БАЗОВЫЕ МЕТАФОРЫ СВОБОДЫ В СИСТЕМЕ СЕМИОТИЧЕСКОГО ЗНАНИЯ

Полный текст

В современном научном дискурсе сохраняется исследовательский интерес к роли языка в процессе познания, сопровождающийся переосмыслением стратегий описания явлений культуры. Последняя квалифицируется в качестве исторической памяти народа, язык же благодаря кумулятивной функции - ее хранителя. При диагностировании отечественной семиосферы перед нами открываются вербальные и метафорические способы репрезентации свободы. Если первые получили широкое освещение в философском знании, то метафоры ускользают из области исследовательского анализа. Базовая метафора проявляет себя ситуативно, в том числе и через производные авторские метафразы. В этой связи идея свободы, представленная через базовые метафоры, получает дополнительные смысловые коннотации. Созданная в результате метафоризации биполярная система (зримое/незримое) разворачивает альтернативное представление о феномене свободы. «Процесс метафоризации заключается в мышлении по аналогии, когда характеристика одного более или менее известного объекта, события, процесса, состояния переносятся на другой объект, сходный с первым по перцептивному образу, функциональному значению или эмоциональному тону (коннотации), и первый выступает моделью второго, позволяя извлекать из этой аналогии дополнительную информацию» [2, с. 81]. Метафора наделяет абстрактные явления образным содержанием, разоблачая связь с подлинной реальностью. Она вовсе не сковывает сознание, а наоборот, актуализирует представление о явлении с иных наблюдательных позиций. Базовые метафоры интернациональны и старше самого текста. При помощи авторского текста, или метафраз, базовые метафоры получают дополнительную смысловую нагрузку. «Метафора - это одновременно «дар гения» и мастерство геометра, превосходно владеющего «наукой пропорций» [7, с. 440]. Предположения о познавательном ресурсе метафоры были намечены еще в работах греческого философа Аристотеля, рассматривающего метафору (гр. µεταφορά) в качестве любого переносного значения. В период Нового времени эвристический потенциал метафоры был поставлен под сомнение, так как она не отвечала закладывающимся принципам рационального познания. Понимаемая в качестве художественного тропа, метафора была вытеснена на периферию научного знания, ее возвращение в исследовательский фокус внимания в 60-е гг. XX в. совпало с атакой постмодернизма на авторитет научного знания. С развитием современных когнитивных наук наблюдается рост интереса к метафоре как модели мышления. Многообразие культурного опыта и модели поведения фиксируются в языке как информационной среде. Значимость языка в формировании национальной картины мира не вызывает сегодня сомнений: они дополняют друг друга, образуя единое семиотическое пространство [3, с. 250]. Сохраняя вектор развития на основе универсального языка понятий, современная наука все же отдаляется в стратегии описания от репрезентативной наглядности. Понимание свободы на основе рационально выверенного понятия затеняет репрезентативные свойства данного феномена, скрывающиеся в изначальной динамике языка. Попытки сформировать представление о свободе на основе формальной логики сводят понимание к иллюзорной абстракции, вытесняя язык наглядных репрезентаций. Опираясь на семиотическую теорию при описании феномена свободы, мы снимаем накопившиеся противоречия и систематизируем разрозненные представления в понимании, задействуя связь метафоры с модальностью образа. Способы представлений о феномене изменяются в соответствии с усложнением языка культуры, поэтому знание о феномене может быть структурировано на основании семиотической теории и теории метафор. В современном научном знании метафора играет важную роль в истолковании когнитивных процессов и является перспективной познавательной моделью, раскрывая способности человеческого разума. Описание феномена свободы с позиций базовых метафор предполагает систематизацию знания на основе эволюции языка культуры. На основе положений когнитивной теории метафор Э. Маккормика концептуальная метафора соединяет в себе три уровня: 1) поверхностный язык; 2) семантику и синтаксис; 3) познание. Метафоры изнутри функционируют как когнитивный механизм, с помощью которого мы углубляем наши представления о мире и создаем новые гипотезы. При рассмотрении извне они функционируют в качестве посредника между человеческим разумом и культурой [7, с. 359]. Извлечение информации при помощи ключевых метафор позволяет восполнить информационные пробелы, допущенные при прежних стратегиях описания. Подчеркнем, что базовые метафоры нам интересны как элементы знаковой структуры. Скрытое в метафоре логическое противоречие стягивается буквальным значением. В этом отношении идею свободы можно рассматривать как тернарную семиотическую модель, состоящую из базовых метафор, но согласующуюся со сменой культурных эпох. Тернарная сборка реализуется в логике развития знаковой системы (Ч.С. Пирс), она напоминает диалектический принцип развития Г.В.Ф. Гегеля, но он не применял этот принцип по отношению к коммуникационной среде. Смена базовых метафор условна, они способны утратить актуальность, но не фундаментальность. Базовая метафора свободы - это инструмент систематизации и структурирования разнокачественных представлений о феномене. Она интегрирует понятие с наглядным образом, согласуя тем самым форму и содержание. «Метафора биполярна, имея двухстороннюю валентность: c одной стороны она есть потенциальность понятия, с другой - она есть и потенциальность образа» [4, с. 49]. Базовая (концептуальная) метафора является познавательной моделью и основой системы представлений культурной эпохи, в которой себя раскрывает. За основу семиотической модели мы предлагаем взять три базовые метафоры (семя / колокол / метатекст). Смена базовых метафор отражает смену мировосприятия. Интеграция обозначенных метафор в тернарную модель возможна на основе семиотической теории Ч.С. Пирса [5]. Каждая из метафор отражает смену представлений и скрывает в себе принципы действия, которые будут раскрыты ниже. Отечественный романтизм пробудил интерес к исторической памяти, он не только применил критическую мысль по отношению к человеческой природе, но и усмотрел изъяны в отечественной культуре. Поэтическое искусство благодаря метафоре становится самостоятельным не только внешне, но и внутренне. Идея свободы обретает популярность в общественном сознании в период контактов с европейской цивилизацией. Начало XIX столетия оказалось благодатным временем для отечественной поэтики свободы. Искусство и философия находились на стадии интуитивного синтеза. Поэтические образы органически переплетались с философскими воззрениями. Поэтическое искусство перестает быть легким развлечением и превращается в способ мышления. Под воздействием философских систем Ф.В.Й. Шеллинга и И.Г. Фихте и идей гуманизма отечественные поэты возлагают на себя особую миссию - при помощи поэтического искусства приобщить читателя к нравственным идеалам. Молодое дворянство осознает персональную ответственность за распространение значимых для общественной жизни идей и в этом находит служение народу. Впервые поэзия сфокусировала внимание на чувственном мире человека в комплексе его взаимоотношений с природой и обществом. Метафора в совокупности с другими семиотическими объектами выполняет важную функцию хранения и транслирования от поколения к поколению ассоциаций, стереотипов и эталонов национально-культурной общности. Метафора не заперта в художественном текстовом пространстве, она сама является познавательной разноуровневой моделью, или кодом, требующим культурной дешифровки. Благодаря когнитивной функции метафора стягивает разные области знания. Потребность в метафорическом переносе была спровоцирована сложной социокультурной ситуацией. Развитие поэтической культуры пробудило интерес общества к языковым конструкциям и возможностям языка передавать информацию в зашифрованном виде. Метафора свободы актуализируется в период назревания острого политического кризиса, в полный голос (открыто) об идее свободы или программе ее реализации говорить было опасно, поэтому о социально острых политических противоречиях можно было упоминать только иносказательно. В данном случае метафора выполняла важную функцию «убежища» идеи свободы. Ценность метафразы «Свободы сеятель пустынный» А.С. Пушкина следует искать не в прямой парадигме (биологического физикализма), а в иносказательной форме. «Свободы сеятель пустынный» - это метаобраз осознания потребности отечественной культуры в приращении незаимствованными, а собственными идеями. Поэзия формирует запрос на творчество совершенно иного качества. Авторитет поэтического искусства в общественном сознании вырос из-за взятой ответственности озвучивания важных социально значимых задач. Романтический поэзис не мог оставаться запертым в прежних формах или развиваться по указке, для развития поэтического искусства важен как внутренний диалог, так и полемика. Погружаясь в художественный мир А.С. Пушкина, мы находим расширение семиотического поля свободы. На первый взгляд, это проводит к трудностям ее восприятия, но это не погоня за улучшением эстетического впечатления, а попытка осмысления явления при помощи природного образа. Мотив стихотворения «Свободы сеятель пустынный» взят из библейской притчи, в которой забота о семени перекликается с заботой о духовной жизни человека. Принцип «засева» - это чистая структура, полученная из наблюдения за природным процессом. В соответствии с семантическими представлениями А.С. Пушкина «семя» соответствует начальной стадии роста в творческом процессе. Он перекодировал традиционную модель действия (посев), дополнив ее вторичным семантическим смыслом. Поэт - это миссия, а свобода фиксируется как производная от базовой метафоры «семени». При помощи поэтического искусства идея свободы обретает первообраз и качество высшей нравственной ценности. Если семя и процесс засевания были переняты от природы, то колокол - это бинарный знак, раскрывающий себя в опыте. Колокол - это механизм, его форма и способ звучания установлены эмпирическим путем. Символ колокола интернационален, представление о колоколе сформировано в китайской и европейской культурах. Известно о его применении в буддийских религиозных практиках. Колокол разделяет мир на божественный и земной, мир природы и человека. Он несет бинарную модель восприятия - зрительную и слуховую. В символическом значении он широко применяется в поэзии и религиозной практике. Колокол формирует вокруг себя широкий семантический спектр значений. Представление о колоколе как о символе свободы представлено в культуре США. В 1937 г. благодаря общественному движению аболиционистов специально вылитый «Колокол свободы» стал символом борьбы с рабством. Осознание связи колокола с обретением самостоятельности существует и в отечественной политической традиции. В данном случае до нас дошли сведения о колоколе как символе политической (вечевой) самостоятельности Великого Новгорода. У А.И. Герцена «Колокол» - это первая нецензурированная революционная газета, создаваемая в качестве дискуссионной площадки по особо острым политическим вопросам, в том числе проблеме «белого рабства». Несмотря на то, что газета печаталась за границей, для нас значим принцип смежности образа колокола с правом гласности. Газета А.И. Герцена служила тайной политической площадкой для революционно настроенной интеллигенции. Обозначенные выше метафоры могут быть интегрированы на основе структуры текста. Метатекст - это своеобразная единица культуры, он способен интегрировать в себе разнородные тексты, образуя диалог, но в единой смысловой сфере. С одной стороны, за текстом находится общая коммуникативная система, с другой - каждый текст наделен уникальным замыслом. Текст никогда не может быть переведен до конца, он обладает неисчерпаем смысловой наполненностью. М.М. Бахтин смог преодолеть границу художественного текста: он впервые распознал за границей художественного текста - «текст культуры», перерастающий в диалог культур. Текст и культура образуют единое смысловое пространство, вбирающее в себя весь окружающий мир. Познавательный горизонт переходит на новый уровень от пространства текста к диалогу культур. Как информационный носитель текст вбирает в себя культурное пространство эпохи, что делает ее для нас доступней несмотря на историческую дистанцированность. Диалогичность - это скрытая динамика текста, не допускающая однозначной интерпретации. Интерпретируемость свойственна и культуре, и тексту, их соединяет язык символов. «Всякий истинно творческий текст всегда есть в какой-то мере свободное и не предопределенное эмпирической необходимостью откровение личности» [1, с. 310]. В семиотике «метатекст» - это код, обозначающий связь текста с пространством культуры. Для культуролога текст является одним из основных инструментов исследования культуры в перспективе реконструкции ее исторического развития. Приближая или, наоборот, удаляя семиотические объекты, мы получаем дополнительные сведения о культуре. Обращаясь к стратегии семиотического описания свободы как культурного феномена, мы структурируем и дополняем понятийное представление о явлении. Идея свободы поддерживает свое актуальное присутствие в семиосфере не только через «прозрачное понятие», но и через базовую метафору. Метафора свободы - это одна из форм, через которую можно вести диалог о свободе в условии цензуры. Описание свободы языком метафор дополняет вербальное (понятийное) представление о явлении. Модель (семя, колокол, метатекст) собирается в единый семиотический код по принципу усложнения мировосприятия.

Об авторах

С. Ю Горшков

ФГБОУ ВО «Самарский государственный технический университет»

Email: Gorchkov.s@mail.ru
Самара

Список литературы

Дополнительные файлы