RETsENZIYa NA MONOGRAFIYu V.V. KhOROL'SKIY. «TVORChESTVO U.B. YEYTSA I PROBLEMA PREKRASNOGO V POEZII SIMVOLISTOV». VORONEZh, KVARTA, 2018. 114 S. ShTRIKh-KOD U100554978

Abstract

Full Text

Не так уж часто бывает, чтобы книжка, попавшая в руки достаточно случайно, заставила читателя многое «переформатировать» в его уже устоявшемся умственном багаже. Тем более если речь идет о небольшой, вузовской монографии. Однако эта монография уже на субтитульном листе заявлена как книга обобщающая, т.е. расставляющая «точки», подводящая итог целому историко-литературному периоду. И это уже серьезная постановка вопроса, тем более что речь идет о периоде непростом, где сами эти итоги требуют от автора хирургически тонкого обращения с немалым числом во многом спорных понятий. Виктор Васильевич Хорольский, профессор Воронежского государственного университета, о котором вездесущий Интернет сообщает лишь, что он «занимался английской литературой, изучал поэзию рубежа XIX - XX вв. С 1990-х гг. специализировался в области западных СМИ и, особенно в области СМИ «развивающихся» стран. В зарубежной литературе в последние годы его стала привлекать и тема ”Постмодернизм”». Как оказалось, рецензируемая здесь монография вобрала в себя импульсы едва ли не от всех перечисленных сфер познания: в ней и английская литература, и рубежи веков, и публицистика, и даже постмодернизм, то ли уже отошедший в прошлое, то ли еще благополучно здравствующий, - вопрос, также не обойденный в монографии вниманием. Период в истории английской (и англоирландской) литературы, давший тему книге В.В. Хорольского, принято в филологии разбивать на «аспекты», «течения» и «направления», поскольку в нем в сложном конгломерате взаимодействуют и феномен позднего «викторианства», и «прерафаэлитское братство», и пришедший из Франции и «перекрасивший» лондонские туманы импрессионизм, и мало кому понятный неоромантизм, в рамках которого Хенли никак не похож на Конана Дойля, а Честертон - на Киплинга, и, конечно, комплекс fin de siecle c его декадансом и зарождающимся модернизмом. И, разумеется, заявленный в самом названии книги символизм, который кто-то по инерции относит к декадансу, кто-то к модернизму (и не два ли это названия одному и тому же?), а кто-то считает явлением стержневым и самостоятельным (А. Волынский: «Декадентство быстро отцвело… оно быстро расплывается в символизме» - с. 37). В названии монографии фигурирует лишь одно имя - У.Б. Йейтс, - и фигурирует, конечно, неспроста, он центральный «герой» исследования, хотя в предпосланном книге «Содержании» даже не упомянут, поскольку он здесь не только «сам по себе». Не сама по себе и тема красоты («прекрасного», тоже в названии заявленного) как цель любого искусства, как связующее звено между течениями и направлениями, между Суинберном, Йейтсом и Саймонсом (им посвящены отдельные главы) и теми поэтами «зеленого острова», которые в маленькой книге отдельной главы не получили. Впрочем, книга не только об ирландской литературе, она в емкой форме подвергает анализу весь европейский символизм как культурную данность и ту роль, которую в нем сыграла Ирландия. Основной особенностью национальной поэзии этой страны исследователь видит в стремлении ее поэтов возродить фольклорно-мифологические традиции «героического века», символизировавшие “«дух» народа, его этническую и социальную целостность” (с. 88). У.Б. Йейтс: «нет школы для писателя лучше фольклора» (c. 65). Рубежи столетий, при всей их исторической идентичности, - всегда время перелома эпох, непременно периоды кризиса, и это кризис сознания современников, подводящих итоги прошедшему веку, кризис общественных отношений, культуры, кризис цивилизационный. На рубеже ХVI - ХVII вв. эта кризисность окрасила гамлетовское “The time is out of joint”, на стыке ХУIII и XIX вв. был Ф. Шиллер с его «Песнью о колоколе» (“Ein Jahrhundert ist im Sturm geschieden, / Und das neue öffnet sich mit Mord”). На рубеже ХIХ - ХХ вв., получившем в европейской культуре название «модерна», едва ли не общей стала идея заката культуры, предчувствие общественных потрясений, войн, революций, близящейся гибели мира (Шопенгауэр, Ницше). Ощущение исчерпанности культуры вело к саморефлексии, к осмыслению предыдущего культурного опыта. Так, в поствикторианской Англии выход из тупика виделся в искусстве Средневековья («прерафаэлиты»), в культуре «загадочного» Востока (Киплинг, Стивенсон, Хаггард), в мистике (Честертон), в скандинавском и родном кельтском фольклоре (Йейтс). И поистине общим достоянием для всех литературных движений была мысль о том, что «красота спасет мир». Роль ее, правда, рисовалась в контексте разных направлений культуры по-разному, и это в монографии тоже не обойдено вниманием. Расставляя по местам явления культуры рубежа веков как элементы современного ей «фона», автор литературного обзора делает предметом своего исследования символизм в лице трех главных представителей ирландской поэзии - Суинберна, Йейтса и Саймонса, видя в их лирике такие специфические и для ирландской поэзии в целом черты, как «панмистицизм», «панэстетизм», «панмифологизм», «панэзотеризм» (c. 67). «Фоном» же для творчества этого «трехзвездия» служила не только вся совокупность англоирландской поэзии (Теннисон, Пейтер, Синг, Уайлд и др.), но во многом и поэзия общеевропейская, в контексте которой декаденты и модернисты находили своих «предтеч» в Новалисе и Ибсене, в Бодлере и «парнасцах», в Верлене и Малларме, в А. Рембо и А. Жиде. При всем культурном и национальном своеобразии английского рубежа веков на него не могла не влиять и современная ему русская традиция, в которой также были важны и культ Прекрасной дамы, и своя тяга к фольклору и историческому прошлому «святой Руси». В монографии в емкой и концентрированно сжатой форме прослеживается творческое взаимодействие английских символистов с А. Блоком (с. 65 - 67), Вяч. Ивановым (c. 69 - 71), Ф. Сологубом. «Русские критики, много писавшие о личности Уайльда, - читаем в монографии, - сопоставляли его не только с К. Бальмонтом и И. Северяниным, но и с Ф. Достоевским», хотя ценностная ориентация английских эстетов и гедонистов отделяла их, конечно, «от гуманизма таких художников, как Достоевский» (с. 53). Сходство в целях ирландского и русского поэтических миров предопределило и их стилевые сближения, которые автор находит в обилии метафорических и декоративных эпитетов, сравнений и других тропов (c. 76). Может вызвать вопрос термин «школа», использованный автором по отношению к «прерафаэлитам», дабы отказать им в принадлежности к «направлению» в искусстве, - на том основании, что эстетическая программа семейства Россетти «не была подробно разработана теоретически» (c. 13 - 14). У «озерной школы» или у «натуральной школы» в России были в этом отношении достаточно определенные эстетические программы. Может быть, дело, главным образом, в том, что «прерафаэлитов» было маловато, чтобы считаться «направлением», - всего три человека? Привлекательную черту монографии В.В. Хо-рольского представляют четкие анализы стихотворений Йейтса и Саймонса, часть из которых представлена и в его собственных переводах. Осуществляемый в книге обзор эпохи декаданса звучит поразительно актуально и для десятилетий следующего «рубежа веков» - недавно пережитого нами стыка ХХ и ХХI столетий, где ”массовая” культура в не меньшей степени «способствовала “дегуманизации” тех самых “масс”, вкусы и интересы которых вроде бы полностью учитывала. Она развлекала массы, приучая обывателя к бездумному потреблению благ цивилизацию. Не удивительно, что творческая интеллигенция скептически относилась к журналистике, обвиняя ее в низкопробной сенсационности, пошлости и прямом идейном одурманивании невзыскательной публики» (c. 11). Книга В.В. Хорольского предназначена для филологов - от студента до профессора. Это книга тщательно продуманная, нигде не оставляющая исследовательских «лакун» и, не желая обидеть студентов, думается, более полезная все же для профессоров.