From smoking to addiction: the role of nicotine metabolism (literature review).



如何引用文章

全文:

详细

The changing landscape of tobacco products dictates a new paradigm in the fight against smoking, and therefore understanding the metabolic aberrations of nicotine, its neurobiological effects and pathophysiological impact on the body remains relevant. For this purpose, an analysis of publications on the topic in the medical databases eLibrary, PubMed, Medline (for the period 2000-2024) was performed. Based on the data obtained, it was shown that nicotine, a tobacco alkaloid, has a high affinity for brain tissue and causes a number of pharmacological effects, including a positive psychoactive effect, forming a strong dependence. Treatment of nicotine addiction is carried out using pharmacological drugs, nicotine replacement therapy and alternative sources of nicotine delivery, which are gaining popularity and are actively studied. Given that modifying smoking-related risk factors is a difficult task, understanding nicotine metabolism, its effects on humans, and the harm reduction concept achieved by switching from cigarette smoking to alternative nicotine delivery sources may have positive effects on increasing life expectancy.

全文:

ВВЕДЕНИЕ.

Активная антитабачная политика не смогла остановить эпидемию табакокурения, имеющую мировой масштаб [1]. В России, несмотря на наметившуюся в последние два десятилетия некоторую положительную динамику по снижению уровня потребления табака, высокая распространенность никотиновой зависимости определяет значимость курения как фактора риска развития многих заболеваний. Для улучшения ситуации в нашей стране проводятся просветительские мероприятия и вводятся строгие ограничения, направленные на запрет курения на территориях медицинских учреждений и в общественных местах. Лечащие врачи обязаны предоставлять пациентам рекомендации по отказу от курения и информировать их о возможных вариантах медицинской поддержки [3]. Эти меры дают определённые результаты. Так, согласно данным ВЦИОМ, с 2013г, когда был принят закон  «Об охране здоровья граждан от воздействия окружающего табачного дыма и последствий потребления табака», доля курящих россиян стала снижаться (с 41% в 2013г. до 35% в 2024г.). Однако в течение последних семи лет число курильщиков в России стабилизировалось на уровне одной трети населения [3]. Так, по данным Росстата за 2022г., 20,1% россиян в возрасте старше 15 лет считали себя курильщиками. Кроме того, выборочное федеральное статистическое наблюдение здоровья населения 2023г. показало, что 16,4% наших сограждан старше 15 лет курят ежедневно. Таким образом, распространённость табакокурения остается высокой [4].

Признавая вред табакокурения, 70% курильщиков пытаются бросить курить, однако успеха добиваются менее 5%. Большинство из них могут продержаться без табака не более года [5]. При этом фармакологическую поддержку использует не более трети пациентов, хотя доля воздержания среди них повышается в несколько раз [6]. Хорошие результаты отмечены при проведении индивидуального личного консультирования [7, 8] и при использовании электронных систем доставки никотина (ЭСДН) или электронных систем нагревания табака (ЭСНТ) [9]. Учитывая, что курение относится к модифицируемым факторам риска развития коморбидности, а также важность отказа от этой вредной привычки, в представленном обзоре будет рассмотрен метаболизм никотина, пути возникновения никотиновой зависимости и подходы, позволяющие отказаться от табакокурения.

Метаболические аберрации, вызванные курением.

Никотин (1-метил-2-[3-пиридил]пирролидин), третичный аминоалкалоид, является основной причиной зависимости от курения. С дымом никотин доставляется в легкие в каплях смолы, при использовании бездымных систем поступает в виде пара (аэрозоля). Он свободно проникает через слизистые, кожу, но легче всего усваивается через легкие благодаря большой площади поверхности периферических бронхиол и альвеол и нейтральному рН среды ассимиляции. Далее неионизированный никотин очень быстро достигает центральной нервной системы, проникает через гематоэнцефалический барьер (ГЭБ) и непосредственно влияет на никотиновые ахетилхолиновые рецепторы (nAChR), расположенные по всей мезолимбической системе, а также проникает в ганглии и нервно-мышечные синапсы. Никотиновые ахетилхолиновые рецепторы относятся к классу лиганд-управляемых ионных каналов, которые после взаимодействия с никотином претерпевают аллостерические изменения. В результате этих процессов происходит трансформация соседних ионных каналов, поток натрия и кальция усиливается, стимулируя выброс дофамина, тем самым формируя положительный психо-эмоциональный ответ. Помимо этого, в кровь выбрасываются норадреналин, ацетилхолин, серотонин, γ-аминомасляная кислота, глутамат и эндорфины, которые улучшают самочувствие, повышают работоспособность, снимают абстиненцию. На фоне длительного употребления никотина количество этих рецепторов увеличивается, в то время как толерантность к нему снижается, отрицательно сказываясь на тяжести синдрома отмены. Считается, что никотиновая зависимость во многом обусловлена генетической предрасположенностью и связана с аллелями в хромосомном локусе 15q25.1, включающим гены CHRNA5, CHRNB4 и CHRNA3, кодирующими nAChR. Эти гены способны модифицировать зависимость от никотина на 30-40% [10, 11]. В развитии привыкания также  участвуют белки пресинаптической клеточной адгезии, нейрексины (NRXN). Они кодируются тремя высокополиморфными генами (NRXN1, NRXN2 и NRXN3), влияющими на тяжесть никотиновой зависимости [12].

Биохимические превращения 70-80% поступившего в организм никотина происходят в печени в присутствии изофермента цитохрома Р-450 2A6 (CYP2A6), где он метаболизируется до котинина, концентрация которого в плазме крови в 10-20 раз выше концентрации никотина. Период полувыведения котинина составляет 19-20 часов, его присутствие можно обнаружить практически во всех биологических жидкостях, что позволяет использовать его как биомаркер курения. Выводится он, преимущественно, почками. У заядлых курильщиков период полувыведения котинина меньше и не различается между мужчинами и женщинами. Интересно, что те курильщики, у которых никотин метаболизируется медленно и которые не так много курят, имеют меньшую вероятность развития рака легких из-за более низкого воздействия канцерогенов, содержащихся в сигаретном дыму. Потребление никотина также уменьшается при сниженной активности фермента CYP2A6. Логично, что такие пациенты должны быть менее подвержены риску развития рака, однако корреляция между активностью фермента CYP2A6, дозой курения и раком легких подтверждена только в азиатских популяциях больных [13].

Котинин проникает через ГЭБ и выступает как слабый агонист nAChR. Экспериментальные исследования выявили его серотониновую активность, он также усиливает передачу дофамина в центральной нервной системе (ЦНС), влияет на периферическую активность катехоламинов, меняет внеклеточный аминокислотный состав в головном мозге. Таким образом, котинин влияет на нейрохимические процессы, однако его потенциальная роль в развитии и сохранении никотиновой зависимости в настоящее время остается неясной [14, 15].

Описанные выше нейробиологические реакции приводят к модуляции когнитивных функций, в том числе рабочей памяти, внимания и реакции торможения. В классических рандомизированных клинических исследованиях (РКИ) с использованием чистого никотина было показано, что никотин оказывает положительное влияние на когнитивную сферу у курильщиков, находящихся в абстиненции. С другой стороны, подобная реакция может быть объяснена облегчением синдрома отмены и не отражает изменений ментальных функций испытуемых [16].

Как показали в своем метаанализе Heishman S.J., соавт., прием никотина положительно влиял на кратковременную эпизодическую память, мелкую моторику и производительность рабочей памяти [17]. В то же время Posner M.I., соавт., обнаружили, что никотин улучшал бдительность и повышал ориентирующее внимание [18]. Однако проведенные исследования не выявили корреляции между изменением когнитивных функций и дозой никотина, подтверждая теорию гетерогенной природы его фармакологического влияния. Показано, что нейрофизиологические реакции на никотин у заядлых курильщиков и некурящих различны. У первой когорты никотин повышал функцию рабочей памяти, в то время как у второй когорты изменений отмечено не было [19]. Таким образом, действие никотина зависит от стажа курения и продолжительности синдрома отмены, при котором улучшение когнитивных функций может маскировать облегчение от поступления никотина, и при попытке бросить курить влияние абстиненции на ментальность может стать триггером для возобновления курения.

Первой мишенью негативного влияния табачного дыма становятся органы дыхания. Под действием горячего табачного дыма страдает эпителий бронхов, нарушается работа реснитчатых, бокаловидных и базальных клеток, подслизистых секреторных желез. Это способствует увеличению секреции слизи, ее вязкости, что приводит к нарушению эвакуации, высокой колонизации патогенов и развитию хронического воспалительного процесса. Табачный дым инициирует необратимые повреждения структуры дезоксирибонуклеиновых кислот (ДНК) и подавляет репарацию ДНК эпителия легких, вызывая соматические мутации, по мере накопления которых развивается митохондриальная дисфункция. Она, в свою очередь, стимулирует клеточный фиброз и поддерживает хроническое воспаление. Свободные радикалы из табачного дыма вызывают состояние окислительного стресса, способствуют синтезу провоспалительных цитокинов и тромбоксана, разрушают фибробласты, блокируют ингибиторы протеаз. Активность последних возрастает, способствуя деградации эластина, белков клеточной мембраны и сурфактанта. Как итог, у заядлых курильщиков повышается вероятность развития хронических заболеваний органов дыхания, в том числе значительно возрастает риск возникновения рака легких, во многом обусловленный мутагенным действием сигаретного дыма [20].

Вторая мишень – органы сердечно-сосудистой системы. Основным патогенетическим механизмом в этом случае является эндотелиальная дисфункция и воспаление, возникающее под действием свободных радикалов и сопровождающиеся синтезом активных форм кислорода и эндотелина, подавлением выработки оксида азота и снижением его биодоступности. Индуцированное курением повреждение ДНК и активация иммунной системы усиливают экспрессию воспалительных цитокинов. Вследствие этих процессов реактивность сосудов уменьшается, как и антиадгезивные свойства эндотелия. Отмечается активация аденилциклазы жировой ткани, в результате чего ускоряется липолиз триглециридов, идет повышенное образование  жирных кислот с последующим увеличением синтеза ЛПОНП в печени. В совокупности это стимулирует атерогенез. Дополнительным отрицательным фактором является подавление системы фибринолиза и увеличение числа тромбоцитов, чьи способности к агрегации и адгезии значительно возрастают. Матриксные металлопротеиназы повышают уязвимость бляшек. Вероятность развития  тромботических осложнений значительно возрастает. Таким образом, значительно повышается риск развития атеросклероза и атеротромботических осложнений [21].

Показано, что у курильщиков отмечается повышенный риск развития диабета 2 типа, связанный, по-видимому, с комплексными метаболическими нарушениями, особенно на фоне генетической предрасположенности [22, 23]. Кроме того, при курении отрицательному воздействию также подвергается желудочно-кишечный тракт (ЖКТ), поскольку часть сигаретного дыма проглатывается и напрямую влияет на его слизистую [24]. В частности, нарушается баланс микробиома кишечника. Помимо этого, под влиянием табачного дыма в подвздошной кишке атрофируются кишечные ворсинки, нарушается структура белков плотных контактов, обеспечивающих герметичность кишечной стенки, вследствие чего увеличивается проницаемость кишечной стенки  [25].

Никотин запускает последовательное расслабление циркулярных мышечных волокон нижнего пищеводного сфинктера, а также замедляет эвакуацию кислого содержимого желудка при его забросе в пищевод, в том числе по причине подавления секреции бикарбоната слюны. Это, в частности, способствует развитию гастроэзофагеальной рефлюксной болезни и рака пищевода [26]. Кроме того, при курении повышается риск заражения H. pylori, который рассматривается как один из ведущих факторов риска развития рака желудка, а также стимулируется синтез пепсина на фоне уменьшения продукции слизи и бикарбоната натрия, что способствует нарушению трофики стенки желудка [27]. Страдает и поджелудочная железа, поскольку на фоне окислительного стресса, снижения секреции бикарбоната и появления фиброза поджелудочной железы развивается ее воспаление. Существует дозозависимая корреляция между развитием острого панкреатита и курением. Кроме того, табачный дым повышает синтез цитокинов (ИЛ-6, ИЛ-11, ФНО-α), что также способствует развитию воспалительных изменений [28]. Эти факторы также считаются пусковыми при развитии гепатоцеллюлярного рака и неалкогольной жировой болезни печени [29, 30].

Нарушение баланса микробиоты в толстой кишке, последующее нарушение целостности эпителия провоцирует развитие усиленного иммунного ответа и формирование процесса хронического воспаления в ее стенке. Это способствует возникновению болезни Крона и повышает риск развития колоректального рака [31, 32]. Однако при неспецифическом язвенном колите существенных различий в течение заболевания между курильщиками, бывшими курильщиками и пациентами, которые никогда не курили, не отмечено [33]. Тем не менее, наличие nAChR в кишечнике приводит к формированию функциональных кишечных расстройств, обусловленных снижением концентрации никотина в крови. Отсутствие никотинергической стимуляции вызывает констипацию, метеоризм и спастические боли, усиливая абстиненцию. В пожилом возрасте эти проблемы прогрессируют и мешают отказаться от курения [34]. Таким образом, табачный дым и никотин в его составе обладают комплексным повреждающим действием на ЖКТ и способствуют развитию хронических заболеваний.

Роль специфичных для табака нитрозаминов.

На сегодняшний день особое внимание уделяется специфичным для табака N-нитрозаминам (ТСНА), которые считаются канцерогенами. Они образуются при нитрозировании алкалоидов никотина во время сушки и ферментации табака. К ним относятся 4-(метилнитрозамино)-1-(3-пиридил)-1-бутанон (NNK) и его метаболит 4-(метилнитрозамино)-1-(3-пиридил)-1-бутанол (NNAL), образующийся путем нитрозирования никотина; N-нитрозонорникотин (NNN), возникающий при нитрозировании норникотина; N-нитрозоанабазин (NAB), продукт нитрозирования анабазина; N-нитрозоанатабин (NAT), образующийся в результате нитрозирования анатабина. Канцерогенами группы 1 выступают NNK и NNN. Канцерогенный потенциал NAB и NAT изучен пока недостаточно, но как все нитрозамины они претерпевают процесс метаболической активации и образуют ДНК-аддукты, которые могут провоцировать развитие мутаций. Длительное активное или пассивное курение нарушает восстановление ДНК, блокируя удаление ДНК-аддуктов. В совокупности эти процессы приводят к высокой вероятности повреждения ДНК, развитию генетических мутаций и повышают риск возникновения злокачественного новообразования. Период полувыведения ТСНА очень длинный, до 45 дней, а их следовые концентрации в биологических жидкостях обнаруживаются еще в течение нескольких месяцев после прекращения курения [35]. Ведущую роль в дезактивации NNN играет CYP2A6, а NNK — CYP2A13 и 2B6. Активные метаболиты NNN и NNK нейтрализуются реакциями связывания с глюкуроновой кислотой, а паритет между активирующими и детоксицирующими клеточными ферментами определяет ее чувствительность к воздействию нитрозаминов  [36-38].

Содержание нитрозаминов меняется в зависимости от сорта и способа производства табачных изделий, однако в любом табаке, горючем или нет, они присутствуют. В свежих только что собранных табачных листьях ТСНА практически нет. Они образуются во время сушки сырья, причем при воздушной обработке (в специальных помещениях в течение 2 месяцев) концентрация ТСНА в табаке оказывается значительно ниже, чем при ускоренном процессе (огневой сушке), когда значительная их часть синтезируется из алкалоидов табака под воздействием продуктов сгорания газов. Напротив, при обработке в естественных условиях ТСНА образуются в результате жизнедеятельности микроорганизмов, выделяющих нитраты, которые превращаются в нитриты. Последние вступают в реакцию с никотином и норникотином, в результате чего и образуются ТСНА.

Количество нитрозаминов в табаке не зависит от его смолистости, в связи с чем переход курильщиков более 40 лет назад на сигареты с меньшим содержанием смолы (не более 10-15 мг при сгорании 1 сигареты), позволивший снизить заболеваемость раком легкого, выявил интересные результаты. Было отмечено изменение гистологического профиля рака легкого с увеличением доли аденокарцином и уменьшением доли плоскоклеточного рака. Однако имеющиеся факты до конца не объясняют влияние низрозаминов на возникновение аденокарциномы легкого, хотя предполагается, что такие данные невозможно получить как результат изолированного снижения количества смолы, попадающей в легкие курильщика. Воздействие на клетку оказывают не только нитрозамины, а целый комплекс из огромного количества химических веществ, содержащихся в табачном дыму, 63 вещества которого обладают доказанными канцерогенными свойствами (таблица 1) [39]. Таким образом, нитрозамины, обладающие проонкогенным действием, нельзя рассматривать как эксклюзивные канцерогенные вещества, однако в составе табачного дыма они, безусловно, негативно влияют на курильщика.

Предрасположенность к никотиновой зависимости и ее лечение.

Повторяющееся употребление никотина может вызвать табачную (никотиновую) зависимость, имеющую психические и психологические корни. По сути, сужение термина до «никотиновой зависимости» не до конца отражает особенности расстройства, поскольку фармакологический никотин не обладает таким подкрепляющим эффектом, как никотин, получаемый при курении. Следует говорить о табачной зависимости, в том числе о курении сигарет, трубок и кальянов, которая и вызывает психические и поведенческие расстройства [40]. Распространенность этого явления зависит от многих факторов, в том числе экономических, демографических и культурных, однако более часто табакокурение встречается среди маргинальных слоев населения, при наличии психических расстройств, алкоголизма и употреблении психоактивных веществ. При большой плотности расположения торговых точек по продаже сигарет, популярности курения среди сверстников и родителей, наличии развода в анамнезе, вероятность продолжения курения значительно возрастает [41-43].

Фармакологическое вмешательство в борьбе с курением предполагает использование никотинзаместительной терапии (НЗТ). К препаратам этой группы относится бупропион, цитизин, никотин и варениклин. Бупропион является антидепрессантом и избирательно ингибирует обратный захват норадреналина и дофамина. Точный механизм его действия до конца не изучен. В Российской Федерации в настоящее время препарат не зарегистрирован. Цитизин и варениклин – это частичные агонисты nAChR. Конкурируя с никотином, они способствуют снижению тяги к курению за счет минимизации эффекта вознаграждения от выкуренной сигареты, обусловленного менее сильным влиянием никотина [44]. Варениклин показал достаточную эффективность, однако одним из тяжелых побочных эффектов препарата являются неврологические и психиатрические осложнения [45]. В 2021г поставки варениклина на фармакологический рынок были приостановлены, поскольку в некоторых партиях препарата был обнаружен высокий уровень нитрозаминов [46-48]. В российских клинических рекомендациях по лечению зависимости от табака варениклин не упоминается [49]. Цитизин – это природный алкалоид, обладает высокой аффинностью и селективностью к а4β2-никотиновым ацетилхолиновым рецепторам головного мозга. Его фармакологические свойства сравнимы с варенеклином, применение не вызывает тяжелых нейропсихиатрических побочных явлений, однако по эффективности он проигрывает [50].

При курении быстрое достижение высоких концентраций никотина в центральной нервной системе обусловлено скоростью его поступления в организм, сопоставимой с внутривенной инъекцией. Этот процесс ограничивает время для развития толерантности, что усиливает фармакологический эффект. При медленной доставке никотина, например, трансдермальными системами, его уровень в мозге намного ниже, чем после курения, а постепенное повышение его концентрации в ЦНС позволяет развить значительную толерантность к фармакологическим эффектам. Таким образом, интенсивность воздействия на ЦНС значительно меньше, а склонность к привыканию при употреблении трансдермального никотина практически равна нулю [16]. Показано, что все лицензированные формы НЗТ (жевательная резинка, трансдермальный пластырь, назальный спрей, ингалятор, таблетки для рассасывания) обладают эффективностью при попытках бросить курить. Эти средства повышают шансы на успех на 50-60%. Нежелательные явления носят, в основном, местный характер и не увеличивают число ишемических атак [51]. В нашей стране в качестве 1 линии отказа от курения рекомендуется применение НЗТ, во второй – применение цитизина в моно режиме или в составе комплексной терапии (совместно с анксиолитиками, психологической поддержкой и симптоматическим лечением). Лечение рекомендуют начинать сразу после полного отказа от курения [49].

Модификация рисков (концепция снижения вреда курения).

Свыше 60% российских курильщиков хотели бы отказаться от курения. К сожалению, около 90% попыток оказываются безуспешными [3]. В этой связи использование альтернативных источников доставки никотина (электронных сигарет, систем нагревания табака) весьма актуально. С 2014г. наблюдается значительный рост числа научных публикаций, посвящённых подобным гаджетам, что свидетельствует о многократном увеличении научного внимания к этой тематике.

Альтернативные источники доставки никотина (АИДН) представляют собой группу устройств, которые обеспечивают поступление алкалоида без процесса горения табака. За счет отсутствия горения в аэрозолях АИДН концентрация токсичных веществ гораздо ниже, чем в табачном дыму [52]. Taylor E., соавт., в своем метаанализе показали, что уровень табачных нитрозаминов был гораздо ниже среди потребителей, использующих только аэрозоли, по сравнению с классическими курильщиками. Более того, концентрация ТСНА была схожей у курильщиков, перешедших от сигарет на АИДН, по сравнению с бывшими курильщиками и выше у тех, кто использовал вейпы по сравнению с некурящими и не использующими АИДН, особенно по истечении 8-12 месяцев [53].

АИДН различаются между собой. В электронных сигаретах (вейпах) происходит нагревание специальной жидкости, в состав которой входят растительные глицериновые компоненты, пропиленгликоль, никотин и ароматизаторы. В отличие от электронных сигарет, электронные системы нагревания табака (ЭСНТ) используют настоящий табачный лист. В этих гаджетах табак подвергается нагреванию, однако температура остается ниже точки возгорания. Это приводит к значительному снижению содержания вредных веществ, характерных для табачного дыма, при этом сохраняется специфичный вкус табака. Скорость доставки никотина сопоставима с таковой при обычном курении, однако максимальная концентрация никотина в плазме крови при использовании ЭСНТ достигает 70% по сравнению с сигаретами [54]. При этом профили удовлетворенности пользователей схожи [55]. Утверждается, что полный переход с сигарет на подобные устройства значительно снижает риск развития заболеваний, обусловленных табакокурением [56]. В 2020г. «Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов» США (Food and Drug Administration, FDA) выпустила распоряжение  о «модифицированном воздействии» таких систем [57], однако имеющиеся на сегодняшний день данные пока не демонстрируют значительное преимущество систем нагревания перед традиционным курением [58].

Тем не менее, показано, что при использовании ЭСНТ активность цитохрома P450 в легочной и печеночной тканях не меняется [59]. При этом воздействие твердых частиц на функцию митохондрий в эпителиальных клетках бронхов после недели курения ЭСНТ по сравнению с сигаретным дымом оказалось в 20 раз слабее [60], однако при длительном использовании (в течение 12 недель) появляются маркеры клеточной адаптации [61]. В то же время лабораторные данные подтвердили, что цитотоксическое влияние ЭСНТ на эпителий бронхов ниже, чем при традиционном курении [62], а у курильщиков, перешедших на ЭСНТ и использовавших их в течение полугода, концентрация окиси углерода в выдыхаемом воздухе была сопоставима с некурящими [63]. Клинические исследования подтвердили эти данные, однако  при длительном использовании ЭСНТ отмечено снижение уровня глутатиона в клетках эпителия бронхов и повышенное карбонилирование белков (маркеров хронических заболеваний легких) [64]. Тем не менее, проведенный системный токсикологический анализ показал гораздо менее выраженную цитотоксичность воздействия ЭСНТ на эпителий бронхов, более низкое общее биологическое воздействие (в 3-15 раз) и менее выраженное повреждение ДНК, микро РНК и эпителиально-мезенхимального перехода (маркер канцерогенеза). ЭСНТ, по сравнению с табачным дымом, оказывает менее пагубное влияние на эпителиальные клетки ротовой полости и слизистой носа [65-68]. Использование в течение 3 лет ЭСНТ курильщиками с ХОБЛ привело к достоверному снижению обострений хронических заболеваний, способствовало улучшению функции дыхания и повышению толерантности к физической нагрузке [69].

При сравнении влияния ЭСНТ и табачного дыма на сердечно-сосудистую систему было обнаружено, что воздействие на хемотаксис и трансэндотелиальную миграцию эндотелиальных клеток коронарных артерий человека оказалось в 18 раз ниже [70]. Хотя ЭСНТ снижает синтез оксида азота, интенсивность этого процесса в несколько раз меньше, чем при воздействии сигаретного дыма [71]. Использование ЭСНТ существенно не влияет на гладкую мускулатуру аорты [72] и в 10-20 раз меньше стимулирует адгезию моноцитов к эндотелиальным клеткам коронарных артерий человека (маркер атерогенеза) [73]. При переходе с традиционных сигарет на ЭСНТ вероятность развития рака падает в 10 и более раз, канцерогенная активность пассивного курения уменьшается в 30 раз, чем при курении сигарет, а риск развития неонкологических заболеваний снижается более чем в 20 раз. [74-77].

Данные, полученные научным сообществом за последние 10 лет, позволили оценить безопасность использования АИДН. Так, в клинических рекомендациях Европейского общества кардиологов по профилактике сердечно-сосудистых заболеваний в клинической практике электронные сигареты рассматриваются как более эффективное средство для отказа от курения, хотя долгое их употребление не рекомендуется [78]. Ему вторит руководство американской кардиологической ассоциации, в котором электронные сигареты, не оказывающие заметного влияния на функциональные свойства эндотелия и жесткость сосудов по сравнению с горючими сигаретами, также признаются более эффективными при отказе от курения, чем НЗТ [79]. Позиция Американского онкологического общества (American Cancer Society, ACS) основывается на политике получения меньшего вреда и предлагает использование АИДН как менее вредного варианта тем курильщикам, которые многократно пытались бросить курить и не смогли этого сделать [80]. В клинических рекомендациях  итальянской ассоциации врачей-диабетологов (Associazione Medici Diabetologi, AMD) и Итальянского общества диабетологов (Società Italiana di Diabetologia, SID) АИДН рассматриваются как альтернатива для бывших курильщиков, позволяющая избежать возвращения к традиционному курению [81].

В последнее время рассматривается возможность перехода хирургических пациентов на АИДН в периоперационном периоде, поскольку не обнаружено корреляции между использованием АИДН и развитием гипоксемии или увеличением числа послеоперационных осложнений  в общей популяции хирургических больных в раннем послеоперационном периоде [82]. Врачи (анестезиологи-реаниматологи, хирурги) считают, что электронные сигареты менее вредны по сравнению с обычными и являются потенциальным средством отказа от курения при проведении хирургических вмешательств [83].

В Российской Федерации преобладает осторожное отношение к АИДН. Они не внесены в российские клинические рекомендации как средство отказа от курения.  Тем не менее, было проведено несколько экспертных советов по модификации рисков у пациентов с опухолями головы и шеи, рака легкого, сахарного диабета и атеросклеротическими сердечно-сосудистыми заболеваниями. Эксперты предлагают полный переход на АИДН лицам, не мотивированным к отказу от курения и имеющим данные патологии [84-87].

Конечной целью остается полный отказ от курения. В систематическом обзоре группы Cochrane 2025г. [88] было показано, что использование содержащих никотин электронных сигарет позволяет повысить шансы отказа от курения по сравнению с другими видами НЗТ (ОР 1,59; 95% ДИ 1,29–1,93; I2 = 0%; 7 РКИ, 2544 пациентов). Также были приведены данные умеренной доказательности и большей эффективности по сравнению с поведенческой терапией (ОР 1,88; 95% ДИ 1,56–2,25; I2 = 0%; 9 РКИ, 5024 пациентов). Конечно, альтернативные источники доставки никотина не считаются безопасными суррогатами или окончательным решением во взаимодействии с пациентами. Они рассматриваются исключительно как временная мера для уменьшения вреда у тех, кто пока не готов полностью отказаться от курения.

 Заключение.

Постоянно растущий ассортимент альтернативных табачных изделий усложняет борьбу с табакокурением. Несмотря на то, что курение табака является доказанной причиной множества хронических заболеваний, а также обладает канцерогенностью, число курильщиков по-прежнему остается внушительным. Высокая аффинность никотина к рецепторам головного мозга, вызывающая стойкую зависимость, способствует быстрому привыканию к табаку. Нейробиологические реакции, обусловленные действием никотина, приводят к тяжелым патофизиологическим нарушениям, которые затрагивают практически все органы и системы человеческого организма. Эти нарушения мало зависят от пути введения никотина. Попытки создания «легких» сигарет с низкой смолистостью до конца не смогли решить проблему общей заболеваемости и снижения канцерогенного потенциала табачного дыма. Появившиеся на рынке АИДН обладают меньшим повреждающим эффектом, однако их роль в патогенезе многих заболеваний, в том числе развитии злокачественных опухолей, будет понятна спустя десятилетия. Тем не менее, они всерьез рассматриваются как альтернатива при неудачных попытках отказа от курения или как временная мера в борьбе с никотиновой зависимостью. Учитывая, что запретительные меры не всегда эффективны, наличие менее вредных альтернатив и плавных методик по изменению образа жизни представляется весьма актуальным.

Таблица 1. Влияние канцерогенов табачного дыма на риск возникновения злокачественных новообразований [39].

Table 1. The effect of tobacco smoke carcinogens on the risk of developing cancer [39].

Основные канцерогены табачного дыма

Относительный вклад канцерогенов табачного дыма на риск возникновения злокачественных новообразований

Альдегиды и продукты сгорания: 1,3-бутадиен, акрилонитрил, ацетальдегид, бензол, ацетамид, формальдегид, уретан, винилхлорид;

64,2%

Металлы: хром шестивалентный, кадмий, мышьяк, никель, свинец, бериллий;

18,2%

N-нитрозамины: N-нитрозонорникотин, N-нитрозопирролидин, 4-(N-нитрозометиламино)-1-(3-пиридил)-1-бутанон (ННК), N-нитрозодиметиламин, N-нитрозодиэтиламин, N-нитрозо-N-дибутиламин, N-нитрозоэтил-метиламин, N-нитрозодиэаноламин, N-нитрозопиперидин, N-нитрозо-N-пропиламин;

9,8%

Бензол

7,2%

ПАУ: бенз(а)пирен, дибенз(а,i)пирен, бенз(j)флуорантен, бенз(а)антрацен, дибенз(а,h)антрацен, 2-аминонафталин, бенз(b)флуорантен, бенз(k)флуорантен, индено(1,2,3-c,d)пирен, 7H-дибенз(c,g)-карбазол, 5-метилхризен, хризен, дибенз(a,h)акридин, дибенз(a,j)акридин;

0,8%

Различного происхождения: гидразин, ДДТ, аминобифенил

1,6%

×

作者简介

Elvira Kapkaeva

PMI Science, Moscow, Russia

Email: kapkaeva.elia@yandex.ru
ORCID iD: 0009-0005-1379-3171

scientific consultant

俄罗斯联邦, 127051, Moscow, Tsvetnoy Boulevard, 2

Olga Obukhova

N.N. Blokhin National Medical Research Center of Oncology

Email: obukhova0404@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0003-0197-7721
SPIN 代码: 6876-7701

MD, Cand. Sci. (Medicine)

俄罗斯联邦, Moscow

Elena Gameeva

Federal Scientific and Clinical Center of Medical Rehabilitation and Balneology

Email: gameevaev@fmba.gov.ru
ORCID iD: 0000-0002-8509-4338
SPIN 代码: 9423-7155

MD, Dr. Sci. (Medicine)

俄罗斯联邦, Moscow

Alexandra Stepanova

Federal Scientific and Clinical Center of Medical Rehabilitation and Balneology

Email: stepanovaam@mrik-fmba.ru
ORCID iD: 0000-0001-8085-8645
SPIN 代码: 7401-7038

MD, Cand. Sci. (Medicine)

俄罗斯联邦, Moscow

A Merzlyakova

A.P. Herzen MORI – branch of FSBI «NMRC of Radiology» of the Ministry of Health of Russia

编辑信件的主要联系方式.
Email: pavlova-ania@mail.ru
ORCID iD: 0000-0003-0679-9178
SPIN 代码: 5159-5942

PhD, Head of the Department of Medical Rehabilitation

Moscow

参考

  1. Global burden of 87 risk factors in 204 countries and territories, 1990-2019: a systematic analysis for the Global Burden of Disease Study 2019 / GBD 2019 Risk Factors Collaborators // Lancet. – 2020. – Vol. 396(10258). – P. 1223-1249.
  2. Federal Law of February 23, 2013 No. 15-FZ "On the protection of citizens' health from the effects of second-hand tobacco smoke and the consequences of tobacco consumption."// [Electronic resource] – URL: http://static.kremlin.ru/media/acts/files/0001201302250007.pdf. (In Russ).
  3. All-Russian Public Opinion Research Center (VTsIOM). Study “Smoking in Russia: Monitoring”. Publication date: 12.07.2022. // [Electronic resource] – URL: https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/kurenie-v-rossii-monitoring-2022. (In Russ).
  4. Federal State Statistics Service (Rosstat). "Selective monitoring of the health status of the population in 2023", Section 8, Table 22. – Moscow: Rosstat, 2023. – [Electronic resource] – URL: https://rosstat.gov.ru/free_doc/new_site/zdor23/PublishSite_2023/index.html. (In Russ).
  5. Hughes JR, Keely J, Naud S. Shape of the relapse curve and long-term abstinence among untreated smokers. // Addiction. 2004;99:29–38. doi: 10.1111/j.1360-0443.2004.00540.x.
  6. Novikov V.E., Zaleskaya A.I., Pozhilova E.V. Modern approaches to pharmacotherapy of nicotine addiction. // Bulletin of the Smolensk State Medical Academy. 2024. Vol. 23. No. 1. P. 48-57. doi: 10.37903/vsgma.2024.1.6. (In Russ).
  7. Vance L, Glanville B, Ramkumar K, Chambers J, Tzelepis F. The effectiveness of smoking cessation interventions in rural and remote populations: Systematic review and meta-analyses. // Int J Drug Policy. 2022:106:103775. doi: 10.1016/j.drugpo.2022.103775.
  8. Elfimova I.V., Elfimov D.A., Shumel A.I., Lebedeva D.I., Kruchinin E.V. Practical aspects of providing medical care for smoking cessation. // Medical Science and Education of the Urals. 2020. Vol. 21. No. 3 (103). P. 95-98. doi: 10.37903/vsgma.2024.1.6. (In Russ).
  9. Hartmann-Boyce J, Lindson N, Butler AR, McRobbie H, Bullen C, Begh] R, et al. Electronic cigarettes for smoking cessation.// Cochrane Database Syst Rev. 2022;11(11):CD010216. doi: 10.1002/14651858.CD010216.pub7.
  10. Wittenberg RE, Wolfman SL, De Biasi M, Dani JA. Nicotinic acetylcholine receptors and nicotine addiction: a brief introduction. // Neuropharmacology. 2020:177:108256. doi: 10.1016/j.neuropharm.2020.108256.
  11. Gotti C, Zoli M. Nicotine inside neurons. // Oncotarget. 2016;7(50):81977-81978. doi: 10.18632/oncotarget.13463.
  12. Güleç G, Coşan DT, Şahin FM, Çaliş İU, Sonkurt MD, Köşger F, Eşsizoğlu A. Association of nicotine use disorder with neurexin 3 gene polymorphisms. // Turk Psikiyatri Derg. 2021;32(3):160-166. doi: 10.5080/u25686.
  13. Murphy SE. Nicotine Metabolism and Smoking: Ethnic Differences in the Role of P450 2A6. // Chem Res Toxicol. 2017;30(1):410-419. doi: 10.1021/acs.chemrestox.6b00387.
  14. Tan X, Vrana K, Ding Z-M. Cotinine: Pharmacologically Active Metabolite of Nicotine and Neural Mechanisms for Its Actions. // Front Behav Neurosci. 2021:15:758252. doi: 10.3389/fnbeh.2021.758252.
  15. Zaitseva O.E., Masagutov R.M., Yuldashev V.L. Tobacco addiction and nicotine metabolism: is there a relationship? // Fundamental research. 2014. No. 10-8. P. 1612-1616; EDN: TFDWYB; [Electronic resource] – URL: https://fundamental-research.ru/ru/article/view?id=36367. (In Russ).
  16. Valentine G, Sofuoglu M. Cognitive Effects of Nicotine: Recent Progress. // Curr Neuropharmacol. 2018;16(4):403–414. doi: 10.2174/1570159X15666171103152136.
  17. Heishman S.J., Kleykamp B.A., Singleton E.G. Meta-analysis of the acute effects of nicotine and smoking on human performance. // Psychopharmacology (Berl.) 2010;210(4):453–469. doi: 10.1007/s00213-010-1848-1.
  18. Posner M.I., Rothbart M.K. Research on attention networks as a model for the integration of psychological science. // Annu. Rev. Psychol. 2007; 58: 1–23. doi: 10.1146/annurev.psych.58.110405.085516.
  19. Ettinger U., Faiola E., Kasparbauer A.M., Petrovsky N., Chan R.C., Liepelt R., Kumari V. Effects of nicotine on response inhibition and interference control. // Psychopharmacology (Berl.) 2017;234(7):1093–1111. doi: 10.1007/s00213-017-4542-8.
  20. Drakopanagiotakis F, Krauss E, Michailidou I, Drosos V, Anevlavis S, Günther A, Steiropoulos P. Lung Cancer and Interstitial Lung Diseases. // Cancers (Basel). 2024;16(16):2837. doi: 10.3390/cancers16162837.
  21. Ishida M, Sakai C, Kobayashi Y, Ishida T. Cigarette Smoking and Atherosclerotic Cardiovascular Disease. // J Atheroscler Thromb. 2024;31(3):189-200. doi: 10.5551/jat.RV22015.
  22. Wei Y, Hägg S, Mak JKL, Tuomi T. Metabolic profiling of smoking, associations with type 2 diabetes and interaction with genetic susceptibility. // Eur J Epidemiol. 2024;39(6):667-678. doi: 10.1007/s10654-024-01117-5.
  23. Debnath DJ, Ray J, Jah SM, Marimuthu Y. Smoking and the risk of type 2 diabetes: a cross-sectional analytical study. // Indian J Community Med. 2024;49(4):588-592. doi: 10.4103/ijcm.ijcm_1009_22.
  24. Caliri AW, Tommasi S, Besaratinia A. Relationships among smoking, oxidative stress, inflammation, macromolecular damage, and cancer. // Mutat Res Rev Mutat Res. 2021;787:108365. doi: 10.1016/j.mrrev.2021.108365.
  25. Gui X, Yang Z, Li MD. Effect of cigarette smoke on gut microbiota: state of knowledge. // Front Physiol. 2021;12:673341. doi: 10.3389/fphys.2021.673341.
  26. Ness-Jensen E, Lagergren J. Tobacco smoking, alcohol consumption and gastro-oesophageal reflux disease. // Best Pract Res Clin Gastroenterol. 2017;31(5):501-508. doi: 10.1016/j.bpg.2017.09.004.
  27. Yasuda K, Chinda D, Shimoyama T, Arai T, Akitaya K, Fujiwara S, et al. Factors Predicting Effectiveness of Eradication Therapy for Helicobacter pylori-Associated Dyspepsia Symptoms. // Life (Basel). 2024;14(8):935. doi: 10.3390/life14080935.
  28. Han X, Xu Z, Ma D, Ling Z, Dong X, Yan X, et al. Effect of smoking cessation on the likelihood of pancreatitis and pancreatic cancer. // Tob Induc Dis. 2024:22:10.18332/tid/190635. doi: 10.18332/tid/190635.
  29. Alexandrov LB, Ju YS, Haase K, Van Loo P, Martincorena I, Nik-Zainal S, et al. Mutational signatures associated with tobacco smoking in human cancer. // Science. 2016;354:618–622. doi: 10.1126/science.aag0299.
  30. Jung H-S, Chang Y, Kwon M-J, Sung E, Yun KE, Cho YK, et al. Smoking and the risk of non-alcoholic fatty liver disease: a cohort study. // Am J Gastroenterol. 2019;114:453–463. doi: 10.1038/s41395-018-0283-5.
  31. Khasawneh M, Spence AD, Addley J, Allen PB. The role of smoking and alcohol behaviour in the management of inflammatory bowel disease.// Best Pract Res Clin Gastroenterol. 2017;31:553–559. doi: 10.1016/j.bpg.2017.10.004.
  32. Botteri E, Borroni E, Sloan EK, Bagnardi V, Bosetti C, Peveri G, et al. Smoking and colorectal cancer risk, overall and by molecular subtypes: a meta-analysis. // Am J Gastroenterol. 2020;115:1940–1949. doi: 10.14309/ajg.0000000000000803.
  33. Blackwell J, Saxena S, Alexakis C, Bottle A, Cecil E, Majeed A, et al. The impact of smoking and smoking cessation on disease outcomes in ulcerative colitis: a nationwide population-based study. // Aliment Pharmacol Ther. 2019;50:556–567. doi: 10.1111/apt.15390.
  34. Elfers K, Sehnert AS, Wagner A, Zwirner U, Linge H, Kulik U, et al. Functional and structural investigation of myenteric neurons in the human colon. // Gastro Hep Adv. 2024;4(1):100537. doi: 10.1016/j.gastha.2024.08.016.
  35. Goniewicz ML, Havel CM, Yu L, et al. Elimination kinetics of the tobacco-specific biomarker and lung carcinogen 4-(methylnitrosamino)-1-(3-pyridyl)-1-butanol. // Cancer Epidemiol Biomarkers Prev. 2009;18(12):3421–3425. doi: 10.1158/1055-9965.EPI-09-0874.
  36. International Agency for Research on Cancer. List of Classifications – IARC Monographs on the Identification of Carcinogenic Hazards to Humans. 2021. Accessed May 28, 2021. // [Electronic resource] – URL: https://monographs.iarc.who.int/list-of-classifications.
  37. NASEM. Public health consequences of e-cigarettes conclusions by outcome constituents of e-cigarettes. 2018. Accessed August 20, 2019. // [Electronic resource] – URL: https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/29894118/.
  38. Hecht SS, Stepanov I, Carmella SG. Exposure and metabolic activation biomarkers of carcinogenic tobacco-specific nitrosamines. // Acc Chem Res. 2016;49(1):106–114. doi: 10.1021/acs.accounts.5b00472.
  39. Belitsky G. A., Krivosheeva L. V., Khitrovo I. A., Gasanova V. K., Yakubovskaya M. G. Carcinogenic tobacco-specific N-nitrosamines and the problem of the “safe cigarette”. // Bulletin of the Russian Cancer Research Center named after. N. N. Blokhina RAMS, 2010t. 21, No. 2, pp. 3-9. 2010 UDC 616.24-006.6-008.9:613.84. (In Russ).
  40. Batra A, Kiefer F, Andreas S, Gohlke H, Klein M, Kotz D, et al. S3-Leitlinie «Rauchen und Tabakabhängigkeit: Screening, Diagnostik und Behandlung». // SUCHT. 2021; 67 (2), 55–75. doi.org/10.1024/0939-5911/a000703.
  41. Farley SM, Maroko AR, Suglia SF, Thorpe LE. The Influence of Tobacco Retailer Density and Poverty on Tobacco Use in a Densely Populated Urban Environment. // Public Health Rep. 2019;134(2):164–71. doi: 10.1177/0033354918824330.
  42. Kurdyś-Bykowska P, Kośmider L, Bykowski W, Konwant D, Stencel-Gabriel K. Epidemiology of traditional cigarette and e-cigarette use among adolescents in Poland: analysis of sociodemographic risk factors. // Int J Environ Res Public Health. 2024;21(11):1493. doi: 10.3390/ijerph21111493.
  43. Pang S, Subramaniam M, Abdin E, Lee SP, Chua BY, Shafie SB, et al. Prevalence and predictors of tobacco use in the elderly. Int J Geriatr Psychiatry. 2016;31(7):716–22. doi: 10.1002/gps.4382.
  44. Giulietti F, Filipponi A, Rosettani G, et al. Pharmacological approach to smoking cessation: an updated review for daily clinical practice. // High Blood Press Cardiovasc Prev 2020; 27(5): 349-362. doi. 10.1007/s40292-020-00396-9.
  45. Thomas KH, Dalili MN, Lopez-Lopez JA, et al. Smoking cessation medicines and e-cigarettes: a systematic review, network meta-analysis and cost-effectiveness analysis. // Health Technol Assess 2021; 25(59): 1-224. doi. 10.3310/hta25590.
  46. Moser J, Ashworth IW, Harris L, Hillier MC, Nanda KK, Scrivens G. N-Nitrosamine formation in pharmaceutical solid drug products: experimental observations. // J Pharm Sci. 2023;112(5):1255-1267. doi: 10.1016/j.xphs.2023.01.027.
  47. Li K, Ricker K, Tsai FC, Hsieh CJ, Osborne G, Sun M, et al. Estimated cancer risks associated with nitrosamine contamination in commonly used medications. // Int J Environ Res Public Health. 2021;18:9465. doi: 10.3390/ijerph18189465.
  48. Pfizer Ltd . UK Supply Update — Champix (Varenicline Tartrate). 2021. [Electronic resource] – URL:
  49. https://www.ncsct.co.uk/usr/pub/Champix%20Supply%20Statement%2025.6.21.pdf (accessed 7 February 2023).
  50. Ministry of Health of the Russian Federation. Clinical guidelines: Mental and behavioral disorders caused by tobacco (nicotine) use. Tobacco dependence syndrome, tobacco withdrawal syndrome in adults. ID:601_2. 2024. [Electronic resource] – URL: https://cr.minzdrav.gov.ru/view-cr/601_2#doc_a1. (In Russ).
  51. Livingstone-Banks J, Fanshawe TR, Thomas KH, et al. Nicotine receptor partial agonists for smoking cessation. // Cochrane Database Syst Rev 2023; (5): CD006103. doi. 10.1002/14651858.CD006103.pub8.
  52. Hartmann-Boyce J, Chepkin SC, Ye W, Bullen C, Lancaster T. Nicotine replacement therapy versus control for smoking cessation. // Cochrane Database Syst Rev. 2018;5(5):CD000146. doi: 10.1002/14651858.CD000146.pub5.
  53. Ward AM, Yaman R, Ebbert JO. Electronic nicotine delivery system design and aerosol toxicants: a systematic review. // PLoS One. 2020 1;15(6):e0234189. doi: 10.1371/journal.pone.0234189.
  54. Taylor E, Simonavičius E, McNeill A, Brose LS, East K, Marczylo T, Robson D. Exposure to tobacco-specific nitrosamines among people who vape, smoke, or do neither: a systematic review and meta-snalysis. // Nicotine Tob Res. 2024;26(3):257-269. doi: 10.1093/ntr/ntad156.
  55. Picavet P, Haziza C, Lama N, Weitkunat R, Lüdicke F. Comparison of the pharmacokinetics of nicotine following single and Ad Libitum use of a tobacco heating system or combustible cigarettes. // Nicotine Tob Res. 2016;18(5):557-563. doi: 10.1093/ntr/ntv220.
  56. Brossard P, Weitkunat R, Poux V, et al. Nicotine pharmacokinetic profiles of the tobacco heating system 2.2, cigarettes and nicotine gum in Japanese smokers. // Regul Toxicol Pharmacol. 2017;89:193-199. doi: 10.1016/j.yrtph.2017.07.032.
  57. Başaran R, Güven NM, Eke BC. An overview of iQOS® as a new heat-not-burn tobacco product and Its potential effects on human health and the environment. // Turk J Pharm Sci. 2019 Sep;16(3):371-374. doi: 10.4274/tjps.galenos.2018.79095.
  58. U.S. Food and Drug Administration . FDA authorizes marketing of IQOS tobacco heating system with ‘reduced exposure’ Information. // FDA; 2020. Accessed May 14, 2024. // [Electronic resource] – URL: https://www.fda.gov/news-events/press-announcements/fda-authorizes-marketing-iqos-tobacco-heating-system-reduced-exposure-information.
  59. U.S. Food and Drug Administration . Scientific review of modified risk tobacco product application (MRTPA) under section 911(d) of the FD&C Act - Technical Project Lead. Accessed May 14, 2024. // [Electronic resource] – URL: https://www.fda.gov/media/139796/download.
  60. Bovard D, Renggli K, Marescotti D, et al. Impact of aerosols on liver xenobiotic metabolism: a comparison of two methods of exposure. // Toxicol In Vitro. 2022;79:105277. doi: 10.1016/j.tiv.2021.105277.
  61. Malinska D, Szymański J, Patalas-Krawczyk P, et al. Assessment of mitochondrial function following short- and long-term exposure of human bronchial epithelial cells to total particulate matter from a candidate modified-risk tobacco product and reference cigarettes. // Food Chem Toxicol. 2018;115:1-12. doi: 10.1016/j.fct.2018.02.013.
  62. Walczak J, Malińska D, Drabik K, et al. Mitochondrial network and biogenesis in response to short and long-term exposure of human BEAS-2B cells to aerosol extracts from the tobacco heating system 2.2. // Cell Physiol Biochem. 2020;54(2):230-251. doi: 10.33594/000000216.
  63. Leigh NJ, Tran PL, O’Connor RJ, et al. Cytotoxic effects of heated tobacco products (HTP) on human bronchial epithelial cells. // Tobacco Control. 2018;27:s26-s29. doi: 10.1136/tobaccocontrol-2018-054317.
  64. Beatrice F, Massaro G. Exhaled carbon monoxide levels in forty resistant to cessation male smokers after six months of full switch to electronic cigarettes (e-cigs) or to a tobacco heating systems (THS). // Int J Environ Res Public Health. 2019;16(20):3916. doi: 10.3390/ijerph16203916.
  65. Nishimoto-Kusunose S, Sawa M, Inaba Y, et al. Exposure to aerosol extract from heated tobacco products causes a drastic decrease of glutathione and protein carbonylation in human lung epithelial cells. // Biochem Biophys Res Commun. 2022;589:92-99. doi: 10.1016/j.bbrc.2021.12.004.
  66. Gonzalez-Suarez I, Martin F, Marescotti D, et al. In vitro systems toxicology assessment of a candidate modified risk tobacco product shows reduced toxicity compared to that of a conventional cigarette. // Chem Res Toxicol. 2016;29(1):3-18. doi: 10.1021/acs.chemrestox.5b00321.
  67. Van der Toorn M, Sewer A, Marescotti D, et al. The biological effects of long-term exposure of human bronchial epithelial cells to total particulate matter from a candidate modified-risk tobacco product. // Toxicol In Vitro. 2018;50:95-108. doi: 10.1016/j.tiv.2018.02.019.
  68. Iskandar AR, Titz B, Sewer A, et al. Systems toxicology meta-analysis of in vitro assessment studies: biological impact of a candidate modified-risk tobacco product aerosol compared with cigarette smoke on human organotypic cultures of the aerodigestive tract. // Toxicol Res (Camb). 2017;6(5):631-653. doi: 10.1039/c7tx00047b.
  69. Sewer A, Kogel U, Talikka M, et al. Evaluation of the tobacco heating system 2.2 (THS2.2). Part 5: microRNA expression from a 90-day rat inhalation study indicates that exposure to THS2.2 aerosol causes reduced effects on lung tissue compared with cigarette smoke. // Regul Toxicol Pharmacol. 2016;81 Suppl 2:S82-S92. doi: 10.1016/j.yrtph.2016.11.018.
  70. Polosa R, Morjaria JB, Prosperini U, et al. Health outcomes in COPD smokers using heated tobacco products: a 3-year follow-up. // Intern Emerg Med. 2021;16(3):687-696. doi: 10.1007/s11739-021-02674-3.
  71. Van der Toorn M, Frentzel S, De Leon H, Goedertier D, Peitsch MC, Hoeng J. Aerosol from a candidate modified risk tobacco product has reduced effects on chemotaxis and transendothelial migration compared to combustion of conventional cigarettes. // Food Chem Toxicol. 2015;86:81-87. doi: 10.1016/j.fct.2015.09.016.
  72. Horinouchi T, Miwa S. Comparison of cytotoxicity of cigarette smoke extract derived from heat-not-burn and combustion cigarettes in human vascular endothelial cells. // J Pharmacol Sci. 2021;147(3):223-233. doi: 10.1016/j.jphs.2021.07.005.
  73. Poussin C, van der Toorn M, Scheuner S, et al. Systems toxicology study reveals reduced impact of heated tobacco product aerosol extract relative to cigarette smoke on premature aging and exacerbation effects in aged aortic cells in vitro. // Arch Toxicol. 2021;95(10):3341-3359. doi: 10.1007/s00204-021-03123-y.
  74. Poussin C, Laurent A, Peitsch MC, Hoeng J, De Leon H. Systems toxicology-based assessment of the candidate modified risk tobacco product THS2.2 for the adhesion of monocytic cells to human coronary arterial endothelial cells. // Toxicology. 2016;339:73-86. doi: 10.1016/j.tox.2015.11.007.
  75. Lüdicke F, Ansari SM, Lama N, et al. Effects of switching to a heat-not-burn tobacco product on biologically relevant biomarkers to assess a candidate modified risk tobacco product: a randomized trial. // Cancer Epidemiol Biomarkers Prev. 2019;28(11):1934-1943. doi: 10.1158/1055-9965.EPI-18-0915.
  76. Rodrigo G, Jaccard G, Tafin Djoko D, Korneliou A, Esposito M, Belushkin M. Cancer potencies and margin of exposure used for comparative risk assessment of heated tobacco products and electronic cigarettes aerosols with cigarette smoke. // Arch Toxicol. 2021;95(1):283-298. doi: 10.1007/s00204-020-02924-x.
  77. Lachenmeier DW, Anderson P, Rehm J. Heat-not-burn tobacco products: the devil in disguise or a considerable risk reduction?. // IJADR. 2018;7(2):8-11. doi: 10.7895/ijadr.250.
  78. Hirano T, Takei T. Estimating the carcinogenic potency of second-hand smoke and aerosol from cigarettes and heated tobacco products. // Int J Environ Res Public Health. 2020;17(22):8319. doi: 10.3390/ijerph17228319.
  79. 2021 ESC Guidelines for the Prevention of Cardiovascular Diseases in Clinical Practice. // Russian Journal of Cardiology. 2022;27(7):5155. doi: 10.15829/1560-4071-2022-5155. EDN VQDNIK. (In Russ).
  80. Virani SS, Newby LK, Arnold SV, Bittner V, LPC Brewer, Demeter SH, et al. 2023 AHA/ACC/ACCP/ASPC/NLA/PCNA Guideline for the Management of Patients With Chronic Coronary Disease: A Report of the American Heart Association/American College of Cardiology Joint Committee on Clinical Practice Guidelines. // J Am Coll Cardiol. 2023 Aug 29;82(9):833-955. doi: 10.1016/j.jacc.2023.04.003.
  81. Gapstur SM, Drope JM, Jacobs EJ, Teras LR , McCullough ML, Douglas CE, et al. A blueprint for the primary prevention of cancer: targeting established, modifiable risk factors. // CA Cancer J Clin. 2018 Nov;68(6):446-470. doi: 10.3322/caac.21496.
  82. Standart italiani per la cura del diabete mellito. 2018. // [Electronic resource] – URL: https://aemmedi.it/wp-content/uploads/2009/06/AMD-Standard-unico1.pdf.
  83. Saab R, Rivas E, Yalcin EK, Chen L, Montalvo M, Almonacid-Cardenas F, et al. The association of vaping and electronic cigarette use with postoperative hypoxemia and respiratory complications: a retrospective cohort analysis. // Can J Anaesth. 2024;71(11):1486-1494. doi: 10.1007/s12630-024-02801-6.
  84. Luxton NA, Shih P, Rahman MA. Electronic cigarettes and smoking cessation in the perioperative period of cardiothoracic surgery: views of australian clinicians. // Int J Environ Res Public Health. 2018;15(11):2481. doi: 10.3390/ijerph15112481.
  85. Rozanov A.V., Polyakov A.P., Zaridze D.G., Kropotov M.A., Alymov Yu.V., Kutukova S.I., Gushanskaya E.V. Resolution of the expert council "Possibilities of risk modification in patients with oncological diseases of the head and neck organs". // Clinician. 2024; 18 (2): 64-69. doi: 10.17650/1818-8338-2024-18-2-K719. (In Russ).
  86. Rozanov A.V. Chronic non-communicable diseases: the role of tobacco withdrawal and cessation in the treatment of a patient diagnosed with lung cancer. // Anti-Cancer Society of Russia, 2023.08.10. // [Electronic resource] – URL: https://rcs-pror.org/storage/app/media/uploaded-files/ekspertnogo-soveta-khronicheskie-neinfektsionnye-zabolevaniya-29052023-pismo.pdf. (In Russ).
  87. Ametov A.S. Resolution of the Council of Experts "Risk modification in patients with endopathologies". // Endocrinology: news, opinions, training. 2024. Vol. 13, No. 3. C. 00-00. doi: 10.33029/2304–9529–2024–13–3– 00–00. (In Russ).
  88. Sergienko I.V., Rozanov A.V., Lebedeva A.Yu., Medvedev V.E., Zubareva M.Yu., Kashtalap V.V., Yufereva Yu.M., Filippov A.E. Resolution of the expert council "Care for patients with ASD who are not motivated to quit smoking". // Atherosclerosis and Dyslipidemia. 2024. Vol. No. 4(57). PP. 60-64. doi: 10.34687/2219-8202.JAD.2024.04.0007. (In Russ).
  89. Lindson N, Butler AR, McRobbie H, Bullen C, Hajek P, Wu AD, et al. Electronic cigarettes for smoking cessation. // Cochrane Database Syst Rev. 2025;1(1):CD010216. doi: 10.1002/14651858.CD010216.pub9.

补充文件

附件文件
动作
1. JATS XML
下载

版权所有 © Eco-Vector,

Creative Commons License
此作品已接受知识共享署名-非商业性使用-禁止演绎 4.0国际许可协议的许可。
СМИ зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор).
Регистрационный номер и дата принятия решения о регистрации СМИ: серия ПИ № ФС 77 - 74099 от 19.10.2018.