The concept of “pride” («гордость») in east slavic and polish linguocultures

Full Text

В современной лингвокультурологии активно исследуются культурные концепты, определяющие этическую сферу. Так, один из томов фундаментального труда «Аксиологический лексикон славян и их соседей» под редакцией профессора Е. Бартминьского [1] был посвящен концепту «ЧЕСТЬ» (пол. HONOR). Авторы исследований, вошедших в Лексикон, приходят к выводу, что с этим концептом тесно связаны и другие этические концепты, определяющие отношение к человеку в обществе. Это концепты «ДОСТОИНСТВО» и «ГОРДОСТЬ».

См., например, фрагмент из романа Е. Сосновского «Апокриф Аглаи» и его русский перевод, где выражение uniosła się honorem переводится с использованием слова гордость[1]:

Zdawał sobie sprawę w dziwczności układu, w którym rodzice nie znają jego adresu i nie mają numeru telefonu; sam dzwonil do nich co kilka dni, ale matka chyba uniosła się honorem i nigdy się nie zająknęła, żeby go zmienić.

Он отдавал себе отчет в странности ситуации, в которой родители не знают его адреса и номера телефона; сам он звонил им каждые два-три дня, однако мать, очевидно, вспылила и из гордости ни разу не заикнулась о том, чтобы как-то изменить это положение2.

Объект настоящего исследования – концепт «ГОРДОСТЬ» в восточнославянских и польской лингвокультурах. В процессе анализа рассматриваются лексические средства реализации данного концепта и их ценностные характеристики, а также вопрос о взаимовлиянии указанных лингвокультур в рассматриваемой сфере.

В древнерусском языке и в традиционном народном сознании, отраженном, например, в паремиях, зафиксированных в словаре В.И. Даля, гордость имеет отрицательные ценностные характеристики.

Так, в «Словаре древнерусского языка» (XI–XIV вв.) зафиксированы четыре лексемы со значением гордость, образованные по разным словообразовательным моделям – гърдость = гърдь = гърдѣние = гърдыни. У каждой из этих лексем отмечены 2 значения: 1. Непокорность, дерзость. 2. Высокомерие, надменность, кичливость³.

Древнерусское прилагательное гърдыи имело пять значений, четыре из которых маркируют это качество как негативное: 1. Непокорный, дерзкий; 2. Высокомерный, кичливый; 3. Жестокий, губительный; 4. Суровый, безжалостный. Пятое значение оказывается исключением, которое лишь подтверждает правило. Оно определяется как славный, выдающийся и иллюстрируется единственным примером, в котором речь идет о «гордых художествах» эллинов⁴.

Однозначно отрицательные коннотации имеют и другие древнерусские дериваты с корнем гърд-. См.:

гърдитися – 1. Проявлять непокорность, дерзость. 2. Проявлять высокомерие, надменность, кичиться. 3. Свирепствовать.

гърдостьныи – непокорный, дерзкий.

гърдооустьць – тот, кто говорит дерзко.

гърдѣти – проявлять высокомерие, надменность⁵.

Столь же негативную оценку гордости можно найти в паремиях, зафиксированных в словаре В.И. Даля:

Гордым быть, глупым слыть. Гордым бог противится, а смиренным дает благодать. В убогой гордости дьяволу утеха. Во всякой гордости черту много радости. Смирение паче гордости⁶.

В польском традиционном сознании также отмечено негативное отношение к гордости. Так, польский этимолог А. Брюкнер приводит поговорку: Kto gardy, jest chleb twardy (т. е. Кто гордый, есть хлеб твердый)⁷.

Такая же негативная оценочность зафиксирована у соответствующих лексем в старославянском языке. Показательно, что при переводе этих лексем на современный чешский язык в «Старославянском словаре» используются чешские слова, обозначающие негативно оцениваемую гордость:

гръдость, гръдыни, гръждение – надменность, гордыня; pýcha, zpupnost.

гръдъ – возгордившийся, надменный; pyšný, zpupný⁸.

В современном русском языке наблюдается обратная картина. Лексема гордость имеет 4 значения, 3 из которых имеют позитивную оценочность: 1. Чувство собственного достоинства. 2. Чувство удовлетворения от достигнутых кем-л. успехов. 3. О том, кем гордятся. И лишь четвертое, высокомерие, надменность, имеющее помету «разговорное», несет негативную оценочность⁹.

Лексема горделивость обозначает внешние проявления гордости, поэтому чаще всего оценивается негативно. Аксиологические характеристики глагола гордиться зависят от объекта: если гордость направлена на достижения других, то глагол имеет положительную оценочность, если же она направлена на демонстрацию собственного превосходства, то глагол имеет отрицательные ценностные характеристики.

Специальным средством обозначения отрицательно оцениваемой гордости в русском языке является лексема гордыня – непомерная гордость[10].

Очень близко к ней по значению слово «гонор», заимствованное через польский язык из латыни. Это слово, по словам М. Гжещак, было усвоено польским языком в XVII в. и сохранило значение языка-источника честь [2, c. 121]. Позже это слово попадает в восточнославянские языки, где происходят семантические, а главное – аксиологические сдвиги. В русском языке оно получает значение гордыня, тщеславие, в украинском в одном из лексико-семантических вариантов сохраняет значение честь, а его основной семантикой становится, как и в русском, чванливость, кичливость, надменность, т. е. гордость с отрицательными коннотациями¹¹. При этом нередко обладателями гонора оказываются поляки. См., например:

Украинский оригинал Він пригадував, як втікав через горище, як скакав з покрівлі на землю, як лежав у бур’яні, і ввесь його шляхетський гонор піднявся з самого дна, кипів, клекотів у його душі (Нечуй-Левицький)12.

Русский перевод Он вспоминал, как убегал через чердак, как прыгал с крыши на землю, как лежал в бурьяне, и весь его шляхетский гонор поднялся с самого дна, кипел, клокотал в его душе.

В белорусском языке наблюдается экспансия лексемы гонар (и ее производных), которая соответствует не только пол. honor и рус. честь, но и имеет многие другие значения: гордость, надменность, достоинство. «На протяжении XX века, – отмечает Н. Кохнович, – гонар вытесняет не только прежнее чэсць (а также гордасць), но и вбирает в себя практически все возможные для данного лексико-семантического поля значения, а также обрастает множеством калек из русского языка: ганарыцца [гордиться], дошка гонару [доска почета], маю гонар (прадставиць) [имею честь представить], предлог у гонар [в честь] и др.» [3, с. 238]. При этом, по словам исследовательницы, в текстах лексема гонар чаще всего встречается в значении чувство гордости [Там же, с. 247].

Показательно также, что в русском языковом сознании гонор нередко ассоциируется с поляками и Польшей, а слово «гонор» нередко употребляется с определением польский[13]. См. примеры из «Национального корпуса русского языка»¹⁴:

Булгарин, как и следовало ожидать от него, не на шутку струсил, но, чтобы уже не совсем замарать польский гонор, вышел к студентам с трубкою в руках и начал говорить, не снимая шапки, не поздровавшись. «Mutze herunter! Шапку долой!» ― послышалось из толпы [Н.И. Пирогов. Вопросы жизни. Дневник старого врача (1879-1881)].

Среди ночи вдруг пани Августа, – маленькая, кудрявая, с ямочками на щеках, – придумав новую забаву, хлопала в ладоши: «Едем». Валились в сани, с факелами мчались к соседу, где снова бочонки венгерского, целиком зажаренные бараны для высоких гостей, для шляхты – огромные миски рубцов с чесноком. Осушали чаши за прекрасных дам, за польский гонор, за великую волю Ржечи Посполитой [А.Н. Толстой. Петр Первый. Книга вторая (1933)].

См. также воспоминания актрисы Е.Н. Гоголевой о балерине Е.В. Гельцер:

«Она выступала в концертах с характерными танцами, чаще всего с мазуркой или краковяком. Ее партнер стремительно становился на колено, ловко делал туры, осторожно подхватывая за талию Екатерину Васильевну, а она почти стояла на месте. После эффектно сделанного выхода на сцену красиво топала ножкой, обутой в белый сапожок, лихо, удивительно темпераментно делала гордое движение головой, вскидывая руку в лайковой длинной перчатке. Но чего стоил этот жест и эта горделивая головка! Сколько шика, гонора и изящества было в этом «танце»! В нем была вся Польша!»¹⁵.

Одновременно русские стереотипы приписывают полякам повышенное самомнение, надменность – все то, что передается словом гордость с отрицательными коннотациями. См., например:

Кто устоит в неравном споре:

Кичливый лях, иль верный росс?¹⁶.

Довольно, стыдно мне

Пред гордою полячкой унижаться¹⁷.

И Старцев избегал разговоров, а только закусывал и играл в винт, и когда заставал в каком-нибудь доме семейный праздник и его приглашали откушать, то он садился и ел молча, глядя в тарелку; и все, что в это время говорили, было неинтересно, несправедливо, глупо, он чувствовал раздражение, волновался, но молчал, и за то, что он всегда сурово молчал и глядел в тарелку, его прозвали в городе «поляк надутый», хотя он никогда поляком не был¹⁸.

Девчонка, выскочка, гордячка,

Чей звук широк, как Енисей, —

Утешь меня игрой своей:

На голове твоей, полячка,

Марины Мнишек холм кудрей,

Смычок твой мнителен, скрипачка¹⁹.

«Поляков от русских (в массе, конечно) в первую очередь отличает отношение к индивидуализму и к коллективизму (все равно, как бы его ни называть: народом, классом или соборностью), – пишет в статье “В защиту польского гонора” Анджей де Лазари. – Русские давно это заметили и отметили: Пушкин в “кичливом ляхе”, Достоевский в “гоноровом пане” (Игрок) и в других своих гордых “полячишках”. <…>

Это благодаря гонору польского мужика не удалось в Польше построить колхозы. Это благодаря гонору ни одному польскому королю в голову не пришло закрепощать своих подданных и делать из них рабов. И благодаря “гоноровым панам” возникла польская “Солидарность” и рухнул в Польше коммунизм» [5].

Рассматривая стереотипы о поляках, существующие в русском сознании, поэт и переводчик Игорь Белов отмечает: «Пресловутый “польский гонор” зачастую оказывался единственным оружием того, кто столкнулся с унижением со стороны более сильного противника. <…> И далеко не все русские писатели считали бунт против несправедливой государственной власти грехом, напротив, сочувствовали полякам и даже ощущали некоторое родство с ними. Недаром Иосиф Бродский на церемонии присуждения ему почетной степени доктора Силезского университета сказал: “Искусству сопротивления я научился главным образом у вас. <…> В этом смысле я и в самом деле гожусь, быть может, на роль почетного поляка”» [6].

В польском языке слова с корнем gard- (<*gr̥d-) утратили значение гордость еще в дописьменный период, довольно рано вышли из употребления и личные имена с данным корнем: Gardomir, Gardosz, Gardota, Gardy, Gardzina, Gardzinka[20].

Данный корень развил значение чрезмерная гордость, высокомерие и через эту ступень получил семантику презрение, пренебрежение, брезгливость. См., например, контексты, где гордость перерастает в презрение²¹:

Польский язык Oczy księcia omgliła duma i wzgarda (Żeromski). Była w tej twarzy jakaś ogromna duma i pogarda, prawie nienawiść, a zarazem jakaś ufność, jakaś niezwykła dobroć; gdy się patrzyło na jej rysy, ów kontrast budził nawet jakby litość (Dostojewski). Po wybuchu dumy uczuł pogardę dla tłumu, który tak prędko przechodzi od zapału do żurawi czerpiących błoto (Prus).

Русский язык Глаза князя подернулись тенью гордости и высокомерия. Как будто необъятная гордость и презрение, почти ненависть, были в этом лице, и в то же самое время что-то доверчивое, что-то удивительно простодушное; эти два контраста возбуждали как будто даже какое-то сострадание при взгляде на эти черты. После вспышки уязвленной гордости царевич почувствовал презрение к этой толпе, которая так быстро переходит от восторга к своей будничной работе, к журавлям, черпающим грязную воду.

Как отмечает польский этимолог А. Брюкнер, уже в религиозных текстах встречается переход от значения гордый к значениям презирающий, брезгующий, испытывающий отвращение[22]. Другой польский этимолог А. Баньковский высказывает предположение, что такая семантическая эволюция данного корня могла быть вызвана двумя факторами. Во-первых, значение презрения могло развиться на основе выражения wzgardzić się nad kogoś «wzbić się w pychę wynosząc siebe nad…» (т. е. возгордиться, превознося себя над другими), а во-вторых, тем, что данный глагол использовался для перевода латинского despicere (презирать) в религиозных текстах и в результате ассимилировал ему семантически, следствием чего стало употребление этого глагола в переводах без возвратного się[23].

Аналогичное изменение семантики зафиксировал в русских говорах и В.И. Даль. Так, глагол гордовать имеет значение брезгать, небречь, гнушаться, презирать[24]. Сходные значения зафиксированы в русских говорах и у глагола гордиться – пренебрегать чем-либо²⁵.

Итак, в современном польском языке несколько глаголов gardzić, pogardzić, wzgardzić имеют значение презирать, пренебрегать, брезговать, образованные от приставочных глаголов субстантивы pogarda и wzgarda обозначают презрение, пренебрежение, а прилагательные pogardliwy, wzgardliwy – презрительный, пренебрежительный. См., например, в параллельных текстах:

Русский язык «Если б я открыл этот металл, что бы тогда сказала панна Изабелла?..» При воспоминании о ней его охватил гнев. – Ах, хорошо бы прославиться и показать ей, как я ее презираю... – прошептал он. Однако, поразмыслив, решил, что презрение проявляется не в гневе и не в желании унизить, – и опять принялся за работу26.

Польский язык “Gdybym zaś znalazł taki metal, co wówczas powiedziałaby panna Izabela?...” Gniew zakipiał w nim na to wspomnienie. „Ach – szepnął – chciałbym być sławnym i potężnym, ażebym mógł jej dowieść, jak nią gardzę...” Potem przyszło mu na myśl, że pogarda nie objawia się ani gniewem, ani chęcią upokorzenia kogoś, i znowu zabrał się do roboty.

 

Русский язык – Да вы присаживайтесь, Никанор Иванович, – нисколько не теряясь, орал гражданин и начал юлить, предлагая председателю кресло. Совершенно освирепев, Никанор Иванович отверг кресло и завопил: – Да кто вы такой?27.

Польский язык – Ależ niech pan siada – wrzeszczał ani trochę nie zdetonowany obywatel i nawet kręcąc się jak fryga zaczął podsuwać prezesowi fotel. Rozwścieczony do ostateczności Bosy wzgardził fotelem i wrzasnął: – Kim pan jest?

См. также пример, где в одном контексте сталкиваются глаголы, обозначающие гордость и пренебрежение:

– Не брезгуйте, гражданин профессор, – прошептал буфетчик, – умоляю – остановите рак. – Уберите сейчас же ваше золото, – сказал профессор, гордясь собой28.

– Niech pan nie wzgardzi, panie profesorze – wyszeptał bufetowy. – Błagam, niech pan zatrzyma raka! – Proszę natychmiast zabrać to złoto – powiedział dumny z siebie profesor.

Как видно из этого и ряда предыдущих примеров, основным средством обозначения гордости в современном польском языке является корень -dum-, который имеется, в частности, в русском глаголе думать. По мнению польского этимолога В. Борыся, значение гордость у польского duma возникло из семантики размышления, высокого мнения о себе²⁹.

Помимо субстантива duma, в современном польском языке имеются также прилагательное dumny – гордый и наречие dumnie – гордо. Все слова с данным корнем могут употребляться как с положительной, так и с отрицательной оценочностью.

См., например, описание различных оттенков гордости на примере героя романа Х. Сенкевича «Огнем и мечом» Скшетуского:

А пока он таково думал, гордость (duma) переполняла грудь его, но не мелочная гордость (duma) по поводу ожидаемого упоения возмездием, унижения врага или обретения вот-вот имеющей наступить свободы и не оттого гордость (duma), что перед ним сейчас ломают шапки, нет, он ощущал в себе гордость (czuł się dumnym) оттого, что был сыном Речи Посполитой, победоносной, всесильной, о врата которой всяческая злоба, всякое злонамерение, все удары разбиваются в прах, как силы ада о врата небесные. Он чувствовал в себе гордость (czuł się dumnym) как шляхтич-патриот, ободренный в отчаянии и не обманутый в вере своей. Отмщения же он теперь не жаждал³⁰.

Для обозначения гордости с негативной ценностной характеристикой в польском языке специализировались дериваты с корнем -pych- (-pysz-): pycha – гордыня, pysznić się – кичиться, чваниться, pyszny – спесивый, надменный, кичливый. См., например³¹:

Польский язык - Ach! choćby to była i prawda, ktoś ty, hetmanie, jest, abyś się sędzią i katem kreował? Jakież cię okrucieństwo, jaka pycha unosi! Czemu ty Bogu sądu i kary nie zostawisz? (Sienkiewicz). Pyszny i lekkomyślny Asyryjczyk stawia swoje sześciany jeden na drugim i buduje gmach wielopiętrowy, pod którego ciężarem usuwa się ziemia (Prus).

Русский язык - О, пусть бы все это и было правдой, но кто же ты такой, гетман, чтобы судьею и палачом себя поставить? Какая тебя жестокость, какая гордыня подвигает? Зачем ты богу суда и кары не оставляешь? Спесивый и легкомысленный ассириец ставит свои кубы один на другой и строит многоэтажные здания, под тяжестью которых оседает почва.

 

Польский язык Hełpi się narzeczoną, pyszni się nią, jej olśniewającą, wszechwładną pięknością, jej każdym ruchem, gibkim jak drżenie młodej gałęzi (Żeromski).

Русский язык Он кичится своей невестой, гордится ею, ее ослепительной, всемогущей красотой, каждым ее движением, гибким, как трепет молодой ветки.

Кроме того, в польском языке есть еще целое словообразовательное гнездо континуантов праславянского *gr̥d-, где произошла замена звука [g] на [h]. Лингвисты считают это либо признаком заимствования из чешского языка (ср. чеш. hrdý – гордый), либо признаком диалектного (южнопольского) происхождения³². За соответствующими лексемами закрепилось значение гордости, граничащей с дерзостью. Это глагол (z)hardzieć – стать/становиться гордым, прилагательное hardy – гордый, надменный, дерзкий, наречие hardo – гордо, дерзко, субстантив hardość – гордость, высокомерие, тщеславие. А. Баньковский подчеркивает, что эти слова были особенно частотными, модными и экспрессивными в польской литературе второй половины XVI века³³. Их экспрессивный оттенок сохранился в более поздние эпохи. Показательно, что и в произведениях XIX–XX вв. эти слова употребляются в очень экспрессивных контекстах. См., например³⁴:

Польский язык – Skoro przybyłeś do mnie, to dlaczego mnie nie pozdrowiłeś, były poborco podatków? – surowo powiedział Woland.

Русский язык – Если ты ко мне, то почему же ты не поздоровался со мной, бывший сборщик податей? – заговорил Воланд сурово.

 

Польский язык – Bo nie życzę ci dobrze, wcale nie chcę, żeby ci się dobrze wiodło – hardo odpowiedział mu przybysz (Bułhakow). Więc też i dziwy opowiadano o owych stepach tajemniczych i borach, w których się rodzi takie rycerstwo, podziwiano ich płeć ogorzałą, spaloną wichrami z Czarnego Morza, ich hardość spojrzenia i pewną dzikość postawy, od dzikich sąsiadów przejętą (Sienkiewicz).

Русский язык – Потому что я не хочу, чтобы ты здравствовал, – ответил дерзко вошедший. Целые легенды ходили о безграничных степях и дремучих лесах, где родится такое рыцарство, с гордым взглядом и диким обликом, заимствованным от варваров.

Система средств обозначения гордости, а также система значений лексем с континуантами корня *gr̥d- в украинском языке занимает в некотором смысле промежуточное положение между русской и польской системами.

Так, украинский корень -горд-, с одной стороны, сохранил семантику гордости, как в русском языке. См. укр. гордий – гордый, гордість – гордость, гордитися – гордиться, гордовитий – горделивый. С другой – у него развилось значение пренебрежения, презрения, как в польском. См. укр. погорджувати – презирать, погорда – презрение.

Ср. фрагменты из романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» и их переводы на украинский язык, где в одном контексте сталкиваются лексические единицы, обозначающие гордость и презрение³⁵.

Русский язык Раскольников гордо и с презрением посмотрел на него. Он робко глянул на Авдотью Романовну;

Украинский перевод Раскольніков гордо і з погордою поглядів на него. Він несміло глянув на Евдокію Романівну;

 

Русский язык но и в этом надменном лице было в эту минуту… такое полное и неожиданное им уважение (вместо насмешливых-то взглядов и невольного, худо скрываемого презрения!), что ему уж, право, было бы легче, если бы встретили бранью…

Украинский перевод але і в отсім гордім лиці було в отсю хвилю… таке повне і несподіване ним поважання (замісць на-смішливих поглядів і мимовільної, лихо укритої погорди!), що йому вже дійсно було би лекше, колиб стрітили докорами…

Столь же промежуточное положение между русским и польским занимает украинский язык и в системе средств, обозначающих гордость с негативным оттенком. В нем имеется, как и в русском, лексема гординя – гордыня, и так же, как и в польском, многочисленные образования с корнем – пих- (-пиш-): пишатися – гордиться, кичиться, пихатый – гордый, кичливый, надменный, пихатість – гордость, надменность, пиха – гордыня, надменность, кичливость. Показательно, что при переводе польских лексем с корнем -pych- (-pysz-) украинские переводчики могут использовать как слова с аналогичным корнем, так и лексему гординя. Ср., например, в романе Г. Сенкевича «Огнем и мечом»³⁶:

Польский оригинал Gdy tedy pycha ich pokaraną została, należy myśleć nam, aby rozlew krwi chrześcijańskiej powstrzymać. Bóg pychę skarał. Pychą też to, Bogu samemu nieznośną.

Украинский перевод Коли пиху їхню так покарано, нам слід подумати, як пролиття крові християнської зупинити. Бог покарав гординю. Гординю, яка й самому Богові нестерпна.

Русский язык Когда гордыня таково наказана, надлежит нам подумать, как пролитие крови христианской остановить. Господь покарал гордыню. Гордыня, она ведь и всевышнему несносна.

Такое же промежуточное положение между русской и польской занимает рассматриваемая система в белорусском языке. Как уже отмечалось, для белорусского языка характерна экспансия лексемы гонар, которая приняла на себя многие значения рассматриваемого лексического поля.

Вместе с тем в белорусском языке сохраняются лексема гордасць и связанные с ней словообразовательно слова горды – гордый, гордо – гордо, гардыня – гордыня (при отсутствии глагольного соответствия с корнем -горд- русскому глаголу гордиться, который обычно переводится на белорусский как ганарыцца), однако они нередко осознаются носителями языка как русизмы.

Весьма показательно, что для перевода многочисленных дериватов с корнем -горд, употребленных в оригинале романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита», ни разу не используется тот же корень, тогда как корень -гонар- (-ганар-) употребляется для перевода не только слов с корнем -горд-, но лексем достоинство, надменный. Ср.:

Русский язык - Ишь ты! Как в «Метрополе»! – О нет, – с гордостью ответила женщина, – гораздо лучше. Такого оборудования нет нигде и за границей. - Я беру эту пару, мосье, – сказала брюнетка с достоинством, надевая и вторую туфлю… – Фирма просит вас принять это на память, – сказал Фагот и подал брюнетке открытый футляр с флаконом. – Мерси, – надменно ответила брюнетка и пошла по трапу в партер.

Белорусский перевод - Глядзі ты! Як у «Метраполі»! - Э, не, – з гонарам сказала жанчына, – намнога лепш. Такога абсталявання і за мяжой няма. – Я бяру гэтую пару, масье, – сказала брунетка з гонарам і абула другі туфель… – Фірма просіць вас узяць гэта на памяць, – сказаў Фагот і падаў брунетцы адчынены футарал з флаконам. – Мерсі, – ганарліва адказала брунетка і пайшла па трапе ў партэр.

 

Русский язык – Не спорю, наши возможности довольно велики, они гораздо больше, чем полагают некоторые, не очень зоркие люди... – Да, уж гораздо больше, – не утерпел и вставил кот, видимо гордящийся этими возможностями.37

Белорусский перевод Не пярэчу, нашы магчымасці вельмі вялікія, намнога большыя, чым думаюць некаторыя не вельмі празорлівыя людзі... – Вядома, намнога большыя, – не ўтрываў кот, які, мабыць, ганарыўся вельмі гэтымі магчымасцямі.

Для обозначения гордости с отрицательными коннотациями в белорусском языке, наряду с лексемой гордыня, которое воспринимается как русизм, активно используются лексемы с корнем -пых: пыха – высокомерие, спесь, кичливость, надменность, пыхлівы – тщеславный, высокомерный, спесивый, кичливый, напышлівы – надменный, спесивый и соответствующие им наречия пыхліва и напышліва. См., например:

Русский язык Ведь рассказывать, например, длинные повести о том, как я манкировал свою жизнь нравственным растлением в углу, недостатком среды, отвычкой от живого и тщеславной злобой в подполье, – ей-богу, не интересно38. Ихменевы не могли надивиться: как можно было про такого дорогого, милейшего человека говорить, что он гордый, спесивый, сухой эгоист, о чем в один голос кричали все соседи?39.

Белорусский перевод Бо расказваць, напрыклад, даўнія аповесці пра тое, як я манкіраваў сваё жыццё маральнай разбэшчанасцю ў кутку, недахопам асяроддзя, адвыканнем ад жывога і пыхліваю злосцю ў падполлі, – далібог, нецікава. Іхмянёвы не маглі надзівіцца: як можна было пра такога дарагога, мілага чалавека гаварыць, што ён ганарысты, пыхлівы, сухі эгаіст, аб чым у адзін голас крычалі ўсе суседзі?

 

Русский язык За судьями, соблюдая сословное старшинство, шли: надутый, спесивый представитель дворянства, менский губернский маршалок Ромава-Рымша-Сабур, член управы Янцевич, прибывший сюда вместо городского головы40.

Белорусский перевод За суддзямі, таксама захоўваючы саслоўныя градацыі, ішлі: напышлівы прадстаўнік дваранства, мінскі губернскі маршалак Ромава-Рымша-Сабур, член управы Янцэвіч, які прыбыў замест гарадскога галавы.

Таким образом, можно констатировать достаточно устойчивую метафорическую модель, действующую во многих славянских языках. Она заключается в развитии на базе значения большой по объему семантики преувеличенной гордости. Эта модель действует, например, в следующих случаях:

рус. надутый – большой по объему → горделивый, кичливый;

рус. надменный – надутый, большой по объему → горделивый, кичливый, тщеславный;

пол. pyszny, укр. пихатый белорус. пыхлівы – надутый, большой по объему → горделивый, кичливый, надменный.

Так же, как в польском и украинском языках, белорусские лексемы с корнем -гард- (<*gr̥d-) на основе значения чрезмерная гордость развили семантику презрения, пренебрежения, высокомерия. См., например: пагардлівы – высокомерный, пренебрежительный, презрительный, пагарда – высокомерие, пренебрежение; презрение, пагарджаць – пренебрегать, презирать. См., например, фрагмент повести А. Куприна «Поединок» и его перевод на белорусский язык:

Русский язык Мир разделялся на две неравные части: одна – меньшая – офицерство, которое окружает честь, сила, власть, волшебное достоинство мундира и вместе с мундиром почему-то и патентованная храбрость, и физическая сила, и высокомерная гордость; другая – огромная и безличная – штатские, иначе шпаки, штафирки и рябчики; их презирали…41.

Белорусский перевод Белорус. Свет падзяляўся на дзве няроўныя часткі: адна – меншая – афіцэрства, якое акружаюць пашана, сіла, улада, чароўны гонар мундзіра і разам з мундзірам чамусьці і патэнтованая храбрасць, і фізічная сіла, і фанабэрыстая гордасць; другая – вялізная і безаблічная – цывільныя ці шпакі, штафіркі і рабчыкі; імі пагарджалі.

Активное употребление данных лексем в современном белорусском языке подтверждается, например, фрагментами из повести В. Короткевича «Паром на бурной реке»⁴².

Белорусский перевод Леановіч глядзеў на зграбную постаць маладога чалавека нейкімі дзіўнымі, саркастычна-пагардлівымі вачыма. Юрый як мага спакойней паглядзеў у яго лянівыя вочы, поўныя жахлівай пагарды да ўсяго і пустаты, на рэзкі шнар паўз брыво. Гораў нават адчуў на хвіліну, што сабою ён, Юрый, пагарджае, а Леановіча пачынае паважаць за такое няўхільнае выкананне абавязку.

Русский язык Леонович посмотрел на стройную фигуру молодого человека какими-то странными, саркастично-презрительными глазами. Юрий как можно спокойнее смотрел в его ленивые глаза, полные жуткого презрения ко всему и пустоты, на резкий шрам приподнявшейся брови. Горов даже на мгновение почувствовал, что он, Юрий, презирает себя, а Леоновича начинает уважать за столь строгое исполнение долга.

Подведем итоги:

1. В традиционном народном сознании гордость оценивается негативно. Во всех сопоставляемых лингвокультурах сформировались специальные средства, маркирующие гордость с негативными ценностными характеристиками: рус. гордыня, пол. pycha, укр. пиха, гординя, белорус. пыха, гардыня.
2. Для обозначения негативно оцениваемой гордости во всех сопоставляемых лингвокультурах сложилась устойчивая метафорическая модель надутый, большой по объему → горделивый, кичливый, тщеславный, надменный.
3. В польском языке возникло словообразовательное гнездо лексем с корнем -dum-, маркирующих положительно оцениваемую гордость, тогда как за словами с корнем -hard- закрепилось экспрессивное значение гордости, граничащей с дерзостью.
4. Во всех сопоставляемых литературных языках, кроме русского (а на уровне диалектов и в русском языке), произошел устойчивый семантический процесс изменения значения лексем с этимологическим корнем *gr̥d- от чрезмерной гордости к презрению и пренебрежению.
5. Все три восточнославянских языка заимствовали из польского лексему honor. При этом в белорусском языке она стала центральным средством обозначения понятий всего лексико-семантического поля этической оценки личностных качеств человека. В украинском и русском языках за соответствующими лексемами закрепилось значение негативно оцениваемой гордости, причем нередко приписываемой полякам.
6. «Польский гонор», отмечаемый всеми восточными соседями поляков, включая литовцев, отражает повышенное внимание в польском сознании к интересам личности, готовой отстаивать свою честь и достоинство – именно те понятия, которые обозначаются словом honor в польском языке.

 

¹ Языковой материал для настоящего исследования собирался с помощью параллельных текстов, словарей, а также национальных корпусов русского, белорусского и польского языков. Автор выражает благодарность коллегам из Белоруссии и Украины Надежде Кохнович и Светлане Гирняк за помощь в подборе источников и ценные советы.

² Сосновский Е. Апокриф Аглаи / пер. с пол. Л. Цывьяна. Санкт-Петербург: Азбука-классика, 2004. С. 170.

³ Словарь древнерусского языка (XI–XIV вв.): в 10 т. Т. 2: Възалкати – добродътельникъ / АН СССР, Ин-т рус. яз.; [И.В. Андрианова и др.]; гл. ред. Р.И. Аванесов. Москва: Рус. яз., 1989. С. 408-409.

⁴ Там же. С. 409.

⁵ Там же. С. 407-411.

⁶ Даль В.И. Словарь живого великорусского языка: в 4 т. Т. 1. Москва: Рус. яз., 1989. С. 378.

⁷ Brückner A. Słownik etymologiczny języka polskiego. Warszawa: Wiedza Powszechna, 1974. S. 135.

⁸ Старославянский словарь: (По рукописям X-XI вв.) / Слав. ин-т Акад. наук Чеш. Респ., Ин-т славяноведения и балканистики РАН; [Э. Благова и др.]; под ред. Р.М. Цейтлин, Р. Вечерки, Э. Благовой. Москва: Рус. яз., 1994. С. 178.

⁹ Словарь современного русского литературного языка: в 20 т. Т. III / под ред. К.С. Горбачевича. 2-е изд., перераб. и доп. Москва; Санкт-Петербург: Рус. яз., 1992. С. 238-239.

¹⁰ Словарь современного русского литературного языка: в 20 т. Т. III / под ред. К.С. Горбачевича. 2-е изд., перераб. и доп. Москва; Санкт-Петербург: Рус. яз., 1992. С. 239.

¹¹ Цит. по: Словник української мови: в 11 т. Т. II. Київ: Наукова думка, 1971. С. 1230.

¹² Там же.

¹³ Аналогичная ситуация возникла в литовском языке, где слово onaras (< honor) получило значение польский гонор, т. е. преувеличенное чувство собственного достоинства, гордыня, самомнение, амбиции [4, с. 95].

¹⁴ Национальный корпус русского языка [Электронный ресурс]. URL: https://ruscorpora.ru/new/ (дата обращения: 21.11.2021).

¹⁵ Словарь современного русского литературного языка. Т. III. С. 226.

¹⁶ Пушкин А.С. Собрание сочинений: в 10 т. Т. 2: Стихотворения 1823-1836. Москва: ГТХЛ, 1959. С. 339-340.

¹⁷ Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: в 20 т. Т. 7: Драматические произведения. Санкт-Петербург: Наука, 2009. С. 7-91.

¹⁸ Чехов А.П. Ионыч // Собрание сочинений: в 12 т. Т. 9. Москва: Правда, 1985. С. 264-265.

¹⁹ Мандельштам О. Собрание сочинений: в 4 т. Т. 3: Стихи и проза, 1930-1937 / сост. П. Нерлер, А. Никитаев; вступ. ст. С.И. Липкина. Москва: Арт-бизнес-центр, 1994. С. 86-87.

²⁰ Bańkowski A. Słownik etymologiczny języka polskiego: w 3 t. T. I. Warszawa: PWN. 2000. S. 410, 520.

²¹ Цит. по: Polsko-rosyjski i rosyjsko-polski korpus równoległy [Электронный ресурс]. URL: http://pol-ros.polon.uw.edu.pl/index.php?id=&lang=ru (дата обращения: 21.11.2021).

²² Brückner A. Słownik etymologiczny języka polskiego. S. 135.

²³ Bańkowski A. Słownik etymologiczny języka polskiego. S. 410.

²⁴ Даль В.И. Словарь живого великорусского языка: в 4 т. Т. 1. С. 378.

²⁵ Этимологический словарь славянских языков: праславянский лексический фонд. Вып. 7: (*golvacь-*gyžati) / сост. О.Н. Трубачев и др.; под ред. чл.-кор. АН СССР О.Н. Трубачева; АН СССР. Ин-т рус. яз. Москва: Наука, 1980. С. 203.

²⁶ Прус Б. Сочинения: в 5 т. Т. 4: Кукла. Ч. 2 / пер. с пол. Н. Модзалевской. Москва: Гос. изд-во худож. лит., 1955. С. 380.

²⁷ Булгаков М.А. Мастер и Маргарита. Пермь: Стрелец, 2000. С. 110.

²⁸ Там же. С. 261.

²⁹ Boryś W. Słownik etymologiczny języka polskiego. Kraków: Wydawnictwo literackie, 2005. S. 132.

³⁰ Сенкевич Г. Собрание сочинений. Т. 2: Огнем и мечом / пер. с пол. Москва: Худож. лит., 1983. С. 152.

³¹ Цит. по: Polsko-rosyjski i rosyjsko-polski korpus równoległy [Электронный ресурс].

³² Boryś W. Słownik etymologiczny języka polskiego. S. 192; Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: в 2 т. Т. 1: А-Пантомима. 2-е изд., стереотип. Москва: Рус. яз., 1994. С. 204.

³³ Bańkowski A. Słownik etymologiczny języka polskiego. T. I. С. 410.

³⁴ Цит. по: Polsko-rosyjski i rosyjsko-polski korpus równoległy [Электронный ресурс].

³⁵ Достоевский Ф.М. Преступление и наказание. Куйбышев: Куйбыш. кн. изд-во, 1983. С. 230, 362.

³⁶ Сенкевич Г. Собрание сочинений. Т. 2: Огнем и мечом. С. 257.

³⁷ Булгаков М.А. Мастер и Маргарита. С. 98.

³⁸ Достоевский Ф.М. Записки из подполья // Достоевский Ф.М. Собрание сочинений: в 12 т. Т. 2. Москва: Правда, 1982. С. 503.

³⁹ Достоевский Ф.М. Униженные и оскорбленные. Ленинград: Худож. лит., 1989. С. 89.

⁴⁰ Колас Я. На ростанях [Электронный ресурс] // «Беларуская Палічка» – беларуская электронная бібліятэка. URL: https://knihi.com/Jakub_Kolas/Na_rostaniach.html#chapter143 (дата обращения: 14.12.2021).

⁴¹ Куприн А.И. Поединок. Санкт-Петербург, 2014. С. 224-225.

⁴² Короткевич В.С. Паром на бурной реке // Короткевич В.С. Избранные произведения: в 2 т. Т. 1: Рассказы, повести. Минск: Мастац. лит. 1980.

About the authors

Eugene E. Stefanski

Samara National Research University named after Academician S.P. Korolev

Author for correspondence.
Email: estefanski@rambler.ru

Doctor of Philology, Associate Professor, Director of Pre-University Training Center, International Department

Russian Federation, 34, Moskovskoye shosse, Samara, 443086

References

Supplementary files