Анализ поведенческих рисков у подростков с ограниченными возможностями здоровья, имеющих различные уровни тревожности

Полный текст

На формирование здоровья подростков оказывают влияние несколько групп факторов. Так, структура и условия учебного процесса в среднем профессиональном образовательном учреждении по сравнению со школой значительно усложняются. Обучение сопровождается изучением специальных дисциплин и освоением про-фессиональных навыков, происходит столкновение с воздействующими на организм факторами производственной среды и трудового процесса [1].

Доказан вклад социально-гигиенических факторов, характеризующих условия и образ жизни современных подростков с позиции риска изменения состояния здоровья [2-6]. По мнению ученых, среди факторов, определяющих состояние здоровья, 50-55% в настоящее время отводится именно образу жизни.

Кроме того, с точки зрения С.А. Супрун, И.В. Забозлаевой [7], среди контингента детей и подростков с психическим недоразвитием часто встречается раннее употребление психоактивных веществ, приводящее к нарушению адаптации и поведенченским реакциям.

Цель – анализ особенностей образа жизни подростков с ограниченными возможностями здоровья и имеющих различные уровни тревожности; оценка образа жизни, вредных привычек, ситуативной и личностной тревожности среди обучающихся в интернате профессионального обучения.

Материалы и методы

В исследовании приняли участие 89 подростков (из них 52 – юношей, 37 – девушек), осваивающих рабочие профессии интернате профессионального обучения для инвалидов и лиц с ограниченными возможностями здоровья. Подростки в 58% случаев имели инвалидность. Ведущее место среди причин инвалидности занимали психические расстройства (35,5%), патологии нервной системы (23,7%), болезни уха и сосцевидного отростка (20,3%). Учащиеся, не имеющие инвалидности, в большинстве случаев имели психические расстройства, а именно умственную отсталость легкой степени (35,5% случаев). В качестве сопутствующего заболевания умственная отсталость определялась в 14,7% случаев.

Исследование одобрено комитетом по этике ФГБОУ ВО Саратовский государственный медицинский университет им. В.И. Разумовского Минздрава России (протокол № 3 от 07.11.2017), проведено с согласия обследуемых на основании ФЗ РФ от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации».

Анализ уровня тревожности проводили с использованием теста Спилбергера-Ханина, степень никотиновой зависимости – с помощью теста Фагерстрема [8]. Тест Фагерстрема состоит из шести вопросов, ответы на которые ранжированы в баллах. При интерпретации полученных результатов учитывали суммарный показатель, который стратифицировали в соответствии со следующими значениями:

– 0-2 балла – очень слабая никотиновая зависимость,

– 3-4 балла – слабая никотиновая зависимость,

– 5 баллов – никотиновая зависимость средней степени,

– 6-7 баллов – высокая никотиновая зависимость,

– 8-10 баллов – очень высокая никотиновая зависимость.

Оценка социального статуса включала оценку образа жизни, вредных привычек, воспитание в семье или социальном учреждении.

Для оценки статистической значимости различий применяли метод Фишера и критерий U Манна-Уитни. Выборочные параметры, приводимые в результатах ис-следования, имеют следующие обозначения: Ме – медиана, Q₁ – нижний квартиль; Q₃ – верхний квартиль; р – величина статистической значимости различий. Критическое значение уровня значимости принимали равным 5% (р≤0,05).

Для определения тесноты и достоверности связи между параметрами применяли критерий ранговой корреляции Спирмена (r). Сила корреляционной связи оценивалась качественно: при r от 0 до ±0,3 – отсутствие или слабая; ±(0,31-0,5) – умеренная; ±(0,51-0,7) – средняя; >±0,71 – сильная. Поскольку оценка коэффициента корреляции вычислена на конечной выборке, она может отклоняться от своего генерального значения, необходимо было проверить значимость коэффициента корреляции. Проверка производилась с помощью t-критерия. Во всех приведенных случаях данные не противоречат гипотезе о зависимости случайных величин, абсолютные значения t-критерия превышали критическое значение критерия (t_кр.α), приведенное в таблице t-распределения.

Результаты и их обсуждение

На первом этапе среди учащихся была проведена оценка уровней личностной (ЛТ) и ситуативной (СТ) тревожности. Исходное измерение тревожности важно, поскольку данное свойство во многом обусловливает поведение субъекта и успешность адаптации к условиям обучения. Под личностной тревожностью понимается устойчивая индивидуальная характеристику, отражающая предрасположенность субъекта воспринимать широкий спектр жизненных ситуаций как угрожающие, отвечая на каждую из них определенной реакцией. Субъективная тревожность является эмоциональной реакцией на стрессовую ситуацию и может быть разной по интенсивности и динамичной во времени.

Результаты оценки средних значений тревожности учащихся показали (Ме [Q₁;Q₃]) низкий уровень ситуативной (25,2 [23, 9; 26, 5] балла) и умеренный уровень личностной тревожности (41,4 [29, 2; 53, 6] балла).

Практический интерес представляло изучение распределения уровней тревожности среди учащихся. В целом, среди обследуемых низкая СТ (<30 баллов) была выявлена у 76,2%, что свидетельствовало о депрессивном, ареактивном состоянии с низким уровнем мотивации к обучению. Умеренная СТ (33-44 балла) определялась у 23,8% учащихся. Выявлено, что более половины учащихся (51,4%) имели высокий уровень ЛТ – (52 [50, 6; 53, 4] балла). Данная тенденция расценена как склонность к возникновению психоэмоционального срыва. В результате, более половины учащихся имели риск развития дезадаптации в условиях стресса. Корреляционный анализ позволил установить умеренную отрицательную связь между показателями СТ и ЛТ учащихся (r=–0,72, p=0,02).

По мнению Байковой М.А. и Меринова А.В., на личностно-психологические особенности подростков оказывал влияние фактор семейного неблагополучия [9]. Среди обследуемых подростков была проведена оценка социальных факторов и образа жизни. Выявлено, что до поступления в профессиональное образовательное учреждение 16,6% подростков воспитывались в социальных учреждениях, 83,4% – в семье. При этом, 63,7% в качестве постоянного места жительства отмечали городскую местность, 33,3% – сельскую местность. На момент обучения в семье проживали 28,3% респондентов, а 71,6% – в общежитии интерната профессионального обучения. Корреляционный анализ данных позволил установить, что подростки, проживающие в общежитии, имели более низкие уровни ЛТ (r=–0,16; p<0,05).

Образ жизни подростков во многом зависит от того, насколько рационально распределен суточный бюджет времени. Значительная часть времени должна тратиться на ночной сон. Средние значения времени ночного сна учащихся составляли 7,6 [7, 2; 8] часов (Ме [Q₁;Q₃]). Продолжительность сна менее 7 часов отмечали 30,8% учащихся (24,4% – среди имеющих высокие значения ЛТ и 47,0% – с низкой ЛТ); более 8 часов – 17,6 и 20,7% соответственно. По мере увеличения возраста обследованных подростков отмечалось сокращение продолжительности сна. Так, максимальная продолжительность сна выявлена в группе 15-летних подростков, проживающих в общежитии (8,2 [7, 9; 8, 5] часа) и имеющих умеренную СТ и низкую ЛТ, минимальная – среди 17-18-летних подростков, проживающих дома (6,9 [6, 7; 7, 1] часа, р<0,05) и имеющих высокую ЛТ.

Известно, что хронический дефицит сна ухудшает функциональное состояние коры больших полушарий головного мозга, является основой для формирования неврозов, вегетососудистых дистоний, снижает умственную и физическую работоспособность. Так, в работе В.В. Руженковой с соавт. было показано, что дефицит сна, сильная усталость и состояние стресса способствуют формированию феномена деперсонализации, которую относят как к расстройствам сознания, так и к комплексу психологических защит на острый эмоциональный стресс, требующих терапевтической коррекции [10].

Анализ распределения суточного времени показал, что досуг подростков, имеющих умеренную СТ и низкую ЛТ, можно было считать более организованным по сравнению с досуговым временем подростков с низкой СТ и высокой ЛТ. Большинство учащихся (59,1%) с ограниченными возможностями здоровья посещали факультативные занятия, проводимые в учреждении среднего профессионального образования во внеурочное время. При этом, среди посещавших занятия доля подростков с умеренной СТ и низкой ЛТ была в 4,4 раза выше по сравнению с долей подростков с высокой ЛТ.

Анализ результатов анкетирования подростков показал относительно невысокую распространенность использования Интернета (49,1%). Однако, средняя продолжительность (Ме [Q₁;Q₃]) времени использования Интернета среди имеющих высокую ЛТ (3,2 [2, 8; 3, 6] часа в день) была выше по сравнению с подростками, имеющими низкую ЛТ (1,6 [1, 4; 1, 8] часа в день (р<0,05). Время, затрачиваемое на просмотр телепередач (Ме [Q₁;Q₃]), распределялось аналогично – 1,5 [0, 9; 2, 1] и 2,3 [2, 1; 2, 5] часа соответственно (р<0,05).

Проведенный корреляционный анализ полученных данных позволил установить наличие умеренной связи между  фактом проживания учащихся в общежитии учреждения (r=–0,56, p=0,031), продолжительностью ночного сна (r=–0,61, p=0,028), организацией пассивного отдыха (r=–0,52, p=0,04) и уровнями ситуативной тревожности.

При анализе результатов теста Фагерстрема (оценка никотиновой зависимости) установлено, что среди обследуемых подростков табакокурение имело место у 94,2% юношей и 91,5% девушек, из них у 96,6% юношей и 93,3% девушек была зарегистрирована никотиновая зависимость разной степени. По результатам анкетирования все «курящие» подростки указали на раннее начало табакокурения (до 18 лет), в т.ч. 24,5% указало возраст начала курения 13-15 лет, 39,3% – 15-16 лет, 36,2% – 16-18 лет. Средний возраст (Ме [Q₁;Q₃]) начала курения составил 15,2 [14, 3; 16, 1] лет.

Между фактором курения и уровнем тревожности установлена слабая прямая корреляционная связь (r=0,18, р=0,034). Подростки, выкуривающие более десяти сигарет в день, имели высокие значения ЛТ.

К числу распространенных форм девиантного поведения относят употребление алкоголя. Для подростков, употребляющих алкоголь, характерна более низкая успеваемость, конфликтные отношения с окружающими, высокий уровень невротизации, прогрессирование распространенности аддиктивного поведения [11]. Результаты исследования употребления алкогольных напитков среди учащихся показали, что 61,2% подростков употребляли какие-либо алкогольные напитки в течение жизни. Гендерный анализ обнаружил, что подростков, пробовавших алкоголь хотя бы раз в жизни, среди девушек на 6,2% больше, чем среди юношей (р=0,048).

В исследовании Лукьянцевой И.С. с соавт. выявлен высокий уровень коморбидности аддиктивного поведения и алкогольной зависимости с психическими расстройствами, что определяло необходимость применения современных методов аверсивной терапии с целью коррекции имеющихся зависимостей и предупреждения их формирования [12]. Лица мужского пола, воспитывающиеся без попечения родителей, чаще (на 5,9%) имеют аддиктивное поведение. Подростки с аддиктивным поведением были больше, чем студенты без аддиктивного поведения и зависимостей, неудовлетворенны своим положением в обществе (р<0,02), материальным положением (р<0,04) и своим образом жизни в целом (р<0,03) [5].

Заключение

Результаты проведенного исследования показали наличие взаимного вероятностного влияния социальных факторов и образа жизни на уровни тревожности подростков с ограниченными возможностями здоровья. Установлено наличие умеренной корреляционной связи между фактом проживания учащихся в общежитии учреждения (r=–0,56, p=0,031), продолжительностью ночного сна (r=–0,61, p=0,028), организацией пассивного отдыха (r=–0,52, p=0,04) и уровнями ситуативно тревожности. Среди учащихся, просматривающих телепередачи и использующих Интернет более двух часов в день, определялись более высокие значения личностной тревожности. Напротив, подростки, посещавшие факультативные занятия и дополнительно занимающиеся физкультурой и спортом в образовательном учреждении имели умеренный уровень ситуативной и личностной тревожности.

Таким образом, изучение социально-гигиенических факторов и образа жизни подростков с ограниченными возможностями позволило выявить приоритетные факторы риска для обоснования программ, направленных на профилактику развития явлений дезадаптации, склонность к формированию которых определялась высокими уровнями личностной и низкой ситуативной тревожностью. К таковым относились: фактор семейного неблагополучия (каждый шестой подросток ранее воспитывался в социальном учреждении); распространенность вредных привычек (96,6% юношей и 93,3% девушек имели никотиновую зависимость различной степени и 61,2% употребляли какие-либо алкогольные напитки в течение жизни); сокращение продолжительности ночного сна (в 30,8% случаев); низкая двигательная активность (только 18,9% учащихся посещали дополнительные занятия физкультурой и спортом).

Об авторах

Анна Александровна Войтович

Автор, ответственный за переписку.
Email: voitovich.88@mail.ru
ORCID iD: 0000-0003-4584-2634
SPIN-код: 1687-6975
ResearcherId: G-1413-2019

к.м.н., старший преподаватель кафедры общей гигиены и экологии

Список литературы

Дополнительные файлы