CULTURAL-CIVILIZATION PHENOMENON OF RUSSIAN INTELLIGENCE: FROM FOLKLORE TO LITERATURE (ON THE EXAMPLE OF THE TRACT OF S. ESENIN “KEYS OF MARIA”)

Full Text

Введение. Сколько бы ученые ни спорили и ни выдвигали теорий о появлении интеллигенции как культурном явлении, все они так или иначе вновь возвращаются к пониманию интеллигента как единицы бытия, культуры, истории. Конечно, можно подробно рассматривать разные концепции, касающиеся зарождения этого явления, которых в истории науки накопилось достаточно. Например, в трудах Л.Я. Смолякова, В.С. Меметова, В.П. Алексеева, А.И. Першица [1] и других ученых интеллигенция воспринимается как феномен, уходящий своими корнями в глубокую древность, Античность, Древнюю Русь, Средневековье. Эта точка зрения нашла отражение во многих работах сборника «Проблемы теории и методологии исследования интеллигенции» (2008), который был выпущен НИИ интеллигентоведения при Ивановском государственном университете [10]. Но все эти концепции следует воспринимать лишь в свете одной проблемы, а именно проблемы взгляда на саму историю, на ее процессы и факты с двух точек зрения - бытовой, рациональной, и провидческой, сакральной; исходить, по определению Г.С. Смирнова, из «ноосферной истории человечества» [12, с. 350]. Под таким углом зрения и само понимание феномена интеллигента будет наполняться другим смыслом. Если же на историю и на проблему интеллигенции смотреть лишь с бытовой точки зрения (воспринимать историю как ряд событий, а интеллигента как человека, который характеризуется определенным набором норм и правил поведения), то интеллигентом можно считать каждого прогрессивно мыслящего культурного человека. Однако если же мы говорим об историософии, то с ее точки зрения интеллигент - это человек, приобщенный прежде всего к духовным знаниям, постигающий духовную науку и непременно укорененный в своей культуре. Но здесь тоже возникает диалектическая проблема. Например, к таким знаниям приобщены поэты и вообще люди искусства, как справедливо писал А. А. Блок: «…художник видит не один только первый план мира, но и то, что скрыто за ним, ту неизвестную даль, которая для обыкновенного взора заслонена действительностью наивной» [3, с. 323]. Однако в то же время многие люди искусства, те же поэты, не были укоренены в архаической культуре - в этом видел вину русской интеллигенции тот же Блок (вопрос о феномене русской интеллигенции XX века, ее расколе). Как в этом случае «вычислить» культурный код интеллигента, понять глубину этого феномена? Материалы и методы. В нашей статье речь пойдет об учении немецкого философа, основателя антропософии Рудольфа Штайнера, который представил в своих трудах и лекциях антропософское видение интеллигента. В этой связи мы также обращаемся к трактату С.А. Есенина «Ключи Марии», в котором представлена взаимосвязь русского человека со своей духовной культурой и искусством, архаическими воззрениями славян. Для анализа применяем типологический и системный методы, позволяющие воспринимать текст в широком пространстве мировой культуры. Рудольф Штайнер, немецкий философ и ученый начала XX века, основоположник антропософского учения, в своих лекциях, прочитанных в Дорнахе в 1924 году и посвященных розенкрейцеровским учениям, личности Агриппы Неттесгеймского, говорит о космической интеллигенции, которая существовала во все времена, о людях от начала возникновения Земли: «Интеллигенцией планеты Земля был человек как таковой. <…> Человека рассматривали как существо, который благодаря сокрытым в его существе силам, импульсирует Землю в ее движении вокруг Солнца, в ее последующем движении в мировом пространстве» [15]. Штайнер приводит также положения из учения немецкого натурфилософа Агриппы Неттесгеймского, который понимал под интеллигенцией людей, творящих «управление планеты», преклоняющихся Солнцу, следующих духовным космическим законам, а отсюда следует и название этих людей - «интеллигенция планеты» [15]. Казалось бы, что это достаточно далеко от современных теорий об интеллигенции, но если мы и говорим о людях искусства, о людях, причастных к пассионарности по отношению к культуре, то должны принять во внимание два взгляда на реальность - исторический и провидческий. Такой взгляд был близок философам, представляющим русский космизм. Например, Вл. Соловьев в статьях, посвященных А.С. Пушкину, писал о двух взглядах на искусство - реальном, историческом, и пророческом, провидческом. Первому взгляду на искусство подчинены многие теории в науке, изучающей феномен интеллигенции. Со второй точкой зрения считается само искусство, которое находится на грани реальной, исторической, и бытийной действительности. Собственно, об этом писали многие поэты Серебряного века: «Стих напоминает человеку о том, что он бессмертный сын Солнца и Океана» [2]. В таком случае стоит обратиться непосредственно к примерам из искусства, рассуждениям поэтов. Мы обратимся к началу XX века, где вопрос об интеллигенции и ее связи с культурой стоял особенно остро, к творчеству С.А. Есенина, самого русского поэта в эту эпоху. Вл. Соловьев, рассуждая в своем трактате «Чтения о Богочеловечестве» о человеческой личности, вводит понятие объективной и субъективной идеи, которая в конечном счете сводится к некой универсальной идее: «Всякое существо есть то, что оно любит» [14]. Обращаясь к учению Соловьева об идеях, мы выходим на понятие сущей идеи, которую воспринимает национальный гений, и таким образом он постигает божественное начало - идеальный космос реализуется в его художестве [14]. Исходя из этого мы рассмотрим трактат Есенина и как воплощение национальной идеи, и как теоретическое обоснование космической идеи личности в его стихах. Для нас также значимо в данном случае следующее замечание Соловьева: «Истинный источник поэзии, как и всякого художества, - не во внешних явлениях, и также не в субъективном уме художника, а в самобытном мире вечных идей, или первообразов» [13]. Результаты. Размышления о духовной культуре русского человека, о его ментальных особенностях неразрывно связаны с национальной аксиологией, топикой, которая организует национальный образ мира. В нашей работе речь пойдет именно о национальной аксиологии, из которой рождается «русский Дух» и благодаря которой осуществляется связь между бытием и небытием, преодолевается культурная дистанция. В культурологическом и философском пространстве большое внимание национальным образам мира уделял Г.Д. Гачев [4]. Ученый выделял характерные для каждого национального образа свои коды культуры. Обратимся к русскому варианту бытия. В трактате «Ключи Марии» С.А. Есенин пишет о существовании корабельного, заставочного и ангелического образа в поэзии, а также о понимании поэзии через «древесную» систему, константу Духа: «Существо творчества в образах разделяется так же, как существо человека, на три вида - душа, плоть и разум. Образ от плоти можно назвать заставочным, образ от духа корабельным и третий образ от разума ангелическим» [6]. Опираясь на эти замечания Есенина о «корабельных» образах, задаемся вопросом о наличии такого образа, архетипа корабля в фольклоре и русской литературе. Анализируя разные фольклорные жанры, сталкиваемся с архетипом корабля / лодки / плота, который связан с иномирной действительностью, погребальной обрядностью. В русской обрядовой культуре образ корабля, саней, повозки (они варьируются) связан с путешествием на «тот свет». Здесь вспоминаются, например, проводы Масленицы, «похороны Костромы», которые осуществляются на повозках, зафиксированных на санях, ладьях [7]. В народной драме с характерным названием «Лодка» также отдельное место отводится образу лодки. Паремиологический материал, загадки о смерти, тоже дают представления о медиирующих функциях лодки, плота («Сидит уточка на плоту», «Сидит сова на корыте»). Однако с образом корабля / лодки сопряжены не только птичьи образы, но и образы коня, петуха. Есенин в своем трактате крестьянскую избу приравнивает к повозке, космической модели, на крыше которой русский мужик разместил коня: «…только один русский мужик догадался посадить его (коня. - М. Д.) к себе на крышу» [6, с. 191]. Кроме того, в русской вышивке (северном варианте), к которой тоже обращался поэт, можно наблюдать корабельный орнамент, совмещенный с женскими и звериными фигурами [11]. В этом случае стоит обратить внимание на положение из работы А.М. Панченко о космическом значении вышивки для русского человека, о тесной связи глаголов, несущих семантику ткачества, с рождением логоса [9]. Архетип корабля не затерялся в недрах народной традиционной культуры, а проявил себя скрыто в «кораблях» русской литературы. Об этом мы писали в отдельной статье, посвященной типологии кораблей в мировой культуре и литературе [5, с. 42], но здесь хотим обратить внимание на то, что для самого Есенина, выдвинувшего теорию образа корабельного, архетип корабля был доминантным для поэтики, и земля, земной шар приравнивались поэтом к большому кораблю («Письмо к женщине»). Все эти космические представления в искусстве и об искусстве позволяют с других, не позитивистских, позиций посмотреть на существо русского мужика, землепашца, который приобщен таким образом к архаическим знаниям. Здесь также можно поставить вопрос о равнинном космосе России, об особой модели пространства, поскольку русский человек большую часть жизни проживает в поле. Обрядовая лирика показательна в этом отношении: действия, связанные с урожаем, его сбором, сопровождаются песней, в которой отображается духовная жизнь русского народа в поворотные моменты годового цикла. Вывод. Все эти литературоведческие и культурологические размышления и отступления кажутся необходимыми нам не столько для оценки художественной красоты поэтического мира С. А. Есенина, сколько для того, чтобы показать, как поэтический ум, искусство воплощают суть подлинного интеллигента в штайнеровском, в историософском понимании. С этих позиций многие концепции, сложившиеся в интеллигентоведении, несостоятельны, так как по преимуществу являются позитивистскими. Трактат Есенина позволяет понять, что любой русский человек, даже крестьянин (а может, в первую очередь именно крестьянин, землепашец), который укоренен в древних знаниях предков и приобщен к национальной аксиологии, является интеллигентом в подлинном духовном смысле. Осип Мандельштам, поэт-пророк XX века, в одной из своих статей очень точно выразил общее состояние народа и времени: «И вот бывают такие эпохи, когда хлеб не выпекается, когда амбары полны зерна человеческой пшеницы, но помола нет, мельник одряхлел и устал и широкие лапчатые крылья мельниц беспомощно ждут работы» [8, с. 285]. Поэт сравнивает человека с зерном, еще не помолотым и не дающим хлебов. Так, задача интеллигента как человека искусства, как теурга действительности и исторической, и надмирной, - дать этот «хлеб» своей эпохе.

About the authors

Marianna Andreevna Dudareva

Peoples ' friendship University of Russia

Email: marianna.galieva@yandex.ru
PhD in Philology, senior lecturer of the Department of Russian language no. 2 of the FRYA and OD Moscow, Russia

References

Supplementary files