SECONDARY TEXTS AS A VARIANT OF THE "TRANSCODING" OF THE CLASSICS

Full Text

Введение. Современные писатели часто обращаются к каноническим произведениям, заимствуя их названия, сюжеты, персонажей, композицию, наиболее распространенные фрагменты. Существуют различные методы и приемы использования классических текстов, всю их совокупность мы определяем словосочетанием «перекодировка классики». Трансформирование прецедентного текста осуществляется в различных формах, имеющих вторичный характер: пастиш, сиквел, приквел, ремейк и другие. История вопроса. Отношение критики к подобным приемам довольно неоднозначно. Михаил Золотоносов пишет: «Еще недавно вторичность считалась признаком убожества. Теперь плагиат обрел респектабельность, бездари приосанились, гордясь тем, что владеют чужим (так Ноздрев гордился тем, что щенки ворованные). В этом производстве смешались неспособность литераторов придумать оригинальный сюжет и обусловленное потребностями издательств промышленное создание ухудшенных копий» [3, с. 43]. Борис Акунин, напротив, в стремлении к перекодировкам видел силу современных писателей: «Писатель должен писать так, как раньше не писали, а если играешь с великими покойниками на их собственном поле, то изволь переиграть их. Единственный возможный способ для писателя понять, чего он стоит, - это состязаться с покойниками. ‹…› Серьезный писатель обязан тягаться с теми из мертвецов, кто, по его мнению, действительно велик» [14, с. 3]. Отношение к перекодировкам зависит от того, преобладает ли в сознании оценивающего уважение к исторической памяти или же установка на творческую свободу. Михаил Ямпольский говорит, что обработка текста-предшественника - это его деформация, разрушающая память. «Вместе с деформацией исчезают значения. Перевод в таком контексте - это практика антиинтертекстуальная по существу ‹…› Перевод означает не воспроизведение оригинала в новом языке, но фундаментальное разрушение оригинала» [19, с. 13]. Но и ему можно возразить тем, что даже Уильям Шекспир переписывал своих предшественников и что у творца есть право работать с чужим материалом. На этот счет всегда будут существовать различные мнения, но мы не можем не замечать, что количество видовых модификаций заметно растет. Марина Адамович считает, что нужно ввести специальный термин «псевдоклассика» для тех случаев, когда современная литература безосновательно пользуется литературой канонической [1]. Но помимо псевдоклассики существуют и такие примеры, когда мотивы канонических текстов рождают достойные тексты, поддающиеся литературоведческому анализу. В этом контексте заслуживает внимания проза Г.Н. Щербаковой. В частности, в сборнике рассказов «Яшкины дети» она переосмысливает, обобщает традиции русской художественной литературы, не противореча авторским установкам. Методы исследования: комплексный филологический анализ текста; интертекстуальный. Результаты исследования. Можно говорить о том, что существует своего рода «чеховский текст», который представляет собой определенную совокупность авторских смыслов и символов. Чеховский мотив одиночества, рефлексия персонажей, прием подтекста, тема пошлости, тема «маленького человека», переплетение трагического и комического, сюжетные схемы и другие чеховские знаки обладают текстопорождающей функцией и воспроизводятся в художественных текстах XX - начала XXI вв. (у В. Набокова, М. Булгакова, Л. Петрушевской, Б. Акунина и др.). О сборнике «Яшкины дети» (2008) Г. Щербакова говорит так: «Эта книга - дань любви всей моей жизни к Антону Павловичу Чехову» [18]. Сюжетн о и ин тер текстуальн о тексты Г.Н . Щер баковой схематичн о отобр ажают хр он отоп пр оизведен ий Чехова, тем самым пр едставляют р епр одукцию классического пр оизведен ия н а совр емен н ой почве. Текст этих рассказов н ужн о безусловно тр ассматр ивать н а фон е «чеховского текста». Н а фон е пр ецеден тн ых пр оизведен ий читатель обн ар уживает пар одийн о-ин тер текстуальн ые смыслы р ассказов Г. Щер баковой. На смену комического, основного приема рассказов А.П. Чехова, приходит трагический рассказ Щербаковой в произведении «Дама с собачкой» (2008). Отметим, что помимо Г. Щербаковой к этому рассказу обращались и другие писатели, актуализировавшие экзистенциональные смыслы текста Чехова. Интерпретации рассказа А.П. Чехова мы находим во многих современных текстах: «Дама с собачкой» С. Солоуха, «Дама с собачкой апокриф» Э. Дрейцера, «Область слепящего света» Д. Рубиной, «Антон, надень ботинки» В. Токаревой, «Дама с собаками» Л. Петрушевской, «Большая дама с маленькой собачкой» Л. Улицкой. Е.В. Михина на этот счет говорит: «Во всех рецепциях «Дамы с собачкой» отчетливо проступает закон зеркальной симметрии - энантиморфизм у Л. Петрушевской он проявляется в замене знака «плюс» на «минус», у Э. Солоуха - в гендерном перевертыше, когда сильной личностью выступает женщина» [6, с. 15]. Г.Н. Щербакова едва повторяет сюжет претекста, полностью изменяет характеры героев. Дамы А.П. Чехова и Щербаковой - абсолютно разные, не повторяются их имена, они не похожи по описанию, у них разные характеры и разные судьбы. Лина Петровна представляет, как будет она идти с собачкой по набережной, тонкая такая и звонкая. В голове героини рождается мысль, приблизить себя к «даме с собачкой». Героиня Щербаковой придумывает, что ей непременно нужна шляпка «Почему-то придумалась шляпка на голову, такая миниатюрная с изящной вуалеткой» [16, 138]. Далее героиня будто начинает играть роль Анны Сергеевны. Но все ее попытки не ведут к успеху, прежде всего потому, что она неспособна вникнуть в чеховский текст, она является поверхностным читателем и неспособна на анализ. Интертекстуальный диалог с классикой А.П. Чехова Г. Щербакова осуществляет с помощью прямых и непрямых цитат. Интертекстуальностью пронизано все повествование в названном произведении Г. Щербаковой: «На ночь она взяла томик Чехова… В памяти только одно, школьное воспоминание - «Пава, изобрази!» - из «Ионыча»... «Это „Ионыч“ Чехова», - говорила она после успеха фразы у народа. «Даму с собачкой» она не читала никогда» [16, с. 140]. Особого внимания заслуживают приметы современности, соотнесенные с явлениями из первичного текста. А. Громова подобное свойство называет анахронизацией интертекстуального материала [2]. Ярким примером служит рассказ Г. Щербаковой «Толстый и тонкий», в котором чеховские герои перемещены в наше время. Судьбы толстого и тонкого в современности будто перевернуты. И если тонкий А.П. Чехова представляет собой порядочного гражданина, смущенного превосходством товарища, то в рассказе Щербаковой таковым предстает толстый, и наоборот. Прием анахронизации довольно часто используется в современной литературе. Автор сталкивает различные временные контексты, исторические аналогии, тем самым придавая произведению различное смысловое содержание. Некоторые рассказы Г. Щербаковой описывают советскую и постсоветскую жизнь и практически ничем не отличаются от чеховских текстов. Можно сказать, что в некоторых ее рассказах («Лошадиная фамилия», «Свадьба с генералом», «Хороший конец») герои А.П. Чехова перенесены в современный мир, соответственно, изменен фон картины их жизни. И это позволяет читателям понять, что все человеческие качества вечны. Любовь, порядочность, счастье, ненависть, подлость, несчастье остаются, меняется лишь эпоха. Пример вставного рассказа мы наблюдаем в рассказе Г. Щербаковой «Душечка» (2008). Здесь возникает осовремененный образ чеховской героини. Сравним описание внешности «душечки» у Г. Щербаковой и А.П. Чехова соответственно: «…У нее с детства была такая улыбка, что прохожие останавливались и сами расплывались лицом. Сейчас молодежь рисует смайлики, чтобы сказать: смешно. Вот уголки ее рта всегда были приподняты к двум чудесным ямочкам на щеках, а большие синие глаза хлопали ресницами в виде прицепленных к векам смайликов. И всю ее жизнь это не сменялось - смайлики, ямочки, зубки и чуть приподнятый носик» [16, с. 138]. «Глядя на ее полные розовые щеки, на мягкую белую шею с темной родинкой, на добрую, наивную улыбку, которая бывала на ее лице, когда она слушала что-нибудь приятное, мужчины думали: “Да, ничего себе…” - и тоже улыбались, а гостьи-дамы не могли удержаться, чтобы вдруг среди разговора не схватить ее за руку и не проговорить в порыве удовольствия: - Душечка!» [12, с. 400]. Выводы. Мы видим, что тексты классиков становятся для современных писателей своеобразным ориентиром, способом осмысления себя. В сборнике рассказов «Яшкины дети» писательница переосмысливает, обобщает традиции, смыслы и символы «чеховского текста». И подобная перекодировка вовсе не противоречит авторским установкам. Неотъемлемыми элементами контекста А.П. Чехова в творчестве современной писательницы Г.Н. Щербаковой являются интертекстуальный диалог, анахронизация интертекстуального материала. Интертекстуальность реализована различными приемами и способами: воспроизведение классического текста в современной ситуации, диалог с чеховским текстом и его героями, вставной рассказ, заимствование заглавий, фабулы, способов повествования. Писательница не стремится разрушить русскую классическую литературу, используя заимствования и цитирование, а осовременивает героев А.П. Чехова. Это позволяет использовать тексты классика как средство осмысления реальности и разоблачения пошлости современной России.

About the authors

E. A Maryaskina

Samara State University of Social Sciences and Education

Email: katyamar96@gmail.com
Samara, Russia

I. V Nekrasov

Samara State University of Social Sciences and Education

Email: nekrasova-iv@yandex.ru
Samara, Russia

References

Supplementary files