«Depressive anosognosia» phenomenon in lonely women with alcohol addiction
- Authors: Shaidukova L.K.1,2, Melchikhin S.I.1,2, Shagiakhmetov F.S.1,2
-
Affiliations:
- Kazan State Medical University
- Kazan State Medical Academy
- Issue: Vol XXXV, No 1-2 (2003)
- Pages: 35-38
- Section: Original article
- URL: https://journals.eco-vector.com/1027-4898/article/view/89663
- DOI: https://doi.org/10.17816/nb89663
- ID: 89663
Cite item
Full Text
Abstract
When investigating affective sphere of 160 women with alcohol addiction, depressive disorders have been found in 102 of them (63,75%). Irrespective of their clinical characteristics they had a common feature which caused appearance of depressive anosognosia phenomenon. The latter obstacle leads to hypodiagnostics of depressive disorders and enfluences a quality of the therapy.
Keywords
Full Text
Депрессивные расстройства занимают ведущее место среди психических и поведенческих нарушений, являясь превалирующими в структуре аффективной патологии. Встречаясь в практике врачей многих специальностей, они тем не менее часто остаются нераспознанными. Вероятно, это послужило причиной обозначения их “диагностическими невидимками” [1]. Особые затруднения возникают, когда устойчивые депрессивные расстройства экранируются алкоголизацией — в этих случаях акцент смещается на злоупотребление алкоголем как наиболее видимую и обозначенную проблему. Общемировая статистика указывает на большую частоту депрессии, во-первых, у лиц женского пола, во-вторых, у злоупотребляющих алкоголем, в-третьих, у лиц, находящихся в ситуации одиночества. Все три фактора присутствуют при оценке аффективной сферы одиноких женщин, больных алкоголизмом, однако выявляемость депрессивных нарушений у этого контингента больных крайне низка. Вместе с тем, согласно литературным данным, аффективные нарушения в структуре алкоголизма являются негативным фактором, влияющим на течение и прогноз заболевания, а ситуация привычного или фрустрационного одиночества усиливает депрессивные тенденции.
При исследовании аффективной сферы 160 женщин, злоупотребляющих алкоголем, и у находящихся в ситуации одиночества, у 102 (63,75%) из них были обнаружены неоднородные депрессивные расстройства. В зависимости от этих расстройств были выделены 4 группы больных: с истеро-депрессивным (1-я группа) вариантом — у 25 (15,6%), тревожно-депрессивным (2-я) — у 23 (14,4%), астено-депрессивным (3-я — у 33 (20,6%), апато-депрессивным (4-я ) — у 21 (13,1%).
Депрессивным расстройствам независимо от их клинических особенностей была свойственна общая характеристика, которая обусловила возникновение феномена депрессивной анозогнозии со следующими типичными проявлениями.
- Низкая осознаваемость депрессивных расстройств как эмоциональной патологии. Из 102 обследованных только 34 (33,3%) женщины активно жаловались на наличие депрессии. В 1-й группе осознаваемость эмоциональных нарушений была наиболее высокой — у 18 (72%). Обследованные жаловались на снижение настроения, систематически возникающие мысли о нежелании жить, трудности поддержания “эмоциональной формы”.
Во 2-й группе жалобы были у 4 (17,4%) женщин, однако при проведении клинико-психопатологического исследования и тестовом предъявлении пациенткам признаков депрессии 15 (65,2%) пациенток согласились с фактом наличия у них эмоциональной патологии. 4 (17,4%) женщины, продолжая отказываться в устной форме, тем не менее дали положительные ответы по шкале “тревоги, депрессии” (тест MMPI).
Несколько выше показатели “активной осознаваемости” депрессии были в 3-й группе — у 11 (33,3%). Жалоб с их стороны было очень много, в том числе на депрессию, однако акцентирования их первичности, приоритета эмоциональных нарушений над соматическими, диссомническими, вегетативными нами не наблюдалось. Вместе с тем отмечались “ножницы” между скупостью устных, вербализированных жалоб на эмоциональные расстройства и обилием письменных, эпистолярных показателей. Так, все пациентки этой группы при тестовом предъявлении признаков депрессии дали не только однозначно положительные ответы (отметка “верно”—“неверно” в тесте MMPI), но и указали на выраженность эмоциональных расстройств (высокие баллы в тесте Готланда).
В 4-й группе осознаваемость депрессивных расстройств была наиболее низкой -— у одной (3,7%). В отличие от предыдущих групп, пациентки с апато-депрессивными нарушениями проявляли определенную настойчивость в отрицании эмоциональных проблем, упорно не “узнавая” их в очевидных для внешнего наблюдателя признаках. Если в предыдущих трех группах изначально невысокие показатели депрессии (33,3%) объяснялись общей низкой информированностью населения об этой патологии и впоследствии корректировались когнитивно-дидактическими мероприятиями, то при апато-депрессивном варианте расстройств причины депрессивной анозогнозии были более глубокими и объяснялись общей установкой на отказ сотрудничать (словесная формула “оставьте меня в покое”). Инкапсуляция депрессивных расстройств, недоступность внешней коррекции были характерны для апато-депрессивного варианта.
- Низкая обращаемость пациенток за помощью являлась следствием низкой осознаваемости депрессивных расстройств. Так, из 34 (33,3 %) человек, активно жаловавшихся на депрессивные нарушения, только 18 (17,6%) когда- либо консультировались у врачей и лишь 7 (6,7%) из них принимали антидепрессанты и транквилизаторы. Из 18 женщин, обратившихся за помощью к специалистам, 10 человек сделали это по настоянию родственников в связи с экстремальными симптомами - суицидальными мыслями.
- Нечеткость, размытость контуров депрессии, частое “соскальзывание” больных на смежные жалобы усиливали проявление депрессивной анозогнозии. Из 34 (33,3%) человек с активными жалобами у 29 больных выявлялись истеро-депрессивные расстройства. Именно у этой категории больных депрессивные расстройства были показательными и не вызывали затруднений в диагностике. При этих нарушениях депрессия “лежала на поверхности”, хотя и отличалась излишней драматизацией и аффектацией. Обследованные жаловались на “жуткую депрессию”, снижение самоуважения, потерю смысла жизни, нередко возникающие суицидальные мысли. Жалобы часто сопровождались бурными эмоциональными проявлениями в виде плача, рыдания, демонстрации “безутешного горя”, которые быстро проходили при отвлечении внимания.
При астено-депрессивных нарушениях эмоциональные проявления также были отчетливыми и показательными в виде “плачущей депрессии”. В структуре обильных жалоб определенное место занимали жалобы на гипотимию, потерю вкуса к жизни, чувство перманентной несчастливости, снижение общего эмоционального тонуса (специфические термины “расквасилась”, “раскисла”).
У 78 (66,6%) человек без активных жалоб на депрессивные нарушения выявлялись смежные жалобы, являющиеся, по сути, фасадом депрессивных. Вегетативные проявления, отмечаемые больными, выражались в нарушении терморегуляции (“бросает то в жар, то в холод”), в кардиальных симптомах (“сердце громко колотится, вот-вот выскочит”), васкулярных нарушениях (“скачет давление”), гастральных расстройствах (“в животе урчит”, “часто хожу по нужде”). Больные жаловались на “стеснение в груди”, “невыносимую тяжесть в сердце”, “нехватку воздуха”, являющихся следствием эмоциональных расстройств. Частые, но преходящие головные боли, также превалировали в перечне жалоб. Цефалгии появлялись как по психогенно обусловленным причинам (ссоры, неприятные известия), так и в связи с внешне индифферентными обстоятельствами — в структуре предменструального синдрома, в результате метеолабильности и т.д.
Диссомнические нарушения выражались в изменениях длительности сна, его глубины, пресомнических (в периоде засыпания) и постсомнических (в периоде пробуждения) расстройствах. Жалобы на изменение продолжительности сна были двоякими: у лиц с тревожно-депрессивными расстройствами длительность сна, как правило, сокращалась (до 6 часов). Женщины утверждали, что нередко просыпались в предрассветные часы с чувством тревоги, стеснения в груди, предчувствием беды. После пробуждения резко исчезала сонливость, неожиданно “накатывали” негативные эмоции - чувство необъяснимой обиды, ощущение жалости к себе.
У лиц с апато-депрессивными расстройствами сон, наоборот, удлинялся вследствие раннего засыпания и позднего пробуждения (до 9 часов). Общее пребывание в постели было еще длительнее и включало в себя дополнительное время между отходом ко сну и засыпанием и время между пробуждением и подъемом - всего около 12-13 часов. Мероприятия, связанные со сном, занимали половину дня, но и во второй половине суток для лиц с апато-депрессивными расстройствами было характерно “сонливое бодрствование” (в свободные от работы дни женщины не снимали ночную одежду, не заправляли постель, так как ели и смотрели телепередачи, не вставая с нее).
При остром фрустрационном одиночестве (до 6 месяцев) или в периоде адаптации к одиночеству как перманентному состоянию (до 3 лет) у женщин возникали нарушения сна в виде невротических сновидений. Наряду с кошмарами (снами устрашающего содержания), отмечались сны с незавершенными действиями (опоздания на поезд, потеря багажа, погони, побег и т.д.).
- Сочетание депрессивных нарушений с алкоголизацией часто создавало трудности в оценке первого и второго, так как формировались депрессивно-алкогольные миксты, усиливавшие явление депрессивной анозогнозии. Как известно, алкоголизм у женщин сопровождается аффективными расстройствами, о чем неоднократно упоминалось в научной литературе [2—4]. Аффективные нарушения входят в клинику как интоксикационных состояний (депрессивные, дисфорические, эксплозивные формы алкогольного опьянения), так и постинтоксикационных, абстинентных состояний. Алкоголизм — “болезнь отрицания” — характеризуется специфической алкогольной анозогнозией. Вероятно, это в какой-то степени и обусловливает явление депрессивной анозогнозии — отрицая одну проблему, больные не осознают и проявляют невнимание к другой. Депрессивные расстройства, каузально связанные с нозогенным (хроническая алкогольная интоксикация), ситуационным и преморбидным факторами, сложны по структуре и проявлениям, вариабельны в зависимости от превалирования того или иного параметра.
- Перманентное фоновое присутствие депривационной тематики (темы одиночества) за алкогольно-депрессивным «фасадом» являлось ситуационным фактором, поддерживавшим депрессию на протяжении многих лет, тем не менее парадоксально усиливало депрессивную анозогнозию. При остром фрустрационном одиночестве женщины открыто жаловались на депрессивные расстройства, связывая их с психотравмирующей ситуацией, но по мере хронизации одиночества степень осознания депрессии уменьшалась. Большинство обследованных пациенток (66,6%) активно не указывали на свои аффективные нарушения (которые были выявлены методом косвенного психопатологического обследования и с помощью экспериментально-психологических методик), считая свое эмоциональное состояние почти нормативным. При предъявлении им выявленных многочисленных признаков депрессии женщины объясняли их следствием своего одиночества. Одиночество, считали они, это не болезнь и лечиться от него нет необходимости.
Таким образом, для депрессивных расстройств, выявленных у женщин, больных алкоголизмом, находящихся в ситуации одиночества, были присущи следующие параметры — низкая осознаваемость их как эмоциональной патологии и соответственно низкая обращаемость за помощью; нечеткость, размытость контуров депрессии, частое “соскальзывание” больных на смежные жалобы; сочетание депрессивных нарушений с алкоголизацией, перенос акцента с депрессивных жалоб на алкогольные проблемы как наиболее контурированные и дезадаптирующие; перманентное фоновое присутствие депривационной тематики (темы одиночества) за алкогольно-депрессивным «фасадом» каждого из перечисленных выше вариантов расстройств. Это обстоятельство обусловливает появление феномена депрессивной анозогнозии, что ведет к гиподиагностике депрессивных расстройств у подобного контингента больных и влияет на качество их лечения.
About the authors
L. K. Shaidukova
Kazan State Medical University; Kazan State Medical Academy
Author for correspondence.
Email: info@eco-vector.com
Russian Federation, Kazan; Kazan
S. I. Melchikhin
Kazan State Medical University; Kazan State Medical Academy
Email: info@eco-vector.com
Russian Federation, Kazan; Kazan
F. Sh. Shagiakhmetov
Kazan State Medical University; Kazan State Medical Academy
Email: info@eco-vector.com
Russian Federation, Kazan; Kazan
References
- Корнетов Н.А. // Социальная и клиническая психиатрия. — 1999. — №3. — С. 85—90.
- Рогозина Л.А., Рождественская А.Р. Аффективные расстройства и женский алкоголизм / Материалы X межобластной научно-практической конференции по нервно-мышечным заболеваниям и аффективным расстройствам. — Кострома. — 1982. — С. 163—166.
- Сонник Г.С. // Актуальные вопросы наркологии. — Харьков, 1985.
- Шайдукова Л.К. Особенности формирования и течения женского алкоголизма: Дисс. ... д-ра мед. наук. — М., 1996.