From the history of organizational party work in the troops of the soviet eastern front (1918 - 1919)

Full Text

Будущий историк с изумлением отметит, что, стараясь предусмотреть шансы победы, ответственные лица иной раз считали более тщательно количество имеющихся налицо коммунистов, чем количество пушек и пулеметов.

Из отчета о деятельности Политического управления Реввоенсовета Республики¹

В огне братоубийственной российской Гражданской войны, во фронтовой стадии ее протекания (1918-1920 гг.),  родился и окреп уникальный военно-исторический феномен – политическая (партийно-политическая)  работа в Красной армии (РККА)². Он в конечном итоге существовал и успешно функционировал на протяжении всей истории Вооруженных сил Советского государства. Его сущность и содержание сводились, судя по анализу источников и литературы, к следующему – идеологическая и организаторская деятельность военных советов, командиров, политических органов, партийных организаций Советской армии и Военно-морского флота (СА и ВМФ). Причем, что представляется исключительно принципиальным подчеркнуть, политическая (партийно-политическая работа) являлась составной частью руководства Коммунистической партией Советского Союза (КПСС) Вооруженными силами СССР (ВС СССР)³.

Ясно, что политическая работа была многоаспектной и велась по различным направлениям. Одним из таковых в период братоубийственной Гражданской войны в России стала организационно-партийная работа в РККА. Данное направление являлось сложным и многоаспектным, в первую очередь по содержанию. Ведь оно включало в себя, судя по анализу источников и литературы: во-первых, вопросы внутрипартийной жизни; во-вторых, организационного строения политических органов и организаций РКП (б) в РККА; в-третьих, способы, формы и методы партийной работы в соединениях и частях; в-четвертых, вопросы повышения действенности организационно-партийной работы и эффективности руководства ею; в-пятых, вопросы подбора и расстановки кадров политического состава Красной армии⁴.

Данные аспекты организационно-партийной работы в войсках советского Восточного фронта⁵ и будут освещены в статье.

Автор всемерно опирался на историографические наработки предшественников, обеспечивая к ним бережное, корректное и критическое отношение⁶. В основу источниковой базы этого краткого исторического обзора легла в первую очередь делопроизводственная документация, извлеченная для анализа из фондов федеральных архивных учреждений.

Исследование рассматриваемой проблемы позволяет заключить: Центральный Комитет Российской коммунистической партии (большевиков) [ЦК РКП (б)] в первую очередь, а также и высшие органы военного управления Советского государства уделяли повышенное внимание проблеме развертывания и совершенствования организационно-партийной работы в РККА, в том числе и войсках советского Восточного фронта. Наглядное подтверждение тому – факт создания сети политических органов в РККА. Они, в плане их функционирования, стали носить двойственный характер: с одной стороны –  руководящие партийные органы РКП (б) в Красной армии объединяли всех армейских коммунистов; с другой стороны – в военно-административном отношении подчинялись соответствующему армейскому командованию⁷. Именно на политические органы возложили всю полноту единоличной ответственности за состояние организационно-партийной работы.

Между тем вначале, даже в частях, ведущих боевые действия, партийной работой пытались руководить местные партийные организации. Так, в августе 1918 г. Уральский областной комитет РКП (б) по согласованию с Военным советом III армии взял на себя все руководство партийно-политической работой в войсках⁸. Партийные организации прибывших на фронт частей спешили немедленно связаться с местным партийным комитетом, получить от него указания директивного плана. Например, партийные организации 11 Петроградской дивизии, прибыв в сентябре 1918 г. на Восточный фронт, немедленно установили связь с Казанским комитетом РКП (б)⁹.

Практика, позволявшая местным партийным организациям руководить партийными ячейками частей и соединений, вступила в противоречие с одним из краеугольных принципов в системе партийно-политической работы в РККА – жесткой ее централизацией. Кроме того, нельзя не отметить, что руководство партячейками военных частей и соединений со стороны местных партийных комитетов не отличалось конкретностью. Неудивительно: местные партийные организации не могли четко представлять задачи, решаемые частями, ведущими боевые действия. Они не могли быстро сориентироваться в изменениях оперативно-тактической, а уж тем более оперативно-стратегической обстановки. Это означает,  что местные партийные комитеты не могли выдвинуть перед армейскими организациями задачи, требующие оперативного разрешения. Следовательно, возникла необходимость поиска новых организационных форм.

И они появились. В июле 1918 г. 4 армия Восточного фронта на партийной конференции членов РКП (б) избрала «Центральный Комитет Российской Коммунистической партии 4 армии». 13 августа он получил письмо из ЦК РКП (б), в котором содержалась рекомендация решительной борьбы со всеми недостатками в войсках. Здесь же излагались советы о том, как создать организационную структуру «Центрального Комитета Российской Коммунистической партии 4 армии»¹⁰.

Летом 1918 г. был создан «Центральный комитет партии коммунистов 5 армии». Он принял свою Инструкцию, в которой нормативно закрепил за собой статус высшей партийной инстанции для всех структур данного оперативно-тактического объединения РККА, компетентной решать все вопросы партийной жизни¹¹.

В I армии также появился свой партийный комитет. На армейской партийной конференции (сентябрь 1918 г.) он принял уже не Инструкцию (как в IV-й и V-й армиях), а «Устав Российской Коммунистической партии (большевиков) 1-й армии». В нем было зафиксировано, что всей партийной работой в войсковых частях руководит армейский партийный комитет, избираемый каждые три месяца. В Уставе также закрепили положение о том, что армейский партийный комитет: во-первых,  утверждает вновь образовавшиеся ячейки в армии; во-вторых, контролирует и направляет работу отдельных членов партии; в-третьих, принимает «ответственные шаги и меры, обеспечивающие победу в борьбе с контрреволюцией»¹².

Создавались и дивизионные партийные комитеты. Согласно «Уставу Российской Коммунистической партии (большевиков) 1-й армии» при каждой дивизии организовывался дивизионный комитет, подчинявшийся в работе армейскому партийному комитету. Дивизионные партийные комитеты избирались съездами представителей полковых и батарейных ячеек, находившихся в пределах дивизии, и обязаны были контролировать и направлять партийную работу в соединении, организовывать новые партийные ячейки, объединять деятельность существующих¹³. В итоге на Восточном фронте они возникли в 1918 г., судя по сведениям Всероссийского бюро военных комиссаров (Всебюровоенком), почти в каждой дивизии¹⁴.

Казалось, была сформирована организационная структура, соответствующая ситуации. Но здесь возникли трудности в руководстве такими партийными комитетами РКП (б). Так, в одном из отчетов Высшей военной инспекции, принимавшей участие в строительстве партийно-политического аппарата в РККА, отмечалось, что партийные коллективы фронтовых частей предоставлены сами себе, «часто не получают руководящих указаний, инструкций»¹⁵. С разрастанием войск, участвующих в боевых действиях, взаимодействие партийных организаций затруднялось еще больше. Это хорошо заметил член Реввоенсовета (РВС) II армии С.И. Гусев. Он писал, что «полковые комитеты вырвались из рук армейского комитета, связь с ними стала неправильной и случайной, руководство их работой свелось к нулю»¹⁶. Эта ситуация вела к осознанию, что организациями РКП(б) в войсках должны руководить политические отделы. Так, заведующий политотделом IV армии П. Войтек, сообщая о своем опыте, писал, что должна существовать одна организация, «ведущая как политическую, так и партийную работу, эта организация – Политотдел армии». Армейский комитет РКП (б) должен был, по предложению П. Войтека, слиться с политотделом армии. С партийными ячейками полков «Политотдел армии связывается через Политотдел дивизии»¹⁷. Видимо, подобную позицию можно расценивать как реализацию установок ЦК РКП (б) на централизацию партийно-политической работы в Красной армии и повышение роли политорганов как руководящих партийных органов.     

Именно на Восточном фронте политорганы  стали впервые предметно руководить организациями РКП (б) в красных войсках. Важная веха в утверждении прерогативы политорганов по руководству организациями РКП (б) – совещание представителей политотделов Восточного фронта, созванное 23 октября 1918 г. в Симбирске. Подавляющее большинство участников совещания высказались за предоставление политотделам прав партийного органа и сосредоточение в их руках всей партийно-политической работы, за ликвидацию армейских и дивизионных партийных комитетов организаций РКП (б). Совещание установило, что параллельное существование партийных комитетов и политотделов, сплошь состоявших из коммунистов, представляется ненужным осложнением. «Существующие партийные комитеты должны слиться с политическими отделами, и члены их ведут работу в политических отделах»¹⁸. Совещание представителей политотделов Восточного фронта в Симбирске разработало Положение о политотделах как руководящих партийных органах в армии, о задачах и направлениях их деятельности¹⁹.

В начале января 1919 г. ЦК РКП (б) подтвердил, что политотделы являются партийными органами²⁰.

Важно и то, что реввоенсоветы фронтов стали уделять повышенное внимание оттачиванию стиля работы первичных политорганов. Сотрудников политотдела дивизий обязали следить за правильной организацией коммунистических ячеек, работой культурно-просветительных комиссий в частях, регулированием отношений между военнослужащими и местным населением и т. д.²¹

При этом необходимо подчеркнуть, что на Восточном фронте искали неординарные пути в деле совершенствования организационной структуры политорганов. Документальное свидетельство тому – протокол заседания Центрального Бюро коммунистических организаций народностей Востока от 20 июня 1919 г., отложившийся в РГВА (фонд Политического Управления РККА). Из него явствует, что создавались мусульманские подотделы при Политотделах армий Восточного фронта. В протоколе зафиксировано буквально следующее: «Принимая во внимание, с одной стороны, большой процент красноармейцев-мусульман на Восточном фронте (число коих в отдельных армиях колеблется от 30 до 70%), требующий интенсивного развития среди них политработы и концентрирования в этих целях более или менее ответственных политработников из мусульман в отдельных армиях, а с другой стороны, отсутствие указаний в штатах политотделов армий, предусматривающих случаи возможности образования национальных секций или политотделов при них, признали необходимым: возбудить перед ЦК РКП (б) вопрос о необходимости организации при политотделах действующих на Восточном фронте армий мусульманских подотделов применительно к штатам политотделов дивизий и внесения соответствующего дополнения в приказ Реввоенсовета Республики о политотделах армий»²².

Значимость организационно-партийной работы усиливалась таким обстоятельством: в РККА по ходу Гражданской войны оформилась относительно устойчивая тенденция к росту числа коммунистов. Так, если за первое полугодие 1918 г. в армию вступило более 40 тыс. коммунистов-добровольцев²³, то к весне 1919 г. только на Восточном фронте насчитывалось около 25 тыс.²⁴  Причем политическая линия ЦК РКП (б) на увеличение числа коммунистов в РККА настойчиво проводилась на протяжении всей братоубийственной Гражданской войны во фронтовой стадии ее протекания. Если в 1919 г. в рядах Красной армии воевало, по сведениям К.Е. Ворошилова, 120 тыс. коммунистов, то к 1920 г. - уже  более 300 тыс. человек²⁵.

 Ясно, что подобные количественные показатели вели к качественным переменам. Коммунисты оказывали позитивное партийное влияние на уровень боеспособности красных войск. Неслучайно же В.И. Ленин в одном из запросов в Реввоенсовет Республики среди вопросов о боевом состоянии армии специально выделил такой: каково в войсках «число коммунистических ячеек»²⁶. Отметим, что в  отечественной историографии 1990-х гг. эти факты неправомерно ставились под сомнение. В том числе и положительный потенциал процесса наращивания количества коммунистов в войсках Красной армии²⁷.

Каковы источники пополнения красных войск коммунистами? Это, во-первых, организация партийных мобилизаций коммунистов на фронт; во-вторых, проведение так называемой партийной недели.

Партийные мобилизации коммунистов на фронт. Они представляли собой чрезвычайную форму организационно-партийной работы РКП (б) в условиях российской Гражданской войны. Ее сущность – массовые и персональные призывы коммунистов в ряды Красной армии²⁸. Причем первую массовую партийную мобилизацию в РККА провели в связи с тяжелым положением на Восточном фронте по постановлению ЦК РКП (б), принятому в июле 1918 г. В итоге летом и осенью 1918 г. на фронт были посланы десятки тысяч членов партии, не считая пришедших в армию по общим военным мобилизациям. Например, 23 мая 1919 г. в I, III, IV и Туркестанскую армии Восточного фронта прибыло, по далеко не полным данным, около 6000 коммунистов, из них половина – в Южную группу войск²⁹.

Эти коммунисты вносили весомый вклад в политическую работу в войска. Например, еще летом 1918 г. в отчете партийного комитета IV армии ЦК РКП (б) подчеркивалось, что до приезда мобилизованных коммунистов в частях никакой политической работы не проводилось. «Когда приехал целый ряд товарищей (из центра), – говорилось в докладе, – сейчас же был образован агитационно-просветительский отдел, в некоторых частях образовались партийные ячейки»³⁰. Причем ЦК РКП (б) постепенно отказывался от чрезмерной централизации в деле распределения мобилизованных коммунистов. Если 13 июля 1918 г. В.И. Ленин телеграфировал в Наркомвоен на  имя Н.И. Подвойского, что всех партийных работников необходимо «направлять исключительно в распоряжение Революционного военного совета»³¹, то 18 мая 1920 г. ЦК РКП (б), рассмотрев вопрос о порядке назначения на должности мобилизованных коммунистов, решил, что назначения будут производиться непосредственно политорганами армий³².

Вряд ли здесь можно сомневаться и в такой оценке партийных мобилизаций, данной ЦК РКП (б) в конце 1919 г.: «Без этих мобилизаций мы не сделали бы ни шагу вперед, при огромном протяжении фронта, при постоянном приросте сил у наших противников и возрастающей помощи им со стороны иностранного империализма»³³.

Проведение так называемой партийной недели представляло собою, подобно и партийным мобилизациям, чрезвычайную форму организационно-партийной работы РКП (б) в условиях российской Гражданской войны. Ее суть – массовый прием в ряды РКП (б) рабочих и крестьян, проводившийся осенью 1919 г., в обстановке одного из самых тяжелых для Советского государства периодов фронтовой Гражданской войны. Газета «Правда» сообщала о том, что о результатах партийной недели в РККА  можно судить по сведениям, которые поступают из различных отдельных армий. «В одной только армии (и не из самых больших) было записано новых членов 2789 из числа красноармейцев и командного состава. Цифры эти не являются окончательными, потому что подсчет еще не закончен. В некоторых дивизиях записалось до 1000 человек»³⁴. И на Восточном фронте налицо успехи в этом деле. Газета «Боевая правда» сообщала: за партийную неделю в III армии Восточного фронта приняли в члены РКП (б) не менее 3 тыс. новых членов³⁵.

Особенно необходимо подчеркнуть в контексте изложенного выше следующее обстоятельство: партийные мобилизации, партийная неделя позволяли в том числе восполнять и понесенные в боях потери коммунистов. А они  резко снижали боеспособность войск. Например, 17 декабря 1918 г. Н.Г. Толмачев доложил на заседании Уральского областного комитета РКП (б) о том, что боеспособность Третьей армии резко снизилась и в результате потерь, которые понесло партийное ядро. Например, полк Красных орлов в конце ноября имел около 700 членов партии, а после боев под Пермью  - лишь 300. В 4-м Уральском полку из 500 членов партии осталось 130. Подобное положение было и в других подразделениях³⁶.

При этом необходимо подчеркнуть, что ЦК РКП (б) требовал бережного отношения к каждому коммунисту на фронте. На данное обстоятельство  персонально указывалось Председателю РВСР Республики Л.Д. Троцкому. Отмечалось, в частности, что без внимательного отношения к работникам-коммунистам на фронте, без полной товарищеской солидарности невозможно проведение политики ЦК РКП (б) в военном деле³⁷.

Анализ источников и литературы привел нас к следующему заключению: одним из главных направлений организационно-партийной работы на Восточном фронте стало увеличение численности коммунистов и создание сети организаций РКП (б) в частях и соединениях, главным образом в первом  эшелоне оперативного построения войск³⁸.  

Войсковые организации РКП (б), по замыслу их создателей, были призваны стать и цементирующим ядром красных войск. Это стало практическим претворением в жизнь специального постановления ЦК РКП (б) от 29 июля 1918 г. о мероприятиях по укреплению Восточного фронта. В нем содержалась, в частности, такая директивная установка: «Во всех без исключения частях на фронте и в тылу должны быть созданы твердые партийные ячейки, с включением в них известного числа старых воспитанных работников партии»³⁹.

ЦК РКП (б) постоянно подчеркивал важность увеличения численности коммунистов и создания сети организаций РКП (б) в частях и соединениях, главным образом в первом эшелоне оперативного построения войск. Судя по делопроизводственным документам и материалам, которые отложились в РГАСПИ (в частности, по всевозможного рода аналитическим запискам и докладам), в ЦК РКП (б) посчитали:  решение задачи, указанной выше, станет всемерно способствовать «увеличению продуктивности» политической работы⁴⁰. Поэтому в тыловых частях,  учреждениях, штабах предписали оставить минимальное число работников-коммунистов – не больше 50-60%⁴¹. Как следствие, в августе 1920 г. в войсках советских  фронтов насчитывалось, по неполным данным, 2962 партийные ячейки, объединявшие 120 185 членов и кандидатов партии. В 12 военных округах насчитывалось 3975 ячеек, имевших в своем составе 157 858 членов и кандидатов партии⁴².

Исследование рассматриваемой проблемы показывает, что решение задачи увеличения численности коммунистов и создания сети организаций РКП (б) в частях и соединениях, главным образом в первом эшелоне оперативного построения войск, развернулось на советском Восточном фронте. Здесь  постепенно оформилась тенденция к количественному росту. Так, в I и III армиях было учтено в конце 1918 г. 130 партийных ячеек, объединявших около 9 тыс. коммунистов. На I партийной конференции (начало декабря 1919 г.) учли уже около 90 ячеек с 2250 коммунистами⁴³. При этом Реввоенсовет Республики возложил в том числе обязанность следить «за правильной организацией коммунистических ячеек» на сотрудников политотдела дивизий⁴⁴.

Однако проблема создания ротных коммунистических ячеек стояла остро. В советской историографии имеются сведения, что ротные ячейки встречались редко. Возникновение их приходится на конец 1918-начало 1919 года. Они получили широкое распространение лишь после VIII съезда партии, особенно после партийной недели. Имеются данные о существовании ротных ячеек в 1-м Камышинском полку, действовавшем на ижевско-воткинском направлении, а также в полку, стоявшем в Верхотурье⁴⁵. Неслучайно на партийной конференции III армии Восточного фронта, при участии С.И. Гусева, приняли специальную резолюцию о необходимости создания ротных ячеек⁴⁶. 

 Не всегда  успешно решалась и проблема приема новых членов в ряды РКП (б) непосредственно в полках, бригадах, дивизиях, которые вели боевые действия. Например, в I  армии даже в середине 1919 г. из общего числа коммунистов 75% были направлены по партийным мобилизациям и лишь 25% приняли в партию непосредственно в войсках  армии⁴⁷. В войсках этой же армии количество зарегистрированных членов РКП (б) составляло к началу сентября 1918 года всего около 200 человек⁴⁸.

В целом значительное увеличение числа коммунистов и расширение сети партийных ячеек не всегда шло на пользу качеству. И эта констатация носит принципиальный характер. Поэтому политорганы, выполняя указания ЦК РКП (б), стали проводить перерегистрацию членов большевистской компартии в красных войсках. Ее цель – повышение качества партийных рядов. Летом 1919 г. провели первую перерегистрацию членов РКП (б) в Красной армии, в ходе которой прекратили прием новых членов. Положительные результаты были достигнуты⁴⁹.

Что характерно: в поле зрения политических органов Восточного фронта постоянно находились вопросы расстановки коммунистов на наиболее трудных участках. Для этого у них имелась соответствующая нормативная основа – решение Бюро ЦК РКП (б) от 19 декабря 1918 г. Им обязали организовывать командирование  ответственных партийных работников в войска  в строгом  соответствии с  требованиями фронта. Причем в данных требованиях должно быть точно указано, «для какой именно работы требуется тот или иной товарищ»⁵⁰. И органы военного управления Советской России оказывали здесь  конкретную помощь. Например, Всебюровоенком во второй половине 1918 г. отправило в войска 3452 агитатора, инструктора-организатора и других ответственных партийных работников. Из них 40,7% были направлены на Восточный, фронт так как он в то время являлся главным⁵¹.

Исследование рассматриваемой проблемы показывает, что основной формой работы организаций РКП (б) в частях и соединениях Восточного фронта  стали партийные собрания. Они приносили пользу, так как проводились в гуще партийной красноармейской массы. На этих  партийных собраниях принимались соответствующие решения (резолюции), которые члены партийных ячеек должны были реализовывать на практике. Другая форма здесь – партийные конференции дивизий, корпусов, армии. Причем право созыва армейских партийных конференций и совещаний предоставили начальнику политотдела армии, но только с разрешения армейского Реввоенсовета⁵². Это связано с тем, что только РВС мог оценить в полном объеме оперативно-тактическую обстановку, которая складывалась  в полосе ведения боевых действий армией, и, соответственно, возможность проведения столь масштабного партийного мероприятия. На такие партийные конференции делегировались коммунисты из низовых партийных ячеек⁵³. Обсуждались очень серьезные проблемы, вскрывали недостатки в боевой жизни и деятельности красных войск.

Между тем установлено, что в становлении организационно-партийной работы в войсках Восточного фронта шел поиск новых форм. Имело место (правда, редко) проведение съездов армейских коммунистов. Например, с 28 по 30 января 1919 г. в Глазове прошел первый съезд коммунистов III армии. На него прибыли 129 делегатов: работники политорганов, военные комиссары, командиры-коммунисты, рядовые красноармейцы. В повестке дня стояли вопросы о текущем моменте, о состоянии партийно-политической работы в частях, о путях строительства Красной армии, о предстоящем VIII съезде РКП (б). Делегаты военно-партийного форума подвели итоги партийно-политической деятельности. Отмечалось, что в армии улучшилась политико-воспитательная работа, усилилась ответственность при выполнении боевых задач. Горячо говорили и о проблемах строительства Красной армии и совершенствовании структуры партийно-политического аппарата. Подчеркивали, что руководство им должен возглавлять член Военного совета, назначенный ЦК РКП. В принятых резолюциях отмечалась руководящая роль партии в деятельности войск⁵⁴.

Конечно, не все решения партийных собраний, конференций, съездов неукоснительно претворялись в жизнь в силу как объективных (сложность оперативно-стратегической, оперативно-тактической обстановки; отсутствие необходимых материально-технических ресурсов и пр.), так и субъективных причин (неорганизованность политорганов, нехватка опыта и пр.). Тем не менее есть основания для того, чтобы классифицировать практиковавшиеся формы организационно-партийной работы в качестве действенных (в основном).

Важным направлением в организационно-партийной работе являлись подбор и расстановка кадров политического состава. Здесь следовало учитывать, что Главное командование Красной армии постоянно держало в поле зрения проблему комплектования политработниками частей РККА, которые отправлялись на фронт как пополнение. Данная проблема всегда проходила по разряду приоритетных. Так, 23-25 февраля 1919 г. главнокомандующий всеми Вооруженными силами Республики И.И. Вацетис докладывал В.И. Ленину и Реввоенсовету Республики, что в Красной армии налицо «крайний недостаток политработников». Тех должностных лиц, в руках которых можно было бы сосредоточить все политическое воспитание войсковых частей, без которого «немыслима вся боевая деятельность революционных войск»⁵⁵. Как следствие, с декабря 1918 г. по 15 августа 1920 г. в Красную армию, согласно опубликованным данным, было отправлено только через Политуправление РВСР 20 838 политработников⁵⁶.

Причем не остался здесь без внимания Центра и советский Восточный фронт. Так, в сводке Военно-политического отделения Оперода Наркомвоен приводятся следующие данные: с 21.07.1918 по 2.09.1918 г. на Восточный фронт отправили: агитаторов –  991; организаторов – 46;  ответственных партийных работников – 13. Также в этой сводке отмечено, что Агитационно-Просветительный отдел Всебюровоенкома направил с 13 по 28 ноября 1918 г.  еще  87 агитаторов⁵⁷.

Таким образом, политическими органами и организациями РКП (б), функционировавшими на советском Восточном фронте, проводилась соответствующая организационно-партийная работа. Конечно, не все замыслы здесь удавалось реализовывать по следующим причинам: во-первых, сложность стратегической и оперативно-тактической обстановки, сильная динамика их  перманентного изменения; во-вторых, недостаток в  необходимых материально-технических ресурсах; в-третьих,  неопытность некоторых сотрудников аппаратов отдельных  политических органов, особенно дивизий и бригад.

В то же время сам факт наличия и функционирования на Восточном фронте сети политорганов, организаций РКП (б), а также политработников, работавших под руководством политических отделов, свидетельствует о том, что в организационно-партийной работе имела место ее относительная эффективность.

About the authors

Georgy M. Ippolitov

Author for correspondence.
Email: ippo1953@yandex.ru

doctor of history, professor, leading researcher, Department of History and Archeology

References

Supplementary files