“Circumbaltian space”: methodological priorities and regulatory grounds for delimitation

Full Text

Введение. Многофункциональное морское пространство Балтики в совокупности с окружающим его «Циркумбалтийским пространством» [1] является ядром «мультикультурной и полиэтнической» [2] локальной цивилизации Европы - Балтийской морской цивилизации [3]: окраинной в континентально-географическом смысле, средиземноморской в процессуально-генезисном плане, относительно молодой, по сравнению с более зрелыми «историко-географическими реальностями» [2] или «природно-социальными организмами» [4]. Бинарное геопространственное ядро цивилизации (ядро внутреннее – акваториально-аэроториальное пространство, ядро внешнее – территориально-аэроториальное пространство) выступает центроформирующим фокусом современного Балтийского региона [5].

Циркумбалтика, цивилизационно кристаллизовавшаяся в раннем средневековье в значительной мере за счет динамичного развертывания процессов приморской урбанизации, существует, непрерывно развиваясь и неизбежно трансформируясь, «как объективная данность» [6], как реальная геопространственная форма [5]. Эта форма имеет определенные структуру и функциональную предрасположенность, обладает свойствами целостности, компактности, иерархичности и автономности поведения, т. е. является системным образованием, что позволяет оперировать в процессе ее изучения широким междисциплинарным и трансдисциплинарным спектром методических версий исследования сложноорганизованных объектов, сформированных отечественной и зарубежной наукой.

Выполнение историко-градостроительных исследований на предмет выявления закономерностей, особенностей и тенденций становления и развития балтийской урбанизации в целом, конструирования ее регионального генетического кода, составления субрегиональных генетических матриц и т. д. в целях совершенствования градостроительной деятельности, осуществляемой субъектами градообразования в креативном и успешном по европейским меркам макрорегионе, вне зависимости от существа и дисциплинарного генезиса методического инструментария обязывает доказательно обозначить базовые или «отправные» законосообразные границы внешнего ядра Балтийской морской цивилизации: ведь именно здесь в наиболее концентрированном виде представлена географически и исторически обусловленная специфика пространственной организации региональной среды обитания.

Эта задача решается нами на основе: 1) геопространственного подхода, базирующегося на принципе конструктивного реализма и опирающегося на методологию конструктивного моделирования [7], 2) геоисторической парадигмы, 3) концепта геотории (рис. 1), 4) теоретико-методологических основ делимитации специфической геопространственной формы, сформированных ранее [5], – посредством последовательного рассмотрения территориального, акваториально-территориального и аэроториального аспектов пространствообразования с учетом нормативно-правовых ограничений и правил, действующих сегодня в сферах регионального территориально-пространственного планирования, морского пространственного планирования, нормативно-технического и правового регулирования использования воздушного пространства, с дальнейшим формированием цифровой модели объекта – «слепка» концептуального или когнитивного пространства Циркумбалтики [5].

Рис. 1. Теоретическая модель Циркумбалтики как геопространственной формы (разработана автором на основе научно-практических предложений Э. Б. Алаева, А. Б. Елацкова, П. я. Бакланова) [8–12]

Методические приоритеты и правовые основы делимитации приморских и прибрежных зон (территориальный аспект)

Все методики определения параметров прибрежных и приморских зон опираются на феномен «талассоаттрактивности» или «тяготения к морю» [13], который проецируется на систему урбанизированного расселения, ощутимо «сказывается на заселенности и хозяйственной освоенности территории по мере приближения к морскому побережью» [14, с. 138], прямо влияет на «сгущение экономического и демографического потенциала» [13, с. 89] в границах приакваториального пространства. «Притяжение моря» как общепланетарная тенденция расселения «подтверждается эмпирическими данными и признается практическими всеми» [там же] исследователями вне зависимости от географической «привязки» объектов изучения [12]. Согласно подсчетам зарубежных ученых, в границах 100-километровой береговой полосы проживает 37 % мирового населения, в границах 150-километровой – 44 %, 200-километровой – 49 %, а в границах 400-километровой – 66 % человеческой популяции нашей планеты [15].

Существует два принципиально отличающихся друг от друга методических подхода к делимитации приморских (в т. ч. прибрежных) территорий, которые убедительно иллюстрируются предложениями российских ученых и практиков, а также специалистов Евростата и которые уместно использовать применительно к задачам нашего исследования. Первый подход можно обозначить как инфраструктурный (экономико-географический, общегеографический), а второй – как номенклатурно-статистический (административно-территориальный).

Различия этих подходов обусловлены своеобразием интерпретаций понятия «территория», которых придерживаются российское и зарубежное научные сообщества. Согласно отечественной научной традиции, «территория представляет собой ограниченную часть земной поверхности, ее сегмент, обладающий определенными природными и антропогенными свойствами и ресурсами. Территория двухмерна» [16], характеризуется «протяженностью (площадью) как особым видом «пространственного» ресурса, географическим положением» [10, с. 50], наличием естественных, искусственных или воображаемых границ. Таким образом, в нашей стране господствует представление о территории как о специфическом пространственном ресурсе – необычном и уникальном, операционном базисе деятельности, для оценки которого исключительно важны метрические и топологические характеристики [10, с. 7], как о «пространственной основе среды обитания человека и любых видов его деятельности» [17], и это представление имеет «ярко выраженный общегеографический смысл» [10, с. 8]. Такое представление применимо и к «реальной территории» (квазидвухмерному подпространству с нулевой толщиной) и к территории проективной [10, с. 6] – условному двухмерному пространству, проецируемому «на физическую поверхность суши» [18, с. 85] для решения многих, в т. ч. градостроительных задач.

Европейская научная традиция толкования понятия «территория» (territory) актуализирует административно-хозяйственный или «владельческий» статус объекта и, как более компактный вариант – «юрисдикционную» или политическую его принадлежность [10]. Характеризование общегеографических аспектов бытия побуждает зарубежных специалистов формировать отличную от отечественной «систему понятий. В том смысле, в котором мы привыкли употреблять термин «территория», в англоязычном мире обычно используют термины «пространство» (spаce) и «площадь» (area)» [10, с. 8]. Свидетельством тому развернутое определение «территории», сформулированное Д. Делани и приведенное в Европейской энциклопедии гуманитарной географии: «territory» – это «ограниченное, многозначное общественное пространство, «значения» (meanings) которого подразумевают функционирование власти в общественных отношениях. Территория, в определенном смысле, есть влияние значения (meaning), власти (power) и общественного пространства (social space)» [19, c. 196]. По Елацкову, «следует строго различать два понятия территории – общегеографическое (геопространственное) и «владельческое» (правовое, деятельностное). Причем второе оказывается частным случаем первого» [10, с. 9]; последнее обстоятельство позволяет предположить возможность интеграции отечественного и европейского территориально-делимитационных подходов для решения задач градостроительных исследований.

Оба подхода, несмотря на методологические различия, нацелены, во-первых, на преимущественно двустадийную делимитацию наземных приакваториальных зон и, во-вторых, на обособление маркировочной прибрежной полосы шириной 50 км, располагающейся вдоль береговой линии акватории и характеризующейся высоким уровнем градостроительной освоенности и значительной плотностью населения. В данной ситуации прослеживается очевидное влияние градостроительных факторов на принятие экономико-географических и номенклатурно-статистических решений: «прибрежная территория должна быть достаточной для размещения крупного поселения (шириной примерно до 50 км)» [11, с. 79], границы ее предпочтительно выделять «на основе ландшафтного подхода» [там же].

     Российский территориально-делимитационный подход представлен в работах И.С. Арзамасцева, П.Я. Бакланова, Л.А. Безрукова, А.Г. Дружинина, П.Н. Савицкого и других исследователей. Отечественными специалистами, как правило, «выделяются две «зоны притяжения» моря: уже обозначенная «50-километровая (прибрежная) с наиболее сильным прямым морским влиянием и 200-километровая (приморская), где за пределами 50-километровой зоны начинает преобладать косвенное влияние» [21, с. 11] акватории. Российские географы и эконом-географы «считают приморское положение характеристикой территории, имеющей первостепенное значение и оказывающей влияние на всю складывающуюся структуру экономики. При этом в своих построениях они» [22, с.19] учитывают фактор стоимости перевозок по суше, что отражается в зонировании ими материковой территории на основе принципа «областей равного отстояния», в границах которых опорные «пункты, находящиеся на определенном равном расстоянии от берега моря, <…> соединены линией. <…> особенность данного подхода состоит в учете влияния транспорта (в том числе наземного) на все отрасли экономики (через увеличение стоимости перевозок вместе с удалением от моря) [22, с.19]. Иркутский эконом-географ И.А. Дец справедливо утверждает, что преимущество российского инфраструктурного «подхода могло бы быть усилено, если бы линии равных отстояний проводились с учетом существующих наземных транспортных путей – данный аспект особенно важен для территорий с разреженной транспортной сетью и малым количеством транспортных подходов к побережью и морским портам. В таком случае имелась бы возможность составить полный перечень приморских административно-территориальных образований нижних уровней» [там же] по аналогии с европейской номенклатурно-статистической практикой.

    По Дружинину, приморская (прибрежная в т. ч.) зона по пространственной конфигурации – «это преимущественно полоса, характеризуемая повышенной плотностью населения, поселений и хозяйственной активности. В ее индентификации и делимитации существенны многие обстоятельства: наличие морского побережья, выход на него тех или иных регионов и объединяемых ими муниципальных образований, присутствие (и конфигурация) компонент морехозяйственного комплекса, локализация (и конфигурация) групповых систем расселения» [13, с. 89].

Применение российской методики выделения прибрежных (ПЗ-1) и приморских (ПЗ-2) зон в отношении Балтики дает весьма убедительный результат: несмотря на то, что «50-километровая зона охватывает лишь часть из прилегающих к Балтийскому морю стран» [21, с. 12], именно в ее границах «расположены пять из девяти столиц соответствующих стран (Копенгаген, Стокгольм, Хельсинки, Таллин, Рига) и одна бывшая столица (Санкт-Петербург)» [20, с. 12]. В границы 200-километровой зоны полностью входят Дания, страны Балтии (Латвия, Литва, Эстония), почти полностью – Швеция и Финляндия; частично – Германия (Балтийский регион Германии), Польша (Балтийский регион Польши) и Россия (Калининградская и Ленинградская области, город федерального значения Санкт-Петербург) [23, с. 99-100]. «Понятно, что в первых шести странах влияние Балтийского моря сказывается особенно сильно, тогда как в трех остальных сильное влияние затрагивает лишь часть территории» [21, с. 12] (рис. 2).

Рис. 2. Наземные границы «Циркумбалтийского пространства», установленные на основе российской методики делимитации приморских и прибрежных зон (Безруков Л.А., 2008) [22]

Совершенно иную технологию ранжирования приакваториальных зон по критерию талассоаттрактивности использует Евростат. Европейские эксперты сформировали три базовых понятия – «прибрежная зона», «прибрежный регион», «континентальная часть», позволяющих им осуществлять мониторинг статистической информации и проводить социально-экономический анализ ситуации в границах соответствующих номенклатурно-географических и административных единиц (Nomenclature of territorial units for statistics) [24]. Номенклатурно-географическим единицам при этом соответствует понятие «прибрежный регион» (coastal region) – аналог отечественной языковой формы «приморская зона» (ПЗ-2). К прибрежным регионам относятся территории или статистические регионы, обозначенные как NUTS 3 географической номенклатуры и ограниченные береговой линией акватории, более половины населения которых проживает в пределах 50 км от нее [24]. Административным единицам соответствует понятие «прибрежная зона» (coastal area); к таким объектам специалисты Евростата причисляют «местные административные единицы (local administrative units), имеющие береговую линию, не менее 50 % территории которых расположено на расстоянии 10 км от береговой линии» [24]. Пятидесятикилометровая прибрежная полоса, являющаяся маркером европейского «прибрежного региона», соответствует по смыслу и очертаниям отечественной «прибрежной зоне» (ПЗ-1) [11].

Таким образом, по Децу, главным индикатором принадлежности территорий к приакваториальным объектам, согласно методике Евростата, становится их население [22, с. 19] и административный статус. Номенклатурно-географические образования третьего уровня «в каждой стране ЕС (названия и даже сами средние площади таких <…> образований отличаются друг от друга) были включены в ряд» [22, с. 19] «прибрежных регионов» «при соблюдении следующего условия: более половины населения территории должны проживать не далее 50 км от побережья» [там же]. К категории «прибрежных регионов» были формально причислены «крупные по площади административно-территориальные образования севера Финляндии и Швеции, <…> континентальные части которых располагаются более чем в 250 км от морских побережий, но население которых преимущественно проживает в приморской зоне» [22, с. 19]. К таким NUTS 3 относятся малонаселенные шведские лёны Вестерботтен с административным центром Умео (площадь 54 672 км², плотность населения 4,7 чел./км²) и Норрботтен с административным центром Лулео (площадь 97 257 км², плотность населения 2,5 чел./км²), а также финские провинции Лапландия с административным центром Рованиеми (площадь 92 660 км², плотность населения 2,0 чел./км²) и Северная Остроботния с адмистративным центром Оулу (площадь 35 508 км², плотность населения 11,5 чел./км²). С другой стороны, значительно уступающие перечисленным «прибрежным регионам» по площади, но намного более плотно заселенные NUTS 3 Германии (земельные районы), Литвы (уезды), Латвии (статистические районы), Польши (подрегионы), Эстонии (мааконды), МР Калининградской и Ленинградской областей, а также город федерального значения Санкт-Петербург практически полностью входят в границы маркировочной 50-километровой полосы, что прямо указывает на избыточную формализацию территориально-делимитационной методики Евростата в отношении определения границ «зон притяжения» моря (рис. 3). Порядок же выявления «прибрежных зон», принятый Евростатом и базирующийся на концепте «территориализации» [9, 17] может, тем не менее, представлять значительный интерес, в том числе при решении вопросов территориально-акваториального толка в процессе «конструирования» «контактной структуры» [14] «суша-море».

Рис. 3. Наземные границы «Циркумбалтийского пространства», установленные на основе методики Евростата [22, 24]

С другой стороны, применив трехстадийную иерархическую модель делимитации приакваториальных зон, учитывающую в том числе и локальный уровень пространственной организации среды обитания, можно добиться более точных, чем при двухстадийном варианте, и при этом соотнесенных с «владельческим» (правовым, деятельностным) статусом объектов их оценкой и ранжированием по критерию талассоаттрактивности и, следовательно, по степени градостроительной освоенности и заселенности. Это, в свою очередь, позволяет упорядочить метрический и топологический инструментарий, собственно ход изучения исторических закономерностей, региональной специфики и современных тенденций развития системы приморского урбанизированного расселения Балтики, а также соотнести различные градостроительные формы с уровнями и методами их планово-прогнозного и проектного обустройства.

 Задачи проведения всестороннего дифференцированного и комплексного анализа циркумбалтийской урбанизации обуславливают целесообразность: во-первых, принятия понятийно-терминологического делимитационного аппарата, разработанного отечественной наукой и практикой («прибрежная зона», «приморская зона»), дополнив его понятием «прибрежный пояс»^[1] применительно к локальному уровню организации среды жизнедеятельности, и, во-вторых, интеграции результатов выявления приморских зон, полученных по двум методикам, посредством привязки их очертаний к границам NUTS 3 зарубежных стран и МР РФ при соблюдении простого правила: объект полностью включается в границы приморской зоны, если 50 % его территории уже к ней отнесены^[2]. В этом случае ряд отмеченных недостатков двух делимитационных подходов удается скомпенсировать и доказательно обозначить нормативно обусловленные наземные границы Циркумбалтийского пространства на настоящий момент времени (рис. 4).

Рис. 4. Наземные границы «Циркумбалтийского пространства», установленные на основе методики, предложенной автором в 2022-2023 гг. [25]

Нормативно-правовые предпосылки делимитации контактных зон «суша-море» (акваториально-территориальный аспект)

 Акватория Балтийского моря является, по определению, морфологической, феноменологической, структурной, функциональной и символической доминантой ядра Балтийской морской цивилизации и «центростремительного» фокуса одноименного региона. С точки зрения геопространственного подхода к исследованию особенностей градоформирования Балтики, а также к пространственному стратегированию и планированию важны не столько метрические, конфигурационные и сущностные особенности собственно Балтийского моря, сколько параметры контактных зон, формируемых на стыке различных физико-географических сред – морской и наземной. Определение этих параметров в самых общих чертах особых затруднений не вызывает, так как национальные законодательства и стандарты балтийских государств сформированы на основе единых международных норм и правил, закрепленных, в частности, Конвенцией о территориальном море и прилежащей зоне, Конвенцией ООН по морскому праву и пр.

В методическом отношении предлагается формировать границы контактных «акватерриториальных структур» [11, с. 79] по аналогии с отрисовкой границ прибрежного пояса, прибрежных и приморских зон, т. е. по трехстадийной схеме. Так в границы контактной зоны первого порядка (КЗ-1) входят: прибрежный пояс в границах локальных МО (20 – 50 км) [24], внутренние морские воды (внутреннее море) [26], исходная линия [27], прибрежная акватория в очертаниях зоны ответственности локальных МО («шириной 2 мили»/3,9 км) [12]^[3]. В границы контактной зоны второго порядка (КЗ-2) в дополнении к уже перечисленным объектам включены: прибрежная зона (50 км) [11, 21, 22] и территориальное море (12 морских миль/22,22 км) [26]. Контактная зона третьего порядка (КЗ-3) в дополнение к компонентам двух первых аккумулирует в своих границах приморскую зону (200 км) [25, 26], прилежащую зону (24 морские мили/44,44 км) [27], исключительную экономическую зону (морскую зону интенсивного хозяйственного использования) (200 морских миль/370,4 км) [26, 28, 29] (рис. 5).

Рис. 5. Конструирование контактных зон «суша-море» как интегрированных акватерриториальных структур Балтики (предложение автора)

Контактная зона «суша-море» второго порядка (КЗ-2), являющаяся фундаментальным «связующим звеном» в развитии суши и моря» [30, с. 102], представляет собой базовую контактную «акватерриториальную структуру»^[4] Балтики (рис. 6) – средоточие проявлений географически и исторически обусловленных закономерностей и специфики, современных тенденций градостроительного освоения «пограничного» пространства и, одновременно, совокупность перспективных объектов интегрированного территориально-пространственного и акваториально-пространственного⁵ планирования, комплексного управления прибрежными зонами [30] регионального и/или национального уровней шириной 72,2 км, общей протяженностью около 22 000 км. Внешняя граница КЗ-2, фиксирующая границы территориального моря балтийских государств [14, 21, 27, 29, 31, 32], имеющих непосредственный выход к морю, доказательно служит внешней границей Циркумбалтийского пространства.

Рис. 6. Базовая законосообразная акватерриториальная структура Балтики (КЗ-2) (предложение автора)

Контактная зона первого порядка (КЗ-1) в открытых границах может рассматриваться как единство локальных объектов территориально-пространственного планирования прибрежных муниципальных образований, или их частей. В состав документов пространственного планирования локалитетов возможно включение специальных разделов морского планирования.

Своеобычность конфигурации акватории Балтийского моря: наличие достаточно узких заливов (Ботнический (117 000 км²) Финский (30 000 км²), Рижский (19 000 км²), Куршский (1 619 км²) и др.), глубоко врезающихся в материк, сопоставимость протяженности физического объекта по меридиану и параллели (около 1350 км), концентрация в его центральной части крупных островов (Готланд (2994 км²), Сааремаа (2673 км²), Хийумаа (989 км²), Аландия (685 км²), Бронхольм (588 км²), – обусловила сопредельность морских границ контактных зон «суша-море» третьего порядка, относящихся к различным страновым «прибрежно-морским сегментам» [11, с. 79] (рис. 7).

Рис. 7. Границы территориальных вод и исключительных экономических зон государств, имеющих непосредственный выход к Балтийскому морю (HELCOM, 2017)

Таким образом, можно отметить конгруэнтность суммарной зоны интенсивного хозяйственного использования собственно поверхности моря, площадь которой составляет по различным источникам 415 000 км²/422 600 км² [32]. В этой связи суммарная КЗ-3 может рассматриваться как в качестве целостного объекта комплексного трансграничного пространственного стратегирования международного уровня, так и как простая (неиерархическая) совокупность объектов пространственного стратегирования и планирования (территориально-пространственного, акваториально-пространственного) национального уровня. Транснациональный и национальный уровни подготовки документов пространственного планирования предполагают непременное достижение «согласованности наземного и морского планирования», «укрепление согласованности морского пространственного планирования, комплексного управления прибрежными зонами и берегового пространственного планирования» [48, с. 104], акцентирование сочетанного формирования стратегий пространственной организации территорий и акваторий [32].

Законодательные и нормативно-технические предпосылки определения абсолютной высоты «Циркумбалтийского пространства» (аэроториальный аспект)

«Аэротория представляет собой часть воздушной оболочки геосферы, соотнесенной с соответствующей территорией или акваторией (ранее в естественных науках использовалось понятие «воздушная территория»)» [33] или «воздушный столб» [9, 10]. Эта «соотнесенность» аэротории с сушей и морем, законодательно закрепленная в базовых документах стран, входящих в границы Балтийского региона (например, в Конституции РФ), препятствует тому, чтобы аэротория рассматривалась в исследовательском, прогнозно-плановом и/или деятельностном контекстах как самостоятельный объект. Поэтому имеет смысл говорить о конструировании границ аэроториальной компоненты градоформирования и возможном содержании градостроительной деятельности, осуществляемой в них, исключительно в перспективно-гипотетическом ключе. Тем не менее законодательные и нормативно-технические предпосылки делимитации поэтапных и верхней границ «воздушной территории» в РФ и Европе наличествуют. Они определяются международными и национальными правилами и нормативами использования воздушного пространства государств, составленными с учетом интенсивности хозяйственного, военного, транспортного, научно-исследовательского и иных видов использования аэроторий в пределах тропосферы и стратосферы [34], а также – структуры и классификации воздушного пространства, типов и классов летательных аппаратов [35, 36]. Опираясь на данные об интенсивности использования воздушного пространства Земли, можно в качестве открытой верхней границы аэротории для целей пространственного стратегирования и планирования обозначить высоту озонового пояса, которая в умеренных широтах составляет 20 000 – 25 000 метров [37] (рис. 8). Для целей историко-градостроительных исследований и конструктивного моделирования геотории с учетом геоморфологии «Циркумбалтики»^[6] и реальных тенденций современного высотного строительства в Европе и Балтийском регионе [42] пока можно ограничиться высотой 3000–3500 м.

Рис. 8 (а, б). Определение абсолютной высоты «Циркумбалтийского пространства» (предложение автора)

Законосообразные генерализованные границы «Циркумбалтийского пространства»

Совмещение результатов графостатистического моделирования геопространственной формы по территориальному, акваториальному, аэроториальному аспектам с учетом нормативно-правовых предпосылок ее делимитации способствовало разработке базовой цифровой модели внешнего ядра Балтийской морской цивилизации (рис. 9).

Рис. 9. Базовая цифровая модель «Циркумбалтийского пространства» (предложение автора)

Эту модель, на наш взгляд, целесообразно актуализировать не только в научно-методическом плане как базовую «конструкцию» для завершения делимитации объекта изучения в русле естественно-научного и социо-гуманитарного подходов с последующей интеграцией трех генерализованных границ и оптимизацией ее результата по критерию компактности геопространственной формы, что обеспечит формирование полноценного «слепка» концептуального или когнитивного «Циркумбалтийского пространства». Применение этой модели в контексте следования геоисторической парадигме позволит выявить регионообусловленные закономерности и специфику становления и развития, тенденции функционирования и трансформации системы приморского урбанизированного расселения Балтики, что, в свою очередь, создаст предпосылки для конструирования генетического кода балтийской урбанизации как информационно-теоретической доминанты и средства региональной идентификации (или реидентификации) градостроительной деятельности, осуществляемой ее субъектами не только в границах СЗФО РФ, но и в границах сопредельных с ним пространств. Итоги же региональной идентификации всей сферы градообразования станут действенным инструментом компенсации избыточных урбанистических издержек процессов глобализации и созидания многополярного мира, а также – веским и добротным основанием для их предотвращения. Использование цифровой модели Циркумбалтики в русле реализации концепта геотории будет способствовать совершенствованию методов пространственной организации региональной среды жизнедеятельности. Это послужит: 1) сохранению и поддержанию градостроительной культуры Балтийского макрорегиона, расширению типологического спектра приморской урбанизации, укреплению транснациональных и межнациональных взаимодействий в области пространственного стратегирования местообитаний, 2) регионообусловленности законо- и нормотворчества, градостроительного образования, планово-прогнозных и проектных процессов и результатов их реализации в субрегионах и, конечно, 3) наращиванию «градостроительного потенциала» [43] локалитетов.

Вывод. Успешная апробация геопространственного подхода к делимитации «Циркумбалтики» методом конструктивного моделирования с опорой на геоисторическую парадигму и концепт геотории позволяет предположить, что подобная методология может быть востребована не только применительно к решению задач комплексных историко-градостроительных исследований внешнего ядра Балтийской морской цивилизации, но и для «решения проблем системной организации пространства» [8] приморских урбанизированных территорий в процессе их пространственного планирования и стратегирования. Результаты исследования могут представлять интерес и для сферы междисциплинарных научно-практических взаимодействий. Именно в этом состоит, на наш взгляд, научно-практическая новизна выполненного исследования. По сути, речь идет о вполне своевременной концептуально-технологической инновации, которая заключается в обоснованном внедрении в исследовательскую и проектную деятельность вариативного алгоритма изучения геопространственных форм, их стратегирования, планирования, прогнозирования, проектирования: как компонентно ориентированного (территориально-пространственного, акваториально-пространственного, аэроториально-пространственного), так и комплексного (сочетанного) и/или интегративного.

¹ См. «Циркумбалтийское пространство»: исторические предпосылки и теоретико-методологические основы делимитации // Градостроительство и архитектура. 2023. Т.13, №1. С. 121–134.

² Наименьшая ширина «прибрежного пояса», согласно нашему предложению, составляет 20 км, исчисляемых от береговой и/или исходной линии моря.

³ В границы интегрированной приморской зоны, таким образом, дополнительно полностью вошли: финские провинции Южная Остроботния, Центральная Финляндия, Южная Саво, Южная Карелия, Пяйят-Хяме, Канта-Хяме, Пирканмаа; шведские лёны Ёмтланд, Даларна, Эребру, Вестманланд, Крунуберг, Йенчёпинг, Вестра-Гётеланд.

⁴ Или «шириной примерно в несколько километров» [11], сообразно параметрам зоны муниципальной ответственности в акватории, которые диктуются конкретными санитарными, гидрофизическими, топографо-гидрологическими особенностями, а также условиями хозяйственного использования морского побережья [12]. Общепринятой муниципальной зоной ответственности является «морская акватория шириной 2 мили или акватория, ограниченная перпендикулярами до серединных линий, делящих крупные заливы и бухты. Прибрежная полоса шириной 2 морские мили – это район прибрежного морского водопользования, определенный санитарными правилами и нормами охраны прибрежных вод, моря от загрязнения в местах водопользования населения» [12, с. 256].

⁵ Внешняя граница этой зоны совпадает с внешней границей территориального моря. Последняя, согласно Закону РФ «О внутренних водах, территориальном море и прилежащей зоне» от 31.07.1998 № 155-ФЗ является государственной границей России [26].

⁶ Особую сложность для необходимой координации берегового и морского планирования представляет «трехмерная природа морского планирования, трехуровневая система которого включает в себя отдельные объекты планирования – морскую поверхность, морские воды и морское дно» [30, с. 102].

⁷ Этот параметр приведен с учетом различных систем высот, принятых в странах Балтийского региона (Балтийской системой высот, действовавшей в СССР и наличествующей России, а также в Польше и странах Балтии с 1977 года, Amsterdam Ordnance Datum или Normaal Amsterdams Peil, действующей в большинстве западно- и североевропейских стран с 1879 года, Normalhöhennull, действующей в Германии с 1992 года в т.ч.) [38, 39], а также – с учетом геоморфологических свойств Циркумбалтийского пространства: самая высокая точка региона гора Кебнекайсе в Швеции возвышается над уровнем моря на 2094,6 м – 2104 м по различным источникам) [40, 41].

About the authors

Marina Ye. Monastyrskaya

Author for correspondence.
Email: gradoved@gmail.com

phd in architecture, associate professor of the architectural design chair

References

Supplementary files

Supplementary Files

Action

1. JATS XML

Download

2. Рис. 1. Теоретическая модель Циркумбалтики как геопространственной формы (разработана автором на основе научно-практических предложений Э. Б. Алаева, А. Б. Елацкова, П. я. Бакланова) [8–12]

Download (522KB)

Indexing metadata

3. Рис. 2. Наземные границы «Циркумбалтийского пространства», установленные на основе российской методики делимитации приморских и прибрежных зон (Безруков Л.А., 2008) [22]

Download (1MB)

Indexing metadata

4. Рис. 3. Наземные границы «Циркумбалтийского пространства», установленные на основе методики Евростата [22, 24]

Download (1MB)

Indexing metadata

5. Рис. 4. Наземные границы «Циркумбалтийского пространства», установленные на основе методики, предложенной автором в 2022-2023 гг. [25]

Download (1MB)

Indexing metadata

6. Рис. 5. Конструирование контактных зон «суша-море» как интегрированных акватерриториальных структур Балтики (предложение автора)

Download (527KB)

Indexing metadata

7. Рис. 6. Базовая законосообразная акватерриториальная структура Балтики (КЗ-2) (предложение автора)

Download (1MB)

Indexing metadata

8. Рис. 7. Границы территориальных вод и исключительных экономических зон государств, имеющих непосредственный выход к Балтийскому морю (HELCOM, 2017)

Download (578KB)

Indexing metadata

9. Рис. 8 (а, б). Определение абсолютной высоты «Циркумбалтийского пространства» (предложение автора)

Download (959KB)

Indexing metadata

10. Рис. 9. Базовая цифровая модель «Циркумбалтийского пространства» (предложение автора)

Download (1MB)

Indexing metadata