A PERSON AND A RESIDENTIAL DISTRICT: PERSPECTIVE

Full Text

Рассматривая историю возникновения типовой застройки, в первую очередь, выявляются причины, предвосхитившие появление подобного типа жилья. Среди них первыми выступают вопросы политики, идеологии, исторической преемственности. Перечисленные причины, в свою очередь, влияли на возникновение ряда учтенных технических факторов, позволявших в быстрые сроки возводить большое количество сооружений; специально созданные нормы и правила, математически выверенные параметры необходимого человеку пространства. Таким образом была запущена в ход программа создания унифицированной структуры, идеологически приближенной к позиции установления нового миропорядка. Однако, в идеально выверенных и учтенных технологических аспектах не был задан ключевой вопрос архитектуры. Для кого планируется данное строительство? [1] Если для человека, то почему в системе типовой застройки не учитываются личностные особенности того или иного индивида? Что тогда учитывается? На примере архитектуры хрущевского времени можно сказать, что превалирующую роль играла идеология. Чем оперировала данная система? К чему стремилась? Послевоенная индустриализация послужила причиной массового заселения городского пространства [4]. Таким образом, советская архитектура середины ХХ века являлась следствием политической стихийности? Возвращаясь к главному вопросу, можно ли сказать, что типовая архитектура вне субъекта? Если да, то вопрос о том, для кого/чего происходит строительство остается актуальным [2]. Как субъекту жить во внесубъектной архитектуре? Какая архитектура является наиболее подходящей человеку для жизни? Какие функции должно выполнять сооружение для того, чтобы считаться домом? [7] Если проследить, каким образом формировалось представление о человеческом доме, то можно увидеть, что, на протяжении истории, в зависимости от того, в каких условиях приходилось жить человеку, какие земли отвоевывать, и как обозначать границы своей собственности, регулировалось понимание дома как места, связывающего человека с землей [6]. Важным элементом, рассказывающем об отношении к освоенным землям, стоит подчеркнуть из истории арианизации Индостана. Историк религий М.Элиаде сравнивает экспансию новых земель с ритуалом. «Пока же отметим, что захват новой территории легитимировался возведением алтаря (gârhapatya), посвященного Агни. 17 «Мы говорим, что мы осели (avasyati), когда воздвигнута gârhapatya, и все, кто воздвиг алтарь огня, осели» (ШБ VII 1.1. 1-4). Но возведение алтаря, посвященного Агни, есть не что иное, как ритуальная имитация Творения. Иначе говоря, занятая территория предварительно превращена из «хаоса» в «космос». Посредством ритуала она получает «форму» и становится реальной» [12]. Представление о доме как о месте сакральном было также принято в эпоху Римской Империи. Domus являлся местом, где хранились семейные святыни, широко почитался культ домашних божеств. Марк Туллий Цицерон писал: «Есть ли что-нибудь более святое, более огражденное всяческими религиозными запретами, чем дом любого гражданина? Здесь находятся алтари, очаги, боги-пенаты, здесь совершаются религиозные обряды, священнодействия, моления; убежище это настолько свято для всех, что вырвать из него кого-либо запрещено божественным законом». Таким образом, понятие дома-крепости, личного пространства, защищенного от вторжения возникло, исходя из отношения к дому в Римской Империи. Христианский мир имел иной вектор развития, понимание дома, как такового, не было. Вот что пишет об этом М. Трудолюбов: «Типичный европейский дом, которого не касалась рука архитектора ренессансной школы, состоял из одного или двух больших пустых пространств с несколькими лавками и столами. В действительности дом не был пустым - он был заполнен людьми. Помимо членов семьи, здесь постоянно находились ученики, подмастерья, слуги, клиенты, друзья и партнеры - в доме могло жить 25-30 человек. Ничего похожего на уединение обитатели дома не знали» [10]. Таким образом, осознание частной собственности как особой привилегии сложилось в Европе в эпоху Нового времени. Тем не менее, понимание дома как особой территориальной приверженности, проходит сквозь всю историю человечества. Оседлость, привязанность к земле, месту [8]. Возможно ли подобное отношение в условиях архитектуры массовой застройки? Что представляет из себя массовая архитектура? Наличие разного рода ячеек? Если римский дом - это крепость, то можно ли назвать жилье в массовом доме крепостью? [5] Каковы границы каждого человека в подобном сооружении? Границы человека измеряются заданными параметрами и нормами? Если да, то субъекту продиктована необходимость жить в подобной среде.

About the authors

Evgenia A. Repina

Samara State University of Architecture and Civil Engineering

Diana I. Rybakova

Samara State University of Architecture and Civil Engineering

References

Supplementary files