Патофизиологические механизмы формирования эндотелиальной дисфункции в условиях хронического стресса
- Авторы: Луцкий И.С.1, Лютикова Л.В.1, Луцкий Е.И.1
-
Учреждения:
- Донецкий национальный медицинский университет им. М. Горького
- Выпуск: Том 19, № 1 (2017)
- Страницы: 37-42
- Раздел: Клинические исследования
- Статья получена: 01.05.2019
- Статья опубликована: 15.12.2017
- URL: https://journals.eco-vector.com/1682-7392/article/view/12164
- ID: 12164
Цитировать
Полный текст
Аннотация
Изучены патофизиологические механизмы формирования эндотелиальной дисфункции в условиях воздействия хронического стресса. Обследовали 160 машинистов магистральных локомотивов и 100 волонтеров. Для оценки активности стрессорных систем определяли содержание в плазме крови адренокортикотропного гормона, кортизола, кортикостерона, норадреналина. Секреторную функцию эндотелия сосудов оценивали по продукции оксида азота и эндотелина-1. Из факторов, оказывающих влияние на функцию эндотелия, изучали состояние антиоксидантных (антиоксидантную активность плазмы) и прооксидантных (диеновые конъюгаты) систем, воспалительные процессы (содержание высокочувствительного С-реактивного белка), содержание пептидного гормона ангиотензина-II. В первые годы действия хронического стресса на фоне вазоконстрикторных влияний высоких концентраций глюкокортикоидов и катехоламинов наблюдается повышение секреции оксида азота. Это происходит на фоне формирующегося оксидативного стресса и компенсаторного роста антиоксидантной активности плазмы. Через 12–15 лет действия факторов хронического стресса отмечается снижение продукции оксида азота, которое сопровождается ростом содержания диеновых конъюгатов и снижением антиоксидантной активности плазмы, увеличением в плазме крови содержания высокочувствительного С-реактивного белка и эндотелина-1. После 20 лет влияния хронического стресса отмечается значительное снижение секреции оксида азота и антиоксидантной активности плазмы. Этому способствует значительный рост содержания вазоконстрикторов эндотелина-1 и ангиотензина-II, высокая активность оксидативного стресса и воспаления. Таким образом, действие факторов хронического стресса, а именно оксидативного стресса, воспаления, высокого содержания эндотелина-1 и ангиотензина-II, приводит к возникновению эндотелиальной дисфункции.
Полный текст
Введение. Эндотелий сосудов является высокоселективным барьером и метаболически активным органом, играющим важную роль в поддержке сосудистого гомеостаза, сохранении равновесия между вазодилатацией и вазоконстрикцией. Вазодилатирующая функция в основном опосредована оксидом азота (NO), который также обладает способностью подавлять сосудистое воспаление, оказывать воздействие на реакционную способность тромбоцитов и лейкоцитов, регулирует пролиферативную активность мышечных элементов сосудистой стенки [17]. Отклонение в выработке или снижение биодоступности NO эндотелиального производства расценивается как эндотелиальная дисфункция (ЭД). Нарушение функции эндотелия выступает одним из решающих факторов в развитии и исходах сердечнососудистых заболеваний [13].
Острый стресс представляет собой адаптационную реакцию организма на изменения окружающей среды, целью которой является поддержание устойчивости гомеостатических систем, направленных на выживание организма. В противоположность этому хроническое действие стрессоров сопровождается стойкой активацией гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой оси с избыточной продукцией гормонов стресса, в частности кортизола, что оказывает негативное влияние на различные органы и системы и приводит к развитию различных болезненных состояний у уязвимых лиц [9].
M. Hamer et al. [7] указывают на взаимосвязь между хроническим психологическим стрессом и повышенным риском преждевременной смертности от сердечно-сосудистых и цереброваскулярных заболеваний, при этом важная роль в этих процессах отводится ЭД [12].
Цель исследования. Изучение патофизиологических механизмов формирования ЭД в условиях хронического стресса (ХС).
Материалы и методы. В качестве объекта, подверженного воздействию ХС, обследовали 160 машинистов магистральных локомотивов (ММЛ), которые составили основную группу исследования (ОГ). Подверженность воздействию факторов стресса оценивали с использованием шкалы психологического стресса PSM-25. В исследование включали ММЛ с показателями психологической напряженности выше среднего (больше 100 баллов). В зависимости от возраста и стажа работы сформировали 5 групп ММЛ.
Стаж работы выступал в качестве меры длительности действия стресса. 1-я группа 30 машинистов после окончания техникума, возраст 19,32±0,91 лет (стаж работы до 1 года); 2-я группа – 39 человек, возраст 27,28±1,28 лет (стаж работы 5–7 лет); 3-я группа – 31 человек, возраст 37,32±1,08 лет (стаж работы 14–17 лет); 4-я группа – 30 машинистов, возраст 46,97±1,07 лет (стаж работы 21–24 года) и 5-я группа – 30 ММЛ, возраст 56,5±1,05 лет (стаж работы 30–34 года). В качестве контроля обследовали 100 практически здоровых мужчин – добровольцев, составивших контрольную группу (КГ), с низкими показателями психологической напряженности (менее 100 баллов). КГ была также распределена на 5 групп, идентичных по возрастным параметрам ММЛ: 1-я группа – 20 человек, возраст 19,62±0,87 лет; 2-я группа – 20 человек, возраст 26,42±0,78 лет; 3-я группа – 20 мужчин, возраст 34,52±1,19 лет; 4-я группа – 20 человек, возраст 45,09±1,05 лет и 5-я группа – 20 добровольцев, возраст 55,34±1,10 лет.
Для определения активности центральных стрессорных систем исследовали уровень в крови адренокортикотропного гормона (АКТГ). Функциональное состояние периферического отдела стрессорной системы изучали по содержанию кортизола (Кр) и кортикостерона (Кс). Для этого использовали иммуноферментный анализ и наборы фирм «DSL», Соединенные Штаты Америки (США) и «ELISA», Федеративная Республика Германия (ФРГ). Содержание эндотелина-1 (ЭТ-1) и ангиотензина-II (АТ-II) в сыворотке крови определяли также, используя иммуноферментный анализ и наборы фирмы «DSL» (США). Концентрацию норадреналина (НА) в плазме крови определяли с помощью высокоэффективной жидкостной хроматографии.
Для объективизации реакции стрессорных систем (СС) на действие факторов ХС определяли содержание гормонов стресса центрального и периферического звеньев. Из гормонов центрального отдела СС изучали продукцию АКТГ, из гормонов периферического звена определяли уровни Кр, Кс и НА. Содержание высокочувствительного С-реактивного белка (hcСРБ) определяли на биохимическом анализаторе «Human» (Германия) с использованием диагностикумов Human (ФРГ). Продукцию NO эндотелием оценивали по уровню его стабильного метаболита нитрит-аниона NO2– с применением реактива Грисса. Показатели биохимической реакции регистрировали на спектрофотометре «Specord 200» при длине волны 546 нм. Антиоксидантную активность плазмы (АОАП) исследовали фотометрически после инкубирования плазмы с субстратом окисления. Для определения диеновых конъюгатов (ДК) в крови применяли экстрагирующую смесь с последующей фотометрией. Замеры производили на спектрофотометре «Specord 200».
Статистическую обработку данных проводили с помощью пакета прикладных программ «Statistica-7.0» компании «StatSoft». Для оценки межгрупповой разницы применяли непараметрические методы статистики: для двух независимых групп использовали критерий Манна – Уитни, для нескольких независимых групп критерий Фридмана Anova и Кендал. Разница считалась значимой, если уровень погрешности не превышал 5% (р<0,05). Результаты представлены в виде средней (M) и 95% доверительного интервала (ДИ).
Результаты и их обсуждение. Установлено, что у обследуемых ОГ в первые годы действия стрессоров отмечается статистически значимый рост продукции гормонов центрального и периферического звеньев
СС в сравнении с КГ (табл. 1). Через 5–7 лет работы в условиях ХС уровни АКТГ, Кр и Кс во 2-й ОГ заметно снизились и приблизились к значениям 2-й КГ. В последующем (спустя 10–12 лет от начала действия факторов ХС) в 3–5-й ОГ и КГ наблюдалась повторная активация СС со статистически значимым ростом содержания гормонов стресса, которая удерживалась до окончания исследования. При оценке продукции катехоламинов обнаружены низкие уровни НА в 1-й ОГ (р<0,05) и 2-й ОГ (р<0,001).
Таблица 1
Содержание АКТГ, Кр, Кс и НА в исследуемых группах, абс. (95% ДИ)
Показатель | Группа | |||||
Показатель | 1-я | 2-я | 3-я | 4-я | 5-я | |
АКТГ, пмоль/л | ОГ | 41,2* (27,2–55,3) | 25,3 (17,4–33,1) | 53,5* (34,9–74,9) | 47,9* (29,6–68,9) | 59,7* (25,9–93,9) |
АКТГ, пмоль/л | КГ | 26,6 (22,5–30,6) | 26,4 (22,2–30,7) | 26,4 (22–30,7) | 29,3 (24,9–33,7) | 27,4 (23,6–31,1) |
Кр, нмоль/л | ОГ | 433,3* (350,6–516) | 355,4 (315,5–395,3) | 431,7* (400,4–470,2) | 474,6* (395,2–557,3) | 434,9* (367–502,8) |
Кр, нмоль/л | КГ | 343,0 (313,2–372,8) | 362,3 (328,9–395,7) | 363,1 (327,4–398,8) | 334,7 (304–365,3) | 357,5 (336,9–378,1) |
Кс, нмоль/л | ОГ | 17,0* (14,5–19,6) | 14,8 (12,9–16,8) | 18,4* (15,8–21,1) | 20,4* (17,0–24,5) | 21,3* (17,1–25,5) |
Кс, нмоль/л | КГ | 13,4 (11,7–15) | 15,5 (12,7–18,3) | 14,1 (12,6–15,6) | 14,6 (13,4–15,8) | 14,6 (12,5–16,4) |
НА, пг/мл | ОГ | 99,4* (79,2–119,7) | 79,2*** (68,2–90,3) | 99,9 (80,6–119,3) | 103,2 (65,7–140,7) | 114,2 (87,4 140,9) |
НА, пг/мл | КГ | 121,9 (109,8–133,9) | 112,9 (100,4–125,5) | 107,6 (95,6–119,6) | 112,4 (96,9–127,8) | 110,6 (98,7–122,5) |
Примечание: * – р<0,05; ** – р<0,01; *** – р<0,001 в сравнении с соответствующей группой контроля.
Полагаем, что избыточная психоэмоциональная нагрузка в период производственной деятельности (действие стрессоров), которая сопровождается активацией центральных и периферических структур симпатико-адреналовой системы, приводит к некоторому дефициту катехоламинов во время отдыха машинистов.
Первые признаки избыточной нагрузки на эндотелий сосудов прослеживаются уже в начале профессиональной деятельности. Как известно, обладая собственными альфаи бета-рецепторами эндотелий реагирует на изменения концентрации катехоламинов в крови развитием вазоспазма [16]. Учитывая, что и глюкокортикоиды, в частности Кс, могут усиливать степень сужения сосудов за счет прямого действия на киназо-зависимые рецепторы сигнализации гладких мышц сосудов [10], по-видимому, для компенсации возникающих вазоконстрикторных эффектов катехоламинов и Кс эндотелий усиливает синтез NO2–. T. Bruder-Nascimento et al. [3] в эксперименте на крысах показали, что при действии ХС в качестве реакции адаптации увеличивается синтез NO2– в ответ на формирующуюся артериальную гипертензию. В подтверждение этого наблюдали в 1-й и 2-й ОГ статистически значимый рост содержания NO (р<0,01 и р<0,001 соответственно), таблица 2.
Таблица 2
Содержание NO2–, ЭТ-1, ДК и АОАП в исследуемых группах, абс. (95%)
Показатель | Группа | |||||
Показатель | 1-я | 2-я | 3-я | 4-я | 5-я | |
2– NO , мкмоль/л | ОГ | 7,73** (6,81–8,64) | 8,22*** (7,74–8,70) | 7,61 (6,47–8,76) | 5,54 (4,98–6,10) | 3,31*** (2,78–3,84) |
2– NO , мкмоль/л | КГ | 5,60 (5,59–5,62) | 5,90 (5,83–5,97) | 6,24 (6,17–6,31) | 5,78 (5,64–5,92) | 5,81 (5,44–6,18) |
ЭТ-1, пг/мл | ОГ | 7,76 (6,63–8,9) | 8,46 (6,85–10,1) | 12,89** (7,19–18,61) | 21,24** (17,31–25,17) | 33,73** (18,89–48,57) |
ЭТ-1, пг/мл | КГ | 6,29 (5,87–6,73) | 6,74 (6,24–7,25) | 6,81 (6,01–7,61) | 6,61 (6,12–7,09) | 6,66 (5,98–7,35) |
ДК | ОГ | 2,29*** (2,23–2,34) | 3,47*** (3,31–3,62) | 3,88*** (3,57–4,18) | 3,88*** (3,69–4,08) | 4,37*** (4,23–4,52) |
ДК | КГ | 1,81 (1,69–1,92) | 1,88 (1,78–1,98) | 1,79 (1,71–1,88) | 1,80 (1,75–1,85) | 1,75 (1,65–1,85) |
АОАП | ОГ | 52,72* (51,31–54,12) | 42,92** (40,57–45,27) | 42,23*** (38,51–45,94) | 41,74*** (39,49–43,99) | 33,10*** (31,70–34,50) |
АОАП | КГ | 50,15 (49,18–51,12) | 50,61 (49,71–51,50) | 50,78 (50,03–51,52) | 50,83 (49,97–51,69) | 50,92 (49,95–51,89) |
Примечание: * – р<0,05; ** – р<0,01; *** – р<0,001 в сравнении с соответствующей группой контроля.
Свидетельством наметившихся процессов нарушения функции эндотелия в ответ на действие ХС служит и постепенный рост содержания ЭТ-1 у машинистов: в начале исследования он не носил статистически значимого характера, однако в 1-й ОГ прирост составил 23,4%, во 2-й ОГ – 25,5% в сравнении с 1-й и 2-й КГ. Одним из стимулов образования ЭТ-1 эндотелиоцитами выступает и Кр [1].
К категории факторов, индуцирующих процессы ЭД в проводимом исследовании, следует отнести и признаки формирующегося оксидативного стресса. Об этом можно судить по высокому содержанию промежуточного продукта перекисного окисления липидов – ДК в 1-й ОГ (р<0,001). Как компенсаторный механизм наблюдалось достоверное (р<0,05) повышение АОАП. Рост активности процессов окислительного стресса продолжился и во 2-й ОГ, в которой содержание ДК превышало показатели 2-й КГ в 1,9 раза (р<0,001). Во 2-й ОГ отмечены первые признаки формирования несостоятельности антиоксидантной защиты (статистически значимое снижение АОАП у ММЛ в сравнении с КГ, р<0,05).
Важное значение в формировании ЭД отводится процессам воспаления [15]. В начальный период действия факторов ХС прослеживалась намечающаяся тенденция к росту показателей hsСРБ во 2-й ОГ (р<0,05). И, хотя значения hsСРБ на обсуждаемом этапе действия ХС не столь значительны, указанную тенденцию следует учитывать в связи с другими факторами, провоцирующими развитие ЭД (табл. 3).
Таблица 3
Содержание hsСРБ, АТ-II в исследуемых группах, абс. (95% ДИ)
Показатель | Группа | |||||
Показатель | 1-я | 2-я | 3-я | 4-я | 5-я | |
hsСРБ, мг/л | ОГ | 0,61 (0,51–0,72) | 0,82* (0,67–0,98) | 2,02*** (1,24–2,79) | 2,13*** (1,33–2,93) | 2,49*** (1,51–3,48) |
hsСРБ, мг/л | КГ | 0,72 (0,25–1,20) | 0,67 (0,48–0,86) | 0,71 (0,49–0,95) | 0,66 (0,50–0,81) | 0,79 (0,59–0,99) |
АТ-II, пг/мл | ОГ | 13,90 (10,60–17,19) | 12,93 (10,57–15,29) | 15,87 (12,61–19,14) | 27,48* (17,73–37,22) | 30,59*** (25,95–35,24) |
АТ-II, пг/мл | КГ | 14,06 (13,62–14,49) | 14,09 (13,76–14,41) | 13,46 (13,13–13,78) | 14,22 (13,84–14,61) | 13,76 (13,33–14,19) |
Примечание: * – р<0,05; ** – р<0,01; *** – р<0,001 в сравнении с соответствующей группой контроля.
В период повторной активации СС (см. табл. 1) признаки ухудшения функции эндотелия сосудов усугубились. Так, начиная с 3-й ОГ отмечается снижение уровней стабильного метаболита оксида азота (NO2¯), которое продолжается в 4-й и 5-й ОГ (см. табл. 2). Снижение достигает статистически значимых значений в 5-й ОГ и в 1,8 раза ниже показателей в аналогичной КГ (р<0,001). На фоне падения уровней NO2¯ имела место направленность к усилению вазоконстрикторных влияний: в 3-й ОГ значения ЭТ-1 превышали показатели контроля в 1,9 раза (р<0,001). В 4-й и 5-й ОГ продолжился рост содержания ЭТ-1, который превысил его уровни в соответствующих КГ более чем в 5 раз (р<0,001).
Усугубление явлений оксидативного стресса нашло отражение в росте значений ДК, которые в 3-й и 4-й ОГ превосходили его показатели в КГ в 2,2 раза (р<0,01), а в 5-й ОГ разница превысила 2,5 раза (р<0,01). На фоне активизации процессов оксидативного стресса обозначается прогрессирующая несостоятельность антиоксидативных систем: АОАП оказалась сниженной в 3-й и 4-й ОГ в 1,2 раза (р<0,01), в 5-й ОГ различия продолжили рост и были в 1,5 раза ниже в сравнении с аналогичными КГ (р<0,01).
Что касается признаков воспаления, то наметившаяся во 2-й ОГ склонность к увеличению содержания hsСРБ продолжилась и в дальнейшем (см. табл. 3). В 3-й ОГ значения были выше показателей в 3-й КГ в 2,8 раза (р<0,001), в 5-й ОГ эта разница уже составила 3,2 раза (р<0,001).
Таким образом, действие ХС сопровождается существенным снижением биодоступности NO на фоне усиливающихся вазоконстрикторных эффектов ЭТ-1, что в полной мере можно охарактеризовать как ЭД. Полученные свидетельства дисбаланса в производстве вазорегуляторов протекают на фоне, а точнее, в определенной степени являются следствием нарастающих процессов оксидативного стресса и воспаления.
Негативное влияние на функцию эндотелия сосудов оказывает избыточное образование АТ-II, способного активировать процессы оксидативного стресса и воспаления [11]. В первые годы действия факторов стресса его содержание в ОГ и КГ было близким. Первые свидетельства повышения уровней АТ-II получены в 3-й ОГ: они статистически незначимы, однако выше показателей 3-й КГ в 1,2 раза (р>0,05). Отмеченная тенденция продолжилась в 4-й ОГ и приняла статистически значимый характер. В этой группе концентрация АТ-II превысила значения КГ в 1,9 раза (р<0,05). В 5-й ОГ содержание АТ-II превосходило показатели 5-й КГ уже в 2,2 раза (р<0,001).
Описанные выше процессы, сопровождающие действие факторов ХС, не носят разрозненный характер, а взаимодействуя между собой формируют механизмы патогенеза ЭД, присущие ХС. Патофизиология ЭД при действии ХС представляется следующим образом. Хроническое влияние факторов стресса приводит к длительной и стойкой активности гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой системы (ГГНС) и симпатико-адреналовой системы (САС), что сопровождается стойким повышением уровней катехоламинов (КА) и глюкокортикоидов (ГК) в крови (см. табл. 1). Катехоламины, действуя на собственные альфаи бета-рецепторы эндотелиоцитов [16], а также ГК, по известным механизмам, способны вызывать сокращение гладкомышечных волокон сосудов [10] и совместно приводят к повышению тонуса средних и мелких артерий. Формирующийся вазоспазм сопровождается стимуляцией расположенных на поверхности клеток эндотелия ацетилхолиновых и брадикининовых рецепторов, что вызывает индукцию ферментов, катализирующих образование NO, в частности эндотелиальную синтетазу оксида азота (еNOS). В свою очередь еNOS активирует усиленное образование NO [3], что подтверждено в нашем исследовании.
Повышенная продукция NO, помимо противодействия вазоспазму, запускает ряд процессов. Одним из них является стимуляция производства ЭТ-1, рост которого наблюдался нами параллельно с увеличением значений NO. Усиленному синтезу эндотелина способствуют и высокие уровни глюкокортикоидов [1]. ЭТ-1, как известно, за счет воздействия на потенциалзависимые кальциевые каналы гладкомышечных клеток сосудов способствует накоплению кальция внутри миоцитов, что в свою очередь вызывает усиление вазоконстрикции [4]. Кроме того, избыточное количество NO обладает способностью вступать в реакцию с кислородом с образованием пероксинитрита (ONOO), который входит в группу реактивных форм кислорода (ROS), что является одним из моментов запуска окислительного стресса [6]. Этому способствует и суперэкспрессия ЭТ-1, который посредством активации никотинамидадениндинуклеотидфосфат (НАДФ) оксидазы стимулирует производство ROS, усиливая течение окислительного стресса [2].
Активация механизмов окислительного стресса, связанная с накоплением ROS, протекающая на фоне недостаточности антиоксидантных систем, запускает процессы сосудистого воспаления [8], что подтверждено увеличением значений маркера сосудистого воспаления hsСРБ. В свою очередь, hsСРБ, фактор некроза опухолей-альфа (ФНО-α) через воздействие на НАДФ оксидазу полиморфноядерных лимфоцитов стимулирует синтез дополнительных ROS, что поддерживает течение окислительного стресса и истощает запасы антиоксидантных систем [18]. Воспалительные изменения в сосудистой стенке индуцируют образование индуцибельной NOS, которая в свою очередь посредством активации асимметричного диметиларгинина (ADMA) ингибирует активность eNOS, что приводит к снижению образования NO и снижению вазодилататорных эффектов [14]. Снижению биодоступности NO способствует и ЭТ-1, который через процессы фосфорилирования влияет на перераспределение eNOS из плазматических мембран в митохондриях [15]. Снижение секреции NO, происходящее на фоне роста содержания ЭТ-1 и активности окислительного стресса, вызывает усиление синтеза АТ-II. В свою очередь, стимуляция рецепторов ЭТ-1 способствует увеличению продукции ROS, которые совместно с АТ-II через активацию путей фосфорилирования усиливают процессы сосудистого воспаления [5] (рис.).
Рис. Схема патогенеза ЭД при действии ХС: ВС – вазоспазм; ОС – окислительный стресс; ВР – воспалительные реакции. Остальные обозначения в тексте
Заключение. Длительное действие факторов ХС сопровождается активацией центральных и периферических звеньев стрессорных систем. Для начального этапа действия ХС, длительность которого составляет 5–7 лет, характерна высокая концентрация в крови гормонов стресса (катехоламинов, глюкокортикоидов). Он сменяется периодом резистентности к действию стрессоров со стабилизацией производства стрессорных гормонов. Через 12–15 лет от начала действия ХС вновь происходит активация различных звеньев стрессорных систем, которая сохраняется длительное время.
Действие факторов ХС приводит к формированию различных негативных изменений в функционировании эндотелия сосудов: дисбаланса в продукции эндотелиальных вазорегуляторов (NO, ЭТ-1), развитию окислительного стресса и сосудистого воспаления, индукции производства АТ-II. Указанные процессы, взаимодействуя между собой, формируют патофизиологические механизмы эндотелиальной дисфункции.
Учитывая высокую распространенность в обществе факторов психоэмоционального напряжения, необходимо принимать во внимание патофизиологические механизмы формирования ЭД при действии ХС в разработке и планировании профилактических и лечебных мероприятий, разработке новых лекарственных препаратов.
Об авторах
И. С. Луцкий
Донецкий национальный медицинский университет им. М. Горького
Автор, ответственный за переписку.
Email: lutsky.ig@rambler.ru
Россия, г. Донецк
Л. В. Лютикова
Донецкий национальный медицинский университет им. М. Горького
Email: lutsky.ig@rambler.ru
Россия, г. Донецк
Е. И. Луцкий
Донецкий национальный медицинский университет им. М. Горького
Email: lutsky.ig@rambler.ru
Россия, г. Донецк
Список литературы
- Коноплева, Л.Ф. Эндотелиальная дисфункция в патогенезе сердечно-сосудистых заболеваний и методы ее коррекции
- / Л.Ф. Коноплева // Therapia. – 2011. – Т. 56, № 3. – С. 26–30.
- Barhoumi, T. Erythropoietin-induced hypertension and vascular injury in mice overexpressing human endothelin-1: Exercise attenuated hypertension, oxidative stress, inflammation and immune response / T. Barhoumi [et al.] // Journal of Hypertension. – 2014. – Vol. 32, №4. – P. 784–94.
- Bruder-Nascimento, T. Chronic stress improves NOand Ca2+ flux-dependent vascular function: a pharmacological study / T. Bruder-Nascimento [et al.] // Arq Bras Cardiol. – 2015. – Vol. 104, № 3. – P. 226–33.
- Deacon, K. Endothelin-1 (ET-1) increases the expression of remodeling genes in vascular smooth muscle through linked calcium and cAMP pathwyas: role of phospholipase A(2) (sPLA(2))/cyclooxygenase-2 (COX-2)/prostacyclin receptordependent autocrine loop / K. Deacon [et al.] // J Biol. Chem. – 2010. – Vol. 285, № 34. – P. 25913–25927.
- Desai, A. META060 attenuates TNF-¯activated inflammation, end othe lial -mon ocyt e i nter act ions, an d m atr ix metalloproteinase-9 expression, and inhibits NF-¯B and AP-1 in THP-1 monocytes / A. Desai [et al.] // Atherosclerosis. – 2012. – Vol. 223, № 1. – P. 130–136.
- Forstermann, U. Therapeutic effect of enhancing endothelial nitric oxide synthase (eNOS) expression and preventing eNOS uncoupling / U. Forstermann // Br. J. Pharmacol. – 2011. – Vol. 164, № 2. – P. 213–223.
- Hamer, M. Psychological distress as a risk factor for death from cerebrovascular disease / M. Hamer [et al.] // CMAJ., 2012. – Vol. 184, № 13. – P. 1461–1466.
- Kuo, L. Vasomotor regulation of coronary microcirculation by oxidative stress: Role of arginase / L. Kuo [et al.] // Frontiers in Immunology. – 2013. – Vol.4, Article 237. – P. 67–78.
- Moisan, M.P. Overview of acute and chronic stress responses / M.P. Moisan [et al.] // Med. Sci. – 2012. – Vol. 28, № 6–7. – P.
- 612–617.
- Molnar, G.A. Glucocorticoid-related signaling effects in vascular smooth muscle cells / G.A. Molnar [et al.] // Hypertension – 2008. – Vol. 51, №5. – P. 1372–1378.
- Montezano, A.C. Angiotensin II and vascular injury / A.C. Montezano [et al.] // Curr Hypertens Rep. – 2014. – Vol. 16, № 6. – P. 431.
- Poitras, V.J. The impact of acute mental stress on vascular en dothelial function: evidence, mechanisms and importance / V.J. Poitras [et al.] // Int. J. Psychophysiol. – 2013. – Vol. 88, № 2. – P. 124–135.
- Park, K.H. Endothelial Dysfunction: Clinical Implications in Cardiovascular Disease and Therapeutic Approaches / K.H. Park [et al.] // J. Korean Med. Sci. – 2015. – Vol. 30, № 9. – P. 1213–1225.
- Sankaralingam, S. Arginase contributes to endothelial cell oxidative stress in response to plasma from women with preeclampsia / S. Sankaralingam [et al.] // Cardiovascular Research. – 2010. – Vol. 85, № 1. – P. 194–203.
- Sun, X. Endothelin-1 induces a glycolytic switch in pulmonary arterial endothelial cells via the mitochondrial translocation of endothelial nitric oxide synthase / X. Sun [et al.] // American Journal of Respiratory Cell and Molecular Biology. – 2014. – Vol. 50, № 6. – P. 1084–1095.
- Veyama, T. Molekular mechanism of emotional stress-induced nd catecholamine-induced heart attacs / T. Veyama [et al.] // J. Cardiovasc. Pharmacol. – 2003. – Jan.; Suppl 1. – S. 115–118.
- Vita, J.A. Endothelial function / J.A. Vita // Circulation. – 2011. – Vol. 20, № 124 (25). – P. 906–912.
- Zhao, X.Q. CRP enhances soluble LOX-1 release from macrophages by activating TNF-¯ converting enzyme / X.Q. Zhao [et al.] // J. Lipid. Res. – 2011. – Vol. 52, № .5. – P. 923–933.
Дополнительные файлы
![](/img/style/loading.gif)