The modern views of the phenomenon of co-dependent behavior in alcohol addiction (review of literature data)

Abstract

The article is devoted to the review of the modern literary data regarding the co-dependent behavior. In this work we make a detailed analysis of approaches to the definition of this phenomenon, we consider the psychological characteristics of a co-dependent personality and the principal mechanisms of formation of similar relationships. Separately we study the dynamics of marriage in case of addict-co-dependent relationships including the attitude of system approach. In the light of the theoretical bases discussed we deal with the modern approaches to therapy.

Full Text

Дефиниция созависимого поведения. Более 50 лет назад было отмечено, что жены в семьях, где мужчина страдает алкогольной зависимостью, являются скорее «партнёрами» пьющих мужчин и удовлетворяют за счёт аддикции мужа свои патологические потребности [21]. Доказано, что у большинства членов семей больных алкогольной зависимостью, совместно проживающих с больным не менее двух лет, обнаруживают нарушения, которые объединяются понятием «созависимость» [4]. К сожалению, до сих пор нет общепринятой дефиниции созависимости, концепция ее также пока ещё окончательно не сформировалась. Одни авторы рассматривают созависимость как болезнь, другие как реакцию, третьи – как некоторый феномен, лежащий где-то в пространстве взаимоотношений пары [5, 8, 13]. В качестве рабочего определения созависимости в отечественных публикациях чаще используется дефиниция, предложенная В.Д. Москаленко (2002): «Созависимый человек – это тот, кто полностью поглощён тем, чтобы управлять поведением другого человека, и совершенно не заботится об удовлетворении своих собственных жизненно важных потребностей». Это определение полностью соответствуют таковому, принятому у зарубежных исследователей: «Созависимость (co-dependence) – патологическая, аффективно окрашенная зависимость от другого человека. Она проявляется в патологическом смещении фокуса внимания на эмоционально значимый субъект со стремлением контролировать его поведение и вторично развивающимися расстройствами адаптации, среди которых наиболее распространены депрессивные и тревожные реакции» [13]. Стоит отметить, что рядом учёных подчёркивается, что созависимость является более тяжёлой формой аддикции, чем аддикция к конкретной активности или агенту [3, 5]. Во многом это подтверждается и тем фактом, что созависимое поведение женщин является основой появления у них симптомов депрессии с суицидальными мыслями и поступками [19]. Формирование созависимых отношений. В настоящее время установлено, что созависимый брак формируется не случайно и по определённым принципам [5, 6, 13]. В первую очередь созависимость развивается у людей, из неблагополучных семей, где отсутствовал один из родителей или родители страдали алкоголизмом, то есть, созависимость является болезненным состоянием в настоящем времени, которое в значительной мере возникает как результат адаптации к семейной проблеме в прошлом [6, 11]. Считается, что семьи с аддиктивными родителями продуцируют людей двух типов: аддиктов и тех, кто заботится об аддиктах. Члены семьи обучаются языку аддикции. Когда приходит время образовывать свои семьи, они ищут людей, которые говорят с ними на одном «аддиктивном языке» [9]. Удивительным является факт, что зачастую созависимые женщины и повторно строят браки с зависимыми мужчинами. По статистике бывшие жены алкоголиков в повторном браке в семи случаях из десяти выходят замуж за человека с алкогольной болезнью [2]. Характеристики созависимой личности. Описывают следующие характерологические особенности созависимых личностей, включающие в себя поведенческие и психодинамические паттерны: слишком суровое отношение к себе и другим, со стремлением контролировать свои мысли, чувства и поступки, а так же других людей; желание нравиться окружающим людям, сопровождаемое готовностью делать все, чтобы этого добиться; страх критики и острая эмоциональная реакция на неё; частая и интенсивная эмоциональная вовлекаемость в отношения с теми людьми, которые или полностью подчиняют себе или, наоборот, требуют постоянного внимания и заботы (в этом случае – роль «опекуна», иногда также с оттенком жертвенности, а иногда с чувством собственного превосходства и сознанием «честно исполняемого долга»); чувство вины при необходимости отстаивать себя, свои «личные» интересы; привычная ложь даже там, где проще и естественней было бы сказать правду. Фантазии и обман безо всякого даже только психологического повода, часто необъяснимые для самого говорящего [2, 5, 8, 13]. Помимо того, типичными психологическими характеристиками созависимых личностей является наличие особого спектра преобладающих психологических защит (отрицание и рационализация) и выраженного алексетимического радикала, искажающих представления созависимой личности о реальности и препятствующих выходу из кризиса к саморазвитию; неосознанностью вторичных выгод от навязчивой привязанности к алкоголику, являющейся деструктивной, разрушительной и опасной для психического и физического здоровья личности и окружения; иллюзией своей незаменимости для близких, оправдывающей как собственную манипулятивность, так и манипулятивность со стороны близкого зависимого [10]. E.B. Isaacson (1991) описала три основных правила, принятые в семьях больных зависимостью: 1) «не доверяй» – это правило вытекает из непостоянства семейной жизни и невозможности предвидеть будущее; 2) «не чувствуй» – в семьях происходит подавление чувств – и гнева, и радости; 3) «не говори» – это правило требует держать в «секрете» все, что связано с аддикцией в семье. Созависимость является почвой для возникновения психосоматических заболеваний. Поэтому жены больных алкоголизмом, матери, взрослые дочери часто страдают депрессиями, гипертонической болезнью, язвенной болезнью, головными болями, часто употребляют транквилизаторы [2, 5, 6, 7]. В целом, созависимые люди являются группой риска по социально-психологической дезадаптации, развитию психосоматических и психиатрических расстройств, а также имею выраженные аутоагрессивные тенденции. Все эти виктимные тенденции компенсируются только в первертных аддикт-созависимых отношениях [13]. Системный подход и созависимые отношения. В пятидесятых годах XX века было введено понятие семейного гомеостаза и обнаружено, что семьи психически больных часто демонстрировали депрессию и тому подобное, когда состояние пациента улучшалось, и наоборот. Сама болезнь и подобная реакция семьи стала рассматриваться как средство поддержания хрупкого гомеостаза [16]. Так же стало понятно, что многие из «индивидуальных» свойств членов семьи, особенно симптоматическое поведение, являются фактически деталями системы. Симптомы пациента защищают пару, появление симптомов всякий раз связано с изменением жизненной ситуации, которое создаёт тревожность у пары [12]. Было введено понятие Quid Pro Quo: за фасадом неудовлетворенности пары, фрустрации и обвинений, скрывается их взаимная поддержка. Он даёт ей возможность быть спокойной, разумной и покровительственной, а она ему – безответственный, ребячливым и, в общем, неправильно понятым неудачником [15]. В настоящее время ни у кого не возникает сомнений в необходимости системного подхода при рассмотрении проблем аддикт-созависимых отношений [1]. Целостность подобным системам придают и бихевиоральные факторы. Так, зачастую, один из супругов использует аверсивный стимул, или наказание, для управления другим членом семьи. Например, выражение женой недовольства может послужить причиной для пьянства мужа, и наоборот. В свете теории социального научения семейный конфликт считается результатом злоупотребления тактикой аверсивного контроля, в ущерб положительному подкреплению [20]. В рамках транзакционного анализа предложен следующий механизм, лежащий в основе взаимодействия аддикта и созависимого родственника: в рамках этой парадигмы вводится понятие «Первичный симбиоз», которое описывается как связь между устойчивой «системой обеспечения» – мать и «системой потребления» – ребёнок, а также «Вторичный патологический симбиоз» – неустойчивая связь между «системой обесценивания» (представленной созависимой женой, выступающей в роли матери) и «системой грандиозности» (представленной зависимым мужем, имеющим возможность всю жизнь прожить взбалмошным ребёнком) [17]. Приходится констатировать, что в конечном итоге между зависимым и созависимым стираются границы дифференциации и их стиль жизненной адаптации становится во многом схожим. Это проявляется в том, что: а) каждое из этих состояний представляет собой первичное заболевание; б) то и другое состояние приводит к ухудшению и деградации в соматической, психической, эмоциональной и духовной сферах; в) без вмешательства в течение каждого из состояний оно может привести к преждевременной смерти; г) выздоровление от созависимости тоже требует системного сдвига на характерологическом уровне; д) опохмелению находится соответствующий эквивалент созависимости: повторный брак с больным алкоголизмом е) росту толерантности к алкоголю соответствует рост выносливости к эмоциональной боли [22]. Помимо того, есть и ещё одно кардинальное сходство. Так больные алкоголизмом и их жены часто используют отрицание как примитивный механизм защиты. Отрекаясь от перцепции, больной защищает своё «эго» от вызывающей тревогу реальности. Как больные, так и их жены не склонны искать достоверную информацию об алкогольной зависимости и тем более, созависимости, поскольку это значило бы признать наличие у себя проблем. Тем не менее, отрицание никогда не бывает полным и поэтому не спасает от тревоги и замешательства [23]. Динамика брака при алкогольной зависимости. Помимо описанных выше статических характеристик для алкогольных браков свойственны и определённые динамические характеристики. Яркая метафорическая модель данного процесса – это детские качели: для того, чтобы жизненное движение продолжалось, необходимо, чтобы все участники поочерёдно побывали «наверху» и «внизу». Игра в качели прекращается или находится под угрозой, если один из участников настаивает на какой-то конкретной позиции, требует «равенства» или спрыгивает с качелей. Тупик в этой игре – когда оба участника «буравят» друг друга взглядами, вынуждая сделать очередной ход [17]. Наиболее типичный стереотип поведения при созависимости – это так называемая «балльная система», которая заключается в следующем: вблизи алкогольного эксцесса фиксируется фаза набора отрицательных баллов, связанная с нежелательным поведением больного. Далее следует дисбалансная фаза, когда патологическое поведение пьющего прекращается. Следом за этим фиксируется компенсаторная фаза набора условных положительных баллов, связанная со стремлением пьющего возместить в светлом промежутке ущерб, нанесённый близким в период эксцесса. По завершению данной фазы семейная система вступает в неустойчивую балансную фазу, предшествующую очередному алкогольному эксцессу. С началом очередного эксцесса алкогольный цикл повторяется [18]. Замечено, что наличие созависимости у родственника больного алкоголизмом и наркоманией – это всегда фактор риска нового рецидива болезни [11]. Подходы к терапии. Для выздоровления от созависимости первостепенное значение играет самодиагностика, признание у себя признаков болезненного состояния. Первая стадия процесса выздоровления для жены зависимого от алкоголя заключается в том, что она должна перестать обвинять мужа и признать, что суть проблемы во многом лежит в ней самой [24]. Приведём основные принципы лечения созависимости, используемые в мировом терапевтическом сообществе [7]: зависимость от психоактивных веществ – это психическое, соматическое и духовное заболевание; важно усвоить три «не» – не мы явились причиной этой болезни, не нам ее сдерживать, и не нам дано избавить от неё своих близких; обучение концентрировать внимание на себе и быть добрыми не только к другим, но и к себе; психологически дистанцироваться от предмета своей любви; использование девизов: «Живи сам и давай жить другим», «Смотри на все просто», «Живи сегодняшним днём»; высокая оценка своих чувств и самоуважение; проработка «12 шагов» программы Анонимных Алкоголиков, признание, что бессильны перед алкоголизмом (наркоманией) своих близких; восстановление любви к себе.