Historical outline of the situation of patients with epilepsy and the matter of helping them in ancient Russia

Abstract

Going down the chronological ladder, it becomes increasingly difficult to find indications of the position of epileptics in the ancient times of our history.

Full Text

(Докладъ въ засѣданіи 27/II. 1906 г. Физико-Медицинскаго Общества при Импер. Моск. Ун.).

Спускаясь внизъ по хронологической лѣстницѣ, удается все съ большимъ трудомъ найти указанія на положеніе эпилептиковъ въ древнія времена нашей исторіи.

Здѣсь эпилептики, какъ и вообще многія другія категоріи неврозовъ, трактовались частью какъ „порченные“, частью, какъ „бѣсноватые“ блаженные—юродивые и даже святые“. Порченными считались большей частью судорожные больные, психическія же формы, видимо, относились къ послѣдней категоріи бѣсноватыхъ или святыхъ. Такъ было даже до христіанства. Такіе больные лѣчились тогда старѣйшинами рода или шаманствомъ.

Почти въ такой же сущности это мировоззрѣніе перешло въ общественное сознаніе и по принятіи христіанской религіи.

Такимъ образомъ и въ доисторическое время эпилептики раздѣляли и у насъ участь вообще нервно и душевно-больныхъ.

Такъ что исторія вопроса о положеніи больныхъ эпилепсіей въ нашемъ отечествѣ тѣсно связана съ исторіей вообще психіатрической помощи.

Этой исторіи подробно касаются многіе наши авторы¹⁾. Д-ръ И. В. Константиновскій ^[2]⁾ указываетъ, что. вѣроятно, въ началѣ историческаго существованія было сравнительно мало душевно-больныхъ. Нѣкоторая общественная и юридическая забота о призрѣніи душевно-больныхъ начинается со времени христіанства. Дѣло вѣдалось сначала подъ эгидою церкви. По уставу Св. Владиміра о „церковныхъ судахъ“ законодательство о душевно-больныхъ проскальзываетъ еще въ „законѣ судномъ“. Монгольское иго только увеличило престижъ духовенства и упрочило этотъ порядокъ.

Общественное призрѣніе душевно больныхъ въ рукахъ духовенства шло и дальше. Наше духовенство, что дѣлаетъ ему честь, въ сравненіи съ западнымъ, почти не подвергало истребленію (ауто-дафе) „одержимыхъ бѣсомъ“.

На югѣ Россіи главное мѣсто призрѣнія нервно-и душевно-больныхъ, какъ указываетъ д-ръ И. Р. Пастернацкій ^[3]⁾, основываясь на данныхъ еп. Макарія ⁴⁾, служила Кіево-Печерская Лавра (см. „Кіево-Печерскій патерикъ“ житіе Ѳеодосія 1861). Много заботъ объ устройствѣ больницы положилъ въ концѣ XI вѣка митр. Ефремъ (см. „Рус. лѣтописецъ“ по Никоновскому списку. Спб. 1767).

Одно время явились и гражданскія богоугодныя заведенія, но Іоанномъ IV были переданы духовенству (см. „Стоглавъ“ изд. Кожанчикова). Въ періодѣ Михаила и Алексѣя Михайловича констатируется большее число нервно-душевнобольныхъ, что объясняется, но д-ру И. В. Константиновскому, учащеніемъ войнъ, голодовокъ, междуцарствіемъ и эпидеміями. Съ царствованія Алексѣя Михайловича начинается административное вѣдѣніе о душевно больныхъ и начинаются попытки оградить общественное здоровье отъ вреда, причиняемаго ему свободнымъ пребываніемъ въ обществѣ душевнобольныхъ.

Проф. С. С. Корсаковъ ⁵⁾ также указываетъ на сравнительно хорошее отношеніе къ душевно-больнымъ со стороны народа: считаясь одержимыми бѣсомъ или даж,е блаженными, душевно-больные призирались въ монастыряхъ съ особенной охотой—тѣмъ болѣе, что это усиливало престижъ послѣднихъ и „компетентность“ ихъ въ борьбѣ съ бѣсовствомъ и болѣзнями. Что подъ такое мировозрѣніе народа подходили въ особенности эпилептики, подтверждается и проф. П. И. Ковалевскимъ ^[6]⁾ и д-ромъ I. А. Ларинымъ ^[7]⁾, указывающими на сохранившееся и донынѣ у нашего народа названіе эпилепсіи— падучей ^[8]⁾. Особенно подробно этого касается д-ръ И. А. Ларинъ, излагающій даже лѣченіе народомъ такихъ больныхъ „волчьими ягодами“ и отчитываніемъ. На то же указывается и проф. С. С. Корсаковымъ ^[9]⁾ Исторіи положенія душевнобольныхъ въ древней Руси касается и д-ръ М. Ю. Лахтинъ ^[10]⁾, а частью и д-ръ Н. Вигборчикъ ^[11]⁾ по отношеніи къ Сибирской окраинѣ. И. Р. Пастернацкій ^[12]⁾ детально описываетъ, что народъ разумѣлъ и разумѣетъ понынѣ подъ эпилепсіей: по народному понятію, отъ порчи происходятъ: истерики, эпилепсія, неистовство, меланхолія; на слабоумныхъ смотрѣли какъ на „Божьихъ людей“. Сначала покровительствовали, а затѣмъ стали гнать. И. Р. Пастернацкій ссылается на Костомарова и И. Прыжова („В. Евр.“ 1867 г.).

Всѣ авторы, касающіеся исторіи положенія душевнобольныхъ въ древней Руси, наряду съ указаннымъ доброжелательнымъ отношеніемъ къ душевно больнымъ и въ частности къ эпилептикамъ, свидѣтельствуютъ, что они подвергались параллельно и ужаснымъ мученіямъ и лишенію свободы. Особенно это относилось къ категоріи судорожныхъ (порченныхъ) больныхъ и богохульствующихъ (бѣсноватыхъ). Насколько блаженныхъ, юродивыхъ чтили, ублажали и возводили даже въ угодники, настолько противоположныя категоріи больныхъ преслѣдовались: держались въ монастырскихъ подвалахъ, подвергались отчитыванію, эпитеміямъ и часто содержались на цѣпи. Все это вслѣдъ за духовенствомъ проводилось и у народа, у котораго сохранились мѣстами пережитки того времени и донынѣ (см. д-ръ I. А. Ларинъ ^[13]⁾, проф. С. С. Корсаковъ ^[14]⁾ и др.). Особенно со 2-ой половины XVII вѣка начались преслѣдованія: сѣкли, ссылали и т. д. Такихъ „бѣсноватыхъ“, „кликушъ“ и др. было много въ ссылкѣ.

Петръ I уставомъ Главнаго Магистрата (1721) обязалъ его заботиться о призрѣніи душевно-больныхъ, предписавъ не направлять ихъ въ монастыри. Но это не удалось: духовенство попрежнему и по своему завѣдывало дѣломъ призрѣнія душевно-больныхъ. Петръ I впервые озаботился вопросомъ освидѣтельствованія душевно больныхъ: передалъ это вѣденію Сената, который долженъ былъ устанавливать психическую болѣзнь и охрану правъ и имущества больного. И этотъ же преобразователь впервые поднялъ вопросъ о брачуемости душевно-больныхъ: находилъ вреднымъ и запрещалъ имъ бракъ.

Послѣ Петра I рядъ тяжелыхъ моментовъ и особенно войны, рѣзко усилили количество душевно-больныхъ. Опять монастыри стали являться мѣстами лѣченія и призрѣнія душевно-больныхъ и мѣстами же ихъ заключенія. Содержаніе душевно-больныхъ возлагалось на „коллегію экономіи; „караулъ“ же на тѣхъ инвалидовъ, кто призрѣвался по старости пли болѣзненности въ монастыряхъ. Помѣщала и выписывала душевно-больныхъ, главнымъ образомъ, тайная канцелярія; особенно это относилось къ „преступникамъ“.

Такимъ образомъ съ самаго начала монастырство пошло въ призрѣніи больныхъ путемъ эксплоатаціи ихъ и сочувствія къ нимъ со стороны вѣрующихъ. А ко времени Петра I отстраняло отъ себя и уходъ за ними, представляя это милосердное дѣло „инвалиднымъ“ офицерамъ и солдатамъ. Перестало и содержать па счетъ монастырскихъ суммъ (жертвъ богомольцевъ) призрѣваемыхъ больныхъ.

Съ Петра III опять возстанавливается рѣшеніе Петра I: отстранить монастыри отъ вѣдѣнія душевно-больныхъ и перейти отъ монастырскаго призрѣнія душевно-больныхъ къ западно-европейскому типу. Задумывается устройство „домовъ для безумныхъ“: по проэкту такого „дома для безумныхъ“, его предполагалось строить па средства казны и съ привлеченіемъ и общественныхъ пожертвованій. Кромѣ того, для содержанія этихъ больницъ учреждать фабрики, заводы и др. работы самихъ больныхъ; „бѣдныхъ, и особенно эпилептиковъ, предполагается лѣчитъ и содержать безплатно“. Для лѣченія больныхъ рекомендовались не только изолированіе ихъ, но и занятія и нравственныя средства. Дальше д-ръ И. В. Константиновскій¹⁵⁾ цитируетъ самый планъ устройства такого „дома для безумныхъ — долгауза“. Указывается, что „безумныхъ“—есть различіе по степенямъ безумія; эпилептики. лунатики, меланхолики, бѣшенные (см. арх. Мин. иностр. дѣлъ. Порт. И. Ф. Мюллера № 412. I тетр. II). Самый „долгаузъ“ предполагалось устроить такъ: „въ нижнемъ этажѣ—бѣшенные; во второмъ этажѣ: меланхолики и лунатики. Въ 3-й этажъ принимаютъ эпилептиковъ, которые, безъ присмотру изъ домовъ выходя, впадаютъ въ пароксизмъ на улицахъ, чего въ благоучрежденныхъ городахъ не терпятъ. И понеже такіе люди одни безъ присмотру не ходили бы, есть ли бы не бѣдность ихъ къ тому принуждала, то въ сей домъ ради того ихъ и принимаютъ, яко бы вмѣсто богадѣльни, а докторы изыскиваютъ всякіе способы, чтобы ихъ вылечить. Эпилептики кромѣ пароксизма, ни болѣзни, ни помѣшательства разума, не чувствуютъ. И тогда могутъ они ходить и въ церковь и исповѣдаться и пріобщаться святыхъ тайнъ, а которые живутъ на казенномъ иждивеніи, тѣ и работать должны въ пользу дома, всѣмъ же работать могущимъ подтверждается, чтобы время въ праздности не препроводили“.

Стремленіе Петра I и проэктъ болгауза Петра III интересны тѣмъ что позволяютъ дѣлать заключенія: 1)  о неудовлетворительности въ количественномъ и особенно качественномъ отношеніи монастырей и духовенства въ дѣлѣ помощи душевно-больнымъ и въ частности эпилептикамъ: неровность отношенія къ разнымъ категоріямъ душевно-больныхъ, невѣ жество въ пониманіи ихъ, чрезмѣрная утилизація душевнобольныхъ, какъ источника прилива пожертвованій на нихъ въ распоряженіе монашества, отказъ и при этомъ условіи отъ безплатнаго призрѣнія душевно-больныхъ и ухода за ними; утилизація для этой цѣли монастырями—инвалидовъ, направляемыхъ имъ; 2) о сознаніи правящими сферами отсталости нашей въ постановкѣ дѣла призрѣнія душевно-больныхъ сравнительно съ западомъ; 3) о стремленіи перенести къ намъ западную постановку; 4) по придать ей и мѣстный характеръ.

Въ частности по отношенію къ эпилептикамъ помимо указаннаго, проэктъ и уставъ болгауза интересны тѣмъ, что 1) эпилептики, даже судорожные уже вполнѣ относятся къ больнымъ и именно къ „безумнымъ“ (къ душевно-больнымъ); 2) констатируется жалкое безпомощное положеніе эпилептиковъ: бѣдность и нищенство ихъ; 3) констатируется большое количество ихъ, по крайней мѣрѣ, въ городахъ; 4) удѣляется большое вниманіе дѣлу призрѣнія и лѣченія ихъ; отмѣчается стремленіе къ возможно правильному и научному режиму и лѣченію: возможное нестѣсненіе, забота о психическихъ нуждахъ, ихъ физическая работа; 5) что особенно интересно „особенно эпилептиковъ лѣчить и содержатъ безплатно“.

Не безъинтересно и то, что для дѣла призрѣнія душевнобольныхъ и въ частности эпилептиковъ задумывается союзъ Правительства съ общественными дѣятелями и организаціями.

Къ сожалѣнію такой планъ остался на бумагѣ. А до постройки „долгаузовъ“ Екатериной II рѣшено продолжать прежній методъ призрѣнія душевно-больныхъ въ монастыряхъ. Было назначено 2 монастыря: Зеленецкій въ Новгородской епархіи и Андреевскій въ Московской. Дальше увеличено число монастырей—пріютовъ. Затѣмъ организуется въ Петербургѣ комитетъ для мѣстнаго призрѣнія душевно больныхъ въ больницахъ. А съ 1775 г. по всей Россіи организуются, такъ называемые, приказы общественнаго призрѣнія Здѣсь кончается обязательная миссія монастырей по призрѣнію душевно-больныхъ. Дѣло это переходитъ въ руки Приказовъ и въ нихъ влачитъ жалкое существованіе вплоть до перехода въ земство и другія общественныя организаціи. Начинается со времени Приказовъ устройство домовъ для умалишенныхъ. Первой основана больница въ Петербургѣ (1779 г.). Съ 1785 г. основывается Преображенская въ Москвѣ.

Съ 1767 начинается законодательство о душевно-больныхъ въ болѣе ясныхъ формахъ: гражданское объ опекѣ и т. д. Съ 1801 и по отношенію къ уголовному праву: о неотвѣтственности. Съ 1815 г. устанавливается квалификація помѣшательства.

Съ того же года началась забота не только о дворянахъ душевно-больныхъ, но и о разночинцахъ. Охрана же правъ и здоровья душевно-больныхъ крестьянъ юридически устанавливается съ 1830 г. Въ 1815 г. въ вѣденіи Петербургскаго Приказа было уже 13 заведеній (8895 призрѣваемыхъ), Московскаго 15 богоугодныхъ учрежденій (3861). Въ какомъ видѣ и какого качества было призрѣніе душевно-больныхъ въ рукахъ Приказовъ можно видѣть изъ цѣлаго ряда работъ, посвященныхъ обзору исторіи и роста земской психіатрической медицины¹⁶⁾.

Резюмируя все вышесказанное, можно сдѣлать выводъ: исторія призрѣнія въ Россіи эпилептиковъ, а также и положенія ихъ въ общежитіи распадается на 2 періода: въ общежитіи одна часть ихъ „бѣсноватые“ и „рѣзко порченные“ преслѣдовалась и отчитывалась; другая же ублажалась и почиталась. Такимъ образомъ эпилептики вполнѣ раздѣляли участь всѣхъ вообще душевно-больныхъ. По отношенію къ призрѣнію эпилептиковъ въ древней Руси до времени Петра I и Петра III эпилептики шли въ ряду другихъ категорій душевныхъ болѣзней и призрѣвались въ монастыряхъ и по монашески. Со времени Петра I и Петра III начинается отдѣленіе дѣла призрѣнія эпилептиковъ и вообще душевнобольныхъ отъ духовенства и передача его въ правительственныя руки и такъ идетъ дальше къ нашему времени, когда это дѣло переходитъ въ руки общественныхъ организацій и соотвѣтственно тому растетъ количественно и качественно.

Дѣло же призрѣнія эпилептиковъ къ нашему времени все больше и больше идетъ назадъ въ руки монашества и отстаетъ въ количественномъ и качественномъ отношеніи отъ призрѣнія и лѣченія другихъ категорій нервно-душевныхъ болѣзней.

Мѣняется къ худшему и положеніе эпилептиковъ особенно въ общежитіи, но и правовое.

Нѣсколько иначе текла исторія положенія эпилептиковъ и вообще душевно-больныхъ въ Польшѣ. Д-ръ А. И. Роте ¹⁷⁾ излагаетъ эту исторію такъ: хотя въ силу общественнаго гостепріимства и благодушія славянъ вообще—больные этой категоріи и не подвергались жестокому преслѣдованію, какъ на Западѣ, но всетаки дѣло призрѣнія ихъ шло западной колеей. По Гонсіоровскому въ Царствѣ Польскомъ всѣ вообще больные и особенно душевно-больные вѣдались жрецами и „мудрыми бабами“ („вѣдьмами“ и т. п.). Но за то сами эти цѣлители, въ средѣ коихъ не мало было душевно-больныхъ, попали подъ Духовный Судъ и часто преслѣдовались имъ. Такъ было до 1776 г. На это указываютъ работы д-ра Эрндтеля (1730) и д-ра Лофинтена, который, между прочимъ, касается суевѣрія, долго и прочно господствовавшаго въ народной средѣ и народной медицинѣ—лѣченія падучей. Поэтому суевѣрію пріемъ свѣжей еще теплой крови казнимыхъ преступниковъ навѣрное излѣчивалъ отъ падучей болѣзни. Первая чашка крови была самая дорогая, послѣдующія дешевле; самой дорогой считалась кровь дѣвушки или юношеская; самая дешевая—еврейская.

Палачъ г. Кракова нажилъ себѣ состояніе на такомъ суевѣріи. —Въ 963 г. монахи ордена Св. Бенедикта поселились въ Польшѣ и занялись устройствомъ больницы и лѣченіемъ. А въ 1401 г. въ Краковѣ былъ уже и медицинскій факультетъ. Но первыя указанія на попеченіе о душевнобольныхъ встрѣчаются со времени заселенія въ Польшѣ монаховъ ордена Св. Іоанна Божія, въ числѣ обѣтовъ котораго былъ и уходъ за больными и особенно за нервно-душевными. Въ Варшавѣ они основываютъ въ 1650 г. больницу, принимая туда и душевно-больныхъ. Затѣмъ переселялись раза 2 въ разныя мѣстности Варшавы пока, наконецъ, не основались въ мѣстѣ нынѣшней больницы Св. Іоанна Божія. То было въ 1728 г.

Первое указаніе на врачебное лѣченіе въ этой больницѣ отмѣчается въ 1765 г. (д-ръ Пасхалисъ, монахъ этого ордена). Въ 1833 г. завѣдываніе больницей отошло отъ монаховъ къ совѣту, а послѣдніе вели только уходъ; въ 1876 г. ихъ устранили и отъ ухода.

Какъ монашество вело завѣдываніе дѣломъ лѣченія больныхъ и уходомъ за ними, показываютъ слѣдующія слова д-ра А. И. Роте ¹⁸⁾: монахи своеобразно вели уходъ и самую больницу: выставляли, напр. душевно-больныхъ на показъ, какъ дикихъ животныхъ въ деревянныхъ клѣткахъ и держали такъ по цѣлымъ днямъ; если же не было неистовыхъ больныхъ, то раздражали нарочно больныхъ или нанимали для того желавшихъ изображать такихъ больныхъ; лѣчили такъ: подводили больныхъ en traitement подъ насосъ, гдѣ обкачивали съ значительной высоты холодной широкой струей“.

Другая больница была основана тѣми же монахами въ 1650 г. въ г. Люблинѣ съ отдѣленіемъ для душевно-больныхъ.

Тамъ оно существуетъ и понынѣ (30 душевно-больныхъ). Въ 1732 г. въ Варшавѣ основана больница младенца Іисуса съ отдѣленіемъ для душевно-больныхъ женщинъ.

Въ 1679 г. въ Краковѣ открыта больница для душевнобольныхъ, которая была причислена къ больницѣ Св. Духа и обѣ потомъ къ больницѣ Св. Лазаря (1879 г.).

Такимъ образомъ опека и призрѣніе нервно и душевнобольныхъ въ царствѣ Польскомъ организована уже больше 230 лѣтъ. Однако это было „условное благодѣяніе“ и только съ 1842 г. со времени больничнаго устава началось болѣе научное призрѣніе душевно-больныхъ и среди нихъ и эпилептиковъ.

Что касается окраинъ Россіи: Кавказа, Сибири и др., то положеніе тамъ больныхъ эпилепсіей да и вообще нервнодушевныхъ больныхъ наиболѣе печально: въ Сибири ^[19]⁾ вообще почти нѣтъ призрѣнія душевно-больныхъ, а тѣмъ болѣе эпилептиковъ. Больные эпилепсіей, сколько удается выяснить, находятся большей частью на попеченіи своей среды и подлежатъ народному лѣченію или духовно-монашескому (отчитыванію, эпитеміямъ и т. п.).

На Кавказѣ  ²⁰⁾ эпилептики наравнѣ съ другими категоріями нервно и душевно-больныхъ свободно вращаются среди народа; наиболѣе опасные, какъ и всюду въ народѣ, подлежатъ привязыванію, запиранію и др. мѣрамъ. Д-ръ В. В. Ольбероне ^[21]⁾ указываетъ въ своемъ очеркѣ вырожденія въ княжеской Сванетіи на тяжелое положеніе душевно-больныхъ и эпилептиковъ въ этомъ районѣ. Такъ что наши окраины стоятъ по отношеніи къ борьбѣ съ эпилепсіей на самой низкой ступени или, лучше сказать, тамъ нѣтъ и намека на эту борьбу.

¹ «Русская земская медицина». Е. А. Осиповъ, И. А. Поповъ и П. И. Куркинъ. М. 1899.

² Тр. I С. отеч. псих. Русское законодательство объ умалишенныхъ, его исторія и сравненіе съ иностранными законодательствами

³ Тр. I С. отеч. псих. Къ вопросу о домахъ умалишенныхъ въ Россіи.

⁴ Исторія рус. церкви. Спб. 1887.

⁵ Курсъ психіатріи. Изд. 2-ое. Т. I стр. 634.

⁶ Эпилепсія, ея лѣченіе и судебно-психіатрическое значеніе. Изд. 3. Спб. 1898 г.

⁷ Народная медицина Астраханской губерніи. Рус. Мед. Вѣс. 1904 г. № 17, 20, 18.

⁸ См. также. Д-ръ мед. В. И. Яковенко. Душевно-больные Московской

губерніи. М. 1900 г.

⁹ 1. с.

¹⁰ Къ исторіи психіатріи въ Россіи въ царствованіе Алексѣя Михаиловича. «Рус. мед. 16. 1902 (№ 93).

¹¹ Жур. общ. рус. вр. въ память Н. П. Пирогова. 1904 г. № 6. (Реф. изъ Рус. Мед. В. 1905 г. № 4).

¹² 1. с.

¹³ 1. с.

¹⁴ 1. с.

¹⁵ 1. с.

¹⁶ См. напр. работы д-ровъ: Д. Н. Жбанкова (Земско-мед. сборникъ. М. 1890—93. В. I —ѴII), И. В. Константиновскаго (1. с.) и др.

¹⁷ Tp. I С. отеч. псих. Къ исторіи и статистикѣ душевно-больныхъ въ царствѣ Польскомъ.

¹⁸ 1. с.

¹⁹ См. напр. д-ра Л. А. Ландау. Нужна ли на островѣ Сахалинѣ психіатрическая лѣчебница. Засѣд, 28/IV/ 901 въ об. псих. въ Спб.

²⁰ Зобытые въ очеркѣ вырожденія въ княжеской Сванетіи. 1897 г.

²¹ Д. I. Орбели. Сванетія. Спб. 1904.