ПРОБЛЕМЫ МЕДИЦИНСКОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ КРАСНОЙ АРМИИ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ (ПО СВИДЕТЕЛЬСТВАМ МЕДИКОВ СТАЛИНГРАДА)

Полный текст

В последние десятилетия в отечественной историографии наблюдается тенденция к объективному освещению советской истории, в том числе периода Великой Отечественной войны. К осмыслению проблем военной медицины приближают воспоминания и письма врачей-ветеранов Великой Отечественной войны: в них находят отражение повседневные трудности, с которыми приходилось сталкиваться, а также человеческие и профессиональные качества, проявленные врачами - ради спасения жизни и здоровья пациентов. ЦЕЛЬ РАБОТЫ На основе анализа источников личного характера выявить основные проблемы медицинского обеспечения Красной армии в годы Великой Отечественной войны. МЕТОДИКА ИССЛЕДОВАНИЯ Материалами для исследования послужили письма и воспоминания выпускников и сотрудников Сталинградского медицинского института, хранящиеся в фондах музея ВолгГМУ. РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ Одной из главных проблем советской медицины военных лет стала нехватка медицинских работников. Особенно остро она ощущалась в первые годы войны, требуя напряженной работы находившихся на службе медиков. Б. П. Перпечаев, выпускник Сталинградского медицинского института, призванный в 1942 г. в 10-ю дивизию внутренних войск НКВД в качестве хирурга мед-санроты, вспоминал, что по штату требовалось 25 вра чей, а служило 17; вместо 60 положенных по штату фельдшеров было 38 [6, л. 3]. Это согласуется с данными специальных исследований, в которых установлено, что врачебный состав, например, 62-й армии Сталинградского фронта в 1942-1943 гг. был укомплектован только на 60 %, средний медицинский - на 76 %, кадровые санитарные инструкторы - не более чем на 60 % [2, с. 184]. Несмотря на усиленную подготовку медицинских кадров, в условиях масштабной войны число медицинского персонала оказалось недостаточным. «Многие мои однокурсники, к сожалению, уже в июне 1942 г. погибли или попали в плен в районе Харькова при окружении наших войск немецкой армией или числились без вести пропавшими» - вспоминал впоследствии Б. П. Перепечаев [6, л. 2]. Компенсация недостатка кадров происходила за счет усиленной нагрузки на медиков, остававшихся в строю - особенно во время ожесточенных боев. Кроме того, в прифронтовых районах им часто приходилось оказывать помощь и гражданскому населению. Во время Сталинградской битвы в отдельных полковых медицинских пунктах врачи и медсестры за два дня обрабатывали до 500 раненых [6, л. 14]. Особенно остро нехватка медперсонала в городе проявилась в конце июля - начале августа 1942 г. «Едва мы успевали закончить один прием, как у наших ворот по Ковров-ской улице останавливались вновь санитарные автобусы, из которых выносили раненых» - вспоминала С. Л. Тыдман, доцент Сталинградского медицинского института, в 1941-1942 гг. - старший хирург эвакогоспиталя № 1584 [8, л. 11]. В таких условиях у медиков не оставалось времени на отдых, приходилось спать 86 Выпуск 1 (53). 2015 jDseunpGs [ЩішііПМЩ по 2-3 часа в сутки, так как «работали без перерыва весь световой день, прихватывая и ночь» [6, л. 36]. Проблема нехватки медперсонала в медсанротах и медсанбатах решалась с помощью создания так называемых команд выздоравливающих из легкораненых. Выздоравливающие привлекались врачами к развертыванию палаток, к уходу за тяжелоранеными, выгрузке и погрузке их для транспортировки в тыл. Кроме того, врачам приходилось постоянно, в перерывах между боями, готовить санитаров из солдат, которых они обучали первой помощи и выносу раненых с поля боя. Нехватка медицинского персонала в эвакогоспиталях частично компенсировалась помощью шефских организаций, общественности, школьников и студентов, которые ухаживали за ранеными, несли дежурства. Студенты младших курсов медицинских институтов привлекались к разгрузке военно-санитарных поездов, а также к работе в качестве медицинских сестер и санитаров [3, л. 1]. Студенты старших курсов привлекались непосредственно к лечебной работе [6, л. 1]. Такая практическая подготовка была особенно важной в первые годы войны, когда у большинства врачей наблюдался недостаток знаний и опыта в военнополевой хирургии, военно-полевой терапии. Подавляющую часть врачебного персонала составляли выпускники гражданских вузов, врачи городских и районных больниц, которые в мирное время не сталкивались с огнестрельными ранениями и их осложнениями. А. И. Баландина, выпускница 1942 г., вспоминала, что встала за операционный стол в качестве ассистента на пятый день после окончания института и испытала немало затруднений [7, с. 73]. Однако даже опытным хирургам было непросто. С. Л. Тыдман вспоминала о своей работе в 1941 г.: «Мне было очень трудно. Пришлось опираться лишь на свою общехирургическую подготовку и опыт, приобретенный мною в нашем гнойном хирургическом отделении клиники. Опыта в военно-полевой хирургии не было. Я не расставалась с книгой «Военно-полевая хирургия» М. Н. Ахутина» [8, л. 2]. Уже в результате собственного опыта врачи приобретали необходимые знания и навыки. Еще труднее, чем хирургам, приходилось врачам других специальностей. Среди врачей эвакогоспиталя № 1584 были терапевты, отоларингологи, венерологи, гинекологи [8, л. 8]. Все они были вынуждены «переквалифицироваться» в военных хирургов и оказывать помощь раненым. На квалификации врачей негативно сказались: постоянное реформирование высшего образования в предвоенные десятилетия, репрессии профессорско-преподавательского состава в 1930-е гг., секретность некоторых вопросов военно-медицинского оснащения. Последнее, в частности, отмечал Б. П. Перепечаев: «В работе выяснилось, что врачи, не занимавшиеся на гражданской службе хирургией, не владели приемами транспортной иммобилизации, а только что окончившие медицинские институты даже их не видели, так как военно-медицинское оснащение считалось секретным, и его демонстрировали только слушателям военно-медицинских учебных заведений» [6, л. 45]. В докладе военного хирурга В. С. Юрова (до войны - сотрудника кафедры госпитальной хирургии, а впоследствии ректора Волгоградского государственного медицинского университета.-Авт.) «Проникающие ранения брюшной полости», подготовленного для конференции хирургов Воронежского фронта в 1942 г., упоминались случаи неправильного лечения, которые были следствием отсутствия у врачей-хирургов необходимой подготовки. В частности, отмечалось, что некоторые раненые в брюшную полость не были оперированы на передовых этапах эвакуации, их лечение проводилось консервативно и закончилось в большинстве случаев летальным исходом [10, л. 7]. Другой серьезной проблемой была нехватка медикаментов, перевязочных средств, средств для дезинфекции. В ходе Сталинградской битвы ощутимым был дефицит препаратов крови, во многом обусловленный недостатком оборудования для ее транспортировки [4, с. 60-64]. Нередкими были случаи, когда медики сами сдавали кровь для раненых. Также наблюдался дефицит обезболивающих средств, транспортных шин, оборудования для дезинфекции. Вспоминая о битве на Курской дуге, Б. П. Перепечаев описывает случай, когда работая в условиях постоянной нехватки анестетиков, он однажды в документе раненого (карте передового района) написал, что «ампутация кисти, висящей на лоскуте, произведена под крикоином». Это было сделано от отчаяния, с целью привлечь внимание начальства к нехватке медикаментов. Однако желаемого результата это не принесло: «Карточка была возвращена со строжайшим предупреждением, что если повторно появятся подобные записи, буду иметь дело с прокурором. Новокаин все равно не прислали» [6, л. 45]. Наблюдалась нехватка перевязочных средств. Их дефицит врачи и медсестры пытались преодолеть своими силами. Из плащ-палаток медсестры сами шили медицинские палатки, где можно было стоять в полный рост и оперировать, работать во время непогоды. К полученным для перевозки раненых ватномарлевым одеялам они пришивали плащ-палатки, чтобы раненые не мокли в открытых повозках во время транспортировки [6, л. 47]. Клочки простыней и полотенец часто использовались вместо бинтов для фиксации шин. Медсестры заготавливали рулоны ватномарлевых лент для прокладки между сломанной конечностью и шинами. Сами транспортные шины часто делались из подручных средств. Полевые подвижные госпитали и медико-санитарные батальоны не имели оборудования для капельного переливания крови. Между тем при большой кровопоте-ре введение массивных доз (1,0-1,5 л) крови было возможно лишь капельным способом. В этих условиях военными хирургами конструировались самодельные Выпуск 1 (53). 2015 87 ЩШгорСз [ЩсмеТКЩ устройства для капельного переливания. Так, B. С. Юровым был разработан аппарат для капельной гемотрансфузии из стеклянного наконечника кружки Эс-марха и глазной пипетки. Капельница демонстрировалась на конференции хирургов Воронежского фронта 10-13 ноября 1942 г. [9, л. 3]. Обострение эпидемической обстановки обнаружило дефицит средств для дезинфекции и дезинсекции. Так, распространение сыпного тифа во время битвы на Курской дуге потребовало дезинсекционной обработки одежды, личных вещей. Несмотря на тяжелые бои, врачи организовали в уцелевших жилых домах бани с самодельными «дезинсекционными камерами» [6, л. 44]. О подобных способах дезинфекции (бочки и подземные камеры) упоминал Г. Р Финн (выпускник 1941 г., впоследствии профессор кафедры микробиологии. - Авт.) [1, c. 14]. Снабжение медикаментами и оборудованием улучшилось в конце 1943 - начале 1944 гг. Появились перевязочные медицинские палатки, складные операционные столы, носилки на колесах, которые мог передвигать один человек. В достаточном количестве стали поступать инструменты, анестетики, противостолбнячная и противогангренозная сыворотки [6, л. 49]. В этих условиях, с учетом приобретенного медиками в ходе войны практического опыта, значительно улучшились своевременность и качество медицинской помощи раненым. Еще одной проблемой в работе врачей, о которой нечасто упоминалось в отечественной историографии, были бюрократические проволочки. Так, C. Л. Тыдман вспоминала, что в начале лета 1942 г. в Сталинграде появилось множество «разных консультантов, ревизоров, членов комиссий и других руководящих работников из которых, откровенно говоря, лишь немногие помогали, а большинство мешало работать. Комиссии приходили чуть не каждый день и отрывали от работы» [8, л. 10]. Более того, в условиях неблагополучной санитарной обстановки по идеологическим соображениям руководством органов здравоохранения скрывались случаи опасных инфекций. Так, П. Я. Ильченко (в 1941-1942 гг. - студентка мединститута, впоследствии доцент кафедры госпитальной терапии) отмечала, что уже в августе 1941 г. в городе наблюдались случаи холеры, и профессор кафедры гигиены Е. М. Деларю хлорировала воду, чтобы студенты не заболели холерой, когда выезжали на строительство противотанковых рвов. А весной 1942 г. студенты сами привлекались к противоэпидемической работе [3, л. 2]. В Сталинград для борьбы с холерой была направлена комиссия во главе с профессором З. В. Ермольевой. Разработанный ею холерный бактериофаг использовался в массовом масштабе, в городе было налажено его производство [5, л. 132]. Тем не менее в официальных документах и медицинской отчетности не было слова «холера». Поскольку руководство органов здравоохранения не имело права признавать существование в СССР особо опасных инфекций, в режиме секретности ее называли «форма № 30». Невозможность поставить диагноз холеры иллюстрирует рассказ Б. П. Перепечаева, который наблюдал ее в Сталинграде летом 1942 г.: «Нас учили, что в Советском Союзе давно нет особо опасных инфекций... Роковое слово диагноза сказать было страшно» [6, л. 4]. Кроме холеры, скрывались первые случаи сыпного тифа [6, л. 44]. Военным медикам приходилось преодолевать трудности, связанные с эвакуацией раненых. Исследователями отмечено, что неукомплектованность санитарно-транспортными средствами в армейских медико-санитарных учреждениях иногда составляла от 50 до 85,6 % [2, с. 184]. Часто эвакуацию раненых медикам приходилось осуществлять на попутном транспорте, следовавшем за боеприпасами [6, л. 14]. Во второй половине августа 1942 г. эвакуация раненых из Сталинграда санитарными поездами стала невозможной. Оставался один путь - через переправу на левый берег Волги, под вражеским обстрелом. Используя подручные средства, медики осуществляли транспортировку раненых ночью, в одиночных лодках, не привлекающих внимание противника [6, л. 17]. ЗАКЛЮЧЕНИЕ Организация медицинского обеспечения советских войск в годы войны имела ряд недостатков: нехватка квалифицированных кадров, дефицит медикаментов и оборудования, идеологические и бюрократические препятствия. Эти недостатки компенсировались инициативой военных врачей, их желанием любой ценой сохранить жизнь и здоровье своих пациентов. «Спасало то, что все мы беззаветно стремились к одному - помочь раненым и помочь на высшем уровне того времени» - писала впоследствии С. Л. Тыдман [8, л. 3]. В воспоминаниях врачей-вете-ранов нашли отражение личные качества военных медиков, во многом определившие достижения советской системы медицинского обеспечения в годы Великой Отечественной войны.

Об авторах

О. С. Киценко

Волгоградский государственный медицинский университет

кафедра истории и культурологии

Р. Н. Киценко

Волгоградский государственный медицинский университет

кафедра истории и культурологии

Любовь Ивановна Белова

Волгоградский государственный медицинский университет

Email: belovalubov@gmail.com
к. ист. н., доцент кафедры истории и культурологии

Список литературы

Дополнительные файлы