The state of cancer care in Russia: liver cancer – (C22). Age-related characteristics of morbidity and mortality, quality of registration, effectiveness of patient treatment. (clinical population study). Part 1

Full Text

СОКРАЩЕНИЯ:

РП – рак печени; ЗНО – злокачественные новообразования; ВОЗ – Всемирная организация здравоохранения; МАИР – Международного агентства по исследованию рака; СЗФО РФ – Северо-Западный федеральный округ Российской Федерации; ИДУ – индекс достоверности учёта; ГЦК – гепатоцеллюлярная карцинома; BCLC – классификация клинических стадий ГЦК на фоне цирроза печени согласно Барселонской клинике по изучению рака печени (Barcelona Clinic Liver Cancer); МСКТ – мультиспиральная компьютерная томография; МРТ – Магнитно-резонансная томография, АФП – альфафетопротеин; CEUS – contrast-enhanced ultrasound (контрастно-усиленное ультразвуковое исследование); ПДКТ – плоскодетекторная компьютерная томография; DEB – drug-eluting bead (лекарственно-насыщаемые микросферы).

ВВЕДЕНИЕ

Рак печени (далее – РП) остаётся тяжелейшей патологией среди злокачественных новообразований (далее –ЗНО). Число умерших в России всё ещё превышает число первично регистрируемых больных. Ежегодно в России регистрируется около 9000 первичных случаев рака печени (9831 – 2022 г.) и более 11000 (11280 – в 2022 г.) умерших от этой причины, причём уровень выявляемости и смертности населения от РП продолжает возрастать. Проведённое исследование выявило закономерности динамики показателей заболеваемости (выявляемости), смертности и качества учёта больных РП в России, особенности изменения детальной локализационной и возрастной структуры заболевших. За 11 лет заболеваемость РП в России возросла на 24,4%, смертность – на 9,6%. Особое внимание уделено характеру изменений повозрастных показателей заболеваемости и смертности населения России от РП.

Цель исследования – изучить динамику основных параметров заболеваемости, смертности и качества первичного учета пациентов с раком печени на популяционном уровне в России и Северо-Западном федеральном округе РФ, а также оценке влияния пандемии коронавирусной инфекции.

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ

Материалом исследования являются данные Международного агентства по исследованию рака (МАИР), справочники МНИОИ им. П. А. Герцена и НМИЦ онкологии им. Н. Н. Петрова, БД ПРР Санкт-Петербурга и СЗФО РФ. Обработка данных осуществлялась с помощью лицензионных программ MS Excel 2013–2016 и STATISTICA 6.1. Для расчета выживаемости использована модифицированная программа Eurocare, а также математические, библиографические и статистические методы.

РЕЗУЛЬТАТЫ И ОБСУЖДЕНИЯ

Исследование состояния онкологической помощи в России, сфокусированное на РП (С22), позволило выявить возрастные особенности заболеваемости и смертности, качество учёта и эффективность лечения больных. Это клинико-популяционное исследование направлено на анализ тенденций в диагностике, лечении и результаты случаев РП в различных возрастных группах. Анализ данных показал, что существуют явные возрастные особенности в проявлении и исходах РП в России. У пожилых пациентов выявлено более высокое количество заболеваний, при этом ниже показатели успешности лечения. Это может быть связано с задержкой диагностики, наличием сопутствующих заболеваний и проблемами доступа к специализированной медицинской помощи. Кроме того, исследование выявило недостатки в качестве учёта случаев рака печени, указывая на необходимость улучшения систем наблюдения и стандартизации практик отчётности. Улучшенный сбор и анализ данных могут помочь выявить области для вмешательства и отслеживать влияние лечения на результаты пациентов. Эффективность методов лечения РП варьировалась в зависимости от возрастных групп: молодые пациенты показывали лучшие результаты в ответе на терапии по сравнению с пожилыми людьми. Это подчёркивает важность индивидуализированных методов лечения с учётом возрастных факторов и сопутствующих заболеваний. В целом, результаты этого исследования предоставляют ценные выводы о вызовах и возможностях в онкологической помощи пациентам с раком печени в России, подчеркивая важность индивидуальных подходов, улучшения управления данными и системы непрерывного мониторинга эффективности лечения.

Заболеваемость

По экспертной оценке, ВОЗ, ежегодно в мире от РП погибает более 1,5 млн человек. Последние публикации МАИР серии монографий «Рак на пяти континентах», т. 12, свидетельствуют, что наиболее высокий стандартизованный показатель заболеваемости среди мужского и женского населения выявлен в Китае, Таиланде и Японии [1], наименьший в Индии (рис. 1, 2).

 

Рис. 1. Злокачественные новообразования в некоторых странах мира. Печень и внутрипеченочные желчные протоки. С22. Мужчины. 2013–2017. МАИР «Рак на 5 континентах». XII том. Cancer incidence in Five Continents. Males. V. XII IARC. 2013–2017 [1, 16]

Fig. 1. Malignant tumors in some countries of the world. Liver and intrahepatic bile ducts C22. Males. 2013-2017. IARC “Cancer on 5 continents”. XII volume. Cancer incidence in Five Continents. Males. V.XII IARC. 2013–2017 [1, 16]

 

Рис. 2. Злокачественные новообразования в некоторых странах мира. Печень и внутрипеченочные желчные протоки. С22. Женщины. 2013–2017. МАИР «Рак на 5 континентах». XII том. Cancer incidence in Five Continents. Females. V. XII IARC. 2013–2017 [1, 16]

Fig. 2. Malignant tumors in some countries of the world. Liver and intrahepatic bile ducts. C22. Females. 2013–2017. IARC “Cancer on 5 continents”. XII volume. Cancer incidence in Five Continents. Females. V.XII IARC. 2013–2017 [1, 16]

 

Учитывая особенность (высокий уровень летальности) и сложность установления диагноза РП, понятию заболеваемость больше подходит термин – выявляемость, то есть то, что удалось зарегистрировать. Общепринятым понятием всё же остаётся термин – заболеваемость.

На рис. 3 и 4 представлена особенность распределения повозрастных показателей заболеваемости РП по некоторым странам мира. Существенно большие уровни повозрастных показателей заболеваемости населения РП, по сравнению с данными по США, России и Белоруссии выявлены в Китае.

 

Рис. 3. Повозрастные показатели заболеваемости РП (С22) среди мужского населения в некоторых странах. МАИР «Рак на пяти континентах», Т. 12 [1, 16]

Fig. 3. Age-specific incidence rates of LC (C22) among the male population in some countries. IARC “Cancer on Five Continents”, Vol. 12 [1, 16]

 

Рис. 4. Повозрастные показатели заболеваемости РП (С22) среди женского населения в некоторых странах. МАИР «Рак на пяти континентах», Т. 12 [1, 16]

Fig. 4. Age-specific incidence rates of LC (C22) among the female population in some countries. IARC “Cancer on Five Continents”, Vol. 12 [1, 16]

 

В России ежегодно регистрируется около 10 тысяч (9831 – 2022 г.) новых случаев рака печени, и более 11 тысяч (11 280 – 2022 г.) случаев смерти. Рак печени и рак поджелудочной железы – локализации ЗНО, где число учтённых умерших в России превышает число впервые в жизни зарегистрированных больных [2].

В зависимости от локализации опухоли, в печени выделяют два вида рака – гепатоцеллюлярную карциному, развивающуюся из паренхимы органа, составляющую около 80% от всех учтённых случаев ЗНО и холангиоцеллюлярную карциному, возникающую из желчных протоков. На их долю приходится 16–18% опухолей [3].

Для РП характерно раннее метастазирование и стремительный рост. В 2022 году число первичных случаев РП, зарегистрированных среди мужского населения России составило 5895, что на 44,6% больше, чем в 2000 году. Среди женского населения эти данные составили соответственно 3936 и 23,9%. Динамика «грубых» и стандартизованных показателей заболеваемости РП в России и СЗФО РФ отдельно для мужского и женского населения за последние 11 лет представлена в (табл. 1). Величины исчисленных показателей по России и СЗФО РФ близки, их отличие в пределах статической погрешности и влиянием коронавируса в период с 2019 и 2020 годов, особенно резко отразившееся на населении СЗФО РФ (рис. 5).

 

Табл. 1. Динамика заболеваемости населения России и СЗФО РФ раком печени (С22) (стандартизованные показатели) [2, 6–10]

Table 1. Dynamics of the incidence of liver cancer in the population of Russia and the Northwestern Federal District of the Russian Federation (C22) (standardized indicators) [2, 6–10]

Оба пола
	2010	2015	2016	2017	2018	2019	2020	2021	2022
Россия	2,79	3,14	3,2	3,35	3,31	3,46	3,29	3,47	3,58
СЗФО	2,91	3,63	3,47	3,37	3,48	4,01	3,36	3,49	3,9
Мужчины
	2010	2015	2016	2017	2018	2019	2020	2021	2022
Россия	4,27	4,80	4,94	5,18	5,10	5,44	5,17	5,41	5,57
СЗФО	4,74	5,35	5,24	5,13	5,34	6,12	5,09	5,30	6,17
Женщины
	2010	2015	2016	2017	2018	2019	2020	2021	2022
Россия	1,88	2,10	2,07	2,15	2,10	2,12	2,00	2,10	2,15
СЗФО	1,79	2,59	2,40	2,29	2,30	2,66	2,25	2,26	2,44

 

Рис. 5. Динамика заболеваемости раком печени (С22) среди мужского и женского населения России и СЗФО РФ [2, 4–10]

Fig. 5. Dynamics of the incidence of liver cancer (C22) among the male and female population of Russia and the Northwestern Federal District of the Russian Federation [2, 4–10]

 

На рис. 6 представлена закономерность изменения повозрастных показателей заболеваемости мужского и женского населения России РП. За указанный период произошли незначительные изменения этих уровней, кроме группы лиц, достигших 70 летнего возраста.

 

Рис. 6. Динамика заболеваемости раком печени среди населения России по возрастным группам, 2000 и 2022 год (повозрастные показатели) [2, 4]

Fig. 6. Dynamics of liver cancer incidence among the Russian population by age groups, 2000 and 2022 (age-specific indicators) [2, 4]

 

Рак печени среди мужского населения России в различных 5-летних возрастных группах занимает ранг от 8 (возрастная группа 45–49 и 85+) до 21 (35–39 лет) (табл. 2). Наибольшее число первичных случаев РП (1117 и 1059) учтено среди лиц в возрасте 60–64 и 65–69 лет. Максимальные повозрастные показатели (>40⁰/₀₀₀₀) зарегистрированы среди лиц в возрасте 80 лет и старше. Среди женского населения России максимальное ранговое распределение РП относится к детям (0–4 года) – 8 место. Среди 20–29-летних РП отодвинут на 24 позицию.

 

Табл. 2. Ранговое распределение повозрастных показателей рака печени (С22) в каждой возрастной группе среди мужского населения, Россия, 2022 г. [16]

Table 2. Rank distribution of age-specific indicators of liver cancer (C22) in each age group among the male population, Russia, 2022 [16]

№	Возраст	Ранг среди всех ЗНО	Абс. число	Повозрастной, 0/0000	Уд.вес от всех ЗНО, %
1	0–4	9	18	0,47	2,59
2	5–9	10	5	0,1	0,99
3	10–14	12	2	0,04	0,45
4	15–19	18	3	0,08	0,45
5	20–24	16	6	0,16	0,82
6	25–29	17	9	0,23	0,82
7	30–34	17	20	0,35	0,89
8	35–39	21	40	0,64	0,96
9	40–44	15	157	2,86	2,43
10	45–49	8	375	7,68	3,51
11	50–54	9	503	11,60	3,10
12	55–59	11	769	18,56	2,70
13	60–64	11	1117	25,16	2,20
14	65–69	12	1059	30,14	1,81
15	70–74	11	931	38,27	1,78
16	75–79	10	347	35,94	1,54
17	80–84	9	339	40,75	1,84
18	85+	8	195	42,34	2,41

 

Максимальное число больных, учтённых с первичным раком печени зарегистрировано (более 600 случаев) среди лиц в возрастных группах (65–74 года). Среди женского населения этих возрастных групп (75 лет и старше) максимальные повозрастные показатели составляли меньшую величину (20–25⁰/₀₀₀₀). Наибольший удельный вес РП среди мужского населения (табл. 3) от всех ЗНО пришёлся на детский возраст (0–4 года) – 2,59%, возрастных групп 45–54 года (>3,0–3,5%) и больных в возрасте 85 лет и старше (2,41%). Среди женского населения РП составил, среди детей (0–4 года – 1,91%), в возраст 85+ – 2,67%. Максимальные уровни стандартизованных показателей заболеваемости (выявляемости) зарегистрированы в республиках Якутии и Тыве – более 13⁰/₀₀₀₀ при среднероссийском показателе – 3,58⁰/₀₀₀₀ (оба пола) [2].

 

Табл. 3. Ранговое распределение повозрастных показателей рака печени (С22) в каждой возрастной группе среди женского населения, Россия, 2022 год [16]

Table 3. Rank distribution of age-specific indicators of liver cancer (C22) in each age group among the female population, Russia, 2022. [16]

№	Возраст	Ранг среди всех ЗНО	Абс. число	Повозрастной, 0/0000	Уд.вес от всех ЗНО, %
1	0–4	8	11	0,31	1,91
2	5–9	10	5	0,11	1,35
3	10–14	13	3	0,07	0,73
4	15–19	12	7	0,19	1,11
5	20–24	24	3	0,09	0,35
6	25–29	24	5	0,13	0,26
7	30–34	22	14	0,24	0,26
8	35–39	19	38	0,59	0,37
9	40–44	21	61	1,04	0,41
10	45–49	20	94	1,75	0,47
11	50–54	19	150	3,08	0,64
12	55–59	18	265	5,23	0,83
13	60–64	17	483	8,07	1,00
14	65–69	16	679	12,63	1,24
15	70–74	17	657	15,24	1,23
16	75–79	15	403	20,29	1,50
17	80–84	12	592	25,25	1,98
18	85+	9	466	29,99	2,67

 

Смертность

В 2022 году число умерших в России от РП составило 11280 человек, в том числе 6594 мужчин и 4686 женщин, грубые показатели достигли соответственно 9,6 и 5,97⁰/₀₀₀₀, стандартизованные – 6,04 и 2,38⁰/₀₀₀₀. Динамика стандартизованных показателей смертности населения России и СЗФО РФ от РП за последние 11 лет, представлена в (табл. 4) и на (рис. 7), где, учитывая относительно малое число первичных случаев смерти от РП, которое зарегистрировано в СЗФО РФ, мы наблюдаем резкие колебания этого показателя, хотя к 2022 году они и по России и СЗФО РФ практически совпадают.

 

Табл. 4. Динамика смертности населения России и СЗФО РФ от рака печени (С22) (стандартизованные показатели) [2, 6–10]

Table 4. Dynamics of mortality in the population of Russia and the Northwestern Federal District of the Russian Federation from liver cancer (C22) (standardized indicators) [2, 6–10]

Оба пола
	2010	2015	2016	2017	2018	2019	2020	2021	2022
Россия	3,55	3,76	3,69	3,63	3,66	3,74	3,78	3,89	3,90
СЗФО	3,74	3,89	3,74	3,71	3,66	3,83	3,61	3,55	3,80
Мужчины
	2010	2015	2016	2017	2018	2019	2020	2021	2022
Россия	5,45	5,83	5,76	5,62	5,74	5,85	5,92	6,11	6,04
СЗФО	6,05	6,06	5,74	5,77	6,13	5,85	5,37	5,33	5,95
Женщины
	2010	2015	2016	2017	2018	2019	2020	2021	2022
Россия	2,38	2,44	2,35	2,33	2,29	2,32	2,33	2,36	2,38
СЗФО	1,79	2,59	2,40	2,29	2,30	2,66	2,25	2,26	2,44

 

Рис. 7. Динамика смертности от рака печени (С22) среди мужского и женского населения России и СЗФО РФ [2, 6–10]

Fig. 7. Dynamics of mortality from liver cancer (C22) among the male and female population of Russia and the Northwestern Federal District of the Russian Federation [2, 6–10]

 

Наиболее высокие уровни стандартизованных показателей смертности населения от РП зарегистрированы в 2022 году в республике Тыва – 12,38⁰/₀₀₀₀, Якутии – 9,47⁰/₀₀₀₀, в Томской области – 7,85⁰/₀₀₀₀, в Приморском крае – 6,74⁰/₀₀₀₀, Хабаровском крае – 6,51⁰/₀₀₀₀ при среднероссийском показателе 3,9⁰/₀₀₀₀. (оба пола) [2].

Качество учёта

В 2010 году смертность населения России и СЗФО РФ превышала заболеваемость РП (С22) на 30%, сейчас они практически сравнялись, хотя число умерших всё ещё выше числа первично учтённых больных. Качество учёта оценивается индексом отношения числа умерших больных к заболевшим при помощи индекса достоверности учёта (ИДУ) [11–14]. В (табл. 5) эти данные представлены в среднем по России и СЗФО РФ, на (рис. 8) они представлены более наглядно, здесь так же наблюдается чёткое влияние коронавирусной инфекции, ухудшившее качество учёта больных РП (С22), и отбросившая величину этого показателя на 5 лет назад. В 2021 и 2022 годах положение стало улучшаться [15].

 

Рис. 8. Динамика индекса достоверности учёта больных раком печени (С22) по России и СЗФО РФ [2, 6–10]

Fig. 8. Dynamics of the reliability index of patient’s registration with liver cancer (C22) in Russia and the Northwestern Federal District of the Russian Federation [2, 6–10]

 

Табл. 5. Динамика индекса достоверности учёта больных раком печени (С22) по России и СЗФО РФ [2, 6–10]

Table 5. Dynamics of the reliability index of patient’s registration with liver cancer (C22) in Russia and the Northwestern Federal District of the Russian Federation [2, 6–10]

Россия
Пол	2010	2015	2016	2017	2018	2019	2020	2021	2022
Оба пола	1,30	1,23	1,18	1,12	1,14	1,12	1,18	1,16	1,09
Мужчины	1,28	1,22	1,17	1,10	1,14	1,09	1,16	1,14	1,08
Женщины	1,31	1,23	1,19	1,14	1,14	1,16	1,22	1,20	1,11
СЗФО
Оба пола	1,30	1,11	1,10	1,14	1,09	0,99	1,13	1,04	0,97
Мужчины	1,30	1,14	1,11	1,13	1,17	0,95	1,08	1,01	0,96
Женщины	1,30	1,07	1,09	1,15	0,99	1,02	1,19	1,08	0,97

 

Ранговое распределение ИДУ по административным территориям России свидетельствует, что самое неоднозначное состояние качества учёта больных РП (С22) выявлено в Ленинградской области, где число умерших от РП более чем в три раза превышает число первично учтённых больных (ИДУ – 3,27), а среди женского населения он еще выше (3,52). Вместе с тем в отчётах (ф. 7–2022) по Ленинградской области показан высочайший уровень (более 30%) выявленных больных РП с локализованной стадией заболевания [16]. Более чем в 2 раза смертность превышает заболеваемость на территориях Забайкальского края, в Москве, Ненецком а. о. и Адыгее (оба пола) [2]. В Москве это обстоятельство можно объяснить существующим положением относить умерших не в регион их постоянного проживания, а по месту смерти (учитывая тяжесть данной патологии многие больные проходят лечение в крупных центрах). К тому же Москва и Московская область находятся на наиболее низких уровнях летальности больных на первом году наблюдения – 45,8⁰/₀₀₀₀ и 39,7⁰/₀₀₀₀ соответственно. Ещё на 22-х административных территориях величина ИДУ составляет 1,0 и более. Практически на всех территориях России величина ИДУ превышает благоприятный (равный – 0,7%) показатель ИДУ для ЗНО с высоким уровнем летальности.

Современные возможности ранней диагностики рака печени

Естественная история развития гепатоцеллюлярной карциномы (ГЦК) хорошо изучена [26]. Средний возраст на момент постановки диагноза составляет 65,7 года, при этом без лечения медиана общей выживаемости не превышает 3,6 мес. и напрямую зависит от стадии заболевания по BCLC, широко варьируя от 13,4 мес. для стадий BCLC0/A до 9,5 мес., 3,4 мес. и 1,6 мес. для стадий BCLC B, BCLC C и BCLC D, соответственно [26]. К сожалению, ранняя диагностика ГЦК на стадии BCLC0 (одиночная бессимптомная опухоль диаметром 10–20 мм) в настоящее время возможна только при проведении скрининга в группах пациентов высокого риска, к которым относятся все больные, страдающие циррозом печени стадии Child-Pugh A и Child-Pugh в любой этиологии, а также носители вируса гепатита B с семейным анамнезом ГЦК. Так как медиана времени удвоения ГЦК составляет 80–117 дней, все ведущие ассоциации рекомендуют проводить скрининг с интервалом не реже 1 раза в 6 месяцев [27].

Оптимальным для проведения скрининга является УЗИ, имеющее приемлемую диагностическую точность с чувствительностью от 58% до 89% и специфичностью более 90%. Метаанализ 19 проведённых исследований показал, что общая чувствительность УЗИ при диагностике ГЦК составляет 94% [27]. Однако, к сожалению, при обнаружении ГЦК на ранней стадии, чувствительность методики снижается и не превышает 63% [27]. Использование контрастного усиления при ультразвуковом исследовании (contrast-enhanced ultrasound, CEUS) значимо повышает общую диагностическую эффективность метода для своевременного выявления ГЦК до 10–20 мм. Исследование Schellhaas B. et al. [28] подтверждают высокую чувствительность CEUS для неинвазивной диагностики ГЦК у пациентов из группы высокого риска, с чувствительностью 90,9%.

Рутинное применение МСКТ или МРТ во время скрининга считается экономически нецелесообразным за исключением случаев, когда выполнение УЗИ невозможно. Такая ситуация может наблюдаться у пациентов с ожирением, повышенным газообразованием, деформацией грудной стенки или перенесенными ранее хирургическими вмешательствами. В этих случаях, а также для окончательного стадирования заболевания необходимо использовать многофазную МСКТ и МРТ с применением гепатотропных контрастных препаратов [29].

Определение уровня альфа-фетопротеина (АФП) в качестве биомаркера играло большую роль в 1970-е годы. В настоящее время, когда целью скрининга является обнаружение ГЦК диаметром 10–20 мм, использование АФП утратило былое значение. Связано это с тем, что мелкие высокодифференцированные опухоли не вызывают увеличения уровня АФП на раннем этапе своего развития. Поэтому нормальный АФП не свидетельствует об отсутствии ГЦК. С другой стороны, АФП является неспецифическим белком и его уровень может значительно повышаться у пациентов с активным HCV- или HBV-гепатитом, или в ответ на другое хроническое воспаление печени. Это может являться причиной ложноположительных результатов скрининга. В настоящее время тест на АФП рекомендуется считать положительным, если его значение >20 нг/мл и отрицательным, если ниже. Этот порог обеспечивает чувствительность около 60% и специфичность около 90% при условии 5% распространенности ГЦК в изучаемой выборке, что должно давать 25% положительную прогностическую ценность для диагностики [27].

Таким образом, согласно современным представлениям, у пациентов группы высокого риска скрининг должен проводиться 1 раз в 6 мес. с использованием УЗИ ± АФП. При этом любое образование диаметром ≥10 мм, выявленное по данным УЗИ, и не являющиеся однозначно доброкачественным, должно расцениваться как ГЦР, даже в том случае если уровень АФП находится в пределах нормы. Пациент должен незамедлительно направляться в специализированное медицинское учреждение где ему проводится углублённое обследование с целью установки окончательного диагноза и начала противоопухолевой терапии. Золотым стандартом неинвазивной лучевой диагностики и внутрипечёночного стадирования ГЦК является МРТ с использованием гепатотропных контрастных препаратов [30]. Для исключение отдаленных метастазов (легкие, кости, головной мозг) используется МСКТ и/или ПЭТ-КТ. Перспективным методом инвазивной (предоперационной или интрапроцедурной) диагностики ГЦК, направленным на выявление/исключение мелких внутрипеченочных метастазов с целью более адекватного стадирования заболевания по системе BCLC, является плоскодетекторная компьютерная томография с использованием внутриартериального контрастирования (двухфазная ПДКТ-артериогепатикография) [31, 32].

Современные возможности лечения больных раком печени

Своевременная диагностика ГЦК на ранних стадиях (BCLC0, BCLC A и BCLC B I) является залогом возможности проведения курабельного лечения, основанного на использовании хирургических и интервенционно-радиологических технологий. Трансплантация печени представляется лучшим методом лечения ГЦК на фоне цирроза, поскольку позволяет избавить пациента как от опухоли, так и от цирроза. Трансплантация рекомендуется как вариант первой линии терапии пациентам, соответствующим Миланским критериям, но не подходящим для резекции печени в связи с наличием более чем одной опухоли (стадия BCLC A), пациентам с расширенными критериями трансплантации печени (стадия BCLC B I), а также пациентам с клинически значимой портальной гипертензией (цирроз Child-Pugh B – Child-Pugh С) [32, 33].

Резекция печени у пациентов с циррозом (наряду с трансплантацией) является эффективным методом терапии раннего ГЦК (BCLC A) в хорошо отобранных группах пациентов. Большинство проведенных исследований ограничивает показания для резекции печени одной опухолью, поскольку мультифокальность связана с более высокой частотой рецидивов и худшей выживаемостью. Резекция печени является основным методом лечения больных с ГЦК без цирроза. У этих пациентов с успехом могут выполняться как стандартные, так и расширенные операции с приемлемым числом послеоперационных осложнений [32, 33].

Чрескожная энергетическая абляция (ЧЭА) обладает высокой эффективностью для лечения солитарных узлов ГЦК диаметром менее 20 мм (стадия BCLC0), поэтому ее варианты в виде радиочастотной абляции, микроволновой абляции и криоабляции должны рассматриваться как вариант первой линии терапии у пациентов данной стадии в том случае, если они не являются кандидатами на трансплантацию. ЧЭА может применяться как альтернатива хирургической резекции у пациентов BCLC А при размере узлов до 3 см и их благоприятной локализации. И наконец, ЧЭА должна обязательно применяться для лечения пациентов стадии BCLC A, которым по тем или иным причинам не может быть выполнена резекция или трансплантация печени [31–33].

Различные технологии трансартериальной химиоэмболизации (ТАХЭ) в виде классической ТАХЭ, DEB-ТАХЭ, ультраселективной ТАХЭ и баллонокклюзионной ТАХЭ являются основными методами лечения пациентов со стадией BCLC B II к которой относятся бессимптомные множественные опухоли, выходящие за критерии «до 7» (расширенные критерии трансплантации печени), с хорошо выраженными питающими сосудами и без признаков сосудистой инвазии любого уровня [32, 33].

Стандартом лечения ГЦК стадии BCLC B III и BCLC C (местнораспространенные и метастатические формы) является системная лекарственная терапия с использованием различных схем таргетной и иммунотерапии [32].

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Таким образом, проведённое исследование подтвердило тяжесть данной патологии и трудности, связанные со своевременным выявлением больных РП и оказанием им адекватной помощи. На ряде территорий выявлено в 2–3 раза превышение уровня смертности от РП над числом первично выявленных больных. Оценено влияние пандемии коронавирусной инфекции на качество регистрации больных РП. Важно отметить, что в сведениях о ЗНО форма № 7 государственной отчетности за 2022 год существенно завышен удельный вес больных выявленных в ранних стадиях заболевания. Практически на всех административных территориях России ИДУ превышает благоприятный для локализаций с высоким уровнем летальности – 0,7%. Реальную оценку состоянию онкологической помощи больным РП можно получить только рассчитав показатели наблюдаемой и относительной однолетней и пятилетней выживаемости.

About the authors

Vakhtang M. Merabishvili

N. N. Petrov National Medical Research Centre of Oncology Ministry of public health of Russian Federation

Email: MVM@niioncologii.ru

Honored Scientist of the Russian Federation, Dr.Med.Sci., Professor, Head of the Department of Cancer Statistics, N. N. Petrov National Medical Research Center of Oncology of the Ministry of Health of the Russian Federation; Chairman of the Scientific and Medical Council for the Development of Information Systems of the Oncological Service of the Northwestern Region of Russia; Head of the Population Cancer Registry of the Northwestern Federal District of the Russian Federation

Russian Federation, Saint Petersburg

Sergey S. Bagnenko

N. N. Petrov National Medical Research Centre of Oncology Ministry of public health of Russian Federation; Saint Petersburg State Pediatric Medical University

Email: bagnenko_ss@mail.ru

DSc Med., Assoc. Prof., Head of Scientific Department, Leading researcher of the N. N. Petrov National Medicine Research Center of Oncology Ministry of health of Russia, Professor of the Department of Radiation Diagnostics and Biomedical Imaging of the Federal State Budgetary Educational Institution of Higher Education St. Petersburg State Pediatric Medical University of the Ministry of Health of Russia

Russian Federation, Saint Petersburg; Saint Petersburg

Pavel V. Balakhnin

N. N. Petrov National Medical Research Centre of Oncology Ministry of public health of Russian Federation

Author for correspondence.
Email: balahnin_p@mail.ru

PhD in Medical Sciences, Senior Researcher of the Scientific Department of Diagnostic and Interventional Radiology, Head of the Department of X-ray Surgical Methods of Diagnostics and Treatment of the N. N. Petrov National Medicine Research Center of Oncology Ministry of health of Russia

Russian Federation, Saint Petersburg

Ekaterina A. Busko

N. N. Petrov National Medical Research Centre of Oncology Ministry of public health of Russian Federation; Saint Petersburg State University

Email: Katrn@mail.ru

DSc Med., Assoc. Prof., Leading researcher of the N. N. Petrov National Medicine Research Center of Oncology Ministry of health of Russia; Professor of Saint Petersburg State University

Russian Federation, Saint Petersburg; Saint Petersburg

References

Supplementary files