Brain disease in arteriosclerosis

Abstract

It is highly characteristic of the development of our science that such an important, independent disease as nervous and mental illness due to arteriosclerosis has attracted attention only very recently. Indeed, how can one explain that at a time when extremely rare diseases were studied with special care, the knowledge of which is of no practical importance, in view of their incurability, diseases so relatively frequent and so important in practical terms as nervous and mental disorders on the basis of arteriosclerosis, did not attract attention, were not the subject of a thorough, comprehensive study.

Full Text

Посвящается профессору Николаю Александровичу Миславскому.

ПО СЛУЧАЮ ТРИДЦАТИЛѢТІЯ ЕГО НАУЧНО ПРЕПОДАВАТЕЛЬСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ.

Миславский Н.А.

***

Въ высшей степени характерно для развитія нашей науки, что такое важное, такое самостоятельное заболѣваніе, какъ нервныя и душевныя болѣзни на почвѣ артеріосклероза, обратило на себя вниманіе лишь въ самое послѣднее время. Въ самомъ дѣлѣ, чѣмъ можно объяснить, что въ то время, когда съ особымъ тщаніемъ изучались болѣзни крайне рѣдкія, знаніе которыхъ не имѣетъ практическаго значенія, въ виду ихъ неизлѣчимости, столь сравнительно частыя и столь важныя въ практическомъ отношеніи болѣзни, какъ нервныя и психическія разстройства на почвѣ артеріосклероза, не обращали на себя вниманія, не были предметомъ тщательнаго, всесторонняго изученія.

Я думаю, что это странное и, нужно сознаться, грустное явленіе, объясняется неправильнымъ, въ методологическомъ отношеніи, направленіемъ въ нейропатологіи и психіатріи. Признавалось, что болѣзнь, носологическую единицу, составляютъ симптомы или, говоря иначе, группировка симптомовъ, а не этіологія или причина. Поэтому всѣ усилія были направлены на изученіе симптомовъ болѣзней; наиболѣе талантливые изслѣдователи старались подмѣтить новые симптомы.

(Эта работа въ сокращенномъ видѣ была доложена на секціи психіатріи ХѴІ-го международнаго медицинскаго конгресса).

уловить новыя комбинаціи симптомовъ; описывались новыя болѣзни, новые симптомокомплексы, при чемъ никто не указывалъ на малую цѣнность этихъ "открытій". Было забыто, что отдѣльную, самостоятельную болѣзнь создаетъ причина этой болѣзни, что пока не извѣстна одна причина, производящая данную болѣзнь, до тѣхъ поръ не доказана самостоятельность этой болѣзни. На этіологію болѣзней и, что самое важное, на непремѣнную связь между причиной и болѣзненными явленіями не обращали должнаго вниманія, хотя еще Юмъ достаточно ясно объяснилъ великое значеніе закона причинности. „Причинность состоитъ именно въ томъ, что когда мы имѣемъ причину, то есть, предшествующее, мы предвидимъ послѣдующее. Только въ этомъ и заключается цѣнность закона причинности*. Конечно врачи не могли не видѣть артеріосклероза, не могли не видѣть тѣхъ нервныхъ и душевныхъ разстройствъ, которыя развиваются на почвѣ артеріосклероза, но, не обращая должнаго вниманія на связь предыдущаго съ послѣдующимъ, только въ самое послѣднее время подмѣтили существованіе особыхъ нервныхъ и душевныхъ разстройствъ, объединяемыхъ въ самостоятельное заболѣваніе единой производящей ихъ причиной —артеріосклерозомъ.

Конечно нельзя отрицать, что изученіе этихъ разстройствъ представляетъ большія трудности вслѣдствіе того, что очень трудно и даже невозможно выяснить въ нѣкоторыхъ случаяхъ чѣмъ обусловленъ артеріосклерозъ, сифилисомъ или другими причинами. Вообще артеріосклерозъ развивается во многихъ случаяхъ много лѣтъ послѣ зараженія сифилисомъ, и паціентъ, или въ виду своего почтеннаго возраста, или потому, что считаетъ это обстоятельство, въ виду его давности, неважнымъ, не сообщаетъ врачу о томъ, что онъ страдалъ сифилисомъ. Для правильнаго пониманія артеріосклероза мы должны выдѣлить сифилитическій артеріосклерозъ; онъ изученъ хорошо, составляетъ часть общей картины, а задача нашего времени изученіе не сифилитическаго артеріосклероза, а также нервныхъ и душевныхъ болѣзней, возникающихъ на почвѣ простого или несифилитическаго артеріосклероза.

Конечно, въ нѣкоторыхъ случаяхъ весьма не легко отличить артеріосклерозъ ex lues отъ простого или несифилитическаго артеріосклероза; насколько я могу судить на основаніи собственныхъ наблюденій, артеріосклерозъ ранѣе 50 лѣтняго возраста развивается чаще у лицъ, страдавшихъ сифилисомъ. У евреевъ, не страдавшихъ сифилисомъ, артеріосклерозъ бываетъ даже на четвертомъ десятилѣтіи; объяснить раннее развитіе артеріосклероза у евреевъ я не могу; несомнѣнно, что у евреевъ артеріосклерозъ наблюдается очень часто. Ухудшеніе общаго состоянія во время дурной погоды даетъ право предполагать артеріосклерозъ ex lues; на тоже указываютъ тупыя головныя боли. Въ виду невозможности безъ продолжительнаго наблюденія, въ нѣкоторыхъ случаяхъ, отличить простой артеріосклерозъ отъ сифилитическаго, приходится пользоваться методомъ ex juvantibus et nocentibus, хотя, конечно, и этотъ методъ иногда не даетъ категорическаго рѣшенія.

Нервныя и психическія разстройства на почвѣ простого артеріосклероза наблюдаются вообще рѣже, чѣмъ эти разстройства на почвѣ артеріосклероза ex lues; насколько я могъ подмѣтить, артеріосклерозъ ex lues гораздо опаснѣе, чѣмъ простой артеріосклерозъ, въ отношеніи заболѣванія нервными и душевными разстройствами. Артеріосклерозъ ex lues, въ громадномъ большинствѣ случаевъ, конечно у нелечащихся паціентовъ, ведетъ къ тяжелымъ заболѣваніямъ головного мозга; не мало лицъ, страдающихъ простымъ артеріосклерозомъ, не жалуются на нервныя или душевныя разстройства.

Весьма затрудняетъ изученіе артеріосклероза то обстоятельство, что намъ далеко не ясны причины этого страданія. Насколько я могъ убѣдиться на основаніи моихъ наблюденій, наибольшее значеніе имѣютъ наслѣдственность и лихорадочныя болѣзни; я могу лишь подтвердить, что у лицъ, съ ясно выраженнымъ мочекислымъ діатезомъ, артеріосклерозъ наблюдается весьма часто. Я не могъ убѣдиться, что злоупотребленіе спиртными напитками производитъ артеріосклерозъ, но для меня несомнѣнно, что такъ называемыя „психическія причины" не могутъ обусловить артеріосклероза. Конечно огорченіе, утомленіе и т. п. переносится хуже лицемъ, страдающимъ артеріосклерозомъ, чѣмъ здоровымъ, но тоже слѣдуетъ сказать и о физическомъ утомленіи, излишествахъ въ пищѣ, злоупотребленія in Bacho и т. п. Вообще въ этіологіи артеріосклероза еще много неяснаго, что конечно объясняется и трудностью наблюденія—нужно знать всю жизнь наблюдаемаго и тѣмъ обстоятельствомъ, что врачи въ послѣднее время больше обращали вниманія на симптомотологію, чѣмъ на этіологію. Я обращалъ особое вниманіе на значеніе „психическихъ причинъ" и на перенесенныя инфекціи, и потому еще разъ повторяю, что „психическія причины" не играютъ роли въ развитіи артеріосклероза, а перенесенныя инфекціи вліяютъ на развитіе этого страданія; пока не берусь опредѣлить относительную роль этого момента.

Въ большинствѣ случаевъ нервное разстройство на почвѣ артеріосклероза развивается между 50 и 55 годами; насколько я могъ подмѣтить, чѣмъ ранѣе развивается страданіе, тѣмъ оно тяжелѣе и тѣмъ предсказаніе хуже; наоборотъ, чѣмъ страданіе проявляется позже, тѣмъ оно легче и тѣмъ благопріятнѣе его предсказаніе.

Почти всегда нервное разстройство на почвѣ артеріосклероза развивается медленно и исподволь. Въ очень многихъ случаяхъ начало этого разстройства мы не можемъ опредѣлить, потому что именно въ этомъ періодѣ жизни наступаетъ разочарованіе или утомленіе жизнію. Дѣло въ томъ, что къ пятидесяти годамъ окончательно выясняется несостоятельность надеждъ молодости; въ этомъ періодѣ жизни почти каждый убѣждается, что жизнь его сложилась далеко не такъ, какъ онъ хотѣлъ; чиновникъ понимаетъ, что карьера его окончательно опредѣлилась, дѣловой человѣкъ въ этомъ періодѣ жизни также видитъ крушеніе своихъ надеждъ. Вообще для большинства наступаетъ разочарованіе жизнію, становится ясно, что ждать уже отъ жизни нечего, что жизнь ему не улыбнулась, что всѣ усилія оказались тщетными. Люди даровитые и счастливые, а они конечно составляютъ ничтожное меньшинство, въ этомъ періодѣ жизни переживаютъ пресыщеніе или утомленіе жизнію ¹). Понятно, что разочарованіе жизнію вызываетъ тяжелое душевное настроеніе; охота къ труду слабѣетъ: становится яснымъ, что сколько не трудись, ничего въ положеніи не измѣнишь; сонъ и аппетитъ ухудшаются; часто развивается нелюдимость, мизантропія, замкнутость въ себѣ. Если субъектъ не страдаетъ артеріосклерозомъ, то тяжелое душевное состояніе мало по малу слабѣетъ и субъектъ свыкается съ своею долею; одни ищутъ утѣшенія въ религіи, другіе въ спиртныхъ напиткахъ; а нѣкоторые въ томъ и другомъ; въ большинствѣ случаевъ работоспособность остается ослабленной, характеръ измѣняется, но всѣ эти явленія объясняются чисто психически и окружающіе ничуть не удивлены произошедшей перемѣной ²).

У лицъ, страдающихъ артеріосклерозомъ, это угнетеніе, обусловленное психологическими причинами, незамѣтно переходитъ въ то нервное разстройство, которое, крайне неудачно, по моему мнѣнію, называется „Нейрастенія“. Это такъ называемая "Нейрастенія" характеризуется слѣдующими симптомами.

Почти во всѣхъ случаяхъ наблюдаются разстройства со стороны сердца, вполнѣ объясняемыя основнымъ страданіемъ, то есть артеріосклерозомъ. Въ высшей степени характерно, что эти разстройства со стороны сердца дѣйствуютъ на паціентовъ крайне угнетающимъ образомъ, вызываютъ рѣзко выраженную боязливость, всецѣло завладѣваютъ психикой больныхъ. Больные ужасно страдаютъ отъ страха умереть, обращаются одновременно ко многимъ врачамъ, и не довѣряютъ ни одному изъ нихъ, принимаютъ то одно средство, то другое и, не дождавшись дѣйствія принимаемыхъ ими средствъ, прекращаютъ начатое леченіе. Малѣйшій намекъ врача на болѣзнь сердца лишаетъ ихъ послѣдняго мужества; они внимательно слѣдятъ за выраженіемъ лица врача, и если замѣчаютъ или если имъ кажется, что врачъ смотритъ серьезно на ихъ положеніе, они приходятъ въ отчаяніе. При малѣйшемъ ухудшеніи, они созываютъ консиліумы, составляютъ духовное завѣщаніе, и вообще теряютъ самообладаніе. Въ тѣхъ случаяхъ, когда удается успокоить больного, вызвать его довѣріе и сдѣлать соотвѣтственное внушеніе, наступаетъ значительное улучшеніе, что конечно указываетъ на значительную роль психики въ теченіе этого болѣзненнаго симптома. По моему мнѣнію, никогда этимъ больнымъ не слѣдуетъ оворить, что у нихъ сердце не въ порядкѣ, что имъ слѣдуетъ беречь свое сердце и т. п., конечно за исключеніемъ тѣхъ случаевъ, когда имѣется пораженіе сердца опасное для жизни. Я помню больныхъ, состояніе которыхъ значительно улучшалось послѣ того, какъ удавалось имъ внушить, что ничего опаснаго со стороны ихъ сердца не имѣется, но если такой больной слышалъ отъ другого врача, что у него сердце не въ порядкѣ, состояніе тотчасъ же рѣзко ухудшалось и возвращалось status quo ante.

Почти у всѣхъ этихъ больныхъ сонъ разстроенъ; больные спятъ недостаточно, и сонъ прерывается большими паузами; одни больные ночью засыпаютъ сразу, другіе часъ, два и даже три часа не могутъ заснуть, послѣ 2—4 часовъ довольно глубокаго сна больной просыпается; долго онъ не можетъ заснуть; подъ утро онъ засыпаетъ, но не надолго; нѣкоторые больные раннимъ утромъ спятъ ¹/₂ часа или даже часъ, затѣмъ опять долго не могутъ заснуть и только позднимъ утромъ они дремлютъ минутъ 15—30. Вообще эти больные утромъ чувствуютъ себя лучше, чѣмъ вечеромъ.

На основаніи моихъ наблюденій я пришелъ къ убѣжденію, что разстройство сна является однимъ изъ раннихъ симптомомъ болѣзни и, необходимо отмѣтить, весьма важнымъ для сужденія о теченіи болѣзни. При всякомъ ухудшеніи въ теченіи болѣзни, подъ вліяніемъ даже незначительныхъ неблагопріятныхъ воздѣйствіяхъ, сонъ у этихъ больныхъ ухудшается; послѣ физическаго или психическаго утомленія, пережитой непріятности, излишествъ въ пищѣ, а тѣмъ болѣе въ употребленіи спиртныхъ напитковъ, сонъ значительно и на долго ухудшается. Напротивъ, при благопріятныхъ условіяхъ, наступаетъ улучшеніе сна; если удается улучшить сонъ больного, конечно не прибѣгая къ снотворнымъ, можно надѣяться на успѣхъ леченія и на задержку въ развитіи болѣзни. Въ тяжелыхъ случаяхъ не удается улучшить сонъ больныхъ, и дальнѣйшее теченіе болѣзни подтверждаетъ важное прогностическое значеніе безсонницы у этихъ больныхъ. Употребленіе снотворныхъ у этихъ больныхъ вообще крайне нежелательно, даетъ плохіе результаты, такъ какъ очень скоро больные привыкаютъ къ самымъ большимъ дозамъ.

Часто подъ вліяніемъ самыхъ ничтожныхъ причинъ появляющіяся безсонницы, я думаю, даютъ право предполагать артеріосклерозъ, конечно если это разстройство наблюдается у лицъ средняго и пожилого возраста. Я подробно разспрашивалъ моихъ паціентовъ, а они говорили мнѣ, что уже нѣсколько лѣтъ до появленія "нейрастеніи" у нихъ бывали безсонницы по недѣлямъ и даже по цѣлымъ мѣсяцамъ; такъ одинъ больной послѣ каждаго значительнаго проигрыша въ карты, спалъ плохо въ теченіе двухъ-трехъ недѣль; другой больной терялъ сонъ послѣ ночи, проведенной въ вагонѣ; нѣкоторые больные страдали безсонницою весною въ теченіи нѣсколькихъ лѣтъ. Многіе больные увѣряли меня, что вообще безсонница у нихъ сильнѣе весною, чѣмъ въ другіе времена года.

Весьма характернымъ симптомомъ этой "нейрастеніи" слѣдуетъ считать тяжесть и тупость головы. Нѣкоторые больные называютъ этотъ симптомъ "болью головы", но при разспросахъ всегда оказывается, что они неправильно обозначаютъ тяжесть головы болью головы: они сами соглашаются, что они страдаютъ въ сущности не болью головы, что теперь они испытываютъ не тѣ ощущенія, какія переживали прежде при припадкахъ головной боли. Наблюдательные больные категорически заявляютъ, что у нихъ голова не болитъ, что настоящихъ болей у нихъ нѣтъ, но что у нихъ голова тяжелая и тупая, какъ бы "пьяная" или "налитая"; имъ трудно думать какъ бы "съ перепоя"; однимъ словомъ голова у нихъ не та, какъ была прежде. Я думаю, что нѣкоторые наблюдатели утверждаютъ просто по недоразумѣнію, что больные „нейрастеніей ex arteriosclerosis" жалуются на головную боль: дѣйствительно больные говорятъ обычно: я страдаю сердцебіеніемъ, безсонницей, у меня болитъ голова, животъ и т. п. но это вовсе не значитъ, что больной ощущаетъ головныя боли или боли въ животѣ; онъ хочетъ лишь сказать, что у него нездорова голова и животъ; голова у него тяжелая, тупая, желудокъ плохо варитъ, имѣются отрыжки и т. п. Настоящія головныя боли бываютъ лишь у больныхъ, всю жизнь страдавшихъ мигренью; если же у больного не было мигрени и онъ при обстоятельномъ разспросѣ настаиваетъ, что у него дѣйствительно имѣются головныя боли, слѣдуетъ предполагать какое либо фокусное страданіе; подробное изслѣдованіе и наблюденіе обычно подтверждаетъ такое предположеніе. Вообще на основаніи моихъ наблюденій я пришелъ къ заключенію, что „при нейрастеніи ex arteriosclerosis" настоящихъ головныхъ болей не бываетъ, и присутствіе головныхъ болей указываетъ на какое либо другое страданіе.

Этотъ симптомъ особенно тягостенъ для больныхъ и такъ сказать, отравляетъ имъ существованіе тѣмъ, что не позволяетъ имъ жить такъ, какъ они привыкли: тяжесть головы усиливается при занятіи, въ обществѣ, въ театрѣ и вообще по вечерамъ. Всякая работа, даже прежде бывшая легкой, становится тягостной для больныхъ; работа же требующая напряженія, становится для нихъ почти невозможной или требуетъ громадныхъ усилій. Наблюдательные больные разсказывали мнѣ, что привычная канцелярская работа для нихъ тягостна, такъ какъ, проведя нѣсколько часовъ въ канцеляріи они возвращаются домой съ крайне тяжелой, или „пьяной головой", въ такомъ состояніи они ни къ чему не годны, и, только полный покой улучшаетъ нѣсколько ихъ состояніе. Составленіе бумаги, требующее размышленія, все сколько нибудь новое, еще болѣе усиливаетъ тяжесть головы, нужно громадное усиліе, работа откладывается пока больной не отдохнетъ. Послѣ вечера проведеннаго въ обществѣ или въ театрѣ тяжесть головы также усиливается, больной спитъ особенно плохо. Понятно, что такіе больные по возможности уклоняются отъ работы, избѣгаютъ общества и развлеченій, предпочитаютъ одиночество и полный покой. Сослуживцы и начальство удивляются ослабленію работоспособности такихъ больныхъ; поручаемое имъ дѣло они дѣлаютъ медленно и плохо, отчего возникаютъ служебныя колизіи, увольненіе въ отставку и т. п. Я наблюдалъ почтенныхъ педагоговъ въ этомъ періодѣ „нейрастеніи“ при артеріосклерозѣ; и сослуживцы и ученики замѣчали ослабленіе ихъ работоспособности, пониженіе качества ихъ работы; уроки часто пропускались и приносили мало пользы ученикамъ. Лица, хорошо знавшіе этихъ педагоговъ, удивлялись перемѣнѣ, произошедшей съ прежде столь дѣльными людьми, начальство ждало окончанія срока службы, чтобы избавиться отъ безполезныхъ сотрудниковъ.

Легко установить существенное отличіе этой „нейрастеніи“ или pseudoneurasthenia отъ neurasthenia ѵеrа; у этихъ больныхъ|дѣйствительно въ большей или меньшей степени ослаблена работоспособность, и они дѣйствительно не могутъ работать такъ много и такъ хорошо, какъ работали прежде. Даже, когда задѣты самолюбіе и матеріальные интересы больныхъ, они не могутъ проявить прежней работоспособности, между тѣмъ какъ настоящій нейрастеникъ по временамъ работаетъ очень хорошо, и въ случаѣ крайней надобности, можетъ проявить большую энергію и большую неутомимость. Больные, страдающіе „нейрастеніей“ на почвѣ артеріосклероза, не могутъ выполнять своихъ обязанностей, такъ какъ при работѣ у нихъ увеличиваются тяжесть и тупость головы, а съ очень тяжелой и тупой головой работать долго и хорошо нельзя. Нѣкоторые больные, прекративъ на долго свои занятія, то есть послѣ продолжительнаго отпуска, чувствуютъ себя гораздо лучше. Я наблюдалъ такихъ больныхъ по выходѣ ихъ въ отставку; состояніе ихъ настолько улучшилось, что ихъ близкіе сожалѣли объ оставленіи службы, то-есть объ утратѣ сопряженныхъ со службой преимуществъ; сами больные удивлялись произошедшей съ ними перемѣнѣ къ лучшему. Полный умственный отдыхъ крайне благопріятно вліяетъ на теченіе „нейрастеніи“ при артеріосклерозѣ, чего нельзя сказать о neurasthenia ѵеrа, и это обстоятельство указываетъ насколько неправильно нервное разстройство при артеріосклерозѣ считается и называется нейрастеніей. Сходство между этими страданіями лишь поверхностное; такъ какъ этіологія этихъ болѣзней различная, то онѣ отличаются другъ отъ друга по существу.

Такъ какъ эти больные, опасаясь за свое сердце, избѣгаютъ всякаго физическаго напряженія, то трудно сказать что либо положительное о томъ, насколько понижена ихъ физическая работоспособность, насколько они могутъ переносить физическія напряженія.

Въ психической сферѣ у этихъ больныхъ наблюдаются апатія, дурное настроеніе духа и повышенная раздражительность.

Можетъ быть дурное или подавленное настроеніе духа объясняется психологически: сознаніе своего болѣзненнаго состоянія и обусловленныя этимъ состояніемъ жизненныя невзгоды (увольненіе въ отставку, запущенныя дѣла и т. п.) дѣйствительно должны вызывать дурное или подавленное настроеніе духа. Едва-ли однако душевная апатія не зависитъ всецѣло отъ измѣнившихся условій питанія мозга; больные ничѣмъ не интересуются, безучастные ко всему на свѣтѣ, кромѣ своего здоровья: служебныя непріятности, болѣзни близкихъ имъ лицъ мало ихъ волнуютъ. Они ищутъ уединенія и полнаго спокойствія, охотно жертвуя всѣмъ на свѣтѣ для достиженія этихъ необходимыхъ для нихъ условій. Они мѣняютъ свой образъ жизни, избѣгаютъ общества и всякой дѣятельности, требуютъ, чтобы ихъ не безпокоили. Повышенная раздражительность проявляется лишь по отношенію близкихъ или зависящихъ отъ больныхъ лицъ, и по самымъ ничтожнымъ поводамъ; тамъ гдѣ такіе вспышки могутъ повредить больнымъ, они обнаруживаютъ необходимую сдержанность, что, конечно, указываетъ на сохраненіе личности больныхъ. Сами больные сознаютъ, что они раздражаются безъ достаточныхъ поводовъ и сожалѣютъ, что дозволили себѣ недостойныя ихъ выходки. Они сами тяготятся проявляемыми ими мелочностью и вздорностью. Особенно характерно, что больные чаще и сильнѣе раздражаются по вечерамъ, чѣмъ по утрамъ; наблюдательные родственники больныхъ отмѣчаютъ это обстоятельство и стараются ничѣмъ не разстраивать больныхъ именно по вечерамъ. Обычно по вечерамъ усиливаются апатія и подавленное настроеніе больныхъ; попытки чѣмъ нибудь ихъ развлечь еще болѣе ухудшаютъ состояніе больныхъ. Нѣсколько лучше эти больные чувствуютъ себя, если они вечеромъ остаются на воздухѣ, но продолжительныя пригулки ухудшаютъ ихъ состояніе.

Зависимость или по крайней мѣрѣ связь между артеріосклерозомъ и этимъ нервнымъ разстройствомъ доказывается тѣмъ, что только леченіе основного страданія даетъ хорошіе результаты: леченіе чисто нервныхъ симптомовъ ни малѣйшей пользы больнымъ не приноситъ. Если удается воздѣйствовать на теченіе артеріосклероза, наступаетъ значительное улучшеніе или даже выздоровленіе: по крайней мѣрѣ въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ субъектъ чувствуетъ себя удовлетворительно. Такъ какъ о леченіи артеріосклероза намъ извѣстны мнѣнія весьма компетентныхъ наблюдателей, то ограничусь замѣчаніемъ, что, по моему мнѣнію, очень благопріятно вліяетъ на теченіе болѣзни раціональное питаніе; умѣренная, съ ограниченнымъ количествомъ мяса, пища безусловно необходима для этихъ больныхъ. Пока больной не примирится съ необходимостью измѣнить свой пищевой режимъ, до тѣхъ поръ всѣ остальныя средства не оказываютъ большого вліянія. Понятно какъ трудно привыкать къ новому пищевому режиму пожилымъ людямъ; кромѣ того, при условіяхъ нашей жизни, нелегко и измѣнить пищевой режимъ; особенно тягостенъ малый выборъ зелени на рынкахъ многихъ нашихъ городовъ; не всюду имѣется достаточно фруктовъ.

Также весьма благотворно на теченіе болѣзни вліяетъ полный или относительный покой; нѣкоторымъ больнымъ слѣдуетъ совѣтовать покинуть службу, оставить дѣла, но въ этихъ случаяхъ врачу приходится выдерживать тяжелую борьбу съ семьей больного. Родственники больного утверждаютъ, что онъ захирѣетъ безъ службы, что, лишась связанныхъ съ службой преимуществъ, семья не въ состояніи будетъ дать больному необходимыя для здоровья удобства. Конечно всѣ эти соображенія нужно принимать во вниманіе и поэтому въ нѣкоторыхъ случаяхъ можно ограничиться требованіемъ—сократить число рабочихъ часовъ для больного и т. п.

Связь между артеріосклерозомъ и вышеописаннымъ нервнымъ разстройствомъ доказывается результатами леченія, но эта связь изучена пока настолько недостаточно, что мы не можемъ дѣлать какихъ либо предсказаній въ каждомъ отдѣльномъ случаѣ. Конечно нашему изслѣдованію доступенъ только склерозъ поверхностныхъ артерій, а степень склероза мелкихъ артерій мозга не всегда вполнѣ соотвѣтствуетъ степени склероза поверхностныхъ артерій ³). Вскрытія больныхъ, страдавшихъ артеріосклерозомъ мелкихъ мозговыхъ сосудовъ, также не вполнѣ разъясняютъ намъ связь между артеріосклерозомъ и нервнымъ разстройствомъ. Несомнѣнно что рѣзкій артеріосклерозъ находятъ въ трупахъ лицъ, не страдавшихъ нервнымъ разстройствомъ; въ трупахъ лицъ, страдавшихъ нерв-

нымъ разстройствомъ на почвѣ артеріосклероза и умершихъ отъ разныхъ внутреннихъ болѣзней, находили иногда очень слабо выраженный артеріосклерозъ. Слѣдовательно имѣется еще какой-то неизвѣстный намъ моментъ, обусловливающій въ нѣкоторыхъ но не во всѣхъ случаяхъ артеріосклероза своеобразное нервное разстройство. Я думаю, что имѣются особыя, такъ сказать, злокачественныя формы артеріосклероза, и  именно только при этихъ формахъ артеріосклероза развивается нервное разстройство. Отличить злокачественный артеріосклерозъ отъ доброкачественнаго мы можемъ лишь при продолжительномъ наблюденіи, то-есть мы можемъ лишь констатировать фактъ.

Мои наблюденія вообще недостаточны для категорическаго заключенія, но сколько я подмѣтилъ—злокачесвенный артеріосклерозъ развивается быстро, а доброкачественный медленно. Поэтому при быстро развивающемся артеріосклерозѣ слѣдуетъ ожидать нервнаго разстройства и неблагопріятнаго его исхода; при медленно развивающемся артеріосклерозѣ нервнаго разстройства часто не бываетъ; если же оно и появляется, то выражено слабо и имѣетъ хорошее предсказаніе. Дальнѣйшія наблюденія покажутъ насколько близко къ истинѣ сдѣланное мною заключеніе.

Несомнѣнно, что во многихъ—въ большинствѣ ихъ или въ меньшинствѣ пока не знаю—наступаетъ улучшеніе и больные нѣсколько лѣтъ подрядъ чувствуютъ себя вполнѣ удовлетворительно. Головной мозгъ какъ бы приспособляется къ новымъ условіямъ, и если субъектъ „бережетъ“ себя, онъ живетъ также, какъ и его сверстники. Сами больные приспособляются къ измѣненію, произошедшему въ ихъ организмѣ, знаютъ, что имъ уже не по силамъ.

Въ нѣкоторыхъ случаяхъ всѣ усилія врачей остаются безъ результатовъ, состояніе больныхъ ухудшается и Pseudoneurasthenia arteriosclerotica переходитъ въ Dementia arteriosclerotica. Насколько я могъ подмѣтить такой переходъ бываетъ именно у тѣхъ больныхъ, у которыхъ артеріосклерозъ развивался очень быстро, слѣдовательно при злокачественномъ артеріосклерозѣ.

Этотъ переходъ происходитъ обыкновенно постепенно и незамѣтно; острыя инфекціонныя болѣзни ускоряютъ этотъ переходъ, и напримѣръ инфлюэнца можетъ въ теченіе нѣсколькихъ недѣль измѣнить состояніе больного.

Обычно у этихъ больныхъ наблюдается упадокъ общаго питанія; они становятся „рыхлыми", лице поражаетъ „одутловатостью"; черты лица, общее выраженіе лица измѣняются, очерченность исчезаетъ; глаза теряютъ свою выразительность; взглядъ становится „пустымъ". Почти всегда замѣчаются съуженіе зрачковъ и вялость ихъ реакціи; ввиду возраста этихъ больныхъ едва ли этому симптому можно придавать большое значеніе.

Болѣе характерно, наблюдаемое однако не у всѣхъ больныхъ, повышеніе рефлексовъ особенно сухожильныхъ; въ тѣхъ случаяхъ, когда этотъ симптомъ выраженъ рѣзко, болѣзнь протекаетъ крайне неблагопріятно, что, конечно, вполнѣ понятно.

Самымъ тяжелымъ соматическимъ симптомомъ при Dementia arteriosclerotica слѣдуетъ считать головокруженіе. Хотя оно и не достигаетъ большой степени, но оно крайне тягостно для больныхъ своимъ постоянствомъ, уже не говоря о томъ, что оно пугаетъ больныхъ: они боятся удара. Головокруженіе бываетъ при всѣхъ положеніяхъ больного, то-есть у него кружится голова и когда онъ ходитъ, и когда онъ лежитъ. Главнымъ образомъ вслѣдствіе головокруженія, больные неувѣрены въ своихъ движеніяхъ, неловки, ходятъ осторожно. Вообще всѣ нервные процессы у этихъ больныхъ замедлены; они совершаютъ всѣ движенія медленно; конечно замедлена и рѣчь. Особенныхъ разстройствъ рѣчи при Dementia arteriosclerotica я не замѣтилъ; они говорятъ медленно, неувѣренно и осторожно также, какъ медленно, неувѣренно и осторожно ходятъ, садятся, встаютъ и т. д. Какъ между отдѣльными движеніями появляются паузы, также появляются паузы и между слогами. Больные избѣгаютъ и трудныхъ движеній и трудно произносимыхъ словъ.

Вообще больные и по своей фигурѣ и по своимъ движеніямъ похожи на стариковъ и напримѣръ больной 57 лѣтъ, страдающій Dementia arteriosclerotica, выглядитъ такъ, какъ старикъ 75—80 лѣтъ; такъ это и должно быть, потому что давно уже установлено, что l’homme а l’âge de ses artêres.

Конечно у этихъ больныхъ могутъ быть фокусныя мозговыя явленія на почвѣ артеріосклероза, но это уже осложненія, не характерныя для основного страданія и достаточно хорошо изученныя.

Главнымъ и самымъ характернымъ симптомомъ Dementiae arterioscleroticae, является ослабленіе памяти. Вначалѣ страдаетъ активное припоминаніе; больной замѣчаетъ, что онъ не можетъ по произволу припоминать имена собственныя, слова на иностранныхъ языкахъ. Конечно это случается и съ вполнѣ здоровыми людьми, особенно при утомленіи, послѣ плотнаго обѣда и т. п. Разница лишь въ степени, и въ томъ, что это явленіе постоянно прогрессируетъ; больной наконецъ настолько свыкается съ ослабленіемъ памяти, что уже и не пытается припомнить исчезнувшія изъ его памяти названія Они или отмалчиваются въ разговорѣ или прибѣгаютъ къ описательнымъ выраженіямъ; напримѣръ одинъ педагогъ, будучи не въ состояніи припомнить имя Платона, выразился такъ: основатель мистицизма, неоплатоникъ. Когда собесѣдникъ назвалъ Платона, больной сказалъ-о немъ я и говорю.

Съ развитіемъ болѣзни память слабѣетъ все больше и больше, и больной забываетъ даже важныя дѣла. У однихъ больныхъ ослабленіе памяти бываетъ разлитое, общее; эти больные вообще пережитое ими во время болѣзни сохраняютъ въ своей памяти не въ томъ объемѣ, какъ это было прежде; даже о событіяхъ, пережитыхъ до болѣзни, они имѣютъ крайне общія, поверхностныя воспоминанія. У другихъ больныхъ память поражена неравномѣрно: рядомъ съ грубыми пробѣлами —напримѣръ больной не помнитъ какъ называется улица, на которой онъ живетъ, онъ подробно разсказываетъ, какъ онъ заболѣлъ, у кого онъ лѣчился и т. п. Одна больная, нѣсколько разъ бывшая въ Москвѣ, совершенно забыла объ этомъ городѣ (какія тамъ площади, церкви и т, п.), но хорошо говорила на языкѣ, изученномъ ею въ зрѣломъ возрастѣ.

Сами больные имѣютъ довольно правильное понятіе объ измѣненіи памяти, жалуются на это явленіе, оно ихъ угнетаетъ и огорчаетъ, „совсѣмъ голова никуда не годится* "память мнѣ измѣнила" такъ обычно обозначаютъ больные свое состояніе. Сознавая ослабленіе своей памяти, больные уклоняются отъ всякаго серьезнаго разговора, даютъ короткіе, уклончивые отвѣты, избѣгаютъ общества, соглашаются съ своими близкими: они понимаютъ, что въ спорѣ они могутъ обнаружить дефекты своей памяти.

Параллельно съ ослабленіемъ памяти, наблюдается измѣненіе и во всѣхъ психическихъ отправленіяхъ, хотя, конечно, эти измѣненія не такъ бросаются въ глаза, какъ ослабленіе памяти.

Воспріимчивость больныхъ уменьшается; они не воспринимаютъ изъ окружающаго міра такъ много, какъ воспринимали прежде. Для того, чтобы опредѣлить степень этого измѣненія, нужно знать какъ раньше воспринималъ больной, на что направлена была раньше его наблюдательность.

Нужно принимать во вниманіе подавленное настроеніе и безучастіе, характерныя для этихъ больныхъ; они ничѣмъ не интересуются, всякое умственное напряженіе для нихъ тягостно, и они охотно предаются полной бездѣятельности. Окружающіе хорошо подмѣчаютъ притупленіе воспріимчивости этихъ больныхъ, говорятъ при нихъ намеками, перемигиваются и т. п. хорошо зная, что больной не замѣтитъ такихъ мелочей. Главныя или важныя обстоятельства больные воспринимаютъ, почему они правильно оцѣниваютъ свои дѣла и оріентируются въ обычной житейской обстановкѣ.

Также слабѣетъ у этихъ больныхъ вниманіе; этотъ симптомъ имѣетъ значеніе въ началѣ болѣзни, такъ какъ при дальнѣйшемъ развитіи болѣзни активное вниманіе даже не можетъ проявляться: наступаетъ такая душевная апатія, такая монотонность душевной жизни, что больные даже и не пытаются пользоваться активнымъ вниманіемъ.

Очень трудно въ каждомъ отдѣльномъ случаѣ опредѣлить насколько стало бѣднымъ сочетаніе представленій; несомнѣнно, что сочетанія представленій, хотя и правильны по существу, то-есть такія-же, какъ были и прежде, но очень скудны: всѣ мысли, хотя и вѣрны, но очень коротки и не сочетаны такъ многообразно и сложно, какъ то было до болѣзни. Сочетанія представленій у больныхъ, по своей бѣдности и элементарности, напоминаютъ сочетанія представленій очень глупыхъ и вполнѣ необразованныхъ людей.

Фантазія мало по малу совершенно утрачивается; особенно рельефно этотъ симптомъ проявляется у лицъ, обладавшихъ богатой фантазіей до болѣзни; такіе больные жалуются, что у нихъ нѣтъ мыслей, что у нихъ голова совершенно пустая.

О степени ослабленія воли у этихъ больныхъ можно судить потому насколько они подпадаютъ подъ вліяніе своихъ близкихъ или окружающихъ, насколько они подчиняются этимъ лицамъ. Мало по малу положеніе больного въ домѣ мѣняется; даже въ тѣхъ случаяхъ, когда больной былъ дѣйствительно главой семьи, онъ превращается въ самое незначительное лицо въ семьѣ; его желанія уже не исполняются, онъ всѣмъ подчиняется, имъ никто не интересуется; онъ никому не приказываетъ, но ему всѣ приказываютъ. Интересно, что сами больные вполнѣ мирятся съ вновь создавшейся обстановкой, и если раздражаются, то по пустякамъ и на короткое время. Больной спокойно сидитъ въ своей комнатѣ, ничѣмъ не занимаясь, идетъ къ столу, когда его зовутъ, ходитъ на прогулку или въ назначенное время, или когда его приглашаетъ пройтись членъ семьи. Я наблюдалъ отставного военнаго, страдавшаго dementia arteriosclerotica; прежде его слово было закономъ для его семьи; онъ очень разсчетливо и дѣльно расходовалъ свои деньги, и безъ его распоряженія въ домѣ не тратилось ни копѣйки. Мало по малу веденіе дѣлъ перешло къ женѣ, которая стала жить не по средствамъ, устраивала вечера и т. п.; больной даже не протестовалъ противъ измѣненія образа жизни, и апатично сидѣлъ въ своей комнатѣ, гулялъ, ходилъ по церквямъ и т. п.

Самыми характерными симптомами при слабоуміи на почвѣ артеріосклероза, по моему мнѣнію, слѣдуетъ считать замедленіе всѣхъ психическихъ процессовъ, сознаніе болѣзни и сохраненіе личности больного.

Эти больные и двигаются и воспринимаютъ и думаютъ и отвѣчаютъ крайне медленно и неувѣренно; всѣ безъ исключенія отправленія головного мозга происходятъ медленно. Больной осторожно, усаживается въ кресло, долго и осторожно, какъ бы дѣлая трудное дѣло, разворачиваетъ газету, медленно отъискиваетъ телеграммы, долго читаетъ нѣсколько строчекъ, откладываетъ въ сторону газету, закуриваетъ папиросу или смотритъ долго въ окно, опять беретъ газету, долго читаетъ слѣдующую телеграмму, при чемъ нерѣдко пропускаетъ нѣсколько телеграммъ. Если спросить больного о чемъ онъ читалъ, онъ дѣлаетъ усиліе, и иногда передаетъ вѣрно содержаніе прочитаннаго, хотя въ очень сокращенномъ видѣ, иногда кое-что опускаетъ, при чемъ самъ равнодушно заявляетъ: "ужь я и позабылъ" "кажется что то про Турцію" "что-то пустое" и т. п.

Больные сознаютъ, что они больны, сознаютъ свое безсиліе, и потому безропотно подчиняются чужой волѣ, не протестуютъ, когда имъ указываютъ на ихъ ошибки, на ихъ неспособность къ какому либо дѣлу; я помню, какъ 14-ти  2* лѣтняя дочь рѣзко упрекала отца, страдавшаго слабоуміемъ на почвѣ артеріосклероза, за то, что онъ купилъ не такой карандашъ, какой долженъ былъ купить; больной апатично отвѣчалъ: "моя голова ни къ чему не годится" "вотъ и такое пустое дѣло, и того не съумѣлъ сдѣлать" и т. п.

Личность больныхъ, въ ея основѣ, сохраняется; больные высказываютъ сужденія вообще правильныя, но крайне элементарныя и шаблонныя. Сужденія, выработанныя до заболѣванія, въ общемъ сохраняются, и потому при поверхностномъ знакомствѣ, такого больного можно принять просто за недалекаго и очень скромнаго человѣка. Какихъ либо самостоятельныхъ сужденій по поводу текущихъ событій больные не высказываютъ; они либо повторяютъ чужія мнѣнія, либо соглашаются съ собесѣдникомъ.

Такъ какъ личность больного въ ея основѣ сохраняется, и больные сознаютъ, что они больны, то большинство этихъ больныхъ, безъ какихъ-либо неудобствъ, живутъ дома и ненуждаются въ теченіи въ психіатрическихъ заведеніяхъ. Даже лица до болѣзни злоупотреблявшіе своею свободой, могутъ лечиться дома, потому что, ввиду ослабленія воли и общей психической апатіи, легко подчиняются окружающимъ; конечно за ними нуженъ присмотръ.

Я не знаю ни одного случая преступленія, совершеннаго лицомъ, страдающимъ слабоуміемъ на почвѣ артеріосклероза; эти больные могутъ, конечно, быть орудіемъ здоровыхъ преступниковъ, но такіе случаи, повидимому рѣдки.

Слабоуміе на почвѣ артеріосклероза развивается медленно и постепенно или толчками. Въ нѣкоторыхъ случаяхъ бываютъ продолжительныя остановки, и больные, въ теченіе года и даже болѣе, остаются въ одномъ и томъ же положеніи. При улучшеніи соматическаго состоянія, больные кажутся бодрѣе и въ психическомъ отношеніи, но я не наблюдалъ настоящаго, стойкаго улучшенія. Настроеніе духа, дѣйствительно, можетъ улучшаться, психическіе процессы протекаютъ не такъ медленно, но память не возстанавливается, сочетаніе представленій остается по прежнему бѣднымъ и упрощеннымъ.

Полагаю, что достаточно изучены лишь среднія, по степени, формы слабоумія на почвѣ артеріосклероза; намъ приходится рѣдко наблюдать начальные періоды этой болѣзни, а также легкіе случаи. Такіе больные не лечатся у нейропатологовъ, и намъ приходится наблюдать такихъ больныхъ въ жизни, но не въ качествѣ паціентовъ. Лишь очень рѣдко такіе больные обращаются къ нашей помощи. Также крайне рѣдко намъ случается наблюдать послѣдній періодъ слабоумія на почвѣ артеріосклероза. Эти больные умираютъ часто въ раннемъ періодѣ психической болѣзни отъ болѣзни сердца, почекъ и т. д. Убѣдясь въ неизлѣчимости болѣзни, родственники больныхъ не находятъ нужнымъ обращаться за совѣтомъ къ нейропатологамъ, и потому наши свѣдѣнія о послѣднемъ періодѣ слабоумія на почвѣ артеріосклероза еще долго будутъ недостаточны.

Теперь мы даже приблизительно не можемъ опредѣлить, какъ много лицъ страдаетъ слабоуміемъ на почвѣ артеріосклероза, потому что безспорно къ нашей помощи обращаются лишь въ исключительныхъ случаяхъ.

Повидимому, мужчины страдаютъ и pseudoneurasthenia arteriosclerotica и dementia arteriosclerotica чаще, чѣмъ женщины; не знаю чѣмъ объяснить это обстоятельство; до сихъ поръ я не наблюдалъ ни одного случая слабоумія на почвѣ артеріосклероза у дѣвушки. Впрочемъ это можетъ быть просто случай.

И такъ при артеріосклерозѣ можетъ возникнуть pseudoneurasthenia и при неблагопріятномъ теченіи болѣзни pseudoneurasthenia переходитъ или превращается въ dementia arteriosclerotica; таковъ типическій ходъ болѣзни; въ сущности pseudoneurasthenia arteriosclerotica можно считать первымъ періодомъ болѣзни а dementia arteriosclerotica вторымъ. Выздоровленіе возможно лишь въ первомъ періодѣ; во второмъ періодѣ возможна лишь остановка въ развитіи болѣзни.

Сравнительно рѣдко pseudoneurasthenia arteriosclerotica переходитъ въ меланхолію или манію; наблюдается даже въ этомъ второмъ періодѣ болѣзни параноя, или правильнѣе говоря, параноическій симптомокомплексъ. Въ этихъ случаяхъ, слѣдовательно, болѣзнь имѣетъ три періода, первый и третій періоды это Pseudoneurasthenia и Dementia; второй или меланхолія, или манія, или параноя. Повидимому чаще всего бываетъ меланхолія и рѣже всего пароноя.

До сихъ поръ эти состоянія наблюдались, или по крайней мѣрѣ, изучались такъ рѣдко, что едва ли мы можемъ ихъ характеризовать достаточно отчетливо.

Меланхолія на почвѣ артеріосклероза отличается своей продолжительностью и стойкостью; въ теченіи одного, двухъ и даже болѣе лѣтъ больной остается приблизительно въ одномъ и томъ же положеніи. Общее питаніе страдаетъ мало, принимая во вниманіе тяжелое психическое состояніе; сонъ обычно недостаточенъ. При этой меланхоліи нерѣдки отказы отъ пищи, но больные не обнаруживаютъ большой настойчивости. Также нерѣдко возникаютъ желанія покончить съ собою, но попытки на самоубійство не настойчивы, дѣло ограничивается разговорами и приготовленіями, почему, вообще не трудно предупредить несчастные случаи. Рѣзкой, яркой тоски, душевной боли при этой меланхоліи вообще не бываетъ, преобладаетъ угнетеніе, вялость, крайняя монотонность; наблюдательные больные говорили мнѣ, что они переживаютъ крайнюю скуку и душевную пустоту; всѣ чувствованія "какъ бы замерли" также нѣтъ желаній. Идеи бреда бываютъ не у всѣхъ этихъ больныхъ и отличаются своею нелѣпостью; напримѣръ больной утверждаетъ, что у него нѣтъ живота, что нѣтъ солнца, что „ничего нѣтъ“. Идеи бреда вообще не развиваются и не играютъ большой роли въ картинѣ болѣзни.

Меланхолія при артеріосклерозѣ постепенно переходитъ въ dementia arteriosclerotica. Тоже самое слѣдуетъ сказать и о маніи на почвѣ артеріосклероза; эта форма маніи характеризуется тѣмъ, что у больныхъ двигательное возбужденіе не достигаетъ большой степени и быстро заканчивается истощеніемъ; когда больной отдохнетъ, онъ снова совершаетъ много движеній, много говоритъ. Рѣзко выраженной веселости, эфорическаго настроенія и большого ускоренія въ теченіи представленій не бываетъ. Больные безцѣльно суетятся, составляютъ проэкты, обсуждаютъ предпріятія для нихъ непосильныя, покупаютъ ненужныя для нихъ вещи, переоцѣниваютъ свое достоинство и свои силы, довольны собою, но все это выражено далеко не такъ рѣзко, какъ при настоящей маніи При маніакальномъ состояніи на почвѣ артеріосклероза легко усматриваются признаки распада душевной жизни и у больного, такъ сказать на глазахъ наблюдателя развивается слабоуміе, то-есть манія превращается въ слабоуміе. Маніакальное состояніе на почвѣ артеріосклероза не бываетъ такъ длительно, какъ меланхолія, провести точную границу между маніей и слабоуміемъ бываетъ невозможно, такъ какъ переходъ или превращеніе происходитъ постепенно.

Мои наблюденія недостаточны, чтобы характеризовать параноическое состояніе при артеріосклерозѣ; сколько мнѣ извѣстно, эти состоянія изучены вообще мало.

Въ тѣхъ случаяхъ, когда вся болѣзнь состоитъ изъ трехъ, а не изъ двухъ періодовъ, всегда оказывается, что мы имѣемъ дѣло съ лицами съ инвалиднымъ мозгомъ, съ патологической конституціей. Оказывается, что они уже страдали психическимъ разстройствомъ, что у нихъ были навязчивыя идеи, фобіи, „нейрастенія“. Поэтому появленіе меланхоліи, маніи или параноическаго симптомокомплекса при артеріосклерозѣ мы должны разсматривать или какъ рецидивы, или какъ уклоненіе отъ типическаго теченія болѣзни, обусловленное патологической конституціей. Въ этихъ случаяхъ артеріосклерозъ можетъ разсматриваться какъ причина, проявившая патологическую конституцію, инвалидность мозга. Въ зависимости отъ конституціи, одни паціенты при артеріосксерозѣ, заболѣваютъ меланхоліей, другіе маніей, третьи параноическимъ симптомокомплексомъ. Лица никогда не страдавшіе душевной болѣзнью, при злокачественномъ артеріосклерозѣ заболѣваютъ pseudoneurasthenia arteriosclerotica, переходящей въ dementia arteriosclerotica; pseudoneurasthenia составляетъ первый періодъ болѣзни, а dementia второй.

¹ Въ «Исповѣди» геніально и вполнѣ искренно описано это душевное состояніе. «Если-бы пришла волшебница и предложила мнѣ исполнить мое желаніе, я бы не зналъ, что сказать», «Я терялся и впадалъ въ уныніе»...

«Я могъ дышать, ѣсть, пить, спать, и не могъ не дышать, ни ѣсть, ни пить, ни спать, но жизни не было, потому что не было такихъ желаній, удовлетвореніе которыхъ я находилъ-бы разумнымъ».  «Я самъ не зналъ, чего я хочу: я боялся жизни, стремился прочь отъ нея и. между тѣмъ, чего-то еще надѣялся отъ нея. И это сдѣлалось со мной въ то время, когда со всѣхъ сторонъ было у меня то, что считается совершеннымъ счастьемъ».

Для пониманія того душевнаго состоянія, которое почти всѣ переживаютъ въ концѣ пятаго или началѣ шестаго десятилѣтія жизни необходимо изучать «Исповѣдь». Конечно мотивы тяжелаго душевнаго угнетенія, пережитаго Л. Н. Толстымъ, какъ человѣкомъ геніальнымъ, другіе, чѣмъ тѣ. которые вызываютъ подобное душевное состояніе у простыхъ смертныхъ; тоже слѣдуетъ сказать и о степени; но сущность явленія одна и та же lames (The varieties of religious experience; p. 151) полагаетъ, что тяжелое душевное состояніе Л. Н. Толстого отчасти зависѣло и отъ какого то временнаго разстройства въ организмѣ. Тоже, конечно, приходится переживать и зауряднымъ людямъ. У Л. И. Толстого кризисъ былъ тяжелѣе, потому что «11 faut de plus grandes vertus pour soutenir la bonne fortune, que la mauvaise (La Rochefoucanlt, Maximes 25).

² Паскаль говорилъ совершенно вѣрно: Les hommes n’ayant pu guerir la mort, la misere. 1’ignorance, se sont avises, pour se rende heureux, de ne point у prense: c’est tout ce qu’ils on pu inventer pour se consoler tant de de manx (Peusees; vol. I; p. 92; edition Delarue).

³ Подробнѣе объ этомъ: Чижъ. О раннемъ распознаваніи сифилиса головного мозга. Врачебная газета 1901. Id. The early Diagnosis of lues cerebri. The Journal of Mental Psychology 1901.