THE RENAISSANCE ARCHITECTURAL TREATISES

Full Text

Архитектурное наследие эпохи Возрождения представляет собой одну из вершин человеческой деятельности и золотой фонд архитектуры. Кроме великих архитектурных объектов, к наследию также относится собрание архитектурных трактатов, лучшие из которых до сих пор являются настольными книгами архитекторов, как, например, «Четыре книги об архитектуре» Андреа Палладио. Интерес к трактатам сегодня не является исключительно археологическим. Трактаты, написанные во временной промежуток в полтора столетия, показывают, как формировалось и развивалось архитектурное мышление в эпоху Возрождения. Особенность Возрождения заключается в том, что на самом деле все то, что сегодня представляется нам каноном, рождалось без образцов, без прямых прототипов. Все авторы теории были архитекторами. Процесс собирания теории в виде трактатов был аналогичен сборке руин - исследованию и реконструкции античного ордера. Ничто не дошло до Возрождения в целостном и нетронутом виде. Только тщательно комбинируя раздельные фрагменты, можно было представить себе общий вид и понять структуру отдельного элемента или объекта. Очевидно, что то общее, которое давало направление процессу сборки руин и фрагментарных открытий, исходило из трактата Витрувия, но не только этот факт отвечает за интенсивный поток теоретических работ в архитектуре. Как пишет Алина Пейн, «переработка фрагмента внутри другого контекста означала развитие упорядочивающего критерия, теоретического пространства, которое обращалось к нему, и, естественно, словаря» [1]. И действительно, если античные тексты могли циркулировать внутри круга гуманистов, возрождение античного архитектурного ордера происходило на глазах у разнородной публики, которая должна была принять новое. Введение античности происходило не в стерильных лабораторных условиях, но в широком социальном и урбанистическом контексте. Новые формы, которые буквально вырастали из урбанистического окружения или появлялись как новые элементы средневековых форм, нуждались в обосновании, которое должно было быть доступно различным адресатам - патронам, профессионалам, строителям. Единственная нормативная теория была исключена, скорее жизнь требовала множества теорий и обоснований, начиная от устройства города и его защиты в военных действиях до устройства ордера и его адаптации к новым типологиям, развитым в эпоху Возрождения. Таким образом, разные авторы делали акцент на разных аспектах в зависимости от того контекста, с которым они сталкивались в своей работе. Первая теоретическая работа «Десять книг о зодчестве» [2] Леона Баттиста Альберти (1404-1472) датируется серединой Кватроченто - 1450 г. К этому времени купол Филиппо Брунеллески уже увенчал церковь Санта Мария Фьоре во Флоренции; Воспитательный дом, Сакристия Сан-Лоренцо и капелла Пацци были построены. Сам Альберти уже начал работы над церковью Сан Франческо и палаццо Ручеллаи. Архитектор Возрождения вышел из оков средневековых гильдий и превратился в профессионала архитектора. Тем не менее социальный статус архитектора оставался сомнительным и не- Градостроительство и архитектура | 2017 | Т. 7, № 4 80 ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ АРХИТЕКТУРЫ, РЕСТАВРАЦИЯ И РЕКОНСТРУКЦИЯ ИСТОРИКО-АРХИТЕКТУРНОГО НАСЛЕДИЯ им архитектуры - достоинство. Место действия и главный объект архитектуры, как и в трактате Витрувия, - город. Устройство городов влечет за собой создание коммуникаций и объектов, состоящих из различных частей. Таким образом, структура дома подобна структуре города, а город подобен дому, в котором есть главные пространства и объекты, расположенные в соответствии с иерархией значимости и доступа. Мироустройство в целом аналогично органической природе, в которой все взаимосвязано между собой, но существует в логической системе частей, соподчиненных общему назначению, замыслу или идее. Трактат строится на трех основных частях - материалы, типология объектов и красота. Материал указывает на реальное пространство и конкретную характеристику среды, в которых действует архитектор и, таким образом, определяет специфику архитектуры и ее отличие от живописи и скульптуры. Типология ответственна за другое качество - пространственное распределение в соответствии с пользой или функциональным назначением. Здесь архитектор явно предстает в сознании Возрождения как творец, выходящий за рамки строительного ремесла. Именно архитектор определяет взаимосвязь пространственных единиц, определяемых своим назначением, и их общую композицию, подобно истории, которую компонует живописец. Если в живописи история - это сюжетная основа многофигурной композиции, то в архитектуре история - это не просто функциональная программа, но общий замысел мироустройства, и этот замысел и есть работа архитектора, одновременно наделяющая его не только ответственностью, но и широкими полномочиями. Это было чрезвычайно важно для архитектуры. Третья часть в трактате Альберти является самой развернутой, поскольку архитектура в представлении эпохи Возрождения - это не только польза и прочность, но прежде и после всего - красота, реализующая гармонию мира. Альберти разделяет это понятие на красоту органическую и красоту привнесенную, созданную человеком. В основе красоты лежит не только ордерная система и геометрическая концепция, но и общая композиция, в которой гармония достигается соотношением назначения пространства и его формы, а также пропорциональностью всех частей. Красота архитектурная в понимании Альберти предстает тем формально-интеллектуальным слоем, который накладывается на проектируемую картину мира и приводит ее в совершенную гармонию, подобно инструменту «завеса», который использовался при построении перспективы. Трактат Альберти продолжил развитие тем Витрувия, сместив акценты в соответствии с требованиями эпохи. Вновь оказались в фокусе статус архитектора, границы архитектуры, город, принципы построения пространства и методы создания красоты. Трактат оказался синтетическим ассамбляжем, вместив все возможные на тот момент знания. Трактат не имел иллюстраций, но сам текст был подобен многофигурной композиции, в которой слово заменяло изображение. определённым. Границы профессии были размыты и не существовало архитектурного образования. Трактат Витрувия [3] был в ходу среди гуманистов, и античность Рима была уже открыта заново Брунеллески и Донателло, но рождающаяся заново профессия свободного архитектора нуждалась во введении, которое должно было быть артикулировано и транслировано прежде всего в мир заказчиков и патронов. Кроме того, уже существовал бесценный опыт перспективного построения, который должен был быть теоретически закреплен не только ради передачи опыта, но и ради установления нового знания, переводившего архитектуру из ремесла в науку. Известно, что Лоренцо Гиберти создал первую попытку творческой автобиографии, в которой попытался сформулировать основы нового знания - перспективы. Традиция же художественных мастерских, откуда вышла большая часть архитекторов Возрождения, основывалась на устной передаче основ мастерства и постепенного практического введения в профессию. Новое знание перспективы изменило не только характер изображения, но представило новую концептуальную модель картины мира. В перспективе все было подчинено единой точке схода, выбор которой зависел от художника. Заново открытая после Античности концептуальная целостность, состоящая из соподчиненных частей, была очевидна в перспективном построении и представляла контраст с тем разнородным и фрагментарным окружением, которое было сформировано в Средние века. Открытие композиции Мазаччо, рельефы Лука делла Роббиа и, наконец, архитектура Брунеллески демонстрировали новый творческий метод, основанный на принципах перспективы. Альберти, гуманист с университетским образованием, литератор и исследователь, стал автором трактата о живописи, который открывал возможность научного описания всего то, что, как и архитектура, прежде оставалось за пределами благородных свободных искусств. Найденные в трактате теоретические объяснения формы через геометрию и принципы композиции стали основами построения картины мира и создания мира как новой целостности. Альберти превращается в архитектора, способного проектировать новое целое, и после практического опыта и исследования пишет трактат об архитектуре. «Десять книг о зодчестве» были написаны после десятилетия архитектурного исследования и обосновывали архитектурную практику самого Альберти в первую очередь. Спустя полторы тысячи лет после Витрувия Альберти определяет роль архитектора в обществе, очерчивает границы дисциплины, определяет необходимый набор знаний и степень их глубины. Принцип архитектурного знания - это синтез составляющих его частей, среди которых наиболее значимыми для Альберти являются живопись, оперирующая изображением и композицией, и математика, отвечающая за числовую идею пространства и формы. Ключевое качество архитектора и создаваемой 81 Градостроительство и архитектура | 2017 | Т. 7, № 4 Э.В. Данилова Альберти установил интеллектуальный каркас архитектуры, и для всех последующих авторов он так или иначе служил точкой отсчета, как и трактат Витрувия. Второй после Альберти трактат об архитектуре Антонио Аверлино (Филарете) [4] был написан в жанре диалога. Филарете (1400-1465) поднимает те же вопросы о статусе архитектора и роли архитектуры. Но сам Филарете, который вполне мог быть героем авантюрного романа, судя по темным местам его биографии, отнюдь не кабинетный ученый, каким в большей степени был Альберти. Трактат наполнен страстью архитектора, желающего реализовать себя в самой полной мере. Филарете изобретает первый идеальный город Сфорцинда, посвященный герцогу Миланскому, у которого он состоял на службе. Вокруг строительства идеального города и строится весь сюжет трактата. Все имеющиеся знания и собственные фантазии архитектора применяются на всех стадиях строительства, которые описываются в трактате. Трактат был скорее свидетельством новых масштабных притязаний архитектора Возрождения к воплощению идеального мироустройства и его веры в собственные безграничные возможности, чем практическим пособием для заказчиков и самих архитекторов. Тем не менее именно Филарете открывает тему идеального города, которая стала на долгое время распространенной в архитектурной и социальной теориях. Проблема передачи нового знания, сформированного вокруг и на основе античности и собственного опыта, остро стояла уже во второй половине XV в. Это предопределило расхождение тем трактатов, каждый из которых был способен охватить только один или несколько связанных аспектов. До конца XV в. существовало несколько конкретных практических руководств, в которых нуждался архитектор, как зрелый, так и вступающий в профессию. Франческо ди Джорджо Мартини (1439-1501), родившийся в Сиене, был скульптором, художником, архитектором, инженером. Подобно другим homo universal Возрождения, он выполнял скульптуры, писал картины, но большую часть своей жизни работал как архитектор. Он служил инспектором над строительными работами в Сиене, придворным архитектором в Урбино, консультировал в Каламбрии и Милане, исследовал античные руины в Риме и Кампаньи. Его практический опыт простирался от строительства церквей, монастырей до дворцов, фортификаций и гидравлических сооружений, включая городские фонтаны. Свой трактат «Военная и гражданская архитектура» ди Джорджо задумывал как учебник, в котором должны быть собраны и изложены дидактически сведения о всех тех работах, с которыми сталкивается архитектор. Предполагается, что на него оказал влияние трактат блистательного художника и инженера Мариано ди Якопо Таккола (1342-1453), которого называли сиенским Архимедом. Таккола написал трактат De ingeneis; создал огромное количество иллюстраций различных механизмов, сооружений, использующихся в гидравлических и строительных работах, где в аксонометриях, разрезах и схемах детально раскрывал работу и принцип устройства машин. Ди Джорджо построил свою концепцию трактата на альтернативе трактата Альберти. Альберти, обосновывая профессию и посвящая много страниц своего трактата понятию красоты, был крайне краток в передаче конкретных технических знаний, которые были востребованы новым поколением архитекторов. Кроме того, отсутствие наглядности в трактате Альберти делала его мало пригодным для профессионального образования. Первую версию трактата он пишет в 1470-е гг., и она состояла из восемнадцати книг, часто повторяющихся между собой и не имеющих логической связанности. Он вновь продолжил работать над рукописью до 1495 г. - таким годом датируется второй трактат, который был переписан многократно и распространен повсеместно. Второй трактат состоял из семи книг: материалы, строительство зданий, крепости и планировка города, храмы, фортификации, гавани и машины. В каждой книге повествование велось от общего к частному и все положения сопровождались иллюстрациями. Аспекты были разобраны преимущественно в технических вопросах, вопросов же красоты архитектор касался в меньшей степени. Архитектор рассматривает множество непарадных вещей - служебные помещения частных домов и общественных зданий, которые не вписывались в представления о красоте, но которые составляли важный круг архитектурных полномочий и вопросов. Франческо ди Джорджо придает большое значение концепции disegno, которую он понимает не просто как рисунок, но и как инструмент изобретения и передачи замысла. Среди архитекторов его трактат во многом благодаря изображениям получил широкое распространение. Более поздние трактаты, такие как, например, записные книжки Леонардо да Винчи, также несут на себе влияние ди Джорджо. С этого момента все трактаты в теории архитектуры сопровождались иллюстрациями. Так, многократно были проиллюстрированы и Витрувий, и Альберти. Изображение в теории архитектуры является не просто иллюстрацией, оно также содержит в себе информацию, которую нельзя передать иным способом. Таковы концептуальные схематичные планы жилых домов, например, у ди Джорджо. Собранные на листе, они визуализируют творческий момент поиска через многочисленные вариации. Лишенные материального качества - изображенные без толщины стены - эти схемы скорее диаграммы, передающие смысл композиционной конструкции и структуры. Выделенные отдельно, они существуют вне античной ордерной системы и являются достижением эпохи, которая приветствовала изобретение. Бальдассаре Перуцци (1481-1536) был учеником Франческо ди Джорджо. Он также был важным проводником идей архитектора. Его трактат остался незаконченным, но известно, что это был учебник для изучающих архитектуру молодых людей. Трактат состоял из 32 книг, в которых Перуцци расши- Градостроительство и архитектура | 2017 | Т. 7, № 4 82 ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ АРХИТЕКТУРЫ, РЕСТАВРАЦИЯ И РЕКОНСТРУКЦИЯ ИСТОРИКО-АРХИТЕКТУРНОГО НАСЛЕДИЯ рял траектории знаний ди Джорджо в соответствии со своим временем. Позже линия Сиенского Возрождения продолжилась в работе Пьетро Катанео (1510- 1571). Катанео заявляет в трактате о приоритете города в качестве архитектурного объекта и создает известные схемы «идеальных городов» с различной планировочной структурой и различными фортификациями. Так, тема города в архитектурной работе, начиная с Витрувия, продолжает развиваться и в эпоху Возрождения. Как и его сиенские предшественники, Катанео сфокусирован на технических аспектах и развивает именно эту область архитектурного знания (1507-1573). Себастьян Серлио (1475 - 1554), получив первоначальное образование художника перспективы, проработал тринадцать лет в мастерской Перуцци в Риме и разделял взгляды мастера на систему обучения архитектуры. Тем не менее его многочисленные новации были обращены к различным слоям социума. Серлио задумывал свой трактат в количестве девяти книг, но в итоге шесть книг были изданы при жизни архитектора, а две так и остались неопубликованными до современной эпохи. Серлио публиковал свои книги не в порядке их написания, но в соответствии с тем кругом читателей, для кого они были написаны. Первой была опубликована в Венеции книга об ордерах. Серлио расширил античную систему трех ордеров до пяти: тосканский, дорический, ионический, коринфский и композитный ордера теперь составляли новый канон. Именно ему принадлежит определение композитного ордера, который в силу природы своей гибридной композиции давал свободу архитекторам к сочинению новых форм и интерпретации канонизированных ордеров. Венеция только вступала на путь архитектурного Ренессанса, и Серлио вводил новое знание не только об ордерах, но и о памятниках античности в Риме, которые впервые появились в едином собрании, изображенные в различных проекциях в четвертой книге. В 1545 г. Серлио переезжает во Францию по приглашению Франциска I для работы королевским художником и архитектором в Фонтенбло. Во Франции архитектор выпускает первую и вторую книги, которые были посвящены геометрии и перспективе соответственно. Переводчик Витрувия и Альберти на французский язык Жан Мартен переводит книги Серлио, которые предназначались исключительно для архитекторов. Впервые трактаты об исключительно абстрактных понятиях вышли с иллюстрациями. Выпуск этих книг вместе с переводами Мартена дал начало великой книжной традиции французской архитектуры и французскому архитектурному Ренессансу. Пятая книга была посвящена храмам. Шестая книга содержала опередившую эпоху структуру типологии жилища для всех социальных групп от самых низших социальных категорий до высших. Впервые жилище для бедных стало темой архитектурной теории [5]. Ордера получили прикладное значение, поскольку Серлио рассматривал декорирование зданий ордерами в зависимости от социальной категории и функционального назначения. Серлио окончательно разделил теорию архитектуры на автономные темы. Пять ордеров были исследованы далее в многочисленных изданиях, начиная с «Правила пяти ордеров архитектуры» Джакомо Бароцци-да Виньолы (1507-1573) [6], состоявшего из иллюстративных таблиц с описаниями. Серлио установил норму печатного архитектурного трактата, который с этого момента всегда состоял из иллюстраций и текста, при этом обе позиции представляли собой тело архитектурной теории. Кроме того, все темы теории теперь могли развиваться самостоятельно, и этот процесс параллельного развития является характерным и для современности. Трактат «Четыре книги об архитектуре» Андреа Палладио (1508-1580) [7] стал самым влиятельным трактатом в теории архитектуры. Многократно переиздаваемый на всех основных языках мира до сегодняшнего дня, трактат служит теоретическим и практическим руководством для классической и современной архитектуры. Впервые архитектор расположил свои объекты вместе с памятниками античной архитектуры и работами своих современников. Изображенные в одной графической манере в проекциях плана и фасадами с размерами архитектурные объекты выстроились в один наглядный ряд, что позволяло наглядно увидеть преемственность во времени и пространственной структуре изображенных типов зданий. Нанесенные размеры позволяли реально использовать изображения в качестве прямых прототипов для собственных построек. Этот внешне простой и очевидный прием Палладио оказался революционным в архитектурной теории и практике. В истории архитектуры существует единственный стиль, названный по имени конкретного автора - палладианизм. Ясность обращения с ордером и построения пространственных структур обеспечили палладианизму долгую жизнь, не только как стилю, но как концептуальному методу и для современной архитектуры. Последний трактат Возрождения - «Идея универсальной архитектуры» Виченцо Скамоцци (1548-1616) [8] - был задуман автором как всеохватный компендиум, учебник и теоретическое размышление о всех архитектурных вопросах, начиная от городов и их контекстов до деталей ордера и элементов зданий. Несмотря на то, что трактат Скамоцци пользовался популярностью в странах Северной Европы, он не стал главным итогом развития теоретического мышления Возрождения, поскольку главный процесс от обоснования, созданного Альберти, до концептуальных моделей Палладио был завершен последним. Именно трактат Палладио в большей степени содержал в себе универсальные пространственные структуры, которые открывали путь в будущее. Детальные сведения Скамоцци скорее предвосхищали будущие энциклопедии Просвещения и справочники всех времен, которые включают множество сведений, но не содержат концептуального обоснования архитектурного проекта. Выводы. Архитектурная теория Возрождения была результатом коллективных усилий, и уже это качество лишало ее однородности и единообразной 83 Градостроительство и архитектура | 2017 | Т. 7, № 4 Э.В. Данилова нормативности. Скорее, это был такой же коллективный эксперимент по созданию нового теоретического знания, как и сама архитектура Возрождения. Сегодня актуальность этого опыта представляется наглядной после выхода архитектуры из рамок нормативного модернизма. Не случайно Вентури, открывая эпоху постмодерна своим манифестом о противоречиях и сложности архитектуры, приводил в пример эпоху маньеризма, в которой свобода и личный творческий поиск важнее, чем общепринятые нормы в архитектурном мышлении и работе. Теоретическое наследие архитектуры Возрождения проливает свет на вопрос, как и из чего создается теория архитектуры, какие темы и вопросы представляют собой только историческую ценность и какие остаются востребованными и актуальными сегодня. Последнее - есть ответ на вопрос, что же является истинными константами теории архитектуры, а значит и постоянными темами самой дисциплины. Очевидно, что технические сведения устаревают вместе со своей эпохой и являются предметом изучения в архитектурных школах. Технические сведения принадлежат дидактике, но не теории архитектуры сегодня. Вопросы же обоснования архитектуры как профессии и дисциплины и роли архитектора являются актуальными во все времена, когда меняется общее мировоззрение и условия эпохи. Темы пространственных концептуальных моделей, создания и обоснования архитектурных типов, проблемы целого и частей как с точки зрения их назначения и их композиции являются постоянным содержанием теории архитектуры, поскольку представляют собой профессиональный ответ на запрос общества, которое меняется во всех своих позициях и в своем развитии и никогда не остается прежним. Все это определяет постоянное переиздание архитектурной теории Возрождения и постоянное обращение к ней современных авторов [10-17].

About the authors

Elina V. DANILOVA

Samara State Technical University

Email: vestniksgasu@yandex.ru

References

Supplementary files