THE ROLE OF HYPERURICEMIA IN THE DEVELOPMENT OF NON-ALCOHOLIC FATTY LIVER DISEASE


Cite item

Full Text

Abstract

Non-alcoholic fatty liver disease (NAFLD) and hyperuricemia (HU) are currently considered by many authors as a manifestation of the metabolic syndrome (MS) and associated with insulin resistance (IR), increased body mass index (BMI), type 2 diabetes mellitus (DM2), cardiovascular disease (CVD). The latest data of numerous studies prove that HU is a significant risk factor for the development of not only obesity, DM2, CVD, but also NAFLD.

Full Text

Примерно 1,46 миллиарда взрослых во всем мире страдают от ожирения и около 70-90 % населения с ожирением болеют неалкогольной жировой болезнью печени (НАЖБП) [1]. Общепризнано, что НАЖБП, включающая стеатоз и стеатогепатит, может повышать риск развития цирроза печени и гепатоцеллюлярной карциномы, занимающей второе место по показанию к трансплантации печени в США [2]. Ежегодные прямые медицинские расходы на лечение больных с НАЖБП составляют около 103 миллиардов долларов (1613 долларов на пациента) в США и 35 миллиардов евро (от 354 до 1163 евро на пациента) в Европе [3, 4]. Основные механизмы, участвующие в накоплении жира в организме, включающие множество генетических и других факторов, дополнены недавними исследованиями и предполагают также роль метаболизма нуклеиновых кислот (НК), когда стимуляция адено-зинмонофосфата (АМФ) дезаминазы способствует накоплению жира и резистентности к инсулину, а активация АМФ протеинкиназы стимулирует расщепление жира [5, 6]. Ключевым фактором, способствующим накоплению жира, является продукт АМФ дезаминазы -мочевая кислота (МК) [5, 6, 7, 8]. В настоящее время НАЖБП и гиперурикемия (ГУ) как состояние с концентрацией уратов в сыворотке крови более 416,5 мкмоль/л у мужчин и более 357 мкмоль/л у женщин рассматривается как проявление метаболического синдрома (МС) и связано с инсу-линорезистентностью (ИР), увеличением индекса массы тела (ИМТ) [8, 9, 10, 11, 12, 13]. Экспериментально было показано, что ГУ увеличивает накопление триглицеридов в культивируемых клетках печени и этот механизм опосредуется внутриклеточным и митохондриальным окислительным стрессом. Окислительный стресс связан с ингибированием аконитазы в цикле Кребса, что приводит к накоплению цитрата и дальнейшему увеличению синтеза жира; а также связан с ингибированием еноил-КоА-гидратазы с последующим нарушением окисления бета-жирных кислот, что потенцируется ингибированием AMPK-активируемой протеинкиназы [8, 9]. Проокислительный эффект обусловлен действием фермента ксантиноксидазы. В ходе ксантиноксидазной реакции возможна генерация супероксид-аниона -активатора перекисного окисления липидов. МК может быть медиатором свободнорадикальных реакций с пероксидом, что сопровождается окислением адреналина, стимуляцией высвобождения провоспали-тельных цитокинов и уменьшением синтеза оксида азота (NO) путем снижения активности NO-синтазы, а это приводит к увеличению оксидативного стресса и апоптоза. Образование кислородных радикалов в ходе ксантиноксидазной реакции синтеза МК может способствовать прогрессированию НАЖБП через активацию инфламмасомы NALP3, которая участвует в развитии воспаления [14, 15]. Метаболизм МК - это образование пуринов под воздействием фосфорибозил-пирофосфат-синтетазы с образованием из инозинмонофосфата АТФ (адено-зинтрифосфат) и ГТФ (гуанозинтрифосфат), затем из АТФ гипоксантина, а из ГТФ - гуанина (рис. 1). Именно эти азотистые основания являются мета -болическими предшественниками МК и они окисляются до ксантина, а он, в свою очередь до МК, под воздействием ксантиноксидазы. Фермент гипо-ксантин-гуанин-фосфо-рибозил трансфераза восстанавливает гипоксантин и гуанин до инозинмонофосфата и ресинтезирует АТФ и ГТФ. Таким образом, ГУ может развиваться: 1) из-за увеличения количества фосфорибозил-пирофосфат-синтазы, с увеличением в крови концентрации пуринов и продукты их распада увеличиваются; 2) из-за уменьшения количества гипоксантин-гуанин-фосфорибозил трансферазы, с нарушением ресинтеза пуринов из гипоксантина и гуанина, которые могут окисляться с образованием МК. Около 95 % МК выводится в мочу за счет фильтрации в клубочках почек. При этом практически вся МК в дальнейшем подвергается обратной реабсорбции под влиянием переносчика уратов (URAT-1), а также транспортеров органических анионов (OATs) в проксимальных отделах канальца. Затем она вновь секрети-руется в дистальных канальцах в мочу, и 80 % МК окончательно реабсорбируется в кровь, а 20 % выводится с мочой. Так, ГУ при подагре чаще связана с недостаточной экскрецией, чем с избыточной продукцией МК. Всего за сутки экскретируется 300-600 мг (1,8-3,6 ммоль) МК [10, 11, 12, 13, 14, 15]. Распространенность ГУ зависит от пола, возраста и этнической принадлежности, достигая плато в возрасте 70 лет. В отличие от США и других западных стран, в развивающихся странах ГУ встречается менее 1 % от общей популяции [17]. Известно, что основными причинами ГУ являются генетические факторы, приводящие к повышению реабсорбции и снижению экскреции МК с мочой, либо к ее гиперпродукции; избыточная масса тела и ожирение, повышение артериального давления, прием алкоголя, потребление большого количества животного белка, прием мочегонных препаратов, другие состояния и заболевания, характеризующиеся ГУ [18, 19]. Рассматривая механизм развития ГУ, нельзя не отметить двойную роль МК, которая одновременно действует и как антиоксидант вне клеток, и как прооксидант на внутриклеточном уровне [20, 21]. Анти-оксидантная роль МК заключается в утилизации свободных радикалов помимо других неферментных антиоксидантов (токоферолов, ретиноидов, аскорбиновой кислоты, хелатов железа и меди, глутатиона, цистеина, протеинов плазмы, селена) [22, 23, 24]. В. Ames с соавт. предложили гипотезу, согласно которой ГУ, являясь звеном сложного процесса биологической регуляции, выполняет протективную функцию, при этом МК выступает как «ловушка» (scavenger) свободных радикалов. Ее физиологическая роль в этом процессе заключается в антиоксидантных свойствах, способствующих удалению свободных радикалов [25]. Согласно результатам проспективных исследо-в а ний, ГУ служит предиктором ишемической болезни сердца, острого инфаркта миокарда, сердечной недостаточности, острого нарушения мозгового кровообращения, сердечно-сосудистой и общей смертности [26, 27, 28]. Доказано также, что более высокая концентрация МК в сыворотке крови связана с гиперлипидеми-ей, триглицеридемией, сахарным диабетом 2-го типа и метаболическим синдромом (МС). В качестве связующих звеньев подагры, ожирения и дислипидемии указываются инсулинорезистентность (ИР) и гиперинсулинемия [28, 29]. По данным рандомизированных исследований, при подагре частота встречаемости артериальной гипертензии (АГ) варьировалась от 36 до 41 % случаев, при сочетании подагры и МС - увеличивалась до 72 % [30]. Риск развития ИБС или цереброваскулярной болезни у больных АГ и ГУ в 3-5 раз выше, чем у пациентов с АГ и нормоурикемией [31, 32] (рис. 2). Ишемическая болезнь сердца и атеросклероз Артериальная гипертензия Метаболический синдром Ч \\ S Сахарный диабет л Гиперурикемия Г к Хроническая болезнь почек / ч Синдром обструктивного апноэ Фибрилляция предсердий Неалкогольная жировая болезнь печени Рис. 2. Связь ГУ с заболеваниями Целый ряд исследований претендует на подтверждение гипотезы о том, что и эндотелиальная дисфункция, и воспалительные, и окислительные изменения являются важнейшими факторами, принимающими участие в развитии НАЖБП, и связаны с ГУ [33, 34, 35] (рис. 3). По данным Ishizaka N., Ishizaka Y. уровень МК увеличивается с увеличением ИМТ и также является фактором риска для НАЖБП [36, 37]. В исследовании Petta S., Camma C., включавшем 166 компенсированных пациентов с гистологическим диагнозом НАЖБП, среди которых большинство пациентов имели избыточный вес или ожирение, было обнаружено, что ГУ связана с гистологическими особенностями заболевания печени [38]. Кроме того, ретроспективное исследование BaLLestri S., Nascimbeni F. (2016) 118 пациентов с НАЖБП с подтвержденной биопсией показало, что ГУ была независимым предиктором НАСГ и его отдельных гистологических поражений, особенно, включая фиброз. Кроме того, метаанализ 25 исследований показал примерно двукратное увеличение риска НАЖБП среди субъектов с ГУ по сравнению с субъектами без ГУ [39]. В исследовании Zhang О., Ma X., Xing J. (2021) как ожирение, так и уровень МК показали значительную корреляцию с возникновением НАЖБП. В этом исследовании также использовался медианный анализ для оценки взаимодействий между ожирением, плазменным уровнем МК и возникновением НАЖБП в этой лонгитюдной когорте с большим размером выборки. Медианный анализ показал, что ГУ способствовала развитию НАЖБП, связанной с ожирением. Это согласуется с представлением о том, что повышенный уровень МК может быть одним из основных патофизиологических механизмов распространенности НАЖБП у взрослых с ожирением и ИР играет решающую роль в накоплении липидов в печени при НАЖБП [40]. Рядом исследователей были получены данные, что ИР и ГУ обнаруживают общие черты в определенных направленных причинных воздействиях. ИР вызывает гиперинсулинемию, которая может привести к увеличению реабсорбции уратов в почках за счет стимуляции уратно-анионного обмена; таким образом, происходит снижение экскреции МК из клеток почечных канальцев за счет инсулина, а увеличение МК оказывает провоспалительное действие на адипо-циты, а также стимулирует пролиферацию клеток, нарушение чувствительности к инсулину и эффективности глюкозы клетки из-за воздействия на глюкозу, нарушая ее транспорт, что является неотъемлемой частью ожирения [41, 42]. Проводились исследования с оценкой изменений у больных НАЖБП более избирательно: с избыточным весом и худых. Значительно более высокий уровень МК в сыворотке крови был зарегистрирован у пациентов с НАЖБП, и было показано, что МК является независимым предиктором НАЖБП, особенно у пациентов с нормальным весом [43, 44, 45]. С другой стороны, НАЖБП была более распространена у пациентов с ГУ, чем у пациентов без нее (25,8 против 9,5 %) [35]. Кроме того, развитие ГУ положительно связано с показателем активности НАЖБП [47]. Клинические эпидемиологические данные свидетельствуют о том, что распространенность и тяжесть НАЖБП была значительно выше у пациентов с подагрой, чем у пациентов без подагры [47]. Исследовалось распределение больных НАЖБП с ГУ по гендерному признаку. По данным Xu K., Zhao X., Fu X. (2019), ГУ одинаково распространена у обоих полов, а уровень МК значительно коррелирует с ИМТ. Однако у мужчин, как правило, ГУ развивается в гораздо более раннем возрасте, чем у женщин (28 и 53 года соответственно). На это также указывает отрицательная корреляция между возрастом и ГУ у мужчин с НАЖБП. Напротив, у женщин склонность к развитию ГУ наблюдается в возрасте менопаузы и без значимой корреляции между уровнем МК, возрастом пациенток НАЖБП и ГУ. Хотя прямое влияние половых гормонов на метаболизм МК не совсем ясно, результаты ряда исследований указывают на то, что половые гормоны могут играть роль в метаболизме МК. Например, риск подагры увеличивается у женщин в менопаузе и незначительно снижается у женщин в постменопаузе, получающих заместительную терапию эстрогенами [48], поскольку эстроген может снижать уровень МК, способствуя ее выведению [49]. С другой стороны, тестостерон повышает уровень МК в сыворотке крови у пациентов с женским и мужским половым синдромом, расстройством гендерной идентичности. Кроме того, сообщалось об отрицательной связи между общим тестостероном и уровнем МК у мужчин [50]. Результаты другого исследования показали, что ГУ была связана с тяжестью поражения печени при НАЖБП с ожирением, а не у лиц без ожирения, а ГУ и ожирение оказывали значительно синергетический эффект на стеатоз и фиброз печени. В это перекрестное исследование были включены 557 пациентов НАЖБП с подтвержденным диагнозом ультразвуковым исследованием Сианьского университета Цзяотун в период с марта 2014 года по январь 2018 года [51]. В работе Catanzaro R., Sciuto M. (2021) при сравнении 236 пациентов с НАЖБП с 218 пациентами без НАЖБП была выявлена значительная корреляция между НАЖБП и ГУ. Также другими исследованиями были выявлены более высокие уровни МК, которые сопровождались риском развития НАЖБП [52, 53, 54, 55]. Хван и др. показали, что повышенный уровень МК, даже в пределах нормы, также был независимо связан с возникновением НАЖБП [56]. Hayden и Tyagi выявили, что МК обладает сильным окислительным эффектом у пациентов с рассеянным склерозом и связана с возникновением НАЖБП [57]. Lee и соавт. в исследовании с участием 3768 здоровых корейцев обнаружили, что ГУ является независимым предиктором НАЖБП, не зависящим от рассеянного склероза, пола, ИМТ, уровня глюкозы в крови натощак, липидов крови и других потенциальных факторов риска [58]. JOURNAL ОГ VOLGOGRAD STATE MEDICAL UNIVERSITY Исследование с участием 10 732 взрослых американцев, не страдающих диабетом, выявило взаимосвязь между ГУ и НАЖБП, и обнаружило, что ГУ в значительной степени связана с возникновением и тяжесть ю НАЖБП [59]. Проведенное исследование в Корее у 5741 здорового человека выявило, что из них у 1717 субъек-то в (29,9 %) развилась НАЖБП в течение 5-летнего п е р и ода наблюдения, а коэффициент риска для лиц с ГУ £ 7,0 мг/дл составил 1,29 [60]. Эти исследования показали, что не только оценка уровня МК может быть применена для прогнозирования текущего или будущего возникновения НАЖБП, но также характерное изменение показателей МК может способствовать развитию НАЖБП [61]. Известно, что в настоящее время началась разработка новых индексов, включающих МК в качестве маркеров НАЖБП. Так, соотношение МК и холестерина ЛПВП предлагается в качестве нового воспалительного и метаболического маркера в недавних исследованиях. Он обладает более высокой чувствительностью и специфичностью по сравнению с другими критериями МС [62]. Было показано, что ГУ выше при МС и обладает большей чувствительностью и специфичностью, чем любые другие критерии, используемые для отбора субъектов с МС [63]. Поскольку стеатоз печени связан с МС, можно ожидать аналогичного увеличения МК у субъектов со стеатозом печени [64]. Согласно исследованию KosekLi M.A., KurtkuLagii O. (2021), повышенный уровень МК в сыворотке крови также связан со стеатозом печени. Кроме того, авторы сообщили о снижении уровня холестерина ЛПВП у пациентов с НАЖБП. Таким образом, отношение МК к холестерину ЛПВП может быть предиктором стеа-тоза печени [65]. Seo Y.B., Han A.L. (2020), исследуя 778 больных НАЖБП, выявили, что индекс sUA/Cr (соотношение МК к креатинину) может быть надежным маркером для прогнозирования НАЖБП. Повышенный уровень этого индекса был в значительной степени связан с НАЖБП, диагностированной по данным КТ [66]. Таким образом, проведенные последние, многочисленные исследования с разработкой новых индексов позволяют комплексно оценить значимость МК в развитии НАЖБП. При дальнейшем изучении роли МК был бы целесообразным поиск ответа на вопрос, может ли снижение уровня МК быть полезным для профилактики и лечения артериальной гипертензии, ИР, ожирения, сердечно-сосудистых заболеваний как коморбид-ных при НАЖБП.
×

About the authors

Mikhail E. Statsenko

Volgograd State Medical University

Email: mestatsenko@rambler.ru
Head of the Department of Internal Diseases, Doctor of Medical Sciences, Professor Volgograd, Russia

Svetlana V. Turkina

Volgograd State Medical University

Email: turkinasv@rambler.ru
Doctor of Medical Sciences, Professor of the Department of Internal Diseases Volgograd, Russia

Margarita N. Ustinova

Volgograd State Medical University

Email: ustinovavolgmed@yandex.ru
Candidate of Medical Sciences, Associate Professor of the Department of Internal Diseases Volgograd, Russia

Alexander V. Tumarenko

Volgograd State Medical University

Email: al.volga2017@yandex.ru
Candidate of Medical Sciences, Associate Professor of the Department of Internal Diseases Volgograd, Russia

Oleg Y. Sviridenko

Volgograd State Medical University

Email: sviridenko_53@mail.ru
Candidate of Medical Sciences, Associate Professor of the Department of Internal Diseases Volgograd, Russia

Anton O. Sviridenko

Volgograd State Medical University

Email: sviridenko.antvokb@yandex.ru
Assistant of the Department of Internal Diseases Volgograd, Russia

References

  1. World Gastroenterology Organisation global guidelines: nonalcoholic fatty liver disease and nonalcoholic steatohepatitis / D.R. LaBrecque, Z. Abbas, F. Anania [et al.] //j. Clin. Gastroenterol. 2014. Vol. 48 (6). P. 467-473.
  2. Nonalcoholic steatohepatitis is the second leading etiology of liver disease among adults awaiting liver transplantation in the United States / RJ. Wong, M. Aguilar, R. Cheung [et al.] // Gastroenterology. 2015. Vol. 148 (3). P. 547-555.
  3. The economic and clinical burden of nonalcoholic fatty liver disease in the United States and Europe / Z.M. Younossi, D. Blissett, R. Blissett [et al.] // Hepatology. 2016. Vol. 64 (5). P. 1577-1586.
  4. Global epidemiology of nonalcoholic fatty liver disease meta-analytic assessment of prevalence, incidence, and outcomes / Z.M. Younossi, A.B. Koenig, D. Abdelatif [et al.] // Hepatology. 2016. Vol. 64 (1). P. 73-84.
  5. Counteracting roles of AMP deaminase and AMP kinase in the development of fatty liver / M. Lanaspa, C. Cicerchi, G. Garcia [et al.] // PLoS One. 2012. Vol. 7 (11). P. e48801.
  6. Uric acid-dependent inhibition of AMP kinase induces hepatic glucose production in diabetes and starvation: evolutionary implications of the uricase loss in hominids / C. Cicerchi, N. Li, J. Kratzer [et al.] // FASEB J. 2014. Vol. 28 (8). P. 3339-3350.
  7. The relationship of serum uric acid with non alcoholic fatty liver disease / E. Sertoglu, C. Erin, G. Celebl [et al.] // Clin. Biochem, 2014. Vol. 46 (6). P. 383-388.
  8. Uric acid induces hepatic steatosis by generation of mitochondrial oxidative stress: potential role in fructose-dependent and -independent fatty liver / M. Lanaspa, L. Sanchez-Lozada, Y. Choi [et al.] //j. Biol. Chem. 2012. Vol. 287 (48). P. 40732-40744.
  9. Uric acid induces fat accumulation via generation of endoplasmic reticulum stress and SREBP-1c activation in hepatocytes / Y. Choi, H. Shin, H. Choi [et al.] // Lab Invest. 2014. Vol. 94 (10). P. 1114-1125.
  10. Консенсус по ведению пациентов с гиперурике-мией и высоким сердечно-сосудистым риском / И. Е. Чазова, Ю.В. Жернакова, О.А. Кисляк [и др.] // Системные гипертензии. 2019. Т. 16, № 4. C. 8-21.
  11. Higher levels of serum uric acid influences hepatic damage in patients with non-alcoholic fatty liver disease / C.M. Fernandez Rodriguez, R. Aller, M.L. Gutierrez Garda [et al.] // Rev. Esp. Enferm. Dig. 2019. Vol. 111 (4). P. 264-269.
  12. C-Peptide: A Mediator of the Association Between Serum Uric Acid to Creatinine Ratio and Non-Alcoholic Fatty Liver Disease in a Chinese Population With Normal Serum Uric Acid Levels / Chifa Ma, Yiwen Liu, Shuli He [et al.] // Front Endocrinol (Lausanne). 2020. Vol. 19 (11). P. 600472. doi: 10.3389/fendo.2020.600472.
  13. High serum uric acid and increased risk of type 2 diabetes: a systemic review and meta-analysis of prospective cohort studies / Q. Lv, X. Meng, F. He [et al.] // PLoS One. 2013. Vol. 8 (2). P.~e56864.
  14. Xanthine oxidase in nonalcoholic fatty liver disease and hyperuricemia. One stone hits two birds / C. Xu, X. Wang, L. Xu [et al.] //j. Hepatol. 2015. Vol. 62 (6). P. 1412-1419.
  15. Uric acid regulates hepatic steatosis and insulin resistance through the NLRP3 inflammasome-dependent mechanism / X. Wan, C. Xu, Y. Lin Y [et al.] //j. Hepatol. 2016. Vol. 6. P. 925-932.
  16. Презентация на тему: Нарушения обмена мочевой кислоты // Slide-Share. URL: https://slide-share.ru/narusheniya-obmena-mochevoj-kisloti-121703 (дата обращения: 03.06.2022).
  17. Expert consensus for the diagnosis and treatment of patient with hyperuricemia and high cardiovascular risk / C. Borghi [et al.] // Cardiology journal. 2018. Vol. 25. P. 545-564.
  18. Подагра. Клинические рекомендации. 2018. Ассоциация ревматологов России.
  19. Елисеев М.С. Обновленные рекомендации EULAR по лечению подагры. Комментарии к некоторым позициям // Научно-практическая ревматология. 2017. Vol. 55(6). P. 600-609.
  20. Sautin Y.Y., Johnson RJ. Uric acid: the oxidant-antioxidant paradox // Nucleosides, Nucleotides & Nucleic Acids. 2008. Vol. 27 (6). P. 608-619.
  21. Uric acid induces endothelial dysfunction by vascular insulin resistance associated with the impairment of nitric oxide synthesis / Y. Choi, Y. Yoon, K. Lee [et al.] // FASEB J. 2014. Vol. 28. P. 3197-3204.
  22. Uric acid: an important antioxidant in acute ischaemic stroke / W.S. Waring // QJM. 2002. Vol. 95 (10). P. 691-693.
  23. Uric acid and oxidative stress / G.K. Glantzounis, E. Tsimoyiannis, A. Kappas [et al.] // Current Pharmaceutical Design. 2005. Vol. 11 (32). P. 4145-4151.
  24. Patterson R.A., Horsley E.T., Leake D.S. Prooxidant and antioxidant properties of human serum ultrafiltrates towards LDL: important role of uric acid // Journal of Lipid Research. 2003. Vol. 44 (3). P. 512-521.
  25. Vadakedath S., Kandi V. Probable Potential Role of Urate Transporter Genes in the Development of Metabolic D is orders // Cureus. 2018. Vol. 10 (3). P. e2382.
  26. Serum uric acid as an independent predictor of mortality in patients with angiographically proven coronary a rtery disease / C. Bickel, H.Rupprecht, S. Blankenberg [et al.] // Am. J. Cardiol. 2002. Vol. 89 (1). P. 12-17.
  27. Hyperuricemia and coronary heart disease mortality: a meta-analysis of prospective cohort studies / T. Zuo, X. Liu, L. Jiang [et al.] // BMC Cardiovasc. Discord. 2016. Vol. 16. P. 207.
  28. High uric acid directly inhibits insulin signalling and induces insulin resistance / Y. Zhu, Y. Hu, T. Huang [et al.] // Biochem. Biophys. Res.Commun. 2014. Vol. 447. P. 707-714.
  29. The Independent Predictors of non-Alcoholic Steatohepatitis and its Individual Histological Features.: Insulin Resistance, Serum Uric Acid, Metabolic Syndrome, Alanine Aminotransferase and Serum Total Cholesterol are a Clue to Pathogenesis and Candidate Targets for Treatment / S. Ballestri, F. Nascimbeni, D. Romagnoli [et al.] // Hepatol Res: Off J. Japan. Soc. Hepatol. 2016. Vol. 46. P. 1074-1087.
  30. Management of hyperuricemia in asymptomatic patients: a critical appraisal / A. Brucato, F. Cianci, C. Carnovale // Eur. J.Intern. Med. 2020. Vol. 74. P. 8-17.
  31. Hyperuricemia and the risk for coronary heart disease morbidity and mortality a systematic review and dose-response meta-analysis / M. Li [et al.] // Sci. Rep. 2016. Vol. 6. P. 19520.
  32. Combined effect of obesity and uric acid on nonalcoholic fatty liver disease and hypertriglyceridemia / S. Zhang, T. Du, M.N. Li [et al.] // Med. Baltimore. 2017. Vol. 96. P. e6381.
  33. Uric acid enhances PKC-dependent eNOS phosphorylation and mediates cellular ER stress: a mechanism for uric acid-induced endothelial dysfunction / P. Li, L. Zhang, M. Zhang [et al.] // Int. J. Mol. Med. 2016. Vol. 37. P. 989-997.
  34. Serum uric acid and non-alcoholic fatty liver disease in non-hypertensive Chinese adults: the Cardiometabolic Risk in Chinese (CRC) study /j. Liang, Y. Pei, Y. Gong [et al.] // Eur. Rev. Med. Pharmacol. Sci. 2015. Vol. 19. P. 305-311.
  35. Uric acid induced hepatocytes lipid accumulation through regulation of miR-149-5p/FGF21 axis / S. Chen, D. Chen, H. Yang [et al.] // BMC Gastroenterol. 2020. Vol. 20. P. 39.
  36. Changes in waist circumference and body mass index in relation to changes in serum uric acid in Japanese individuals / N. Ishizaka, Y. Ishizaka, A. Toda [et al.] //j. Rheumatol. 2010. Vol. 37. P. 410-416.
  37. Overweight modifies the longitudinal association between uric acid and some components of the metabolic syndrome: the Tromso Study /j. V. Norvik, H. M. Storhaug, K. Ytrehus [et al.] // BMC Cardiovasc. Discord. 2016. Vol. 16. P. 85.
  38. Hyperuricemia is associated with histological liver damage in patients with non-alcoholic fatty liver disease / S. Petta, C. Camma, D. Cabibi [et al.] // Aliment. Pharmacol. Ther. 2011. Vol. 34. P. 757-766.
  39. Hyperuricaemia and Risk of Nonalcoholic Fatty Liver Disease: A Meta-Analysis / K. Wijarnpreecha, P. Panjawatanan, N. Lekuthai [et al.] //j.Int. Assoc. Study Liver. 2017. Vol. 37. P. 906-918.
  40. Serum uric acid is a mediator of the association between obesity and incident nonalcoholic fatty liver disease: a prospective cohort study / O. Zhang, X. Ma, J. Xing [et al.] // Front. Endocrinol. 2021. Vol. 12. P. 657856.
  41. Dose-response relationship of serum uric acid with metabolic syndrome and non-alcoholic fatty liver disease incidence: a meta-analysis of prospective studies / Z. Liu, S. Oue, L. Zhou [et al.] // Sci. Rep. 2015. Vol. 5. P. 14325.
  42. Serum uric acid levels and risk of metabolic syndrome: a dose-response meta-analysis of prospective studies / H. Yuan, C. Yu, X. Li [et al.] //j. Clin. Endocrinol. Metab. 2015. Vol. 100. P. 4198-4207.
  43. The Relationship Between Serum Uric Acid Levels and the Major Risk Factors for the Development of Nonalcoholic Fatty Liver Disease / F. Ozcelik, O. Yiginer // Liver.Int. 2016. Vol. 36. P. 768-769.
  44. Association between serum uric acid and non-alcoholic fatty liver disease: a meta-Analysis / G. Darmawan, L. Hamijoyo, L. Hasan // Acta Med. Indones. 2017. Vol. 49. P. 136-147.
  45. Association of serum uric acid level with non-alcoholic fatty liver disease, a cross-sectional study / Y. Li, C. Xu, C. Yu [et al.] //j. Hepatol. 2009. Vol. 50. P. 1029-1034.
  46. Hyperuricemia is associated with nonalcoholic fatty liver disease activity score in patients with nonalcoholic fatty liver disease, a systematic review and meta-analysis / V. Jaruvongvanich, W. Ahuja, K. Wirunsawanya [et al.] // Eur. J. Gastroenterol. Hepatol. 2017. Vol. 29 (9). P. 1031-1035.
  47. Gout and risk of non-alcoholic fatty liver disease / C.F. Kuo, K.H. Yu, S.F. Luo [et al.] // Scand. J. Rheumatol. 2010. Vol. 39 (6). P. 466-471.
  48. Gender effect of hyperuricemia on the development of nonalcoholic fatty liver disease (NAFLD): A clinical analysis and mechanistic study / K. Xu, X. Zhao, X. Fu [et al.] // Biomed. Pharmacother. 2019. Vol. 117. P. 109158.
  49. Menopause, postmenopausal hormone use and risk of incident gout / A.E. Hak, G.C. Curhan, F. Grodstein [et al.] // Ann. Rheum. Dis. 2010. Vol. 69 (7). P. 1305
  50. Testosterone replacement elevates the serum uric acid levels in patients with female to male gender identity disorder / H. Kurahashi, M. Watanabe, M. Sugimoto [et al.] // Endocr. J. 2013. Vol. 60 (12). P. 1321-1327.
  51. Obesity interacts with hyperuricemia on the severity of non-alcoholic fatty liver disease / M. Zhou, N. Yang, X. Xing [et al.] // BMC Gastroenterology. 2021. Vol. 21(1). P. 43.
  52. Urine uric acid excretion is associated with nonalcoholic fatty liver disease in patients with type 2 diabetes / C. Zhao, A. Wang, L. Li [et al.] //j. Diabetes Complications. 2016. Vol. 30 (6). P. 1074-1080.
  53. High serum uric acid and risk of nonalcoholic fatty liver disease: a systematic review and meta-analysis / Y. Zhou, F. Wei, Y. Fan // Clin. Biochem. 2016. Vol. 49. P. 636-642.
  54. Prevalence and Risk Factors of Hyperuricemia in Patients with Chronic Kidney Disease and Non-Alcoholic Fatty Liver / S. Golmohammadi, M. Tavasoli, N. Asadi // Clin. Exp. Gastroenterol. 2020. Vol. 13. P. 299-304.
  55. High serum uric acid increases the risk for nonalcoholic fatty liver disease: a prospective observational study / C. Xu, C. Yu, L. Xu [et al.] // PLoS One. 2010. Vol. 5. P. e11578.
  56. The relationship between normal serum uric acid and nonalcoholic fatty liver disease / I.C. Hwang, S.Y. Suh, A.R. Suh [et al.] //j. Korean Med. Sci. 2011. Vol. 26. P. 386-391.
  57. Uric acid: a new look at an old risk marker for cardiovascular disease, metabolic syndrome, and type 2 diabetes mellitus: the urate redox shuttle / M.R. Hayden, S.C. Tyagi // Nutr. Metab. 2004. Vol. 1. P. 10.
  58. Association between serum uric acid and non-alcoholic fatty liver disease in Korean adults / Y. J. Lee, H. R. Lee, J. H. Lee [et al.] // Clin. Chem. Lab. Med. 2010. Vol. 48. P. 175-180.
  59. Elevated serum uric acid levels are associated with non-alcoholic fatty liver disease independently of metabolic syndrome features in the United States: Liver ultrasound data from the National Health and Nutrition Examination Survey /j.C. Sirota, K. McFann, G. Targher [et al.] // Metabolism. 2013. Vol. 62. P. 392-399.
  60. Serum uric acid levels predict incident nonalcoholic fatty liver disease in healthy Korean men / S. Ryu, Y. Chang, S. Kim [et al.] // Metabolism. 2011. Vol. 60 (6). P. 860-866.
  61. Relationship between serum uric acid level and nonalcoholic fatty liver disease in type 2 diabetes patients / H. Yu, L. Zhao, L. Liu [et al.] // Medicine (Baltimore). 2021. Vol. 100 (33). P. e26946.
  62. Serum uric acid to HDL-cholesterol ratio is a strong predictor of metabolic syndrome in type 2 diabetes mellitus / M. Z. Kocak, G. Aktas, E. Erkus [et al.] // Rev. Assoc. Med. Bras. 2019. Vol. 65 (1). P. 9-15.
  63. Association between serum uric acid to hdl-cholesterol ratio and nonalcoholic fatty liver disease in lean chinese adults / Y.N. Zhang, O.O. Wang, Y. S. Chen [et al.] // Int. J. Endocrinol. 2020. Vol. 2020. P. 5953461.
  64. Metabolic syndrome in Turner syndrome and relation between body composition and clinical, genetic, and ultrasonographic characteristics / V. Calcaterra, P. Brambilla, G. Maffe [et al.] // Metab. Syndr. Relat. Disord. 2014. Vol. 12 (3). P. 159-164.
  65. The association between serum uric acid to high density lipoprotein-cholesterol ratio and non-alcoholic fatty liver disease: the abund study / M.A. Kosekli, O. Kurtkulagii, G. Kahveci [et al.] // Rev. Assoc. Med. Bras. 2021. Vol. 67 (4). P. 549-554.
  66. Association of the Serum Uric Acid-to-Creatinine Ratio with Nonalcoholic Fatty Liver Disease Diagnosed by Computed Tomography / Y.B. Seo, A.L. Han // Metab. Syndr. Relat. Disord. 2021. Vol. 19 (2). P. 70-75.

Supplementary files

Supplementary Files
Action
1. JATS XML
Download

Copyright (c) 2022 Statsenko M.E., Turkina S.V., Ustinova M.N., Tumarenko A.V., Sviridenko O.Y., Sviridenko A.O.

Creative Commons License
This work is licensed under a Creative Commons Attribution 4.0 International License.
СМИ зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор).
Регистрационный номер и дата принятия решения о регистрации СМИ: серия ПИ № ФС 77 - 79562 от 27.11.2020 г.

This website uses cookies

You consent to our cookies if you continue to use our website.

About Cookies