New crime reality as a result of the new socio-economic conditions of development of Russia

Full Text

Великий российский писатель-историк Н.М. Карамзин еще два века назад в «Исто- рии государства Российского» отметил, что главной задачей любого социального института является обеспечение личной безопасности лю- дей и защиты их прав собственности («главная цель общежития есть личная безопасность и не- отъемлемость собственности»). Именно эти два фундаментальных условия национального благо- получия являются главными направлениями де- ятельности правоохранительных органов во всех странах современного мира, включая и Россий- скую Федерацию. Когда в 1990-е гг. угрозы личной безопасности россиян и их собственности росли, это справед- ливо воспринималось как главный «провал» по- литики радикальных социально-экономических реформ. Однако в 2000-2010-х гг. криминологи- ческая ситуация начала качественно меняться. С одной стороны, удалось переломить некоторые наиболее опасные криминальные тенденции. С другой стороны, актуализировались новые про- блемы, которые ранее имели гораздо меньшее значение и которые во многом связаны с обще- мировыми трендами социально-экономического развития. Успехи 2010-х гг. в обеспечении общественной безопасности Прежде всего, следует подчеркнуть, что за последние пять лет уровень личной безопасности россиян существенно вырос - вырос в сравнении не только с 1990-ми, но и в сравнении с го- раздо более спокойными 2000-ми годами. Прежде всего, отметим, что за 2006-2014 гг. общее количество зарегистрированных престу- плений сократилось в России почти вдвое - на 44%1. Правда, в минувшем 2015 г. и в первом полу- годии текущего года снова начался их некоторый рост, связанный в основном с последствиями экономического кризиса. Тем не менее, следует констатировать, что преступность в стране ста- билизировалась на существенно более низком уровне, чем десятилетие назад (рис. 1). Важно подчеркнуть, что наблюдается долго- временное снижение уровня наиболее опасных для граждан преступлений против жизни и здоровья россиян (рис. 2). В течение последне- го десятилетия неуклонно сокращались зареги- стрированные убийства. По данным Росстата, в прошедшем 2015 г. произошло менее 12 тыс. убийств. Это не только почти в 4 раза ниже, чем в 1994 г., когда был зафиксирован макси- мальный за всю историю РФ уровень - 47 тыс. ✳ Авторы статьи выражают глубокую благодарность своим коллегам из Академии управления МВД России и ВНИИ МВД России, которые оказали существенную по- мощь в сборе материалов для данной статьи. Здесь и далее без специальных ссылок используется ведомственная статистика МВД России. Безусловно, как и любая ведомственная статистика, она имеет свои «подво- дные камни» и «узкие места», однако в данной статье эти тонкости не рассматриваются, предполагается, что ведом- ственная статистика в основном правильно отражает ре- альную действительность. Рис. 1. Динамика общего количества зарегистрированных преступлений в 2006-2015 гг. Рис. 2. Динамика отдельных видов преступлений против личности в 2006-2015 гг. Это также почти в 2 раза ниже уровня послед- него «спокойного» года существования СССР, 1990 г., когда было зарегистрировано убийств - 21 тыс. Аналогичные тенденции наблюдаются и в динамике преступных причинений тяжкого вреда здоровью2. Несмотря на рост количества зарегистри- рованных преступлений экстремистской на- правленности и террористического характера (рис. 3), угрозы экстремизма и терроризма в целом снизились. Ведь увеличение количества указанных преступлений связано отнюдь не с ростом количества терактов и экстремистских Правда, в этом уменьшении угроз жизни и здоровью рос- сиян - заслуга отнюдь не только МВД. Отмеченное сниже- ние во многом связано с повышением уровня жизни россиян в 2000-е гг. Ситуация может снова осложниться, если кризис- ные явления в экономике окажутся слишком затяжными. демонстраций, увеличением жертв идеологиче- ски мотивированного насилия, а с расширением юридических трактовок террористической и экс- тремистской деятельности (например, с крими- нализацией их финансирования, демонстрации нацистской символики, размещения экстремист- ских материалов в сети Интернет). Речь идет об усилении профилактики терроризма и экстре- мизма - борьба ведется не только с собственно идеологически мотивированным насилием, но с подготовкой к такому насилию. В то же время резко сократилось количе- ство резонансных преступлений указанного вида. После опасных событий 2011-2013 гг., ког- да внесистемная оппозиция смогла на короткое время повести за собой значительное количе- ство граждан, уровень протестных выступле- ний политического характера снизился. Самое Рис. 3. Динамика преступлений террористического характера и экстремистской направленности в 2006-2015 гг. крупное протестное выступление последнего года - прошедшие с ноября 2015 г. по февраль 2016 г. во многих регионах России акции проте- ста дальнобойщиков - имело сугубо экономи- ческий характер. Следует, конечно, подчеркнуть, что резкий спад резонансных проявлений терроризма и экс- тремизма не означает их нейтрализации. К сожа- лению, сохраняется популярность идей так назы- ваемого радикального ислама - идей, разжига- ющих межконфессиональные и межэтнические конфликты. Сохранилась и угроза деструктив- ной «цветной революции», поскольку остались объективные поводы к массовым протестным выступлениям. Тем не менее, исламистский экс- тремизм (терроризм) и деструктивная «цветная революция» в настоящее время ушли из сферы реально-актуальных в сферу потенциально-акту- альных угроз. Следующая очень болезненная для общества сфера - это преступления, совершаемые ми- грантами и против мигрантов. И здесь удалось добиться важного позитивного качественного сдвига. Если 10-15 лет назад нелегальная мигра- ция примерно в 2 раза превышала легальную, то сейчас - наоборот, легальная миграция в 2 раза превышает нелегальную. В российском законо- дательстве и в хозяйственной практике появи- лось такие институты как миграционный учет и патенты, что упростило использование ино- странной рабочей силы и вывод ее из теневого сектора экономики. Хотя преступность, связан- ная с мигрантами, остается относительно высо- кой, нельзя отрицать существенных успехов в этой сфере. Важных успехов удалось добиться также в обеспечении безопасности дорожного движе- ния. Это направление обеспечения безопасно- сти граждан долгое время казалось второсте- пенным - «дураки и дороги» считаются извеч- ным проклятием России, так что существенное количество жертв ДТП рассматривалось как обыденная реальность. Между тем только в те- чение прошедшего 2015 г. на дорогах России по- гибли более 20 тыс. человек - в полтора раза больше ежегодно регистрируемых убийств. По- этому новая государственная политика в сфере дорожного движения хотя и не привлекла боль- шого внимания СМИ, но дала гораздо более высокое число сохраненных жизней, чем анти- террористическая политика. Хотя за последние 10 лет российский автопарк вырос более чем на 50%, число погибших в ДТП сократилось почти на треть. Такое качественное снижение жертв дорожного движения обусловлено в первую очередь профилактической работой на основе использования высокотехнологических средств контроля - внедрения системы фото-видео- фиксации нарушений правил дорожного дви- жения. В частности, в 2015 г. в России выявлено более 80 млн правонарушений в дорожном дви- жении, более половины - именно с помощью автоматических средств фото-видео-фиксации. В результате, хотя правонарушений на дорогах выявляется больше, водители ведут себя осто- рожнее и гораздо реже попадают в катастрофи- ческие ДТП. Отмеченные положительные тенденции являются в значительной степени следстви- ем концентрации усилий органов внутренних дел России на превентивном противодействии преступлениям, на пресечении преступлений на стадии их приготовления или покушения. Хорошо работающая полиция должна тратить основные ресурсы не столько на расследова- ние уже совершенных преступлений, сколь- ко именно на профилактику их совершения. В связи с этим следует обратить внимание, в частности, на большое значение принятого 23 июня 2016 г. Федерального закона № 182-ФЗ «Об основах системы профилактики правонару- шений в Российской Федерации». Новые криминальные вызовы и угрозы Проблемы обеспечения личной безопасно- сти и защиты собственности россиян связаны во многом с новыми криминальными вызовами и угрозами. В российской преступности начинают играть большую роль ее разновидности, связан- ные с новыми высокими технологиями и с новы- ми «правилами игры», в то время как, по спра- ведливому замечанию одного из ведущих отече- ственных криминологов В. Овчинского, «основ- ная полицейская мощь по-прежнему обращена в прошлое». Что же касается новых криминальных вызовов и угроз, то их пока даже трудно адекват- но оценить, поскольку ведомственная статистика нацелена в первую очередь на учет «старых» ви- дов преступности. Одним из главных компонентов новых кри- минальных вызовов и угроз являются преступле- ния в сфере компьютерных технологий (кибер- преступность). Речь идет, прежде всего, об экономиче- ской киберпреступности. Это - и мошенни- чество с кредитными картами в режиме он- лайн, и хищение личных данных, и хищение денег с банковских счетов граждан с исполь- зованием возможностей «мобильного банка», и т.д. По данным ЦБ России, только за полго- да с октября 2015 г. по март 2016 г. потери рос- сийских банков от хакерских атак превысили 2 млрд руб. От атак на банкоматы банковских организаций с использованием технологии BlackBox, по данным ЦБ РФ, лишь в первом квартале 2016 г. банки потеряли еще более 5 млрд руб. Эти суммы могут показаться не слишком крупными (в сравнении, например, с 8 млрд «неизвестно чьих» рублей, изъятых во время коррупционного скандала вокруг пол- ковника полиции Захарченко). Однако надо учитывать, что коммерческие банки категори- чески не заинтересованы в распространении информации о слабой защищенности вкладов и будут скорее преуменьшать (или даже замал- чивать) свои потери от хакерских атак, чем их преувеличивать. Самое главное, киберпреступ- ность стремительно развертывается: так, в 2015 г. зарегистрировано на 66% больше преступле- ний, связанных с использованием вредоносных программ, чем в 2014 г. Важно также, что уро- вень виктимизации от киберпреступности в несколько раз выше, чем от «обычных» видов преступности. От кибератак страдают, часто не замечая этого, 17% (каждый шестой!) поль- зователей Интернета, в то время как, напри- мер, среди владельцев автомобилей от краж со взломом, ограблений и угонов несут потери не более 5%. Широкое распространение получили в по- следние годы также пропаганда в Рунете деструктивных идей радикального ислама, а также финансирование террористических и экстре- мистских движений при помощи электронных денежных переводов. Эти криминальные явле- ния нередко называют «Интернет-джихадом». В этой связи следует упомянуть, что, по оценкам экспертов, 70% всех вербовок в исламистские со- общества производится именно через информа- ционные сети. Второй важный компонент новых крими- нальных вызовов и угроз связан с ростом в крупных городах среды (анклавов) инокуль- турных мигрантов и, как следствие, этниче- ской преступности. Это - результат большого притока эмигрантов в Россию, прежде всего, из стран Средней Азии и Закавказья, отчасти - внутренней миграции из СКФО в другие реги- оны России. На примерах уже не только зарубежных стран, но и самой России мы наблюдаем этни- зацию ряда профессий, рост этнического пред- принимательства, этнической преступности и этнических ОПГ. На территории России, по оценкам экспертов, в последние годы нахо- дится 12-15 млн мигрантов, т.е. они составляют примерно 10% населения страны. Среда ино- культурных мигрантов, генерирующая этни- ческую преступность, имеет примерно такие же масштабы. Доля этнической преступности в общем массиве зарегистрированных престу- плений относительно невелика (обычно ниже, чем доля инокультурных мигрантов в населе- нии), однако эти преступления часто становят- ся резонансными, резко снижая у русскокуль- турного большинства ощущение безопасности. Особенно опасна ситуация в крупных городах: например, в Москве только на иностранных граждан в 2015 г. пришлось 9% зарегистри- рованных преступлений. Среди этнических мигрантов и этнических ОПГ растет влияние радикального ислама, этнические ОПГ контро- лируют и нелегальную миграцию, и героино- вый наркотрафик. Между тем иноэтническая среда продолжает оставаться во многих аспек- тах «серой зоной» - сферой, мало (или не-) до- ступной для наблюдения полиции. Третий компонент новых криминальных вы- зовов и угроз связан с экономическими престу- плениями и связанной с ней коррупцией. Строго говоря, новой эту угрозу назвать трудно, про хо- зяйственный обман и коррупцию в России пишут уже не одно столетие (достаточно вспомнить хотя бы «Ревизора» Н.В. Гоголя). Однако в последнее десятилетие у этой проблемы появились относи- тельно новые оттенки. С одной стороны, за последние 10 лет ко- личество зарегистрированных преступлений экономической направленности сократилось более чем в 4 раза. Во многом это связано с уста- Рис. 4. Динамика преступлений коррупционной направленности в 2012-2015 гг. новкой «прекратить кошмарить бизнес», более взвешенно и в строгом соответствии с законом подходить к возбуждению уголовных дел и при- влечению к уголовной ответственности за эко- номические преступления. Тенденция к сниже- нию хорошо заметна и по преступлениям кор- рупционной направленности (рис. 4). С другой стороны, системная криминализи- рованность бизнеса и коррупция власти оста- ются, по мнению многих экономистов, главны- ми тормозами развития российского общества. Обвинения в коррупции, независимо от их обоснованности, легко становятся поводом для протестных выступлений. В этой связи уместно вспомнить, что «цветные революции» (включая и события на Украине в 2014 г.) всегда проходят под именно антикоррупционными лозунгами (хотя далеко не всегда приводят к снижению коррупции). Новым является не только рост обществен- ной опасности, но и повышение сложности эко- номических и коррупционных преступлений. Даже если преступников удается выявить и осу- дить, трудно добиться исполнения наказаний в виде штрафов. Так, в минувшем 2015 г. размер причиненного материального ущерба по окон- ченным уголовным делам составил 267 млрд руб., а обеспечено возмещение ущерба на сумму лишь 104 млрд руб. (менее 40%). Еще один важный и относительно новый фактор - это рост институционализирован- ности коррупции среди предпринимателей, крупных чиновников и политиков. Примерно 2/3 осужденных в России в последние годы за коррупцию - это мелкие взяточники, изо- бличенные в получении взяток на «смешную» сумму менее 10 тыс. руб. Что же касается так называемой «сетевой» коррупции, основанной на связях, вхождении в элитные группы, системах «откатов», то ее выявляют и наказы- вают существенно реже, хотя для общества она гораздо опаснее. Поэтому в российском обще- стве сформировалось устойчивое (хотя и не во всем верное) представление о безнаказан- ности экономических и коррупционных пре- ступлений. Снижение зарегистрированных коррупционных преступлений воспринимает- ся поэтому не как успех (преступлений стало объективно меньше), а наоборот - как про- вал (с преступлениями стали меньше бороть- ся). Этот стереотип общественного сознания - мощный потенциал для «взрыва» массовых протестных настроений по любому конъюн- ктурному поводу. Все три перечисленные тенденции связаны не столько с успехами (провалами) в органи- зации работы МВД России, сколько с общими тенденциями системного социально-экономи- ческого развития. Рост киберпреступности - результат глобального перехода от индустри- ального к постиндустриальному обществу. Если сто лет назад «технически продвинутые» пре- ступники грабили банки на автомашинах и с ав- томатами, то теперь для ограбления им оружие вообще не нужно. Рост этнической преступно- сти - это плата за формирование глобально- го рынка труда и мультикультурализма. Если в прошлом веке трудовой мигрант в «чужой» стране чувствовал себя беззащитной одиноч- кой, то теперь он опирается на «свою» диаспо- ру и считает нормальным создавать иноэтниче- ские кварталы-«чайнатауны». Наконец, инсти- туциональная коррупция пышно расцветает почти во всех странах догоняющего развития, где возглавляющая модернизацию элита мало подконтрольна гражданскому обществу. Российская полиция в условиях новой криминальной реальности Перечисленные в предыдущем разделе но- вые факторы криминологической ситуации можно назвать «новой криминальной реально- стью». Этот термин производен от родившего- ся в прошлом году понятия «новая экономиче- ская реальность», предложенного для обозна- чения новых (менее благоприятных) условий национального развития в условиях современ- ных глобальных вызовов3. Оба понятия тес- но сопряжены: новая криминальная реально- сть - прямое следствие новой экономической реальности. Современная криминологическая ситуа- ция - это не только рост новых криминальных угроз и вызовов, но и новые условия (в том числе, новые возможности) служебной деятельности сотрудников правоохранительных органов. В значительной степени данные условия связаны, безусловно, с начавшимся в 2014 г. экономиче- ским кризисом. Но есть и другие проблемы, ко- торые проявились еще до кризиса. Прежде всего, российская полиция - как и вся Россия - работает в условиях «жестких бюджетных ограничений». Эти ограничения вынуждают сокращать штаты, не позволяют в достаточной степени улучшать оплату и условия работы. Самое главное, в силу умеренных эко- номических прогнозов, в ближайшие год-два, скорее всего, существенных изменений не про- изойдет. Но главное ограничение в организации пра- воохранительной деятельности - это не финан- сы, а нехватка качественных кадров. К сотруд- никам МВД предъявляют высокие профессио- нальные требования (знания, ответственность, профессиональные риски, перегрузки), а их оплата в сравнении со специалистами в бизнес- секторе не велика. В результате в полицию не- охотно идут работники с высокой квалификаци- ей. Остро не хватает сотрудников, обладающих специальными компьютерными знаниями и навыками для противодействия киберпреступ- ности. Среди полицейских мало сотрудников, способных работать в иноэтнической среде, знающих на хотя бы элементарном уровне язы- ки мигрантов. Среди сотрудников МВД не хва- тает тех, кто способен эффективно бороться с деловой коррупцией, поскольку это требует спе- циальных бизнес-знаний. Чтобы отвечать на новые криминальные вызовы и угрозы, следует, видимо восполнять нехватку собственных кадров усилением взаи- модействия с институтами гражданского обще- ства. 3 См., напр.: Медведев Д.В. Новая реальность: Россия и глобальные вызовы // Вопросы экономики. 2015. № 10. Давно замечено, что государство может быть сильным, только если оно сильно «мнением на- родным». Однако обеспечение правопорядка в России серьезно страдает от недостаточной поддержки полиции институтами граждан- ского общества. У многих россиян сохраняют- ся потребительски-завышенные требования к МВД - мол, «полиция должна сама все делать, а граждане - лишь пассивные потребители пра- воохранительных услуг». Между тем по опыту зарубежных стран видно, что полиция, отчуж- денная от народа, справиться с новыми кри- минальными вызовами и угрозами принципи- ально не может. Хотя МВД работает на пределе ресурсных возможностей, в российских СМИ - и в этом они отражают общественные умона- строения - во многом сохраняется установка на критику полиции. Самое главное, организации гражданского общества, к сожалению, не часто могут и хотят практически помогать полиции. По данным опросов, лишь менее половины руководителей НКО ощущают высокую потребность в контак- тах с территориальными органами МВД. В Рос- сийской Федерации сейчас действуют более 160 тыс. членов ДНД (т.е. примерно 1 член народной дружины на 100 человек населения страны) и еще почти 30 тыс. членов казачьих дружин. Но потенциал взаимодействия территориальных органов МВД с дружинниками пока использу- ется определенно не в полную силу. Симптома- тичны в этой связи взаимоотношения полиции и казачества: хотя в казаках числятся по всей России сотни тысяч, число тех из них, кто регу- лярно участвует в совместном патрулировании, ниже на один-два порядка. Последним по счету, но далеко не послед- ним по значению направлением совершенство- вания деятельности органов внутренних дел следует назвать качественное улучшение науч- ного и методического обеспечения. Речь идет об усилении практической значимости научных разработок, связанных с правовым, организа- ционным, техническим обеспечением работы министерства. Успешное выполнение органами внутренних дел своего предназначения зависит от глубины оценки криминальной ситуации. Без этого нельзя выработать меры упреждаю- щего реагирования на угрозы дестабилизации обстановки. Только точные и своевременные криминологический анализ и прогнозы позво- лят разрабатывать эффективные меры борьбы с преступностью.

About the authors

A L Sitkovsky

Center of MIA Russian Academy of Management

Email: sitk-andrej@yandex.ru

Y V Latov

Leading Researcher of RAS Institute of Sociology

Email: latov@mail.ru

References

Supplementary files