Клеточные и гуморальные факторы врожденного противовирусного иммунитета
- Авторы: Москалев А.В.1, Гумилевский Б.Ю.1, Апчел В.Я.1,2, Цыган В.Н.3
-
Учреждения:
- Военно-медицинская академия имени С.М. Кирова
- Российский государственный педагогический университет имени А.И. Герцена
- Военно-медицинская академия имени С.М. Кирова,
- Выпуск: Том 24, № 4 (2022)
- Страницы: 751-764
- Раздел: Научные обзоры
- URL: https://journals.eco-vector.com/1682-7392/article/view/108136
- DOI: https://doi.org/10.17816/brmma108136
- ID: 108136
Цитировать
Полный текст
Доступ предоставлен
Доступ платный или только для подписчиков
Аннотация
Рассмотрены новые данные о биологических эффектах хорошо известных клеточных и гуморальных факторов, обеспечивающих функционирование механизмов врожденного иммунитета. Описаны четыре механизма, индуцируемых вирусами, которые приводят к разрушению ингибиторных белков и запуску транскрипции генов интерферонов. Описан порядок синтеза видов интерферонов и других провоспалительных цитокинов в развитии противовирусного иммунного ответа. Это имеет большое значение, так как вирусы по устойчивости к биологическим эффектам интерферонов значительно отличаются. Показана решающая роль интерферона лямбда в развитии реакций врожденного иммунитета против многих вирусов и оценена эффективность функционирования механизмов врожденного и адаптивного иммунитета при вирусных инфекциях в зависимости от состояния генов stat l, 4, 6 и генов регуляторов интерферонов. Описан интерферон-независимый вариант врожденного иммунного ответа при вирусных инфекциях, который возникает через несколько часов после заражения и который связан с хемокином CXCL10. Представлены данные о важнейшей роли убиквитин-протеасомного пути расщепления белков и системы комплемента в реализации противовирусных эффектов врожденного иммунитета. Установлена уникальность микробицидных эффектов натуральных киллеров, которые их осуществляют только в отношении клеток, снизивших экспрессию молекул главного комплекса гистосовместимости I класса. Также натуральные киллеры могут распознавать и не атаковать клетки-мишени, несущие антигены HLA-E, сублокуса главного комплекса гистосовместимости I класса. Установлена способность натуральных киллеров приобретать свойства клеток памяти, этому способствуют интерлейкины 12, 18. Описаны микробицидные эффекты внеклеточных нейтрофильных ловушек нейтрофилов в отношении многих вирусов. Показаны многогранные эффекты врожденных лимфоидных клеток в развитии противовирусного иммунного ответа.
Полный текст
ВВЕДЕНИЕ
Современное состояние представлений о функционировании механизмов врожденного иммунного ответа основано на том, что в нем участвуют не только клеточные и гуморальные факторы, но и факторы, которые можно отнести к факторам молекулярной биологии и физиологии от от которых во многом зависит развитие микробицидных эффектов. Это разнообразные белки внутриклеточной сигнализации, универсальные комплексы ядерной активации и пути утилизации внутриклеточных структур. Кроме того, наряду с уже во многом изученными функциями клеточных и гуморальных факторов врожденного иммунитета, появились новые данные об их эффекторных функциях, о взаимосвязях с развитием адаптивного иммунного ответа. Особенно много накопилось новых данных о иммунных взаимодействиях на клеточном и субклеточном уровнях при развитии противовирусного иммунного ответа.
Цель исследования — обобщить новые литературные данные о клеточных и гуморальных факторах врожденного иммунитета, поддерживающих иммунный гомеостаз при вирусных инфекциях.
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ
Изучена современная научная литература, посвященная исследованию роли основных клеточных и гуморальных факторов в развитии механизмов врожденного противовирусного иммунного ответа.
РЕЗУЛЬТАТЫ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ
В настоящее время известно, что натуральные киллеры (NK), макрофаги (Мф), нейтрофилы, эозинофилы, тучные клетки и другие секретируют множество различных белков, которые активируют и рекрутируют иммунокомпетентные клетки (ИКК), запускают сигнальные пути, вызывают повреждение клеток, тканей и обуславливают пирогенный эффект с образованием белков теплового шока. Выявление повышенных профилей таких мессенджеров свидетельствует в большинстве случаев о наличии воспалительных процессов и возможном инфицировании.
Особенностью функционирования этих гуморальных факторов, за исключением интерферонов (IFN) I типа, является то, что они не работают индивидуально. В связи с этим воспалительная реакция в очагах вирусной инфекции представляет собой гетерогенную смесь различных типов клеток и цитокинов. Особенностью является и то, что различные цитокины и IFN связываются с рецепторами на одной и той же клетке, преобразуют различные, возможно даже противоречивые сигналы вызывая так называемый цитокиновый шторм. Поэтому, говоря о функциях конкретного цитокина, мы должны учитывать, что в присутствии других гуморальных факторов эти биологические эффекты могут быть несколько иными в случае развития цитокинового шторма. Биологические функции этих секретируемых эффекторных белковых молекул в сложных и разнообразных сетях оказываются достаточно пластичными, однако среди огромного пула гуморальных факторов, обеспечивающих развитие противовирусного иммунного ответа (ПВИО), важнейшими являются IFN [1, 2].
Большую роль в развитии ПВИО и секреции IFN играют два клеточных транскриптационных активатора: регуляторный фактор интерферона (interferon regulatory factors — IRF) и ядерный фактор каппа-усилитель легкой цепи активированных В-клеток (nuclear factor kappa-light-chain-enhancer of activated B cells — NF-kB). NF-kB содержится почти во всех типах клеток млекопитающих и человека. Этот фактор активируется большим количеством стрессоров (патогены любой природы, стресс, тяжелые металлы и др.). NF-κB регулирует гены, участвующие в развитии иммунновоспалительных реакций. Так, NF-κB регулирует гены, обеспечивающие кодирование цитокинов (интерлейкины — IL-1, -2, -6, -12, фактора некроза опухоли — TNF-α, гранулоцитарно-моноцитарного колониестимулирующего фактора — GM-CSF), хемокинов (IL-8, макрофагального белка воспаления — MIP1, RANTES и эотоксина), белков острой фазы, молекул адгезии. В неактивированных клетках димеры NF-kB блокируются в цитоплазме ингибитором NF-kB — ингибирующим ядерным фактором усилителя гена легкого полипептида каппа в ингибиторе В-клеток альфа (nuclear factor of kappa light polypeptide gene enhancer in B-cells inhibitor, alpha — IkBα) и сохраняют его в секвестированном неактивном состоянии. Семейство IκB насчитывает 6 отдельных белков: IκB-α, IκB-β, IκB-γ, IκB-δ, IκB-ε и белок В-клеточной лимфомы 3 (Bcl-3). Члены этого семейства имеют повторы, позволяющие им связываться с NF-κB и обеспечивать его локализацию в цитоплазме. IκB-белки являются мишенями разнообразных сигнальных путей, активируемых внутри- и внеклеточными стимулами (цитокины, вирусы, оксиданты, факторы роста) [3, 4].
Вирусные белки, синтезированные в инфицированной клетке, задействуют сигнальные пути трансдукции и являются кульминационными в активации NF-kB. В развитии этих механизмов принимают участие паттерн-распознающие рецепторы (ПРР), являющиеся сенсорами вирусной репликации в клеточной цитоплазме. К ним относятся рецептор гена, индуцируемого ретиноевой кислотой (retinoic acid-inducible gene 1 — RIG-I)/белок, ассоциированный с дифференцировкой меланомы (melanoma differentiation-associated protein 5 — MDA5) и РНК-зависимой протеинкиназы (RNA-dependent protein kinase — PKR). Именно с этими рецепторными структурами связана активация NF-kB. Перепроизводство вирусных белков в эндоплазматическом ретикулуме вызывает высвобождение ионов кальция, что в свою очередь активирует NF-kB. В итоге активация IRF и NF-kB в инфицированной клетке приводит к синтезу IFN I типа. Секретируемые IFN взаимодействуют с рецепторами дендритных клеток (ДК), Мф и соседних инфицированных клеток, секретирующих другие провоспалительные цитокины и усиливающие первоначальный иммунный ответ. Вначале это IFN-α и IFN-β, затем секретируется TNF-α, IL-6, IL-12 и IFN-γ [5, 6].
Интерферон лямбда (IFN-λ), секретируемый эпителиальными клетками кишечника, эозинофилами, ДК, имеет решающее значение в развитии реакций врожденного иммунитета против ротавирусов, реовирусов, норовирусов. ПРР, включая RIG-I и MDA5, при детекции вирусов индуцирует образование IFN I и III типов через передачу сигналов митохондриальным противовирусным сигнальным белком (mitochondrial antiviral signaling protein — MAVS) и IRF3/IRF7. IRF1 играет уникальную роль в индукции IFN III типа, поскольку он стимулируется MAVS, связанным с пероксисомами, а не с митохондриально-ассоциированными MAVS. Рецепторы IFN-λ, IFNLR1 экспрессируются преимущественно эпителиальными клетками кишечника, что позволяет осуществлять компартментальный ответ на вирусы на поверхности слизистых оболочек. Развитие таких местных специфических реакций, связанных с IFN-λ, позволяет избежать мощных системных реакций, вызванных IFN I типа [7, 8].
Кроме рецепции ПРР, есть и другие способы запустить синтез IFN. Это могут быть другие рецепторы на поверхности клеток. Так, связывание вирусов кори, аденовирусов с CD46 вызывает мощную индукцию IFN. Кроме того, вызванная вирусом деградация ингибитора NF-kB — IkBα приводит к транскрипции генов, кодирующих IFN, причем в большей степени IFN I типа α и β. Несмотря на схожесть терминов, это два совершенно разных IFN. Между ними всего около 50% аминокислотной гомологии. У людей существует только один ген, кодирующий IFN-β, и 13 генов, кодирующих IFN-α. Несмотря на то, что это различные генные продукты, их функции дополняют друг друга при вирусных инфекциях. Также было высказано предположение, что синтезируемые профили белков IFN-α в сочетании со специфической для клеточного типа регуляцией отдельных генов-мишеней IFN обеспечивают точную настройку клеточных реакций на вирусы. Транскрипция гена IFN-β предшествует экспрессии генов IFN-α. Секреция IFN инфицированными клетками и неинфицированными незрелыми ДК в месте инфекции является быстрой, но скоротечной. Это происходит в течение 8–12 ч после заражения. Концентрации IFN, выделяемых инфицированными вирусом клетками, весьма вариабельны. Так, при инфекции вирусом везикулярного стоматита у мышей они могут отличаться до 10 тыс. раз, в зависимости от фенотипа вируса, и зависят от вирусных белков, которые влияют на концентрации секретируемых IFN, рисунок 1 [9, 10].
Рис. 1. Синтез IFN I типа, секреция, связывание с рецепторами и трансдукция сигналов (по J. Flint, V. Racaniello, G. Rall et al., 2020): а — упрощенная схема синтеза IFN I типа и паракринной сигнализации, синтез генов, стимулируемых интерфероном; b — система обнаружения/сигнализации, приводящая к синтезу IFN. Вирусы или их компоненты связываются с TLR, которые запускают нисходящие сигнальные каскады, что приводит к секреции IFN I типа (α и β) и белков, регулируемых NF-kB. IFN I типа экспрессируются из клетки и затем связываются с рецепторами IFN на поверхностях соседних клеток, чтобы стимулировать синтез генов
Известно, что IFN I типа связываются со специфическим рецептором клеточной поверхности — рецептором IFN-α (IFNAR), который состоит из цепей IFNAR1 и IFNAR2. IFN I типа — это IFN-α, IFN-β, IFN-k и IFN-ε, ω. Единственный IFN II типа, IFN-γ, связывается с гетеродимерным рецептором IFN-γ. К IFN III типа относятся IFN-λl, -2 и -3, которые характеризуются как интерлейкины — IL-29, IL-28A и IL-28B. Клетка без рецепторов к IFN может синтезировать IFN, но не может быть им активирована. Связывание IFN с его рецептором инициирует каскад сигнальной трансдукции, который завершается повышенной транскрипцией многих генов. IFN влияют на экспрессию генов путем передачи сигналов через путь сигнального преобразователя и активатора транскрипции (Janus kinase — JAK/STAT). Компоненты этого сигнального каскада трансдукции также могут реагировать на IL-6 и другие цитокины. Существует четыре известных JAK-киназы и семь структурно и функционально связанных сигнальных белков активаторов транскрипции (signal transducer and activator of transcription — STAT). Целенаправленное нарушение соответствующих генов у мышей показало, что еще многое неизвестно о функциях этих рецепторов. Например, у мышей с удаленными генами statl не развиваются реакции механизмов врожденного иммунитета на вирусную или бактериальную инфекцию. Тогда как делеция stat4 и stat6 приводила к ингибированию у мышей специфических функций адаптивного иммунного ответа. Как установлено, гомологи генов Stat кодируются в геномах Drosophila melanogaster и Dictyostelium discoideum, что подчеркивает древнее эволюционное происхождение этого пути. Передача сигналов через JAK/STAT активирует транскрипцию в зависимости от конкретных последовательностей промоторов. Эти последовательности обнаружены в промоторах 300 генов, активируемых IFN. Однако более чувствительные методы обнаружения изменений экспрессии генов показали, что от 1 тыс. до 2 тыс. генов подвержены влиянию IFN. Транскрипция многих генов индуцируется передачей IFN сигналов, но профили и концентрации этих генных продуктов варьируют в зависимости от типа клеток и конкретного коктейля IFN, которые контактируют с клеточными рецепторами. Какие субпопуляции или профили из сотен IFN-индуцируемых белков обеспечивают противовирусное состояние в любой конкретной клетке, остается неизвестным. Многие из продуктов IFN-индуцируемых генов обладают мощным, широким спектром противовирусных эффектов [11–13].
Высказывается предположение, что различные профили синтезируемых белков IFN-α в сочетании со специфической регуляцией отдельных генов обеспечивают точную настройку клеточных реакций на патогены. Индукция IFN противовирусного состояния сопровождается многими событиями. Так, имеются общие пути трансдукции сигналов для IFN-α/β и IL-6. Интерфероновые сигналы передаются по пути JAK/STAT. Рецепторы для IFN-α/β и IL-6 различны и могут изменять трансдукцию сигнала по пути JAK/STAT. Связывание IFN или IL-6 с соответствующими рецепторами приводит к фосфорилированию тирозина. Фосфорилированные белки STAT образуют различные димеры, которые попадают в ядро. Здесь димеры STAT в сочетании с белками IRF9 связываются со специфическими транскрипционными факторами (интерферон-стимулированными элементами ответа — ISRE, и элементами IFN-γ-активированной последовательности — GAS), индуцируемые генами IFN-α/β и IL-6 соответственно. Позже в транскрипционном ответе на IFN второй транскрипционный активатор IRF1 заменяется стимулятором генов IFN-α (IFNa-stimulated genes — ISGF3) [14, 15].
Одним из результатов рецепции INF клетками является инициация PKR, которая нарушает или даже прекращает синтез вирусных и клеточных белков. Во многих случаях это способствует гибели не только вируса, но и инфицированной клетки. Установление PKR-опосредованного противовирусного состояния — сложный процесс. IFN вначале способствует увеличению секреции и накоплению белка, который может активироваться только тогда, когда он контактирует с двухцепочечной вирусной рибонуклеиновой кислотой (дцРНК). Все клетки млекопитающих содержат низкие концентрации неактивированной PKR, серин/треонинкиназы с противовирусной, антипролиферативной и противоопухолевой активностью. Поэтому IFN инициирует каскад трансдукции сигналов связыванием с его рецептором, что приводит к резкому увеличению концентрации неактивной PKR. Затем активированная PKR фосфорилирует субъединицу белка инициации трансляции (Eukaryotic Initiation Factor 2 — eIF2), способствуя нарушению синтеза белка. Однако eIF2a не всегда приводит к гибели клеток, поскольку этот модифицированный белок также может вызывать аутофагию или, при минимальной активации, — локализованное снижение синтеза белка без гибели клеток [16, 17].
Многие вирусные геномы кодируют генные продукты, которые могут блокировать противовирусные эффекты PKR (табл. 1). Так, белок вируса простого герпеса 1 (ICP34.5), активируя протеинфосфатазу 1, дефосфорилирует eIF2a. Вирус дикого типа гипервирулентен у мышей, а мутанты ICP34.5-null являются авирулентными. Интересно то, что этот мутант восстанавливает вирулентность вируса дикого типа у мышей, у которых отсутствует ген pkr.
Таблица 1. Вирусные модуляторы IFN-ответа
Table 1. Viral IFN response modulators
Тип модуляции | Репрезентативные вирусы | Вирусные белки | Механизм активации |
Ингибирование синтеза IFN | Вирус Эпштейна — Барр | Bcrf1 | Гомолог IL-10 ингибирует продукцию IFNγ |
Вирус осповакцины | A18R | Регулирует синтез дцДНК | |
Вирус ящура | L | Блокирование синтеза белков клетки хозяина | |
Ложные рецепторы IFN | Вирус осповакцины | В18R | Растворимые рецепторы для IFN-α/β |
Ингибирование сигналов IFN | Аденовирус | Е1А | Уменьшает количество STAT1 и P48, блокирует образование ISGF3, препятствует взаимодействиям STAT1 и CBP/p300 |
Вирус осповакцины | VH1 | Вирусная фосфатаза нейтрализует активацию STAT1 | |
Ингибирование сигналов IFN | Вирус папилломы человека 16 | Е7 | Связывание белка р48 |
Вирус гепатита С | NS5a | Формирование блоков димеров ISGF3 и STAT | |
Вирус Нипах | V белок | Предотвращение активации STAT1 и STAT2 | |
Блокирование функций белков, индуцированных IFN | Вирус простого герпеса тип 1 | US11 | Блокирование активации PKR |
ICP34.5 | Перенаправляет протеинфосфатазу 1 на дефосфорилирование eIF2a, активирует PKR | ||
Аденовирус | VA-RNA I | Связывание дцРНК, блокирование PKR | |
Вирус осповакцины | E3L | ||
К3L | Синтез ложных PKR | ||
Вирус иммунодефицита человека 1 типа | TAR RNA | Блокирование активации PKR | |
ТАТ | Ложная PKR | ||
Вирус гепатита В | Белки капсида | Ингибирование МХА | |
Вирус гриппа | NS1 | Связывает дцРНК и PKR, блокирование эффектов ISG15 | |
Реовирус | δ3 | Связывает дцРНК, ингибирует PKR и 2’-5’-олигоаденилатсинтетазу |
Важнейшим механизмом врожденного иммунного ответа является убиквитин-протеасомный путь расщепления белков. Протеазы разрушают цитоплазматические и ядерные белки. Такая деградация важна для элиминирования аномальных, поврежденных белков, обмена короткоживущих регуляторных белков и секреции пептидов для сборки белков главного комплекса гистосовместимости (ГКГ) I класса, имеющих решающее значение в индукции механизмов адаптивного иммунитета. Все типы IFN индуцируют транскрипцию ряда генов, кодирующих белки убиквитин-протеасомного пути, включая лигазы убиквитина, которые отбирают белки для деградации. Такое разрушение белков способствует развитию ПВИО. Так, ингибиторы протеасомы за счет эффектов IFN I типа блокируют активность вируса гепатита В. В такой ситуации активация протеасомы является одним из основных механизмов ПВИО, поскольку системы PKR и рибонуклеазы L (RNase L) не работают в инфицированных клетках вирусом гепатита В [18–21].
Также одними из важнейших факторов, обеспечивающих развитие самых ранних механизмов противовирусного ответа являются олигоаденилат зависимая рибонуклеаза L (RNase L) и 2’-5’-олигоаденилат синтетаза. RNase L разрушает РНК вирусов. Ее концентрация увеличивается в 10–1000 раз после рецепции IFN, но белок остается неактивным, если не синтезируется второй фермент — 2’-5’-олигоаденилат синтетаза. Активности RNase L также способствуют фрагменты разрушенной вирусной РНК тем, что они активируют ПРР — MDA5 и RIG-I, что в свою очередь увеличивает синтез IFN. Мышиные мутанты с дефектом RNase L не способны синтезировать соответствующие уровни IFN, которые нарушают репродукцию РНК-вирусов [22].
Устойчивую транскрипцию генов IFN обеспечивают белки семейства IRF. Так мыши, лишенные гена irf1, не способны к эффективному интерфероновому ответу на вирусную инфекцию. Были обнаружены и другие гены, от irf2 до irf9, так как их белковые продукты, регулируемые IFN, связаны с интерферон-стимулированным элементом ответа (the interferon-stimulated response element — ISRE) в промоторах генов. IRF4 экспрессируется только Т- и В-лимфоцитами, а IRF8 ― клетками моноцитарно-фагоцитарной системы. Мыши с дефектом экспрессии гена irf8 заметно более восприимчивы к вирусной инфекции и не могут синтезировать провоспалительные цитокины. Белок IRF9 является ДНК-связывающим компонентом транскрипционного регулятора IFN-стимулируемого генного фактора 3 (transcriptional regulator IFN-stimulated gene factor 3 — ISGF3). Было идентифицировано несколько вирусных IRF-подобных белков, блокирующих биологические эффекты IFN, однако другие белки с противовирусными эффектами еще предстоит обнаружить. Многие генные продукты с противовирусными эффектами являются цитотоксичными, поэтому, когда достигнуто ограничение вирусной репродукции, необходимо ограничить эффекты этих белков. Такое сдерживание осуществляется белками-супрессорами, которые блокируют передачу сигналов цитокинов (suppressor of cytokine signaling — SOCS). Взаимодействуя с цитоплазматическими рецепторами и адаптерами, включая JAK, белки SOCS ослабляют передачу сигналов IFN, блокируют их способность активировать молекулы STAT и снижают трансдукцию цитокиновых сигналов. Исследования генных нокаутов показали, что белки SOCS1 обеспечивают развитие иммунологических эффектов IFN без развития патологических реакций. Это подтверждается тем, что мыши, у которых отсутствует SOCS1, погибали в раннем возрасте даже при отсутствии вирусных инфекций. Однако у них выявлялись выраженные воспалительные процессы в лимфоидных органах и тканях. Вероятно, что это результат неконтролируемой передачи сигналов IFN [23, 24].
Вирусы по устойчивости к биологическим эффектам IFN значительно отличаются. Так, репродукция вируса везикулярного стоматита практически полностью инактивируется. Многочисленные механизмы обеспечивают более высокую устойчивость других вирусов к эффектам IFN. Вирусные геномы кодируют дцРНК-связывающие белки, которые препятствуют распознаванию вирусных антигенов рецепторами и индукции IFN. Белок реовируса δ3, многофункциональный белок вируса гриппа NS1 и ядерный антиген вируса гепатита В (HBcAg) являются известными белками с анти-IFN эффектами. Такими же эффектами обладают белок вируса осповакцины E3L, белок вируса простого герпеса тип 1 — US11. Аденовирус VA-RNA I обладает эффектами «ложной» дцРНК и блокирует активацию PKR, связываясь с ним. Понятно, что система IFN является чрезвычайно важной противовирусной защитой. Однако пока остается непонятным, почему вирус болезни Ньюкасла ингибируется только IFN-α, а вирусы простого герпеса 1-го типа ингибируются преимущественно IFN-β. Остается неясным, почему вакцинные штаммы вируса кори эффективно индуцируют синтез IFN, в то время как вирус кори дикого типа индуцирует синтез низких концентраций IFN. Возможно, что эффективность синтеза IFN варьируется в зависимости от экспериментального пути заражения животных. Поэтому, несмотря на большой прогресс в изучении многих биологических эффектов IFN (например, включение и выключение гена IFN-β), вполне вероятно, что принципы синтеза, регуляции эффектов IFN еще предстоит открыть [25–27].
К важнейшим гуморальным факторам врожденного иммунного ответа относятся хемокины, обеспечивающие миграцию ИКК к очагу инфекции. Так, относительно недавно был выявлен интерферон-независимый врожденный иммунный ответ при вирусных инфекциях, который возникает через несколько часов после заражения. Реакция характеризуется транзиторной секрецией хемокина С-Х-С мотив хемокиновых лигандов 10 (C-X-C motif chemokine ligand 10 — CXCL10) и последующей миграцией нейтрофилов на поверхность слизистых оболочек. В этом случае для индукции противовирусного эффекта проникновения и репликации вируса в клетке не требуется. Достаточно присутствия структурного компонента вирусной частицы, чтобы индуцировать синтез хемокинов. Хемокины координируют работу иммунокомпетентных клеток. Одним из важнейших механизмов индукции сигнальных путей, участвующих в движении и активации клеток, является связывание хемокинов с G-белком на циркулирующих лимфоцитах. В настоящее время у человека выявлено около 50 хемокинов и 20 рецепторов к ним. Хемокины способствуют преодолению лейкоцитами периферической крови трансэндотелиального барьера и последующей миграции в очаг воспаления. Селектины эндотелия взаимодействуют с муциновыми рецепторами лейкоцитов, заставляя их катиться по поверхности эндотелиальных клеток. Тем самым замедляется их транзит и облегчается миграция в очаг воспаления. Хемокины, связываясь с глюкозоаминогликанами на поверхности эндотелиальных клеток, способствуют экспрессии дополнительных адгезионных молекул — интегринов, которые задерживают лимфоциты в очаге вирусной инфекции. Однако хемокины не только способствуют локализации вирусной инфекции, нарушая, изменяя подвижность клеток, они могут быть причиной развития аутоиммунных реакций, поражения легких, сосудов, и даже опухолеассоциированных процессов. Кроме того, рецепторы CXCR4 и CCR5 могут служить корецепторами для проникновения иммунотропных вирусов в клетки. Установлены хемокины, клеточные рецепторы, лиганды, участвующие в развитии противовирусных механизмов (табл. 2) [28–30].
Таблица 2. Некоторые хемокиновые рецепторы и их лиганды
Table 2. Some chemokine receptors and their ligands
Рецептор | Старое название хемокинов | Новое название хемокинов |
CCR1 | MIP1α, RANTESS | CCL3 |
CCR2 | MCP1 | CCL2 |
CCR5 | RANTESS | CCL5 |
CXCR2 | IL-8 | CXCL8 |
CXCR3 | IP-10 | CXCL10 |
Известно, что многочисленные вирусные белки имитируют хемокиновые эффекты или модулируют их активность. Кодируемые вирусные гомологи хемокинов могут функционировать как агонисты или антагонисты. Вирусные трансмембранные хемокиновые рецепторы присутствуют на поверхности инфицированных клеток и могут трансдуцировать сигналы даже при отсутствии лиганда. Некоторые вирусные геномы могут кодировать и секретировать хемокин-связывающие белки. Эти белки являются мощными ингибиторами активности хемокинов человека. Так, поксвирусы и гамма-герпесвирусы обладают самым большим и разнообразным ассортиментом таких белков [31].
Развитие первоначальных этапов противовирусного иммунного ответа сопровождается гибелью клеток, локальным повышением концентрации цитокинов, высвобождением других молекул, связанных со стрессом. Это в итоге приводит к активации следующей фазы врожденного иммунного ответа, связанной с ДК, Мф, NK, нейтрофилами, белками системы комплемента [32].
Активация белков системы комплемента осуществляется тремя известными путями, однако должна быть исключена спонтанная активация этой системы. Это обеспечивается миллисекундными периодами полураспада образующихся субкомпонентов комплемента, белками, ингибирующими комплемент, которые присутствуют в сыворотке крови и на поверхности многих клеток (CR1 — рецептор 1 компонента комплемента), белок, ускоряющий распад (DAF, или CD55), протектин (CD59), кофакторный мембранный белок (CD46). Эти белки ограничивают развитие альтернативного пути активации комплемента в результате связывания с субкомпонентами комплемента C3b, C4b и препятствия их адгезии на клетки макроорганизма. Геномы многих вирусов кодируют гомологи этих белков, которые препятствуют бактерицидным эффектам комплемента. Так, иммунотропные вирусы включают CD46, CD55 и CD59 в свои оболочки, обеспечивая эффективную защиту против комплемент-опосредованного лизиса. Гликопротеин С альфа-герпесвирусов связывает компонент C3b, а несколько поксвирусных белков секвестрируют C3b и C4. Оспенный белок ингибитор ферментов комплемента (smallpox inhibitor of complement enzymes — SPICE) инактивирует субкомпоненты C3b и C4b и является основным фактором высокой смертности, вызванной вирусом оспы. Матричный белок (М1) вируса гриппа А блокирует Clq и препятствует активации комплемента по классическому пути. Вирусы Эпштейна — Барр проникают в В-лимфоциты, взаимодействуя с CD21 (рецептор комплемента CR2), что активирует путь NF-kB, обеспечивает размножение вируса в покоящихся В-клетках, которые иначе не могли бы поддерживать вирусную транскрипцию [33–35].
NK при контакте с инфицированной клеткой-мишенью секретируют IFN-γ и TNF-α, способствуя тем самым развитию локального воспалительного ответа и активации Т- и В-лимфоцитов. В то же время имеет место секреция в больших количествах IL-4 и IL-13, которые стимулируют выработку антител и индуцируют антителозависимую клеточно-опосредованную цитотоксичность. Буквально в течение нескольких дней количество NK-клеток значительно увеличивается и уменьшается по мере развития адаптивного иммунного ответа. Особенно важны NK-клетки для контроля инфекций, вызванных герпесвирусами. Пациенты с дефицитом NK-клеток страдают от тяжелых инфекций, связанных с вирусами ветряной оспы, цитомегаловирусами и вирусами простого герпеса. Уникальность микробицидных эффектов NK заключается в том, что они активируют эти механизмы только в отношении инфицированных вирусом клеток, которые снизили экспрессию молекул ГКГ I класса. Вирусы, снижающие экспрессию клетками молекул ГКГ I класса, тем самым способствуют уходу вирусов от распознавания их антигенных структур Т-лимфоцитами и подавлению запуска механизмов адаптивного иммунного ответа. Эти сложнейшие эффекты NK-лимфоцитов связаны с синтезом двух ингибирующих рецепторов МНС I класса семейства лектинов С-типа или семейства иммуноглобулинов (called killer cell immunoglobulin-like inhibitory receptors — KIRs). Также NK могут распознавать и не атаковать клетки-мишени, несущие антигены HLA-E, сублокус ГКГ I класса, который связывает сигнальные пептиды других молекул ГКГ I класса. Присутствие белка HLA-E, связанного с сигнальным пептидом, информирует NK-клетку о том, что синтез молекул ГКГ I класса является нормальным. Подтверждающим открытием стало то, что цитомегаловирус индуцировал синтез молекул HLA-E, тем самым избегая потенциального распознавания и лизиса NK инфицированных клеток [36–38].
Многие вирусные геномы кодируют белки, которые или блокируют, или препятствуют распознаванию и уничтожению инфицированных клеток NK. Известно по крайней мере пять различных вариантов модуляции. Это ингибирование NK вирусным белком (UL18 цитомегаловируса) с гомологией молекул ГКГ I класса. Белки US2, US3, US6 и US11 цитомегаловируса, Nef-вируса иммунодефицита человека 1-го типа, К3- и К5-вирусов герпеса обеспечивают ингибирование экспрессии или локализацию на поверхности клетки молекул ГКГ I класса, приводящие к увеличению экспрессии молекул HLA-E (или HLA-C) на поверхности клетки-мишени. Секреция кодируемых вирусом цитокин-связывающих белков ведет к блокаде секреции провоспалительных цитокинов NK. Также вирусные белки (UL16) могут уменьшать количество адгезионных лиганд на поверхности инфицированной клетки, что в итоге не допускает активацию NK. Белок р13 вируса эктромелии (вирус оспы мышей), подобно IL-10 нейтрализует эффекты провоспалительных цитокинов, секретируемых NK. Это также способствует инфицированию самих NK вирусами иммунодефицита человека, вирусами семейства Herpesviridae, вирусами гепатита С, что приводит к нарушению эффекторных функций NK или их гибели [39].
Кодирующие последовательности для модуляторов NK были идентифицированы в геномах вирусов нескольких семейств, включая Flaviviridae, Papillomaviridae, Herpesviridae, Retroviridae и Poxviridae. Геномы вирусов могут кодировать несколько модуляторов NK. Так, цитомегаловирус кодирует по меньшей мере 7 таких продуктов. Одним из ярких примеров вирусной интерференции активности NK-клеток является белок оболочки вируса гепатита С — E2, который связывается с CD81, белком на поверхности NK, и блокирует сигналы активации. В результате NK больше не могут распознавать инфицированные клетки. Важным открытием явилось то, что NK могут приобретать функции клеток памяти, что считалось свойственным только клеткам адаптивного иммунного ответа. Провоспалительные цитокины IL-12 и IL-18 способствуют приобретению NK селезенки функций клеток памяти, в результате чего праймированные NK опосредуют усиленные ответы на IFN-γ. NK-клетки памяти существуют и в печени, где этот пул клеток обеспечивает поддержание иммунного надзора на низком, но постоянном уровне. Поэтому, когда один и тот же антиген активирует праймированные антиген-специфические NK, они накапливаются в очаге воспаления и обеспечивают развитие местных эффекторных реакций. Более того, большинство NK могут приобретать определенные свойства клеток памяти даже без воздействия специфического антигена [40, 41].
Нейтрофилы являются основными клетками, обеспечивающими развитие фагоцитарных реакций при бактериальных инфекциях. Они формируют нейтрофильные ловушки (NET), где развиваются кислородзависимые и кислороднезависимые механизмы фагоцитоза. Но NET, скорее всего, не будут работать при вирусных инфекциях. Поэтому не совсем понятно, почему большое количество нейтрофилов обнаруживается в местах нахождения вирусов. Исследование с вирусом осповакцины показало, что структуры NET обладают противовирусными свойствами. После заражения было обнаружено, что NET в микроциркуляторном русле печени значительно уменьшают количество инфицированных клеток. Так, при использовании дезоксирибонуклеазы в терапии мышей повреждаются NET, а не нейтрофилы, что, естественно, снижает их микробицидные эффекты. В других исследованиях было показано, что NET могут быть эффективны и в отношении других вирусов, включая вирусы иммунодефицита человека 1-го типа и вирусы гриппа [42].
Еще одна субпопуляция врожденных лимфоидных клеток (ILC) играет важную роль в ингибировании вирусных инфекций. ILC не экспрессируют рецепторы, которые характерны для Т- и В-лимфоцитов. ILC в значительной степени являются резидентными клетками тканей, которые участвуют во многих реакциях врожденного иммунитета. Они контролируют функционирование аутомикрофлоры (микроорганизмы-комменсалы), воспалительные процессы слизистых оболочек, вызываемых локально паразитирующими патогенами, тем самым потенцируют развитие реакций адаптивного иммунного ответа и регулируют локальные воспалительные процессы в тканях. ILCls, ILC2s и ILC3s отражают эффекты CD4+ T-хелперов 1- (Thl), Th2- и Th17-типа. Клетки ILCls и Thl реагируют на патогены, использующие внутриклеточный тип паразитирования (вирусы) и опухолевые антигены. ILC2s и Th2 реагируют на крупные внеклеточные микроорганизмы и аллергены, в то время как клетки ILC3s и Th17 нейтрализуют патогены с внеклеточным типом паразитирования, такими как бактерии и грибы. ILCs действуют на ранней стадии врожденного иммунного ответа, быстро реагируя на сигналы или индукторные цитокины, экспрессируемые тканевыми резидентными клетками, секретируя IFN-γ. В мышиной модели цитомегаловирусной инфекции абляция этих клеток в печени приводила к увеличению вирусной нагрузки при нормальном функционировании механизмов врожденного и адаптивного иммунного ответов. Понятно, что эти клетки играют очень важную роль в развитии ПВИО, особенно в местах первоначальной инфекции. Однако предстоит еще узнать гораздо больше о физиологических и патофизиологических эффектах этих клеток, по сравнению с тем, что известно на сегодняшний момент [43, 44].
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Сегодня мы понимаем, что врожденный иммунный ответ является чрезвычайно сложным. В нем участвуют многочисленные гуморальные и клеточные факторы, которые не только обеспечивают развитие непосредственных противовирусных эффектов, но и обеспечивают связь с механизмами адаптивного иммунного ответа. Поэтому предстоит упорядочить наши знания о ВИО, ввести его в рамки соответствующих схем, что в настоящее время представляется возможным. Видимо, предстоит пересмотреть положение и о том, что Т-, В-лимфоциты, находясь в периферических органах иммунной системы, ждут представления «своего» антигена. В настоящее время это выглядит несколько упрощенным. Тем не менее развитие ПВИО все же можно представить следующим образом. Вирусы, преодолевая первичные барьеры, контактируют с эффекторными клетками. Вирусные белки, нуклеиновые кислоты связываются с универсальными рецепторами и индуцируют каскады сигнальной трансдукции, приводят к активации транскрипционные регуляторы, управляющие секрецией цитокинов, в первую очередь IFN. В результате секреции других вирусных белков инициируются процессы апоптоза или аутофагии.
Незрелые ДК, Мф, ILC активируются локально секретируемыми цитокинами и нейтрализуют вирусные белки, секретируемые инфицированными клетками. Буквально сразу незрелые ДК секретируют огромное количество IFN и других цитокинов. Однако секретируемы вирусные анти-IFN-белки или антиапоптотические генные продукты способствуют высвобождению вирусных частиц из инфицированных клеток. Затем клетки-киллеры распознают экспрессированные на поверхности инфицированных клеток вирусные антигены или же, наоборот, низкая плотность экспрессии белков ГКГ I класса инактивирует NK. IFN, секретируемые инфицированными клетками, стимулируют NK-клетки к развитию цитотоксических эффектов и секреции новых порций IFN-γ. Система комплемента, как оказалось, также может повреждать оболочки вирусов и инфицированных клеток. Во многих случаях механизмы врожденного иммунного ответа способствуют элиминации вирусных частиц до развития механизмов адаптивного иммунитета.
Таким образом, механизмы врожденного иммунного ответа являются быстрыми, разнообразными, скоординированными и комплексными в ответ на вирусную инфекцию. Однако независимо от того, насколько эффективным может быть развитие механизмов врожденного иммунитета в обнаружении и нейтрализации вирусов, их геномы кодируют генные продукты, способствующие дисфункциям ВИО и развитию инфекций.
Об авторах
Александр Витальевич Москалев
Военно-медицинская академия имени С.М. Кирова
Автор, ответственный за переписку.
Email: alexmav195223@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0002-3403-3850
SPIN-код: 8227-2647
доктор медицинских наук, профессор
Россия, Санкт-ПетербургБорис Юриевич Гумилевский
Военно-медицинская академия имени С.М. Кирова
Email: alexmav195223@yandex.ru
SPIN-код: 3428-7704
Scopus Author ID: 6602391269
ResearcherId: J-1841-2017
доктор медицинских наук, профессор
Россия, Санкт-ПетербургВасилий Яковлевич Апчел
Военно-медицинская академия имени С.М. Кирова; Российский государственный педагогический университет имени А.И. Герцена
Email: alexmav195223@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0001-7658-4856
SPIN-код: 4978-0785
Scopus Author ID: 6507529350
ResearcherId: Е-8190-2019
доктор медицинских наук, профессор
Россия, Санкт-Петербург; Санкт-ПетербургВасилий Николаевич Цыган
Военно-медицинская академия имени С.М. Кирова,
Email: alexmav195223@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0003-1199-0911
SPIN-код: 7215-6206
доктор медицинских наук, профессор
Россия, Санкт-ПетербургСписок литературы
- Medzhitov R. Recognition of microorganisms and activation of the immune response // Nature. 2007. Vol. 449, No. 7164. P. 819–826. doi: 10.1038/nature06246
- Kumar H., Kawai T., Akira S. Pathogen recognition by the innate immune system // Int Rev Immunol. 2011. Vol. 30, No. 1. P. 16–34. doi: 10.3109/08830185.2010.529976
- Diner B.A., Lum K.K., Javitt A., et al. Interactions of the Antiviral Factor Interferon Gamma-Inducible Protein 16. NIFI16 Mediate Immune Signaling and Herpes Simplex Virus-1 Immunosuppression // Mol Cell Proteomics. 2015. Vol. 14, No. 9. P. 2341–2356. doi: 10.1074/mcp.M114.047068
- Burrell C., Howard C., Murphy F. Fenner and White’s Medical Virology. 5th ed. 2016. Academic Press, San Diego, CA. 454 p.
- Garcia-Sastre A. Ten strategies of interferon evasion by viruses // Cell Host Microbe. 2017. Vol. 22, No. 2. P. 176–184. doi: 10.1016/j.it.2014.05.004
- Gitlin L., Barchet W., Gilfillan S., et al. Essential role of mda-5 in type I IFN responses to polyriboinosinic: polyribocytidylic acid and encephalomyocarditis picornavirus // Proc Natl Acad Sci USA. 2006. Vol. 103, No. 22. P. 8459–8464. doi: 10.1073/pnas.0603082103
- Hemann E.A., Green R., Turnbull J.B., et al. Interferon-λ modulates dendritic cells to facilitate T cell immunity during infection with influenza A virus // Nat Immunol. 2019. Vol. 20, No. 8. P. 1035–1045. doi: 10.1038/s41590-019-0408-z
- Hemann E.A., Green R., Turnbull J.B., et al. Intrferon-λ modulates dendritic cells to facilitate T cell immunity ion with influenza A virus// Nat Immunol. 2019. Vol. 20. P. 1035–1045. doi: 10.1038/s41590-019-0408-z
- Grove J., Marsh M. The cell biology of receptor-mediated virus entry // J Cell Biol. 2011. Vol. 195, No. 7. P. 1071–1082. doi: 10.1083/jcb.201108131
- Zipfel C. Plant pattern-recognition receptors // Trends Immunol. 2014. Vol. 35, No. 7. P. 345–351. doi: 10.1016/j.it.2014.05.004
- Katze M.G., Korth M.J., Law G.L., Nathanson N. Viral Pathogenesis: From Basics to Systems Biology. 2016. Academic Press, San Diego, CA. 422 p.
- Zipfel C. Plant pattern-recognition receptors // Trends Immunol. 2014. Vol. 35, No. 7. P. 345–351. doi: 10.1016/j.it.2014.05.004
- Shroff A., Nazarko T.Y. The Molecular Interplay between Human Coronaviruses and Autophagy // Cells. 2021. Vol. 10, No. 8. P. 2022. doi: 10.3390/cells10082022
- Hornung V., Hartmann R., Ablasser A., et al. OAS proteins and cGAS: unifying concepts in sensing and responding to cytosolic nucleic acids // Nat Rev Immunol. 2014. Vol. 14, No. 8. P. 521–528. doi: 10.1038/nri3719
- Finlay B.B., McFadden G. Anti-immunology: evasion of the host immune system by bacterial and viral pathogens // Cells. 2006. Vol. 124, No. 4. P. 767–782. doi: 10.1016/j.cell.2006.01.034
- Thapa R.J., Ingram J.P., Ragan K.B., et al. DAI Senses influenza a virus genomic RNA and activates RIPK3-dependent cell death // Cell Host Microbe. 2016. Vol. 20, No. 5. P. 674–681. doi: 10.1016/j.chom.2016.09.014
- Ahmad L., Mostowy S., Sancho-Shimizu S. Autophagy-virus interplay: from cell biology to human disease // Front Cell Dev Biol. 2018. Vol. 6. Р. 155. doi: 10.3389/fcell.2018.00155
- Silverman R.H. Viral encounters with 2’,5’-oligoadenylate synthetase and RNase L during the interferon antiviral response // J Virol. 2007. Vol. 81, No. 23. P. 12720–12729. doi: 10.1128/JVI.01471-07
- Cullen B.R., Cherry S., Oever B.R. Is RNA interference a physiologically relevant innate antiviral immune response in mammals? // Cell Host Microbe. 2013. Vol. 14, No. 4. P. 374–378. doi: 10.1016/j.chom.2013.09.011
- van Gent M., Braem S.G., de Jong A., et al. Epstein–Barr virus large tegument protein BPLF1 contributes to innate immune evasion through interference with toll-like receptor signaling // PLoS Pathog. 2014. Vol. 10, No. 2. P. e1003960. doi: 10.1371/journal.ppat.1003960
- Mok Y.K., Swaminathan K., Zeeshan N. Engineering of serine protease for improved thermostability and catalytic activity using rational design // Int J Biol Macromol. 2019. Vol. 126. P. 229–237. doi: 10.1016/j.ijbiomac.2018.12.218
- Takata M.A., Gonçalves-Carneiro D., Zang T.M., et al. CG dinucleotide suppression enables antiviral defence targeting non-self RNA // Nature. 2017. Vol. 550, No. 7674. P. 124–127. doi: 10.1038/nature24039
- Maillard P.V., van der Veen A.G., Poirier E.Z., et al. Slicing and dicing viruses: antiviral RNA interference in mammals // EMBO J. 2019. Vol. 38, No. 8. P. e100941. doi: 10.15252/embj.2018100941
- Maillard P.V., van der Veen A.G., Poirier E.Z., et al. Slicing and dicing viruses: antiviral RNA interference in mammals // EMBO J. 2019. Vol. 38, No. 8. P. e100941. doi: 10.15252/embj.2018100941
- Chahal J.S., Qi J., Flint S.J. The human adenovirus type 5 E1B 55 kDa protein obstructs inhibition of viral replication by type I interferon in normal human cells // PLoS Pathog. 2012. Vol. 8, No. 8. P. e1002853. doi: 10.1371/journal.ppat.1002853
- Diner B.A., Lum K.K., Javitt A., Cristea I.M. Interactions of the antiviral factor IFI16 mediate immune signaling and herpes simplex virus-1 immunosupression // Mol Cell Proteomics 2015. Vol. 14, No. 9. P. 2341–2356. doi: 10.1074/mcp.M114.047068
- Thapa R.J., Ingram J.P., Ragan K.B., Nogusa S. DAI senses influenza A virus genomic RNA and activates RIPK3-dependent cell death // Cell Host Microbe. 2016. Vol. 20, No. 5. P. 674–681. doi: 10.1016/j.chom.2016.09.014
- Sun L., Wu J., Du F., et al. Cyclic GMP-AMP synthase is a cytosolic DNA sensor that activates the type I interferon pathway // Science. 2013. Vol. 339, No. 6121 P. 786–791. doi: 10.1126/science.1232458
- Trinchieri G., Sher A. Cooperation of Toll-like receptor signals in innate immune defence // Nat Rev Immunol. 2007. Vol. 7, No. 3. P. 179–190. doi: 10.1038/nri2038
- Nash A., Dalziel R., Fitzgerald J. Mims’ Pathogenesis of Infectious Disease. 6th ed. 2015. Academic Press, San Diego, CA. 348 p.
- Gay N.J., Gangloff M. Structure and function of Toll receptors and their ligands // Annu Rev Biochem. 2007. Vol. 76. P. 141–165. doi: 10.1146/annurev.biochem.76.060305.151318
- Reizis B. Plasmacytoid Dendritic Cells: Development, Regulation, and Function // Immunity. 2019. Vol. 50, No. 1. P. 37–50. doi: 10.1016/j.immuni.2018.12.027
- Behzadi P., García-Perdomo H.A., Karpiński T.M. Toll-like receptors: general molecular and structural biology // J Immunol Res. 2021. Vol. 2021. Р. 9914854. doi: 10.1155/2021/9914854
- Bowie A. TRIM-ing down Tolls // Nat Immunol. 2008. Vol. 9, No. 4. P. 348–350. doi: 10.1038/ni0408-348
- Van Gent M., Ingram J.P., Jong A., et al. Epstein-Barr virus large tegument protein BPLF1 contributes to innate immune evasion through interference with Toll-like receptor signaling // PLoS Pathog. 2014. Vol. 10, No. 2. P. el003960. doi: 10.1371/journal.ppat.1003960
- Wu J., Sun L., Chen X., et al. Cyclic GMP-AMP is an endogenous second messenger in innate immune signaling by cytosolic DNA // Science. 2013. Vol. 339, No. 6121. P. 826–830. doi: 10.1126/science.1229963
- Kudchodkar S.B., Levine B. Viruses and autophagy // Rev Med Virol. 2009. Vol. 19, No. 6. P. 359–378. doi: 10.1002/rmv.630
- Kaiser S.M., Malik H.S., Emerman M. Restriction of an extinct retrovirus by the human TRIM5alpha antiviral protein // Science. 2007. Vol. 316, No. 5832. P. 1756–1758. doi: 10.1126/science.1140579
- Towers G.J. The control of viral infection by tripartite motif proteins and cyclophilin A // Retrovirology. 2007. Vol. 4. P. 40. doi: 10.1186/1742-4690-4-40
- Ma Z., Damania B. The cGAS-STING defense pathway and its counteraction by viruses // Cell Host Microbe. 2016. No. 19, No. 2. P. 150–158. doi: 10.1016/j.chom.2016.01.010
- Lee H.K., Lund J.M., Ramanathan B., et al. Autophagy-dependent viral recognition by plasmacytoid dendritic cells // Science. 2007. Vol. 315, No. 5817. P. 1398–1401. doi: 10.1126/science.1136880
- Li G. Improvement of enzyme activity and soluble expression of an alkaline protease isolated from oil-polluted mud flat metagenome by random mutagenesis // Enzyme Microb Technol. 2017. Vol. 106. P. 97–105. doi: 10.1016/j.enzmictec.2017.06.015
- Hadjidj R., Badis A., Mechri S., et al. Purification, biochemical, and molecular characterization of novel protease from Bacillus licheniformis strain K7A // Int J Biol Macromol. 2018. Vol. 114. P. 1033–1048. doi: 10.1016/j.ijbiomac.2018.03.167
- Sun L., Wu J., Du F., et al. Cyclic GMP-AMP synthase is a cytosolic DNA sensor that activates the type I interferon pathway // Science. 2013. Vol. 339, No. 6121. P. 786–791. doi: 10.1126/science.1232458