Комплекс когнитивных нарушений у пациентов с техногенной патологией

Полный текст

УДК 616.127.599.325

DOI: https:// doi.org/

 

Комплекс когнитивных нарушений у пациентов с техногенной патологией

В.В. Воробьева ¹, О.С. Левченкова², К.В. Ленская ¹, П.Д. Шабанов ¹

¹Санкт-Петербургский государственный университет, Санкт-Петербург, Россия;

²Смоленский государственный медицинский университет, Смоленск, Россия

АННОТАЦИЯ

Среди многочисленных симптомов, сопровождающих течение вибрационной болезни (Whole body vibration, WBV-эффект), дисфункция когнитивно-мнестической сферы занимает особое место в связи с возникновением повышенных рисков формирования глубокой деменции. Энергия колебательных (вибрационных) воздействий техногенного происхождения вызывает процессы многостадийных фазовых превращений альбуминов, изменения конформации синаптических белков, активных зон синапсов, плотности и чувствительности глутаматных, ГАМК, дофа- и холинергических рецепторов. Разобщение окислительного фосфорилирования, диэнергизация митохондрий, активация NO-синтаз, гиперкальциемия, элементы глутаматной эксайтоксичности, нарушение уровней нейромедиаторов (5-окситриптамина и 5-оксииндолуксусной кислоты), дисбаланс  в системе про- и противовоспалительных цитокинов нарушают механизмы генерации, проведения нервного импульса, способствуют дегенерации нейронов, повышают проницаемость ГЭБ и, зачастую необратимо, трансформируют работу интегративных нейронных сетей. Обобщенный анализ результатов нейропсихологического тестирования, показателей постоянного потенциала и мощности медленноволновых ритмов, электроэнцефалогафии, топографического картирования электрической активности мозга указывают на вовлеченность  лобных, нижневисочной и нижнетеменной долей, теменно-височно-затылочной зоны левого полушария, а также подкорковых структур, в том числе гиппокампа и мозолистого тела, в процесс формирования нарушений когнитивных функций у пациентов с вибрационной болезнью. Представленные в обзоре данные указывают на необходимость активного выявления когнитивных нарушений у работающих в контакте с вибрацией и осуществления нейропротективной терапии.  Возможно, что наибольшее значение в защите мозга от деструктивного воздействия вибрационной колебательной энергии могут иметь регуляторные пептиды и лекарственные препараты, созданные на их основе, обладающие синактонным механизмом действия, множественным влиянием на межмолекулярные процессы, транскрипторную регуляцию, интеграцию нервной, эндокринной, иммунной систем в единый функциональный континуум, и восстанавливающие высшие мозговые функции.

Ключевые слова: техногенная патология; вибрация; нейропсихологическое тестирование;  медленноволновые ритмы мозга; топографическое картирование электрической активности мозга, транскриптом; регуляторные пептиды.

Как цитировать

Воробьева В.В., Левченкова О.С., Ленская К.В., Шабанов П.Д. Комплекс когнитивных нарушений у пациентов с техногенной патологией // Обзоры по клинической фармакологии и лекарственной терапии.  – 202.  Т… - №… С….DOI: https:// doi. org/……….

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Cognitive impairment complex in patients with technogenic pathology

 

Viktoriya V. Vorobieva ¹, Olga S. Levchenkova ², Karina V. Lenskaya ¹, Petr D. Shabanov ¹

¹Saint Petersburg State University, Saint Petersburg, Russia;²Smolensk State Medical University, Smolensk, Russia 

ABSTRACT

The dysfunction of the cognitive-mnestic sphere takes a special place among the numerous symptoms of vibration disease (Whole body vibration, WBV effect) due to increased risks of developing deep dementia. The energy of technogenic oscillatory (vibrational) action causes processes of multi-stage phase transformations of albumins, changes in the conformation of synaptic proteins, synapse active zones, density and sensitivity of glutamate, GABA, dopa- and cholinergic receptors. Oxidative phosphorylation uncoupling, mitochondrial deenergization, activation of NO synthase, hypercalcemia, elements of glutamate excitotoxicity, disturbance of neurotransmitter levels (5-hydroxytryptamine and 5-hydroxyindoleacetic acid), an imbalance in the system of pro- and anti-inflammatory cytokines disrupts the mechanisms of nerve impulse generation and conduction, contributes to the neuron degeneration, increases the BBB permeability and, often irreversibly, transforms the work of integrative neural networks. A generalized analysis of the results of neuropsychological testing, indicators of constant potential and power of slow-wave rhythms, electroencephalography, topographic mapping of the brain electrical activity  indicate the involvement of the frontal the inferior temporal and inferior parietal lobes, the parietal-temporal-occipital zone of the left hemisphere, as well as subcortical structures, including the hippocampus and corpus callosum, in the process of forming cognitive impairments in patients with vibration disease. The data review makes obvious the need for active identification of cognitive impairment in workers exposed to vibration and the prescription of neuroprotective therapy. It is possible that regulatory peptides and their drugs with a synactonic mechanism of action, multiple influence on intermolecular processes, transcriptional regulation, integration of the nervous, endocrine, and immune systems into a single functional continuum, and restoring higher brain functions, have the greatest significance in the brain protecting from the destructive effects of vibrational energy.Keywords: technogenic pathology; vibration; neuropsychological testing; slow-wave brain rhythms; topographic mapping of the brain electrical activity, transcriptome; regulatory peptides. To cite this article Vorobyeva V.V., Levchenkova O.S., Lenskaya K.V., Shabanov P.D. Cognitive impairment complex in patients with technogenic pathology // Reviews of clinical pharmacology and drug therapy. - 202. T… - No.… C….DOI: https:// doi.          

 

 

 

 

 

ВВЕДЕНИЕ

Вибрация всего тела (Whole body vibration, WBV-эффект) представляет собой один из стрессорных факторов окружающей среды, которому подвергается значительная часть профессиональных групп рабочих. Вибрация является профессиональной проблемой для гигиенистов и специалистов по безопасности труда в области гигиенического нормирования производственных факторов и прогнозирования рисков [1-3]. Например, в отличие от России и Европы [4], WBV-эффект является новой темой в профессиональном сообществе по безопасности и гигиене труда (S&H) США, о чем свидетельствуют данные опроса специалистов, проведенные в 2009 году [5].

Интенсивное и многолетнее воздействие различных видов производственной вибрации (локальной и/или общей вибрации) способствует накоплению, так называемой, вибрационной дозы и сопровождается формированием нейрогуморальных, рефлекторных нарушений с развитием патологического процесса в периферических и центральных отделах нервной системы (ЦНС) с признаками рассогласования регуляторных механизмов различного уровня [6, 7].

Постепенное формирование неврологических нарушений проходит несколько этапов, начинаясь с изменения соотношения и увеличения общего объема импульсаций с экстеро- и интерорецепторов сенсорных систем, распространения избыточного возбуждения из спинномозговых и таламокортикальных центров вибрационной чувствительности, рассогласования корково-подкорковых взаимосвязей до формирования стойких очагов возбуждения в ЦНС. В дальнейшем происходит снижение вибрационного восприятия в анатомически близлежащих отделах температурной, болевой, сосудодвигательной рецепции [8].

Сочетание вибрации и шума вызывает развитие сенсоневральной тугоухости и дисфункции верхнестволовых структур головного мозга, которые проявляются нарушением разборчивости речи, повышением тональных порогов по костному звукопроведению на частотные характеристики звука выше 1-2 кГц, наличием субъективного шума в ушах [9, 10]. Среди многочисленных симптомов, сопровождающих течение вибрационной болезни, признаки нарушения психологического здоровья работающих в контакте с вибрацией, являются одними из наиболее распространенных признаков. У многих пациентов наблюдается неврозоподобный синдром с вегетативной дисфункцией, снижением познавательных функций, изменением тонуса сосудов глазного дна, нарушением мозговой гемодинамики [11, 12].

Профессиональный контакт с вибрацией, часто в сочетании с нефизиологической статичной позой, увеличивает вероятность появления тревоги и способствует изменению психоэмоционального состояния. У части работающих людей наблюдаются признаки психической дезадаптации  в виде ипохондрической сосредоточенности на состоянии здоровья, тревожность, депрессивные тенденции, выраженность которых нарастает с увеличением стажевой дозы [13]. Особенности психоэмоционального состояния пациентов, их психологические установки редко учитываются при лечении пациентов с вибрационной болезнью (ВБ), тогда как страдания на фоне выраженного болевого синдрома, характерного для вибрационной патологии, могут обусловливать психоневрологический симптомокомплекс, в свою очередь потенцирующий болевые ощущения [14].

Особое место в комплексе психоневрологических нарушений на фоне ВБ занимает дисфункция когнитивно-мнестической сферы [15]. Умеренно выраженные когнитивные нарушения, диагностируемые уже на ранних стадиях ВБ, по мере прогрессирования могут повысить риски формирования глубокой деменции [16]. Однако исследований психологического здоровья работающих в контакте с вибрацией относительно немного, что затрудняет процесс систематизации, обобщения данных, а также обоснования эффективной фармакологической коррекции.

Целью обзора является обсуждение данных о патологических процессах в мозге, ведущих к возникновению нарушений высших мозговых (когнитивных) функций на фоне ВБ (WBV-эффект), полученных в ходе современных клинических исследований.

КОГНИТИВНЫЕ НАРУШЕНИЯ И ВИБРАЦИЯ

Нарушение таких высших мозговых функций как память, внимание, мышление, речь, гнозис и праксис, могут носить умеренный характер и не вызывать эффекта социальной дезадаптации, однако даже легкие и умеренные когнитивные расстройства (Mild Cognitive Impairment, УКР)  имеют прогрессирующий потенциал и тенденцию к трансформации в деменцию [17].

Ранее в исследованиях Schneider H. et al. (1989) с использованием стандартизированных психодиагностических методов было показано, что у работников, которые подвергаются хроническому воздействию общей вибрации, выявляются нарушения в скорости зрительного восприятия, тонкой моторики скорости движений, снижается внимание и селективные сенсомоторные реакции. Наибольшее количество патологических результатов было получено в областях скорости зрительного восприятия и тонкой моторной скорости движений. Также результаты исследования выявили взаимосвязи между длительностью воздействия и нарушениями в областях внимания и сенсомоторных реакциях выбора [18].

Некоторые исследования с применением ряда психологических тестов сообщают, что хроническое воздействие общей вибрации всего тела (WBV-эффект) вызывает значительное увеличение изменений в когнитивной и эмоциональной сфере [19]. Такие авторы, как Ljungberg J.K. et al. (2007) установили снижение функции внимания у испытуемых после воздействия общей вибрации, независимо от того, была ли она представлена отдельно или в сочетании с шумом [20].

В соответствие с исторически более длительным периодом исследований такого вида профессиональной патологии как вибрационная болезнь, изучение высших мозговых (когнитивных) функций психической сферы отечественными авторами носят более глубокий междисциплинарный характер, сопрягая достижения биохимии [16], биофизики [21], нейрофизиологии  [6, 7, 9] с данными когнитивной лингвистики [22].

С целью анализа когнитивных функций используется ряд нейропсихологических тестов. Тесты с названием «Когнитивные неудачи» («тест когнитивных искажений» или «опросник когнитивных ошибок») позволяют оценить частоту совершения человеком ошибок, связанных с когнитивными процессами, такими как память, внимание, мышление и восприятия. Например, высокие показатели среднего балла ошибок отмечались у пациентов группы риска, работающих в условиях производственной вибрации, но не имеющих верифицированного диагноза (36,32 ± 3,29 балла), у пациентов с вибрационной болезнью первой, второй степени (ВБ-1, 2) количество ошибок увеличивалось (39,59 ± 2,66 балла, 39,82 ± 2,16 балла, p < 0,0001) [15].

Мини-опросник психического состояния MMSE (The Mini-Mental State Examination) позволяет провести объективную оценку ориентации, памяти, внимания, языковых и зрительно-пространственных навыков. Самый низкий средний показатель MMSE наблюдался у пациентов ВБ-1  (20,65 ± 0,24 балла), что соответствовало показателям когнитивных нарушений, которые фиксируют на этапе преддементных когнитивных нарушений и при деменции легкой степени выраженности [17]. Выполнение заданий по субшкале MMSE «внимание» и «память» вызвало у обследуемых пациентов наибольшие затруднения и указывало на низкую продуктивностью и объем внимания, трудности переключаемости, неустойчивость внимания, эпизоды «застревания». Субтест «внимание» наиболее значимо был снижен у пациентов ВБ-1 (1,98 ± 0,1 балла, p < 0,0001) [15, 17].

Согласно методике с применением шкалы GAF (Global Assessment of Functioning Scale) или общего ухудшения (ШОУ), которая позволяет оценить способность человека работать в различных сферах деятельности, взаимодействовать в обществе, обслуживать себя, оказалось, что 81,8 % респондентов, работающих в условиях производственной вибрации, но еще не имеющих диагноза ВБ (стажированные работники со средним возрастом 49,2±12,8 года), имели умеренные когнитивные расстройства (УКР), а в группах ВБ-1 и ВБ-2 у 100,0 % пациентов выявлялись когнитивные расстройства [15]. Анализ данных позволяет не только выявить частоту и выраженность нарушений высших мозговых функций вследствие непосредственного контакта с физическими факторами (шум, вибрация) [3], но и обратить внимание на диагностическую ценность подобных методов с целью более раннего установления диагноза ВБ.

Для исследования психического темпа восприятия цифровой информации и скорости зрительных ориентировочно-поисковых движений была использована методика с привлечением «Таблиц Шульте» (Schulte Tables methodology), направленная на определение устойчивости внимания и динамики работоспособности. Так, максимальное время работы с одной таблицей регистрируется в группе ВБ-2. В группах риска, в группе пациентов с отдельными признаками воздействия вибрации, ВБ-1, ВБ-2 на фоне исходного низкого темпа работы с одной таблицей, при использовании последующего материала стимулирующего характера, время работы с таблицами увеличивается. Это свидетельствует о низкой концентрации и неустойчивости произвольного внимания, а также быстрой истощаемости уровня умственной работоспособности. Продуктивность и объем внимания был низкий, пациенты с трудом переключали внимание с различных объектов, используемых в исследовании [15]. Результаты «Корректурной пробы Бурдона» (Bourdon's Corrective Test) по показателю общей продуктивности внимания представлены в табл. 1.

Таблица 1. Динамика общей продуктивности внимания и точности выполнения задания в ходе проведения «Корректурной пробы Бурбона» (по Ганович Е.А., Семенихин В.А. 2011 [15])

Table 1. Dynamics of overall productivity of attention and task performance accuracy during the Bourbon Test (according to Ganovich E.A., Semenikhin V.A. 2011 [15])

 

Временные точки проводимых тестов	1 мин	2 мин	3 мин
Группы пациентов	Общая продуктивность внимания в баллах  (М ±м)
Группа контроля	145,68 ± 7,56	126,66 ± 5,04	112,66 ± 4,75
Группа с ОПВВ	96,01 ± 8,11	89,06 ± 6,941	96,18 ± 9,06
Вибрационная болезнь 2 степени	72,88 ± 3,16	60,81 ± 2,94	64,86 ± 2,22
	Точность выполнения задания в баллах (М ±м)
Группа контроля	0,94 ± 0,01	0,96 ± 0,01	0,97 ± 0,03
Группа риска	0,76 ± 0,04	0,78 ± 0,04	0,84 ± 0,03
Группа с ОПВВ	0,83 ± 0,03	0,88 ± 0,02	0,88 ± 0,03
Вибрационная болезнь 2 степени	2,33 ± 0,52	2,46 ± 1,61	0,86 ± 0,02

 

Примечание: ОПВВ – группа пациентов с отдельными признаками воздействия вибрации; между показателем точности выполнения и показателем общей продуктивности внимания «Корректурной пробы Бурдона» выявлены положительные сильные корреляционные связи (r = 0,67, p = 0,0001).  Показатели нейропсихологических тестов даны в баллах.

В современных психологических исследованиях используется так называемый «полевой» подход, сущность которого заключается в выделении структурно-семантических классов слов. Совокупность слов, объединенных общностью содержания и отражающих понятийное, предметное или функциональное сходство обозначают понятием «поле», структура которого представлена центром (ядром) и периферией. Лингвистический анализ ядра семантического поля позволяет выявить общий с понятием семантический признак; анализ периферии семантического поля выявляет вторичные семантические признаки и ассоциативные связи между элементами, предоставляя возможность в ходе проведения нейропсихологического исследования косвенно судить о формировании устойчивых нейронных связей и цепочек нейронного картирования (neural mapping circuits) [22]. Задания на поиск категориального (семантического) обобщения в процессе мышления  обследуемых пациентов выявили наихудшие показатели у больных с наиболее тяжелой формой вибрационной болезни. Если задание на «концептуализацию» не смогли выполнить 36,4% из группы риска, то с диагнозом ВБ 2 – уже 43,6% [15].  Оказалось, что по мере утяжеления патологического процесса выявляются статистически значимые отличия далекой и близкой периферии семантического поля. Изменение структуры семантического поля у больных ВБ обусловлено возникновением побочных ассоциаций, наличием интеллектуальных стереотипов, трудностей целенаправленной интеллектуальной деятельности [15].

У пациентов, подвергавшихся воздействию локальной вибрации на протяжении 18 и более лет и имевших диагноз « Вибрационная болезнь», в тесте «Исключение лишнего предмета» (тест «Четвертый лишний») выявлено расстройство интеллектуальной и познавательной сферы, в тесте «Арифметического счета» – нарушения функций категориального и аналитико-синтетического мышления  [11].

Известно, что с целью диагностики различной степени дисфункции лобной доли (Frontal Assessment Batter, FAB), в частности, при множественной системной атрофии, кортикобазальной дегенерации, прогрессирующем надъядерном параличе, лобно-височной деменции, используется методика по В. Dubois et al., 1999 [23]. Анализ уровня обобщения у пациентов с анамнезом профессиональной вибрационной патологии с помощью 6 подтестов (концептуализация, гибкость ума, программирование моторики, чувствительность к помехам, ингибиторный контроль и автономия окружающей среды) и скорости зрительно-пространственных функций (Visual-spatial functions, CDT) также выявил наиболее низкие значения у пациентов с ВБ-2, достоверно (р<0,005) отличающиеся от показателей интактной группы обследуемых лиц [12, 15, 17].

Одним из важнейших компонентов высшей нервной и психической деятельности является память. При расстройствах памяти нарушаются гнозис, праксис, мышление, речь, снижается потенциал к обучению и профессиональному переобучению. Исследование слуховой памяти, предполагающее изучение способности к непосредственному и отсроченному воспроизведению у больных с вибрационной болезнью, выявило затрудненное воспроизведение по субтесту ММSЕ «память» и объема вербальной и оперативной памяти по тесту «Память на образы» и «Запоминание 10 слов». Пространственно-двигательные функции (тест «рисования часов») были в наибольшей степени и достоверно (р<0,05) снижены у больных с вибрационной болезнью [15].

Аналогичные данные выявлены у пациентов, контактировавших исключительно с локальным вибрационным воздействием. Наряду с такими симптомами, как онемение и зябкость кистей рук, парестезии, побеление концевых фаланг пальцев на холоде, ощущение «стягивания» в кистях и снижение силы, болей в руках и предплечьях, снижение внимания, были выявлены отклонения в слухоречевой кратковременной и долговременной памяти, динамического праксиса (проба «кулак-ребро-ладонь») реципрокной координации по пробе Озерецкого, зрительного гнозиса [11]. Нарушалась импрессивная (тест на понимание логико-грамматических конструкций) и экспрессивная речь в тесте на повторение скороговорок, слов и фраз, произнесение дизъюнктивных пар звуков и оппозиционных форм [11, 12].

ВЛИЯНИЕ ВИБРАЦИИ НА ЭЛЕКТРОФИЗИОЛОГИЧЕСКУЮ АКТИВНОСТЬ МОЗГА ПАЦИЕНТОВ  С ВИБРАЦИОННОЙ БОЛЕЗНЬЮ

С помощью современных методов исследования возможно изучить спектр соматосенсорных вызванных потенциалов [8] и определить нарушение проведения импульса на всем протяжении соматосенсорного пути – от периферического (проведения афферентной импульсации  на уровне нейронов спинного мозга, симпатических ганглиев), до ретикулярной формации и корковых отделов головного мозга [14] с формированием очагов застойного возбуждения.

Посредством метода нейроэнергокартирования (функциональной нейровизуализации) оценивают метаболическую активность головного мозга. Методика основана на измерении уровня постоянных потенциалов (УПП), которые отражают медленную мозговую активность и соответствуют ряду биохимических параметров мозга [24, 25].  В ходе исследования измеряют разности потенциалов между различными участками мозга (лобная, центральная, затылочная, височные области) и референтными точками. Уровни постоянного потенциала, который складывается из мембранных потенциалов нейронов, глии и гематоэнцефалического барьера,  у пациентов с вибрационной болезнью представлен в таблице  (табл.2) [24, 26].

Таблица 2. Показатели уровня постоянного потенциала в мВ у пациентов с вибрационной болезнью, Me (Q₁-Q₃)  (по Боклаженко Е.В., Бодиенкова Г.М., Шевченко О.И. 2023 [26])

Table 2. Constant potential level in mV in patients with vibration disease, Me (Q1-Q3) (according to Boklazhenko E.V., Bodienkova G.M., Shevchenko O.I. 2023 [26])

 

	Показатели уровня постоянного потенциала (УПП) по различным отделам головного мозга
Отведения потенциалов	Пациенты с ВБ	Группа контроля
Лобный правый (Fd)	12,6 (9,67–19,41)*	0,31 (-3,34 – 2,45)
Лобный левый (Fs)	16,6 (6,65–22,44)*	3,97 (-1,27 – 10,62)
Центральный (Сz)	17,5 (13,5-25,1) *	10,7 (6,9 – 14,7)
Центральный левый (Cs)	19,9 (17,2 – 25,3) *	10,4 (6,5- 14,95)
Теменной правый (Pd)	19,6 (9,6 – 21,6) *	4,5 (2,1- 9,4)
Затылочный (Oz)	12,1 (5,3 – 25,1) *	1,5  (0,01 – 9,5)

 

Примечание: Результаты исследований представлены в виде медианы и интерквартильного интервала Me (Q1–Q3);  * - различия считались статистически значимыми при p<0,05.

 

Профиль распределения уровня постоянного потенциала (УПП), как интегрального показателя энергетического состояния головного мозга, у пациентов с ВБ статистически значимо преобладал по всем отведениям по сравнению с контрольной группой. Показатели энергетического обмена оказались повышены в лобном левом, центральных и теменном правом корковых отделах головного мозга, что свидетельствует об усилении энергетических затрат в диэнцефальных отделах мозга, правой теменной и лобной коре левого полушария [26].

У пациентов, осуществляющих профессиональную деятельность в качестве сборщиков-клепальщиков, проходчиков и слесарей по изготовлению и доводке деталей летательных аппаратов в течение 18,7 ±1,6 лет в контакте с локальной вибрацией и уровнем шума выше гигиенических нормативов (до 4-12,2 дБА, что соответствует 3,2-3,3 классу вредности, опасности, тяжести и напряженности труда) зарегистрирован рост показателя уровня постоянного потенциала (УПП) в лобных (Fpz, Fd, Fs), центральных (Сz, Cs, Cd), теменных (Pd, Pz, Ps), височных (Td, Ts), затылочном (Oz) отведениях. Межполушарный височный градиент (Td – Ts) статистически значимо превосходил показатели группы сравнения (без признаков ВБ) и указывал на усиление интенсивности центрального энергетического обмена в височной коре правого полушария головного мозга [11].

Методом корреляционного анализа выявлены связи между показателями нейропсихологических тестов и уровнем постоянных потенциалов головного мозга. В частности, повышение уровня постоянных потенциалов в центральном отведении (Сz) коррелирует (r=0,35, p<0,05) с нарушением реципрокной координации по данным пробы Озерецкого, тестом на понимание логико-грамматических конструкций (импрессивной и экспрессивной речи). При нарастании уровня постоянного потенциала лобного градиента (Fd - Fs) снижается деятельность аналитико-синтетического и понятийного мышления. В зонах межполушарного центрального градиента (Cs, Cd) увеличение уровня постоянных потенциалов соотносится со снижением показателей по тестам, отражающим качество категориального мышления (r=0,36, p<0,05) [11].

По данным электроэнцефалографического исследовании у больных с вибрационной болезнью определяется низкоамплитудная ЭЭГ (ниже 20 мкВ) [8, 27, 28], тогда как у здорового человека (у 85% взрослых) преимущественно в теменно-затылочных областях мозга альфа-ритм представляет собой  хорошо модулированную, высокоамплитудную (30-80 мкВ), ритмическую активность головного мозга с частотой в диапазоне от 7,5 до 13 Гц (в состоянии спокойного бодрствования преимущественно при закрытых глазах). Активация коры головного мозга приводит к депрессии альфа-ритма. При физиологической норме альфа-ритм преобладает в затылочных отделах мозга; его амплитуда убывает от затылка ко лбу; в лобных отделах при биполярном отведении с электродов не регистрируется. Данный вид ритма симметричен по частотной и амплитудной характеристикам в правом и левом полушариях, однако наблюдается физиологическая функциональная асимметрия, обусловленная большей активностью левого полушария при различных когнитивных и эмоциональных нагрузках.

По мере функциональной кумуляции так называемой «вибрационной дозы» [3] в совокупности с шумовым компонентом воздействия происходит смена доминирующей альфа-активности на медленноволновую или полиритмичную активность, возникают признаки сглаженности зонального распределения ритмов, появление «веретен». Во время регистрации зрительных и слуховых вызванных потенциалов отмечаются удлинения латентного периода [29].

Бета-ритм с амплитудой 3-5 мкВ наблюдают преимущественно в лобных отделах мозга; в норме характерно присутствие бета-ритма на стыках веретен альфа-ритма в виде бета-низкочастотного (бета-1-ритм  с частотой от 13 до 25 Гц) и бета-высокочастотный (бета-2-ритм с частотой 25 - 35 Гц). Так же в задних отделах мозга присутствуют редкие вспышки тета-ритма по 2-4 волны, кратные по частоте альфа-волнам и редкие единичные разбросанные низкоамплитудные дельта-волны. У здорового человека, находящегося в состоянии пассивного бодрствования, тета- и дельта-ритмы не регистрируются.

Спектральный анализ показателей абсолютных значений мощности бета1- активности, полученный с помощью программы анализа мощности спектра биоэлектрических ритмов, основанная на выполнении быстрого преобразования Фурье (математическая функция превращения ЭЭГ данных из временного домена в частотный) выявил фокусы патологической активности в лобных отделах (фронтополярные отведения)  у пациентов с вибрационной болезнью. Так в отведении «Fp2 - А2» пиковое значение абсолютных значений мощности регистрировали у пациентов с верифицированным диагнозом вибрационная болезнь 1 (202,0±19,7мкВ²), которое  статистически значимо (р<0,001) отличалось от аналогичного показателя пациентов группы риска (126,3 ±26,1 мкВ²).  Пиковый показатель абсолютных значений мощности бета1- ритма в отведении «Fp1- А1» на фоне ВБ 2 достигал уровня 197,8 ±19,0 мкВ² и статистически значимо (р<0,05) отличался от показателя пациентов без диагноза ВБ (136,8±29,2 мкВ²) и группы контроля (38,3±6,1 мкВ²) с показателем статистической значимости различий между группами р<0,001 [15].

Также отмечаются изменения биоэлектрической активности мозга в виде билатерально-синхронных вспышек волн с повышенной амплитудой медленных ритмов тета- и дельта-диапазонов на фоне снижения индекса альфа-ритма более чем на 50% в передних, центральных и затылочных отделах мозга, особенно в ответ на гипервентиляцию и световую стимуляцию. Подобные явления  можно считать  патологическими, так как медленноволновую низкочастотную часть спектра электроэнцефалограммы обычно связывают с дистрофическими процессами, демиелинизирующими и дегенеративными поражениями головного мозга, снижением активизирующих влияний ствола головного мозга, недостаточностью кровоснабжения полушарий мозга [21, 25, 30].

На фоне нарастания диффузных изменений, часто с очагом патологической активности, признаков дисфункции верхнестволовых структур, наблюдаются нарушения корково-подкорковых взаимосвязей на диэнцефальном уровне, включающим такие анатомические структуры, как таламус, эпиталамус, поводки, спайка поводков, задняя спайка, шишковидное тело, медиальное и латеральное коленчатые тела, гипоталамус. Усиление межполушарного взаимодействия с компенсаторной активацией субдоминантной гемисферы, вероятно, связан с напряжением адаптационных механизмов поддержания гомеостаза при вибрационном воздействии [25, 31].

Патологические рефлекторные реакции на уровне нейронов спинного мозга, симпатических ганглиев, ретикулярной формации возникают вследствие длительного контакта с источниками вибрации и раздражению различных рецепторов кожи, мышц, сосудистого ложа, надкостницы в зоне непосредственного соприкосновения с виброинструментом, на пути проведения афферентной импульсации и зонах анализа и контроля очагов застойного возбуждения. Учитывая наличие патологических очагов возбуждения в различных отделах мозга при длительном воздействии вибрации, в качестве дополнительного метода обследования пациентов с вибрационной патологией используют компьютерную электроэнцефалографию с топографическим картированием электрической активности мозга [29]. Современные методики визуализации мозга выявляют состояние различных интегративных нейронных сетей (слуховых, зрительных, сенсомоторных), в которых формируются стойкие изменения. Данные нейровизуализации, полученные в ходе МРТ‑сканирования, приобретают особую ценность для исследования когнитивных функций, так как известно, что области мозга, активируемые, например, во время обработки образной речи, находятся в левом полушарии головного мозга и включают левую нижнюю лобную извилину, левую среднюю и верхнюю височные извилины, левую нижнюю теменную кору и парагиппокампальную извилину [32].

Обследование 100 лиц мужского пола (машинисты буровых станков, водители большегрузного и гусеничного автотранспорта, проходчики, горнорабочие очистного забоя, сборщики-клепальщики)  со средним стажем работы в контакте с локальной и общей вибрацией 16,1 ± 0,7 лет с помощью дискриминантного анализа ЭЭГ позволил выявить некоторые закономерности. В частности, нарастание синфазности и увеличение степени их связи в лобных и центральных отведениях (FP2-C4, С4-О2 и FP2-T4) отражает снижение функционального состояния коры головного мозга, а нарушение периодичности автокорреляционной функции α-ритма, преобладающее в лобно-центральных и лобно-височных областях мозга (отведения FP2-C4 и FP2-Т4), свидетельствует о наличии патологических явлений в соответствующих участках коры головного мозга [29].

В условиях физиологической нормы все коэффициенты кросс-корреляции (взаимной корреляции) должны быть отрицательны. Однако в группе пациентов с полиневропатией конечностей наибольшая встречаемость положительных значений коэффициента корреляций была отмечена в лобно-центральных отведениях FP1-С3, FP2-С4, центрально-затылочных и лобно-височных отведениях С4-О2, и FP2-Т4. Также по показателям средних уровней кросс-корреляционного коэффициента были выявлены особенности реорганизации внутриполушарных отношений и нарушение периодичности автокорреляционной функции α-ритма. Благодаря специальной программе при анализе ЭЭГ удалось выявить источники локализации патологической активности (табл. 3) и осуществить их топографическую визуализацию.

Таблица 3.Локализация эквивалентных дипольных источников патологической активности в различных группах пациентов с вибрационной болезнью (по Катаманова Е.В., Нурбаева Д.Ж. 2016 [29])

Table 3. Localization of pathological activity equivalent dipole sources in different groups of patients with vibration disease (according to Katamanova E.V., Nurbaeva D.Zh. 2016 [29])

 

	Топография дипольных очагов патологической активности (встречаемость в %)
Группы	таламус	лобно-центральные отделы мозга	стволовые структуры (средний мозг)	гипоталамус	область мозжечка	подкорковые структуры
Группа I	26,3± 3,5	21,0 ± 3,3	10,5± 2,4	10,5 ± 2,4	10,5 ± 2,4	5,2 ± 1,3
Группа II	26,1± 3,2	21,7 ± 2,4	26,1± 3,2*	21,7 ± 2,4 *	21,7 ± 2,4*	8,7± 1,7
Группа III	35,0 ± 4,2	30,0 ± 3,9	5,0 ± 1,8	5,0 ± 1,8	5,0 ± 1,8	10,0 ± 2,7

 

Примечание: группа I - стажированные пациенты, контактировавшие с локальной и общей вибрацией; группа II  - пациенты с профессиональной полиневропатией конечностей, обусловленной воздействием локальной и общей вибрации; группа III  -  пациентов с вибрационной болезнью от воздействия локальной вибрации. Встречаемость эквивалентных дипольных источников патологической активности в %. * - р < 0,05 по сравнению с III группой.

Одним из источников локализации эквивалентных дипольных источников патологической активности выступает гипоталамус (табл.2), однако известно, что для гипоталамической системы возбуждения одним из синаптических медиаторов является грелин, выполняющий важную роль в процессах запоминания и обучения [33] и связанный с биоэнергетическими процессами и стрессогенной системой головного мозга благодаря рецепторам GHSR (Growth Hormone Secretagogue Receptor) [34, 35]. Также в гиппокампе выявлено большое количество грелиновых рецепторов [36].

Благодаря обобщенному анализу результатов нейропсихологического тестирования,  показателей постоянного потенциала (УПП), ЭЭГ, спектрального анализа показателей абсолютных значений мощности медленноволновых ритмов, топографического картирования электрической активности мозга открывается возможность для суждений о топических особенностях нарушения кровоснабжения и различной степени гипоксии мозговых структур в ответ на вибрационное воздействие локальной/общей вибрации [37] в таких зонах, как префронтальные отделы лобных долей, нижневисочной и нижнетеменной долей, теменно-височно-затылочной зоны левого полушария, а также подкорковых структур, в т. ч. гиппокампа и мозолистого тела [11].

ПРЕДПОЛАГАЕМЫЕ ПАТОЛОГИЧЕСКИЕ МЕХАНИЗМЫ, ЛЕЖАЩИЕ В ОСНОВЕ КОГНИТИВНЫХ НАРУШЕНИЙ

У лиц, длительно подвергающихся воздействию одного из техногенных факторов физической природы в виде вибрации, выявлен комплекс когнитивных нарушений, представленных нарушением исполнительных функций, ухудшением внимания и памяти, зрительно-пространственных нарушений и вербального дефицита. В ходе проведенных  разнонаправленных исследований выявлены нарушения динамического праксиса, реципрокной координации, зрительного гнозиса, импрессивной и экспрессивной речи категориального и аналитико-синтетического мышления, кратковременной (слухоречевой) и долговременной памяти [25].

В основе неврологических  и когнитивных нарушений лежат многочисленные, до конца не изученные патофизиологические механизмы, которые имеют единые неcпецифичеcкие чеpты наpушений метаболичеcкой, биоэнеpгетичеcкой [31, 37] и нейpофизиологичеcкой pегуляции [6-8]. Современный уровень исследования и обобщения научных сведений о развитии  техногенной  патологии, позволяет выявлять определенные генетические предикторы. Согласно исследованиям ряда авторов, развитие и течение профессиональных заболеваний зависит не только от риска длительного контакта с тем или иным фактором, который обусловливает развитие патологии, но и от индивидуальных особенностей организма работающих. Носительство генотипа ID полиморфизма rs3834129 гена CASP8 является маркером, ассоциированным с устойчивостью к формированию вибрационно-опосредованной патологии (WBV-эффект), а также с низким уровнем активности фибропластических процессов [38, 39].

Существенное значение в развитии когнитивных дисфункций может иметь процесс изменения конформационной структуры синаптических белков и пространственной структуры самих синапсов и их активных зон (рис. 1). Известно, что резонансное воздействие излучения крайне высоких частот на мозг лабораторных животных инициирует высвобождение молекул триптофана и многостадийный процесс фазовых превращений молекул альбумина в виде конформационного перехода альбуминовой глобулы в клубковое состояние. Свободный триптофан трансформирует межнейрональное взаимодействие и выработку нейромедиаторов [40]. Формирование вибрационно-опосредованной биоэнергетической гипоксии [41] не только проявляется  разобщением окислительного фосфорилирования и диэнергизацией митохондрий, cнижением активноcти Cа²⁺- и Na⁺/K⁺ ATФаз и феpментов антиокcидантной защиты, активацией NO-синтаз, наpушением ионного гомеоcтаза [42], но и создает условия для реализации элементов эксайтотоксического воздействия глутамата [43] с инициацией пространственного перераспределения белков из растворимого в мембранно-связанное состояние, что нарушает протяженность, ширину активных зон синапсов, снижает количество дендритных шипиков, содержащих глутаматные (NMDA-типа, АМPA-типа и метаботропные) рецепторы [43, 44] (рис.1). Напротив, грелин способствует формированию синаптических структур и поддержанию их пластичности [45].

            

                 А                                                     Б                                                    В

Pиc. 1. Активные зоны cинапcа, участвующие в адаптации к воздействию экстремальных факторов: А – прямолинейная форма активных зон cинапcа в норме; Б – увеличение объема шипиков дендpитов пpи эксайтотокcичеcком воздейcтвии глутамата; В – варикозное расширение терминального конца аксона пресинаптического нейрона в пpиcутcтвии 1 мМ NaNO₂ (NO-генеpиpующего cоединения) [44].

Fig. 1. Active zones of the synapse involved in adaptation to the extreme factor effects: A – rectilinear shape of synapse active zones in the norm; B – increase in the volume of dendritic spines under the glutamate excitotoxic effect; C – varicose expansion of the axon terminal end of the presynaptic neuron in the presence of 1 mM NaNO2 (NO-generating compound) [44].

В экспериментальных исследованиях, моделирующих острый и хронический вибрационный стресс, также отмечено изменения уровней нейромедиаторов (5-окситриптамина и 5-оксииндолуксусной кислоты) в специализированных структурах нервной ткани, ответственных за генерацию, проведение нервного импульса, память и механизмы обучения [37]. Поглощение тканями импульсов вибрационной энергии неизбежно приводит к морфогистологическим изменениям, очевидно лежащим не только в основе профессиональной нейросенсорной тугоухости, дисфункции вегетативной регуляции церебрального уровня [12], но и когнитивных нарушений. Индикацию структурно-функциональных повреждений ткани мозга можно осуществить, отслеживая концентрации специфического белка нервной ткани S-100В, выступающего в качестве биомаркера [46] и колебания уровней регуляторных белков нервной ткани, таких как NF-200, GFAP S-100 (по основному белку миелина) [47].

Длительное воздействие вибрации ведет к изменениям на уровне глутаматных, ГАМК, дофа- и холинергических рецепторов. Также возможно, что плотность и функциональная активность NMDA-рецепторов астроцитов, имеющих ключевое значение для когнитивных процессов и участвующих в нейроглиальных взаимодействиях, изменяются, так как доказана вовлеченность NMDA-рецепторов в такие патологические  состояния, как ишемия [44, 48].

Как было показано в ранее опубликованных исследованиях [41, 42, 49]  в основе патологической физиологии заболеваний техногенного происхождения задействованы унивеpcальные неcпецифичеcкие изменения на уровне дыхательной цепи клетки, мембран субклеточных и клеточных структур [50]. Важнейшую pоль в подобных процессах играют цикличеcкие pегулятоpные меxанизмы, призванные поддеpживать константные физиологические уровни cодеpжания активныx фоpм кислорода, но  подверженные трансформации на фоне ишемии/гипокcии и воcпалительныx pеакций [51]. Выбросы активных форм кислорода за пределы регуляторных возможностей антиоксидантных систем приводит к цепным свободно радикальным реакциям окисления гуаниновых оснований ДНК/РНК, жирных кислот, SH-групп серосодержащих аминокислот  и ОН-групп тирозиновых остатков белков, и, так называемой глутаматной нейротоксичности [44].

Вызванные вибрацией гемодинамические расстройства в ЦНС, могут достигать уровня нарушения церебрального кровообращения, вызывая гипоксию и дефицит АТФ, усиление гликолиза, активацию АТФ-потребляющих ферментов и нарушение кальциевого гомеостазиса [42, 52, 53]. Считается, что гиперкальцигистия, обусловленная высокой плотностью агонист-зависимых кальциевых каналов, контролируемых NMDA рецепторами - это ключевой механизм дегенерации и деструкции нейрона, наряду с воспалением [54]. У пациентов с ВБ присутствует дисбаланс  сывороточной концентрации про- и противовоспалительных цитокинов, таких как интерлейкины IL -1β, IL-8, IL-10, и TNF-γ. способных изменять уровень экспрессии toll -подобных рецепторов (Toll-like receptor, TLR)  и провоспалительных генов.

Как известно, в регуляции ишемического процесса, сопряженного со стрессовым воздействием и повреждением нервной ткани также активно участвует система взаимодействий циклических РНК (цикло РНК; circular RNAs, circRNAs), кодирующих микроРНК (мРНК), некодирующих РНК (нкРНК;  noncoding RNAs, ncRNAs); микроРНК и длинных некодирующих РНК (днРНК), циклических РНК (циклоРНК) [55, 56]. Однако сведения о динамике изменений содержания транскриптов на фоне вибрационного воздействия в литературных источниках отсутствуют, тогда, как анализ транскриптома дает новое понимание функциональных изменений в тканях мозга.

Периферические демиелинизирующие нарушения сопровождаются изменениями уровней основного белка миелина, глиального фибриллярного кислого белка (GFAP), нейрофиламентного протеина–200 (NF–200), белка S-100В (calcium-binding protein B) вследствие структурно-функциональных повреждений, прежде всего, глиальных клеток мозга, повышения проницаемости ГЭБ [57] и трансформации работы интегративных нейронных сетей (слуховых, зрительных, сенсомоторных) [54].

Анализ комплекса психофизиологических характеристик у лиц, длительно подвергающихся воздействию техногенных факторов физической природы, выявляет определенные фазы функциональных изменений, очевидно связанные со стадиями адаптационного синдрома. Известно, что на начальных этапах  контакта с источником вибрационного воздействия формируется высокая функциональная активность правого полушария мозга, обусловленная значимостью его функций в адаптационной защите от стрессогенного  фактора. Скорость сенсомоторных реакций, согласованность внутреннего с внешним временем, продуктивность внимания настраиваются в соответствие с интенсивностью трудового процесса и адаптационным ресурсом системы глюкокортикоидных гормонов, задействованной в механизмах нейропластичности благодаря влиянию на нейрогенез, микроглию, астроциты, нейротрофический фактор, нейровоспаление и перестройку нейрональных сетей [57, 58].

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Представленные данные, посвященные анализу некоторых экспериментальных и клинических исследований состояния высших интегральных функций головного мозга на фоне воздействия одного из техногенных факторов, указывают на необходимость активного выявления когнитивных нарушений у  работающих в контакте с вибрацией с целью осуществления соответствующей терапии. Подобный шаг может быть беспрепятственно реализован, так как имеется достаточно большое количество хорошо изученных и проверенных фармакологических препаратов, например, таких как кортексин, положительно воздействующих на ряд патофизиологических звеньев нарушения высших нервных функций [59].

В основе нейропротективного действия регуляторных пептидов лежит синактонный механизм [60, 61]. Подобным механизмом действия обладает пептид меланокортинового ряда – семакс,  с доказанным участием в балансе дофаминергической, холинергической и опиоидной систем, оказывающий влияние на процессы обучения и памяти, не только благодаря наличию фармакологической активности функционального ядра молекулы, представленного пептидами HFPGP [61], но  и основными продуктами его метаболизма в виде пептидов PGP [61].

Предположение вовлеченности NMDA–рецепторов в механизмы вибрационно-опосредованного нарушения церебрального кровообращения и биоэнергетическую гипоксию, а также доказанные фазные изменения интенсивности окислительных процессов и их энергетической регуляции способствует изучению ингибитоpов нейpональной и индуцибельной NO-cинтаз [62] и митохондриальных субстратов, в частности, янтарной кислоты [63, 64].

Анализ литературных данных выявляет высокий уровень интереса к роли нейровоспалительных процессов, запускаемых вибрационной энергией. Учитывая универсальность типовыx (cтеpеотипныx и полиэтиологичныx меxанизмов) патологичеcкиx пpоцеccов, повышается интерес к поиску лекарственных средств, способных подавлять провоспалительные каскады в мозге, а также модулировать грелиновую систему [43, 65].

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

 

1. Потеряева Е.Л., Яшникова М.В., Доронин Б.М. и др. Способ прогнозирования развития инсульта у мужчин, работающих в условиях воздействия локальной вибрации // Медицина труда и промышленная экология. 2022. Т.62, №3. С. 159– EDN: LVEENR doi:10.31089/026-9428-2022-62-3-159-168
2. Гутор Е.М., Жидкова Е.А., Гуревич К.Г. и др. Некоторые подходы и критерии оценки риска развития профессиональных заболеваний // Медицина труда и промышленная экология. 2023. Т. 63, №2. С. 94–EDN: XWQZCT doi:10.31089/1026-9428-2023-63-2-94-101
3. Прокопенко Л.В., Курьеров Н.Н., Лагутина А.В. Состояние и перспективы совершенствования гигиенического нормирования производственной общей вибрации //Медицина труда и промышленная экология. 2024. Т.64, №9. С. 610–EDN: RNPFQP doi:10.31089/1026-9428-2024-64-9-610-620
4. Heaver C., Goonetilleke K.S. Hand-arm vibration syndrome: a common occupational hazard in industrialized countries // Journal of Hand Surgery (Europen Volume). 2011 Vol.36, N. 5. P. 354–3doi:10.1177/1753193410396636
5. Пашольд Х.В., Сергеев А.В. Опрос специалистов по охране труда и технике безопасности США на предмет знаний о вибрации всего тела. Journal of Safety Research. 2009. 40, N. 3. P.171–176. doi: 10.1016/j.jsr.2009.02.008. Электронная публикация 24 апреля 2009 г. PMID:19527809
6. Непершина О.П., Лагутина Г.Н., Кузьмина Л.П. и др. Современный подход к оценке сенсорных нарушений при полинейропатии вибрационного генеза // Медицина труда и промышленная экология. 2016. №6. С. 37–42. EDN: PTIJFB
7. Русанова Д.В., Васильева Л.С., Сливницына Н.В., Лахман О.Л. Определение функционального состояния периферической нервной системы у пациентов с вибрационной болезнью по показателям электронейромиографии // Гигиена и санитария. 2019. Т.98, №10. С. 1119–1123. EDN:JSCCNM doi:10.18821/0016-9900-2019-98-10-1119-1123
8. Рукавишников В.С., Панков В.А., Кулешова М.В. и др. К теории сенсорного конфликта при воздействии физических факторов: основные положения и закономерности формирования // Медицина труда и промышленная экология. №4.  С. 1–6.
9. Фунтикова И.С., Смирнова Е.Л., Потеряева Е.Л., Максимов В.Н. Роль молекулярно-биологических особенностей организма в развитии профессиональной нейросенсорной тугоухости // Медицина труда и промышленная экология. 2022. Т. 62, №5.  С. 322–330. EDN: DPRYAG doi:31089/1026-9428-2022-62-5-322-330
10. Прокопенко Л.В., Курьеров Н.Н., Лагутина А.В., Почтарева Е.С. Обоснование риск-ориентированных гигиенических критериев и классификации условий труда по шуму с учетом группового атрибутивного (избыточного) риска потери слуха // Медицина труда и промышленная экология. 2022. Т. 62, №3. С.185–192. EDN: DMDVWX doi: 31089/1026-9428-2022-62-3-185-192
11. Шевченко О.И., Лахман О.Л., Русанова Д.В. Оценка нейрофункциональной активности у пациентов с вибрационной болезнью, связанной с воздействием локальной вибрации // Медицина труда и промышленная экология. 2023. Т.63, №11. С.709–714. END: BRFVSC doi:10.31089/1026-9428-2023-63-11-709-714
12. Кулешова М.В. Влияние вибрации на психологическое здоровье работающих // Медицина труда и промышленная экология. 2023. Т.63, №1. С.47–52. END; TTXNIJ doi:10.31089/1026-9428-2023-63-1-47-52
13. Медицина труда рабочих виброопасных профессий в авиастроительной промышленности /под ред. В.А. Панкова, В.С. Рукавишникова. Иркутск: РИО ГБОУ ДПО ИГМА-ПО, 2014. 208 с.
14. Бакиров А.Б., Салаватова Л.Х., Абдрахманова Е.Р. и др. Методы диагностики влияния на качество жизни поясничных болевых синдромов у работников вредных производств // Медицина труда и промышленная экология. Т. 62, №4.  С.259–265. EDN: HEETMA doi: 10.31089/1026-9428-2022-62-4-259-265
15. Ганович Е.А., Семенихин В.А. Дисфункция когнитивно-мнестической сферы при вибрационной болезни у горнорабочих Кузбасса // Медицина труда и промышленная экология.   №12. С.43–48.  
16. Новиков Н.И., Бражник Е.С., Кичигина В.Ф.Патологические корреляты когнитивных нарушений при болезни Паркинсона: от молекул до нейронных сетей Обзор // Биохимия. Т.88, №11. С. 2289–2307. EDN: MMXSXC doi: 10.31857/S0320972523110180
17. Борзунова Ю.М. Оценка когнитивного дефицита у больных вибрационной болезнью от воздействия локальной вибрации на основе нейропсихологического тестирования // Вестник Уральской медицинской академической науки. №3. С. 48–50. EDN: KVUTQN
18. Schneider H., Wall H. Psychische Wirkungen langzeitiger beruflicher Ganzkörpervibration // Zeitschrift fur die Gesamte Hygiene und ihre Grenzgebiete. Vol. 35, N4. P. 206–208.
19. Аббате К., Микали Э., Джорджианни К. и др. Аффективные корреляты профессионального воздействия вибрации всего тела. Исследование случай-контроль // Psychotherapy and Psychosomatics. 2004. Т.73, №6. С. 375–doi: 10.1159/000080391.PMID:15479993
20. Ljungberg J.K., Neely G. Cognitive after-effects of vibration and noise exposure and the role of subjective noise sensitivity // Journal of Occupational Health. 2007. Vol.49. P.111–116. doi:1539/joh.49.111
21. Машеров Е.Л. Электрохимическая обратная связь, как один из возможных механизмов генерации низкочастотной составляющей биоэлектрической активности мозга // Биофизика. Т.64, №3. С.572–577 EDN: OIGAEK doi: 10.1134/S0006302919030189
22. Lakoff G. The neural theory of metaphor // The Cambridge Handbook of Metaphor and Thought. Cambridge: Cambridge University Press, 2008. P. 17–38.
23. Дюбуа Б., Слачевский А., Пиллон Б., Литвин Я. FAB: батарея фронтальной оценки у постели больного // Неврология. Т.55, №11. С. 1621–1626. doi: 10.1212/wnl.55.11.1621
24. Шевченко О. И., Бодиенкова Г. М., Лахман О. Л., Боклаженко Е. В. Взаимосвязь показателей цитокинового профиля и изменений нейроэнергообмена у пациентов с вибрационной болезнью // Экология человека. 2020. № 11. С. 14–19. EDN: TBHZUF doi: 33396/1728-0869-2020-11-14-19
25. Шевченко О.И., Катаманова Е.В., Лахман О.Л. Взаимосвязь показателей ЭЭГ и нейроэнергокартирования при вибрационной болезни // Медицина труда и промышленная экология. Т. 62, №12.  С. 814–820. EDN:OAFEPM doi: 10.31089/1026-9428-2022-62-12-814-820
26. Боклаженко Е.В., Бодиенкова Г.М., Шевченко О.И. Оценка иммунологических показателей и уровня постоянного потенциала головного мозга у пациентов с вибрационной болезнью // Медицина труда и промышленная экология. Т.63, №7. С. 455–461. EDN:ERFDGI doi:10.31089/1026-9428-2023-63-7-455-461
27. Гнездицкий В.В. Обратная задача ЭЭГ и клиническая электроэнцефалография (картирование и локализация источников электрической активности мозга). М.: МЕДпресс-информ, 2004. 624с.
28. Саркисян С.Г., Чавушян В.А., Каменецкий В.С. и др. Влияние стимуляции гипоталямических ядер на нейроны нижнего вестибулярного ядра после длительного вибрационного воздействия и введения обогащенного пролином пептида-1 // Российский физиологический журнал им. И.М. Сеченова. 2015.  Т.101, №5.  С. 538–
29. Катаманова Е.В., Нурбаева Д.Ж. Анализ патологической активности ЭЭГ у лиц, подвергающихся воздействию общей и локальной вибрации // Международный журнал прикладных и фундаментальных исследований. 2016. №3–4. С. 570–573.
30. Ганович Е.А., Жестикова М.Г., Семенихин В.А. и др. Особенности спектрального анализа медленноволновой активности у лиц трудоспособного возраста с когнитивно-мнестическим дефицитом // Саратовский научно-медицинский журнал. 2012. Т.8, №3. С.775–777.
31. Воробьева В.В., Шабанов П.Д. Клеточные механизмы формирования гипоксии в тканях экспериментальных животных на фоне варьирования характеристик вибрационного воздействия // Обзоры по клинической фармакологии и лекарственной терапии. 2019. Т. 17, №3. С.59–70. EDN: QGQZKH doi: 10.17816/RCF17359-70
32. Coulson S., Lai V.T. Editorial: The Metaphorical Brain // Frontiers in Human Neuroscience. 2016. Vol. 9. P. 1–3. doi: 10.3389/978-2-88919-772-9
33. Holst B., Schwartz T.W. Constitutive ghrelin receptor activity as a signaling set-point in appetite regulation // Trends Pharmacol. Sci. 2004. Vol. 25. N 3. P. 113– doi:10.1016/j.tips.2004.01.01078
34. Kirchner H., Gutierrez J.A., Solenberg P.J., et al. GOAT links dietary lipids with the endocrine control of energy balance // Nat Med. 2009. Vol. 15. N 7. P. 741–745. doi:10.1038/ nm.1997.94
35. Pantel J., Legendre M., Cabrol S., et al. Loss of constitutive activity of the growth hormone secretagogue receptor in familial short stature // J Clin Invest. 2006. Vol. 116. N 3. P. 760– doi:10.1172/JCI25303.122
36. De Smet B., Mitselos A., Depoortere I. Motilin and ghrelin as prokinetic drug targets // Pharmacol Ther. 2009. Vol. 123. N 2. P. 207–223. doi:10.1016/j.phar mthera.2009.04.004.54
37. Воробьева В.В., Левченкова О.С., Шабанов П.Д. Роль биоэнергетической гипоксия в развитии нарушений со стороны нервной ткани у экспериментальных животных, подвергнутых вибрационному воздействию // Обзоры по клинической фармакологии и лекарственной терапии. 2020. Т.18, №3. С. 213–224. EDN: ANNCVO doi:17816/RCF183213-224.
38. Смирнова Е.Л., Потеряева Е.Л., Иванова А.А., и др. Ассоциация ID полиморфизма гена CASPS с вибрационной болезнью // Медицина труда и промышленная экология Т. 62, № 12. С. 809–813. EDN: SRSPYJ doi: 10.31089/1026-9428-2022-62-12-809-813
39. Чистова Н.П. Роль полиморфизмов генов кандидатов эндотелиальной дисфункции и метаболических нарушений в развитии сердечно-сосудистых заболеваний при воздействии производственных факторов // Медицина труда и промышленная экология. 2022. Т. 62, № С. 331–336. EDN: JDNIWU doi: 10.31089/1026-9428-2022-62-5-331-336
40. Шадрин Е.Б., Самойлов В.О., Ильинский А.В., Кацнельсон Я.С. Механизм воздействия Квч-излучения на серотонинэргические рецепторы мозга // Биофизика 2019. Т. 64, №4. С. 786–792. EDN: VLFEHV doi: 1134/S0006302919040197
41. Vorobieva V.V., Shabanov P.D. Exposure to whole body vibration impairs the functional activity of the energy producing system in rabbit miocardium // Biophysics. 2019. Vol. 64, N2. Р. 337– EDN: ZIPFVG doi:10.1134/S0006350919020210
42. Vorobieva V.V., Levchenkova J.S., Shabanov P.D. Pharmacological blockade of high threshold l-type calcium channels in cardiomyocytes restores respiratory chain activity impaired by vibration // 2024. Vol. 69, N 2. P. 261–266. EDN: HGXGEZ doi: 10.1134/S0006350924700301
43. Шабанов П.Д., Лебедев А.А., Бычков Е.Р., и др. Нейрохимические механизмы и фармакология грелинов // Обзоры по клинической фармакологии и лекарственной терапии. Т. 18, № 1.  С. 5–22. doi:10.7816/RCF1815-22
44. Реутов В.П., Самосудова Н.В., Сорокина Е.Г. Модель глутаматной нейротоксичности и механизмы развития типового патологического процесса // Биофизика. Т.64, №2. С. 316–336. doi: 10.1134/S000630291902011X
45. Sato T., Nakamura Y., Shiimura Y., et al. Structure, regulation and function of ghrelin // J Biochem. 2012. Vol. 151, N 2. P. 119–128. doi:10.1093/jb/mvr135
46. Сааркопель Л.М., Кирьяков В.А., Ошкодеров О.А. Роль современных биомаркеров в диагностике вибрационной болезни // Медицина труда и промышленная экология.   №2.  С. 6–11.
47. Якимова Н.Л., Панков В.А., Лизарев А.В. и др. Нейрофизиологические и морфологические эффекты воздействия вибрации в динамике постконтактного периода при экспериментальном моделировании // Медицина труда и промышленная экология. 2019. Т. 59, № 5. С. 284–290. doi:10.31089/1026-9428-2019-59-5-284-290.
48. Косенков А.М., Майоров С.А., Гайдин С.Г. Особенности NMDA‑рецепторов астроцитов Обзор // Биохимия. Т.89, №6. С. 1031–1048 doi: 10.31857/S0320972524060069
49. Vorobieva V.V, Shabanov Р.D. A Change in the Content of Endogenous Energy Substrates in Rabbit Myocardium Mitochondria Depending upon Frequency and Duration of Vibration // Biophysics. 2021. Vol. 66, N 4. P. 720–723. EDN: IAIEPE doi: 10.1134/S0006350921040229
50. КисляковаА.А., Кузьмина Л.П., Хотулева А.Г., Безрукавникова Л.М. Маркёры адипокинового обмена и гормонально-метаболические нарушения у работников, подвергающихся воздействию электрических и магнитных полей промышленной частоты //Медицина труда и промышленная экология. Т. 63, №5. С. 292–299. doi:10.31089/1026-9428-2023-63-5-292-299
51. Chernorudskiy A.L., Zito E. Regulation of calcium homeostasis by ER redox: a close-up of the ER/mitochondria connection // J Mol Biol. Vol. 429. P.620–632. doi: 10.1016/j.jmb.2017.01.017
52. Chastukhin D.S., Borodin A.V., Khodorov B.I. Mathematical modeling of delayed calcium deregulation in brain neurons caused by hyperstimulation of glutamate receptors // Biophysics. Vol. 59, №2. Р. 236–247. doi: 10.1134/s0006350914020067
53. Аkopova O.V., Kolchinskaya L.I., Nosar V.I., et al. Еffect of potential-dependent potassium uptake on production of reactive oxygen species in rat brain mitochondria // Biochemistry. 2014; Vol. 79, №1. Р. 44–53. doi:1134/s0006297914010076
54. Crews F.T., Walter T.J., Coleman L.G.J., Vetreno R.P. Toll-like receptor signaling and stages of addiction // Psychopharmacology (Berl). Vol. 234, N 9-10. P. 1483–1498
55. Bartel D.P. MicroRNAs: target recognition and regulatory functions //Cell. 2009. Vol. 1 P. 215–233. doi: 10.1016/j.cell.2009.01.002.
56. Broderick J.A., Zamore P.D. Competitive endogenous RNAs cannot alter microRNA function in vivo // Mol. Cell. Vol. 54. P. 711–713, doi: 10.1016/j.mol cel.2014.05.023
57. РукавишниковВ.С., Бодиенкова Г.М., Курчевенко С.И. и др. Роль нейроаутоиммунной интеграции в патогенезе вибрационной болезни // Медицина труда и промышленная экология. 2017. №1. С.17–
58. Гуляева Н.В. Глюкокортикоиды – регуляторы пластичности взрослого гиппокампа: точки роста и трансляционные аспекты обзор // Биохимия. 2023. Т. 88, №5. С.693–724. doi: 10.31857/S0320972523050019
59. Шабанов П.Д., Воробьева В.В. Клиническая фармакология: Академический курс для студентов и врачей. СПб.: Арт-экспресс, 2020. 450 с.
60. Vyunova, T.V., Andreeva, L.A., Shevchenko, K.V., Myasoedov, N.F. Synacton and individual activity of synthetic and natural corticotropins // Mol. Recognit. 2017. 30, e2597, doi: 10.1002/jmr.2597
61. Вьюнова Т.В., Андреева Л.А., Шевченко К.В., и др. (2014) Особенности специфического связывания пентапептида HFPGP, меченного по C концевому остатку пролина, с плазматическими мембранами нервных клеток головного мозга крысы, Доклады Академии наук, 456, 490–493, doi: 10.7868/s0869565214160312
62. Cалыкина М.А., Cоpокина Е.Г., Кpаcильникова И.А. и др. Влияние селективных ингибиторов нейрональной и индуцибельной NO–синтаз на содержание АТФ и выживаемость культивируемых нейронов мозжечка крысы при гиперстимуляции глутаматных рецепторов // Бюллютень экcпеpиментальной биологии и медицины. 2013. Т.155, №1. С. 47–50.
63. He W., Miao F.J., Lin D.C. et al. Citric acid cycle intermediates as ligands for orphan G- protein-coupled receptors // Nature. 2004. Vol. 429. Р.188–193. doi: 1038/nature02488
64. Абаленихина Ю.В., Исаева М.О., Мыльников П.Ю. и др. Механизм стимуляции миогенеза под действием янтарной кислоты через сукцинатный рецептор SUCNR1 // Биохимия. 2024. Т. 89, №7. С. 1276– doi:10.31857/S0320972524070102
65. Ericson M., Lof E., Stomberg R., Soderpalm B. The smoking cessation medication varenicline attenuates alcohol and nicotine interactions in the rat mesolimbic dopamine system // J Pharmacol Exp Ther. 2009. Vol. 329, N P. 225–230. doi: 10.1124/jpet.108.147058.59

 

REFERENCES

1. Poteryaeva EL, Yashnikova MV, Doronin BM, et al. A method for predicting the development of stroke in men working under the influence of local vibration. Russian Journal of Occupational Health and Industrial Ecology. 2022;62(3):159–168. (In Russ.) doi:10.31089/026-9428-2022-62-3-159-168 EDN: LVEENR  
2. Gutor EM, Zhidkova EA, Gurevich KG, et al. Some approaches and criteria for assessing the risk of developing occupational diseases. Russian Journal of Occupational Health and Industrial Ecology. 2023;63(2):94–101. (In Russ.) doi:10.31089/1026-9428-2023-63-2-94-101 EDN: XWQZCT
3. Prokopenko LV, Courierov NN, Lagutina AV. The state and prospects of improving the hygienic regulation of industrial general vibration. Russian Journal of Occupational Health and Industrial Ecology. 2024;64(9):610–620. (In Russ.) doi:10.31089/1026-9428-2024-64-9-610-620 EDN: RNPFQP
4. Heaver C, Goonetilleke KS. Hand-arm vibration syndrome: a common occupational hazard in industrialized countries. J Hand Surg Eur. 2011;36(5):354–363 doi: 10.1177/1753193410396636
5. Pashold HV, Sergeev AV. Survey of US occupational health and safety professionals on knowledge of whole-body vibration. J Safety Res. 2009;40(3):171–176. doi: 10.1016/j.jsr.2009.02.008.
6. Nepershina OP, Lagutina GN, Kuzmina LP, et al. Contemporary approach to evaluation of sensory disorders in polyneuropathy due to vibration. Russian Journal of Occupational Health and Industrial Ecology. 2016;6:37–42. (In Russ.) EDN: PTIJFB
7. Rusanova DV, Vasileva LS, Slivnitsyna NV, Lakhman OL. Determination of the functional state of the peripheral nervous system in patients with vibration disease by electroneuromyography indices. Hygiene and Sanitation. 2019;98(10):1119–1123. (In Russ.) doi:10.47470/0016-9900-2019-98-10-1119-1123 EDN:JSCCNM
8. Rukavishnikov VS, Pankov VA, Kultshova MV, et al. On theory of sensory conflict under exposure to physical factors: main principles and concepts of formation. Russian Journal of Occupational Health and Indusyrial Ecology. 2015;4:1–6. (In Russ.)
9. Funtikova IS, Smirnova EL, Poteryaeva EL, Maksimov VN. The role of molecular-biological characteristics of the organism in the development of professional sensorineural hearing loss. Russian Journal of Occupational Health and Industrial Ecology. 2022;62(5):322–330. (In Russ.) doi:10.31089/1026-9428-2022-62-5-322-330 EDN: DPRYAG
10. Prokopenko LV, Courierov NN, Lagutina AV, Рochtariova ES. Substantiation of risk-oriented hygienic criteria and classification of working conditions by noise, taking into account the group attributive (excessive) risk of hearing loss. Russian Journal of Occupational Health and Indusyrial Ecology. 2022;62(3):185–192. (In Russ.) doi: 10.31089/1026-9428-2022-62-3-185-192 EDN: DMDVWX
11. Shevchenko OI, Lakhman OL, Rusanova DV. Assessment of neurofunctional activity in patients with vibration disease caused of local vibration. Russian Journal of Occupational Health and Indusyrial Ecology. 2023;63(11):709–714. (In Russ.) doi:10.31089/1026-9428-2023-63-11-709-714 END: BRFVSC
12. Kuleshova MV. Impact of vibration on the workers' psychological health (review). Russian Journal of Occupational Health and Indusyrial Ecology. 2023;63(1):47–52. (In Russ.) doi:10.31089/1026-9428-2023-63-1-47-52 END: TTXNIJ
13. Occupational medicine of workers in vibration-hazardous professions in the aircraft industry / edited by VA Pankov, VS, Rukavishnikov. Irkutsk: RIO GBOU DPO IGMA-PO, 2014. 208 p.
14. Bakirov AB, Salavatova LKH, Abdrakhmanova ER, et al. Diagnostic methods of the impact on the life's quality of lumbar pain syndromes in workers of harmful industries Russian Journal of Occupational Health and Industrial Ecology. 2022; 62 (4): 259–265. (In Russ.)  doi: 10.31089/1026-9428-2022-62-4-259-265 EDN: HEETMA
15. Ganovich EA, Semenikhin VA. Dysfunction of cognitive and memory spheres during vibration disease in miners of Kouzbass. Russian Journal of Occupational Health and Industrial Ecology. 2011;12:44–51 (In Russ.)
16. Novikov NI, Brazhnik ES, Kichigina VF. Pathological correlates of cognitive decline in parkinson’s disease: from molecules to neural networks. Biochemistry. 2023;88(11): 2289–2307. (In Russ.) doi: 10.31857/S0320972523110180 EDN: MMXSXC
17. Borzunova JM. Cognitive deficiency valuation among patients with vibrational disease, based on neuropsychological testing. Bulletin of the Ural Medical Academic Science. 2009;(3):48–50. (In Russ.) EDN: KVUTQN
18. Schneider H, Wall H. Psychological effects of long-term occupational whole-body vibration. Z Gesamte Hyg. 1989;35(4):206–208.
19. Abbate C, Micali E, Giorgianni C, et al. Affective correlates of occupational exposure to whole-body vibration: a case-control study. Psychother Psychosom. 2004;73(6):375–9. doi: 10.1159/000080391
20. Ljungberg JK, Neely G. Cognitive after-effects of vibration and noise exposure and the role of subjective noise sensitivity. Journal of Occupational Health. 2007;49:111–116. doi: 10.1539/joh.49.111
21. Masherov EL. Electrochemical Feedback as a Possible Mechanism for Generation of Low-Frequency Component of Brain Bioelectric Activity. Biophysics. 2019;64(3):572–577 (In Russ.) doi: 10.1134/S0006302919030189 EDN: OIGAEK 
22. Lakoff G. The neural theory of metaphor // The Cambridge Handbook of Metaphor and Thought. Cambridge: Cambridge University Press, 2008. P. 17–38.
23. Dubois B, Slachevsky A, Pillon B, Litvin Ya. FAB: Frontal assessment battery at the bedside. Neurology. 2000;55(11):1621–1626. doi: 10.1212/wnl.55.11.1621
24. Shevchenko OI, Baskakov IS, Lakhman OL. Features of the distribution of the level of the constant potential in the brain in patients with chronic mercury intoxication. Bulletin of Siberian Medicine. 2019;18(4):161–168. (In Russ.) doi: 10.20538/1682-0363-2019-4-161–168 EDN: TBHZUF
25. Shevchenko OI, Bodienkova GM, Lakhman OL, Boklazhenko EV. Relationship of cytokine profile indicators and changes in neuroenergy exchange in patients with vibration disease. Human Ecology. 2020;11:14–19. (In Russ.) doi: 10.33396/1728-0869-2020-11-14-19 EDN:OAFEPM
26. Boklazhenko EV, Bodienkova GM, Shevchenko OI. Assessment of the immunological parameters and DC-potential level in patients with vibration disease. Russian Journal of Occupational Health and Industrial Ecology. 2023;63(7):455–461. (In Russ.) doi:10.31089/1026-9428-2023-63-7-455-461 EDN:ERFDGI
27. Gnezditsky VV. Inverse problem of EEG and clinical electroencephalography (mapping and localization of sources of electrical activity of the brain). Moscow: MEDpress-inform, 2004. 624 p.
28. Sargsyan SG, Chavushyan VA, Kamenetsky VS, et al. Effect of stimulation of hypothalamic nuclei on neurons of the inferior vestibular nucleus after prolonged vibration exposure and administration of proline-rich peptide-1. M. Sechenov Russian Physiological Journal. 2015;101(5):538–549. (In Russ.)
29. Katamanova EV, Nurbaeva DZh. Analysis of pathological EEG activity in individuals exposed to general and local vibration. International Journal of Applied and Fundamental Research. 2016;3–4:570–573. (In Russ.)
30. Ganovich EA, Zhestikova MG, Simenikhin BA, et al. Spectral analysis of slowly wave activity in able to work patients with cognitive-mnestic deficiency. Saratov Journal of Medical Scientific Research. 2012;8(3):775–777. (In Russ.)
31. Vorobieva VV, Shabanov PD. Cellular mechanisms of hypoxia development in the tissues of experimental animals under varying characteristics of vibration exposure. Reviews on Clinical Pharmacology and Drug Therapy. 2019;17(3):59–70. (In Russ.) 10.17816/RCF17359-70
32. Coulson S, Lai VT. Editorial: The Metaphorical Brain. Frontiers in Human Neuroscience 2016;9:1–3. doi: 10.3389/978-2-88919-772-9
33. Holst B, Schwartz TW. Constitutive ghrelin receptor ac tivity as a signaling set-point in appetite regulation. Trends Pharmacol Sci. 2004;25(3):113–117. doi: 10.1016/j.tips.2004.01.01078
34. Kirchner H, Gutierrez JA, Solenberg PJ, et al. GOAT links dietary lipids with the endocrine control of energy balance. Nat Med. 2009;15(7):741–745. doi:10.1038/ nm.1997.94
35. Pantel J, Legendre M, Cabrol S, et al. Loss of constitutive activity of the growth hormone secretagogue receptor in familial short stature. J Clin Invest. 2006;116(3):760–768. doi:10.1172/JCI25303.122
36. De Smet B, Mitselos A, Depoortere I. Motilin and ghrelin as prokinetic drug targets. Pharmacol Ther. 2009;123(2):207–223. doi:1016/j.phar mthera.2009.04.004.54
37. Vorobieva VV, Levchenkova OS, Shabanov PD. Pathophysiological mechanisms of neurological disorders in experimental animals exposed to vibration. Reviews on Clinical Pharmacology and Drug Therapy. 2020;18(3):213–224. (In Russ.) doi: 10.17816/RCF183213-224 EDN: ANNCVO
38. Smirnova EL, Poteryaeva EL, Ivanova AA, et al. Association of ID polymorphism of the CASP8 gene with vibration disease. Russian Journal of Occupational Health and Indusyrial Ecology. 2022;62(12):809–813. (In Russ.) doi: 10.31089/1026-9428-2022-62-12-809-813 EDN: SRSPYJ
39. Chistova NP. The role of candidate gene polymorphisms for endothelial dysfunction and metabolic disorders in the development of cardiovascular diseases under the influence of production Russian Journal of Occupational Health and Industrial Ecology. 2019;59(6):335–341. (In Russ.) doi: 10.31089/1026-9428-2022-62-5-331-336 EDN: JDNIWU
40. Shadrin EB, Samoilov VO, Ilinskiy AV, Katsnelson Ya.S. A Mechanism of the Influence of Microwave Radiation on Serotonergic Receptors in Brain. 2019;64(4):786–792 . (In Russ.)  doi: 10.1134/S0006302919040197 EDN: VLFEHV
41. Vorobieva VV, Shabanov PD. Exposure to Whole Body Vibration Impairs the Functional Activity of the Energy Producing System in Rabbit Miocardium. 2019;64(2): 337–342. doi: 10.1134/S0006350919020210 EDN: ZIPFVG
42. Vorobieva V.V., Levchenkova O.S., Shabanov P.D. Pharmacological blockade of high threshold l-type calcium channels in cardiomyocytes restores respiratory chain activity impaired by vibration. 2024;69(2):261–266. doi: 10.1134/S0006350924700301 EDN: HGXGEZ
43. Shabanov PD, Lebedev AA, Bychkov ER, et al. Neurochemical mechanisms and pharmacology of ghrelins. Reviews on Clinical Pharmacology and Drug Therapy. 2020;18(1):5–22. doi:10.17816/RCF1815-22
44. Reutov VP, Samosudova NV, Sorokina EG. A Model of Glutamate Neurotoxicity and Mechanisms of Development of the Typical Pathological Process. 2019;64(2):316–336 doi: 10.1134/S000630291902011X
45. Sato T, Nakamura Y, Shiimura Y, et al. Structure, regulation and function of ghrelin. J Biochem. 2012;151(2):119–128. doi:10.1093/jb/mvr134.135
46. Saarkoppel' LM, Kir'yakov VA, Oshkoderov OA. Role of contemporary biomarkers in vibration disease diagnosis. Russian Journal of Occupational Health and Indusyrial Ecology. 2017;(2):6–11. (In Russ.)
47. Yakimova NL, Lizarev VA, Pankov AV, et al. Neurophysiological and morphological effects in the post-exposure vibration period during experimental modeling. Russian Journal of Occupational Health and Indusyrial Ecology. 2019;59(5):284–290. (In Russ.) doi: 10.31089/1026-9428-2019-59-5-284-290
48. Kosenkov AM, Mayorov SA, Gaidin SG. Features of NMDA receptors of astrocytes Review. 2024;89(6):1031–1048 doi: 10.31857/S0320972524060069
49. Vorobieva VV, Shabanov Р A Change in the Content of Endogenous Energy Substrates in Rabbit Myocardium Mitochondria Depending upon Frequency and Duration of Vibration. Biophysics. 2021;66(4):720–723. doi: 10.1134/S0006350921040229 EDN: IAIEPE
50. Kisljakova AA, Kuzmina LP, Khotuleva AG, Bezrukavnikova LM. Markers of adipokine metabolism and hormonal-metabolic disorders in workers exposed to electric and magnetic fields of industrial frequency. Russian Journal of Occupational Health and Industrial Ecology. 2023;63(5):292–299 (In Russ.) doi:10.31089/1026-9428-2023-63-5-292-299
51. Chernorudskiy AL, Zito E. Regulation of calcium homeostasis by ER redox: a close-up of the ER/mitochondria connection. J Mol Biol. 2017;429:620–632. doi: 1016/j.jmb.2017.01.017
52. Chastukhin DS, Borodin AV, Khodorov BI. Mathematical modeling of delayed calcium deregulation in brain neurons caused by hyperstimulation of glutamate receptors. Biophysics. 2014;59(2):236– doi:10.1134/s0006350914020067
53. Аkopova OV, Kolchinskaya LI, Nosar VI, et al. Еffect of potential-dependent potassium uptake on production of reactive oxygen species in rat brain mitochondria. 2014;79(1):44–53. doi:10.1134/s0006297914010076
54. Crews FT, Walter TJ, Coleman LGJ, Vetreno RP. Toll-like receptor signaling and stages of addiction. Psychopharmacology (Berl). 2017;234(9-10):1483–1498.
55. Bartel DP. MicroRNAs: target recognition and regulatory functions. Cell. 2009;136:215–233. doi: 10.1016/j.cell.2009.01.002
56. Broderick JA, Zamore PD. Competitive endogenous RNAs cannot alter microRNA function in vivo. Mol Cell. 2014;54:711–713. doi: 10.1016/j.mol cel.2014.05.0
57. Rukavishnikov VS, Bodienkova GM, Kurchevenko SI, et al. Role of neuroautoimmune integration in pathogenesis of vibration disease. Russian Journal of Occupational Health and Industrial Ecology. 2017;(1):17– (In Russ.)
58. Gulyaeva NV. Glucocorticoids – regulators of adult hippocampal plasticity: growth points and translational aspects review. Biochemistry. 2023;88(5):693–724. (In Russ.) doi: 10.31857/S0320972523050019
59. Shabanov PD, Vorobyeva VV. Clinical Pharmacology: Academic Course for Students and Doctors. Petersburg: Art-Express, 2020. 450 p. (In Russ.)
60. Vyunova TV, Andreeva LA, Shevchenko KV, Myasoedov NF. Synacton and individual activity of synthetic and natural corticotropins. J Mol Recognit. 2017;30:e2597. doi: 10.1002/jmr.2597
61. Vyunova TV, Andreeva LA, Shevchenko KV, et al. Features of specific binding of the pentapeptide HFPGP labeled at the C-terminal proline residue to plasma membranes of rat brain nerve cells, Doklady Akademii Nauk. 2014;456:490–493. (In Russ.) doi: 10.7868/s0869565214160312
62. Salykina MA, Sorokina EG, Krasilnikova IA, et al. Effect of selective inhibitors of neuronal and inducible NO synthases on the ATP content and survival of cultured rat cerebellar neurons during hyperstimulation of glutamate receptors. Bulletin of Experimental Biology and Medicine. 2013;155(1):47–50. (In Russ.)
63. He W, Miao FJ, Lin DC, et al. Citric acid cycle intermediates as ligands for orphan G- protein-coupled receptors. Nature. 2004;429:188–193. doi: org/ 1038/nature02488
64. Abalenikhina YV, Isaeva MO, Mylnikov PY, Shchulkin AV, Yakusheva E.N. The Mechanism of stimulation of myogenesis under the action of succinic acid through the succinate receptor SUCNR1. Biochemistry. 2024;89(7):1276–1287 (In Russ.). doi: 10.31857/S0320972524070102
65. Ericson M, Lof E, Stomberg R, Soderpalm B. The smoking cessation medication varenicline attenuates alcohol and nicotine interactions in the rat mesolimbic dopamine system. J Pharmacol Exp Ther. 2009;329(1):225–230. doi:1124/jpet.108.147058.59

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

         Вклад авторов. Все авторы внесли существенный вклад в разработку концепции и подготовку статьи, прочли и одобрили финальную версию перед публикацией. Вклад каждого автора: В.В. Воробьева, О.С. Левченкова, К.В. Ленская – написание статьи, анализ данных; П.Д. Шабанов - редактирование статьи, разработка общей концепции.

          Конфликт интересов. Авторы декларируют отсутствие явных и потенциальных конфликтов интересов, связанных с публикацией настоящей статьи.

          Источник финансирования. Авторы заявляют об отсутствии внешнего финансирования при проведении исследования.

ADDITIONAL INFORMATION

     Authors' contributions. All authors made a significant contribution to the development of the concept and preparation of the article, read and approved the final version before publication. Contribution of each author: V.V. Vorobieva, O.S. Levchenkova, K.V. Lenskaya – writing the article, data analysis; P.D. Shabanov – editing the article, developing the general concept.

     Competing interests. The authors declare no obvious or potential conflicts of interest related to the publication of this article.

     Funding source. The authors declare no external funding for the study.

 

 

ОБ АВТОРАХ

*Виктория Владимировна Воробьева,  д-р мед. наук;

адрес:  Россия, 199106, Санкт-Петербург, 21-я лин. В.О., 8 а;

ORCID: 0000-0001-6257-7129;

eLibrary SPIN: 2556-2770;  e-mail: v.v.vorobeva@mail.ru

Viktoriya V. Vorobieva,  MD, Dr. Sci. (Medicine), Saint Petersburg; Russia.

ORCID: 0000-0001-6257-7129; e-mail: v.v.vorobeva@mail.ru

 

Ольга Сергеевна Левченкова, д-р. мед. наук, доцент;

ORCID: 0000-0002-9595-6982;

eLibrary SPIN: 2888-6150; e-mail: levchenkova-o@yandex.ru

Olga S. Levchenkova, MD, Dr. Sci. (Medicine), Associate Professor; ORCID: 0000-0002-9595-6982; eLibrary SPIN: 2888-6150; e-mail: levchenkova-o@yandex.ru

 

Карина Владимировна Ленская, д-р биол. наук;

ORСID: 0000-0002-6407-0927;

eLibrary SPIN: 4583-2566;  e-mail: karinavl@mail.ru

Karina  V. Lenskaya, MD, Dr. Sci. (Biology);

ORCID: 0000-0002-6407-0927; eLibrary SPIN: 4583-2566;

e-mail: karinavl@mail.ru

 

Петр Дмитриевич Шабанов, д-р мед. наук, профессор;

ORCID: 0000-0003-1464-1127;

eLibrary SPIN: 8974-7477; e-mail: pdshabanov@mail.ru

Petr D. Shabanov, MD, Dr. Sci. (Medicine), Professor;

ORCID: 0000-0003-1464-1127; eLibrary SPIN: 8974-7477;

e-mail: pdshabanov@mail.ru

 

For correspondence: Victoria V. Vorobieva, e-mail: v.v.vorobeva@mail.ru

Information about the authors:

Vorobieva V.V., https://orcid.org/0000-0001-6257-7129

Levchenkova O.S., https://orcid.org/0000-0002-9595-6982

Lenskaya K.V., https://orcid.org/0000-0002-6407-0927

Shabanov P.D., https://orcid.org/0000-0003-1464-1127

 

 

 

Об авторах

Виктория Владимировна Воробьева

Санкт-Петербургский государственный университет

Автор, ответственный за переписку.
Email: vvvorobeva@mail.ru
ORCID iD: 0000-0001-6257-7129

Профессор кафедры фармации, доктор медицинских наук

Петр Дмитриевич Шабанов

Институт экспериментальной медицины, Санкт-Петербург

Email: pdshabanov@mail.ru
ORCID iD: 0000-0003-1464-1127

доктор медицинских наук, профессор, заведующий отделом

Россия

Список литературы