Отправить статью по E-mail Экспрессия гена СYP24A в плацентарной ткани при беременности
- Авторы: Шелепова Е.С.1, Фрейлихман О.А.1, Рябоконь Н.Р.1, Жебрун Д.А.1, Костарева А.А.1, Зазерская И.Е.1
-
Учреждения:
- ФГБУ «СЗФМИЦ им. В.А. Алмазова» МЗ РФ
- Выпуск: Том 65, № 6 (2016)
- Страницы: 61-67
- Раздел: Статьи
- Статья получена: 15.12.2016
- Статья опубликована: 15.12.2016
- URL: https://journals.eco-vector.com/jowd/article/view/5881
- DOI: https://doi.org/10.17816/JOWD65661-67
- ID: 5881
Цитировать
Полный текст
Аннотация
Актуальность. Во многих странах мира имеется высокая распространенность дефицита витамина D среди беременных и кормящих матерей. Дефицит витамина D увеличивает частоту преэклампсии, гипертонической болезни во время беременности, преждевременных родов, гестационного сахарного диабета. Исследования, посвященные изучению насыщенности организма беременных витамином D, на территории России в настоящее время не ведутся.
Цель исследования. Изучить характер экспрессии гена CYP24A1 в плацентарной ткани у женщин с различной насыщенностью организма витамином D при физиологической беременности и преэклампсии.
Материалы и методы. Проведено когортное ретроспективное и проспективное исследование. Обследовано 110 беременных, проживающих в Санкт-Петербурге и Ленинградской области, принимавших с 12 недель беременности поливитаминный комплекс, содержащий 400 МЕ витамина D. Время включения с сентября по июнь. Всем беременным произведен забор биообразцов крови с последующим определением уровня 25-гидроксикальциферола, фрагментов ткани плаценты с последующим изучением экспрессии иРНК гена CYP24A1.
Результаты. Проанализированы две группы беременных. При анализе степени насыщения организма витамином D установлено следующее: частота дефицита витамина D в основной группе составила 69,6 %, в группе сравнения дефицит витамина D не выявлен. Частота недостаточности витамина D в основной группе составила 21,5 %, в группе сравнения — 18,5 %. Частота нормального уровня витамина D в основной группе составила 8,9 %, в группе сравнения — 81,5 %. Различия между основной группой и группой сравнения достоверны (p < 0,0001). Выявлено статистически достоверное увеличение относительной экспрессии иРНК гена CYP24A1 в плацентарной ткани у женщин с преэклампсией (31,8 ± 20,6) по сравнению с женщинами с физиологически протекающей беременностью (11,2 ± 17,9) (р = 0,03).
Заключение. У женщин с преэклампсией в 5 раз чаще встречается низкий уровень витамина D в сыворотке крови (менее 30 нг/мл), поэтому недостаточность и дефицит витамина D у беременных женщин можно отнести к факторам риска развития преэклампсии. Экспрессия иРНК гена CYP24A1 в плацентарной ткани у пациенток с преэклампсией в три раза выше по сравнению с пациентками с физиологически протекающей беременностью. Таким образом, повышение экспрессии гена CYP24A1 в плацентарной ткани может быть рассмотрено как один из факторов риска развития преэклампсии.
Ключевые слова
Полный текст
Введение
Актуальность изучения проблем развития преэклампсии при беременности объясняется высоким уровнем материнской и младенческой заболеваемости и смертности. В структуре материнской смертности преэклампсия стабильно занимает третье место, составляя от 11,8 до 14,8 %, и остается основной причиной заболеваемости и смертности новорожденных [1]. В России преэклампсия встречается с частотой 13–16 % от общего числа родов [2, 3].
Несмотря на то что механизмы действия витамина D во время беременности до конца не изучены, витамин D играет важную роль в имплантации, плацентации и поддержании здоровой беременности. Возможно, локальная активация витамина D влияет на имплантацию — частично через иммуномодулирующие эффекты кальцитриола, а отчасти путем регуляции генов-мишеней, связанных с имплантацией. В плаценте присутствует витамин D и его рецепторы [4], таким образом, дефицит витамина D может быть включен в патофизиологические процессы преэклампсии.
Установлено, что во многих странах мира имеется высокая распространенность дефицита витамина D среди беременных и кормящих матерей. Дефицит витамина D увеличивает частоту преэклампсии, гипертонической болезни во время беременности, преждевременных родов, кесарева сечения, снижения веса при рождении, развития бактериального вагиноза на ранних сроках беременности и гестационного сахарного диабета [5–9].
Таким образом, исследования, посвященные роли витамина D в патогенезе преэклампсии, чрезвычайно важны с практической точки зрения. На современном этапе проблема требует дальнейшего изучения. Значимым является изучение течения беременности у женщин с недостаточностью витамина D, развития осложнений у беременной, роженицы, родильницы, плода и новорожденного, что позволит проводить профилактику осложнений.
Цель исследования — изучить характер экспрессии гена CYP24A1 в плацентарной ткани у женщин с различной насыщенностью организма витамином D при физиологической беременности и преэклампсии.
Материалы и методы
Когортное ретроспективное и проспективное исследование выполнено в родильном отделении Института перинатологии и педиатрии в Институте молекулярной биологии и генетики ФГБУ «СЗФМИЦ им. В.А. Алмазова» Минздрава России.
В исследование включено 110 беременных. Всем беременным произведен забор биообразцов крови с последующим определением уровня 25-гидроксикальциферола и фрагментов ткани плаценты объемом 1 см3 с последующим анализом уровня относительной экспрессии информационной РНК (иРНК) гена CYP24A1.
Пациентки проживают в Санкт-Петербурге и Ленинградской области, возраст от 20 до 40 лет, срок беременности 30–38 недель, с 12-й недели беременности принимают поливитаминный комплекс, содержащий 400 МЕ витамина D, все беременные подписали информированное согласие.
Обследованные женщины составили две группы: основную группу (1-ю) (n = 56) составили беременные с умеренной и тяжелой преэклампсией. Группу сравнения (2-ю) (n = 54) составили беременные женщины с физиологически протекающей беременностью.
В качестве критерия достаточного обеспечения витамина D принято считать уровень 25(ОН)D в сыворотке крови более 30 нг/мл. Значения от 21 до 29 нг/мл расценивают как недостаточность витамина D, а значения менее 20 нг/мл считают его дефицитом [10, 11].
Для определения 25-гидроксикальциферола 25(OH)D в сыворотке крови использован метод иммуноферментного анализа с использованием наборов и калибраторов фирмы Roche Diagnostics (Германия) для анализатора Cobas E411 Roche (Швейцария) на базе ЦКДЛ ФГБУ «СЗФМИЦ им. В.А Алмазова» Минздрава России.
Изучение экспрессии иРНК гена CYP24A1 в плацентарной ткани проводилось методом ПЦР в режиме реального времени (ПЦР-РВ) c использованием флюоресцирующих зондов (TaqMan), входящих в состав коммерческого набора для определения экспрессии гена CYP24A1 Hs 00989020_m1 (ABI, USA).
Анализ результатов ПЦР-РВ проводился на основании полученных значений пороговых циклов флюоресценции, которые позволили определить показатель относительного количества копий гена CYP24A1 (разницу экспрессии) с использованием предварительно рассчитанных значений ΔCt и 2ΔΔCT в образцах основной группы по сравнению с группой сравнения. В качестве референс-гена использовался ген B2M, кодирующий белок бета-2-микроглобулин, исследования проводились на базе Института молекулярной биологии и генетики ФГБУ «СЗФМИЦ им. В.А. Алмазова» Минздрава России.
Данные обрабатывались с помощью программного пакета STATISTICA 10 En (StatSoft, Inc.).
Результаты
В группах проанализирована степень насыщения организма витамином D. При анализе установлено следующее: частота дефицита витамина D в основной группе составила 69,6 % (39 беременных), в группе сравнения дефицит витамина D не выявлен. Частота недостаточности витамина D в основной группе составила 21,5 % (12 беременных), в группе сравнения — 18,5 % (10 беременных). Частота нормального уровня витамина D в основной группе составила 8,9 % (5 беременных), в группе сравнения — 81,5 % (44 беременные). Различия между основной группой и группой сравнения достоверны (p < 0,0001) (табл. 1).
Таблица 1.Частота насыщения организма витамином D в исследованных группах
Table 1.Frequency of body saturation with vitamin D in the examined groups
Уровень 25-гидроксикальциферола | Основная группа (n = 56) | Группа сравнения (n = 54) | Достоверность различий (p) |
Дефицит (< 20 нг/мл) | 69,6 % (n = 39) | 0 % (n = 0) | – |
Недостаточность (21–30 нг/мл) | 21,5 % (n = 12) | 18,5 % (n = 10) | < 0,0001 |
Норма (≥ 30 нг/мл) | 8,9 % (n = 5) | 81,5 % (n = 44) | < 0,0001 |
Данные об уровне насыщения организма витамином D беременных исследованных групп приведены в табл. 2. Средний уровень 25-гидроксикальциферола 25(OH)D в сыворотке крови у женщин с неосложненной преэклампсией беременностью соответствует норме — 42,56 [56, 3; 25, 50] нг/мл, и достоверно выше, чем у женщин с преэклампсией, — 17,34 [36, 60; 4, 70] нг/мл, что соответствует значению дефицита (p < 0,0001).
Таблица 2. Средние значения 25-гидроксикальциферола в сыворотке крови у беременных исследованных групп
Table 2. Mean levels of blood serum 25-hydroxycalciferol in pregnant women of the examined groups
Уровень 25-гидроксикальциферола в сыворотке крови, нг/мл | Основная группа (n = 56) M ± m | Группа сравнения (n = 54) M ± m | Достоверность различий (p) |
Дефицит | 13,10 ± 4,31 (n = 39) | 0 (n = 0) | – |
Недостаточность | 23,76 ± 2,77 (n = 12) | 28,50 ± 1,64 (n = 10) | < 0,0001 |
Норма | 35,10 ± 1,31 (n = 5) | 45,76 ± 13,30 (n = 44) | < 0,0001 |
У беременных основной группы наблюдались различия в значениях 25(OH)D, коррелирующие с насыщением организма витамином D. У беременных основной группы с достаточным насыщением организма витамином D средние значения 25(OH)D в сыворотке крови были достоверно ниже — 35,10 ± 1,31 нг/мл, чем в группе сравнения, — 45,76 ± 13,30 нг/мл (р < 0,0001); у беременных с недостаточным насыщением организма витамином D основной группы средние значения 25(OH)D составили 23,76 ± 2,77 нг/мл, у беременных с дефицитом витамина D основной группы — 13,10 ± 4,31нг/мл, тогда как в группе сравнения значения 25(OH)D были 28,50 ± 1,64 нг/мл (р < 0,0001).
Результаты анализа экспрессии иРНК гена CYP24A1 в плацентарной ткани основной группы по сравнению с группой сравнения представлены в табл. 3.
Таблица 3. Уровень экспрессии иРНК гена CYP24A1 в исследованных группах
Table 3. Level of mRNA expression of CYP24A1 gene in the examined groups
Группа | Величина относительной экспрессии иРНК гена CYP24A1 |
Основная группа (n = 56) | 31,8 ± 20,6 |
Группа сравнения (n = 54) | 11,2 ± 17,9 |
Достоверность различий р = 0,03 | |
Выявлено статистически достоверное увеличение относительной экспрессии иРНК гена CYP24A1 в плацентарной ткани у женщин с преэклампсией по сравнению с женщинами с физиологически протекающей беременностью (р = 0,03) (рис. 1). Экспрессия иРНК гена CYP24A1 в основной группе в 3 раза превышала таковую в группе сравнения.
Также наблюдались достоверные различия экспрессии иРНК гена CYP24A1 у беременных основной группы и группы сравнения в подгруппах, характеризующихся различным уровнем насыщения организма витамином D (табл. 4). Так, уровень экспрессии иРНК гена CYP24A1 в плацентарной ткани у беременных основной группы в подгруппе с нормальным уровнем насыщения организма витамином D составил 10,71 ± 13,4, с недостаточным насыщением — 23,88 ± 31,2, с дефицитом витамина D — 38,02 ± 15,17, а в группе сравнения уровень экспрессии иРНК гена CYP24A1 в плацентарной ткани у беременных в подгруппе с нормальным уровнем насыщения организма витамином D составил 8,25 ± 15,6, с недостаточным уровнем насыщения организма витамином D — 19,93 ± 22,16.
Таблица 4. Уровень экспрессии иРНК гена CYP24A1 в зависимости от насыщенности организма витамином D в исследованных группах
Table 4. Frequency of body saturation with vitamin D in the examined groups
Показатель | Подгруппа по уровню 25-гидроксикальциферола в сыворотке крови | Основная группа (n = 56) | Группа сравнения (n = 54) | Достоверность различий (p) |
Величина относительной экспрессии иРНК гена CYP24A1 | Норма | 10,71 ± 13,4 (n = 5) | 8,25 ± 15,6 (n = 44) | < 0,05 |
Недостаточность | 23,88 ± 31,2 (n = 12) | 19,93 ± 22,16 (n = 10) | < 0,05 | |
Дефицит | 38,02 ± 15,17 (n = 39) | 0 ± 0 (n = 0) | – |
Обсуждение
Несмотря на значимость данной патологии, комплексная структурированная картина патогенеза отсутствует, а патогенетические механизмы преэклампсии далеки от понимания, в том числе из-за многофакторности и сложности отдельных компонентов, которые зависят как от устраняемых, так и от генетических факторов.
Изучение роли дефицита и недостаточности витамина D имеет значение для предотвращения связанных с ним осложнений беременности. Данные литературы свидетельствуют о том, что дефицит витамина D увеличивает частоту преэклампсии, гипертонической болезни во время беременности, преждевременных родов, кесарева сечения, снижения веса при рождении, развития бактериального вагиноза на ранних сроках беременности, гестационного сахарного диабета [5–9].
В исследовании Parlak (2015) доказано, что уровень витамина D, оцененный на ранних сроках беременности, был ниже у женщин, у которых впоследствии развилась преэклампсия. При уровне витамина D в сыворотке крови менее 20 нг/мл риск развития преэклампсии в два раза выше [5]. Исследование, проведенное M. Haugen et al. среди 23 423 первородящих женщин в Норвегии, показало снижение риска развития преэклампсии на 27 % у женщин, которые получали 400–600 МЕ витамина D в день по сравнению с женщинами, не получавшими добавок [6].
Наши данные подтверждают взаимосвязь между дефицитом витамина D и развитием преэклампсии. Обращает на себя внимание прямая зависимость средних значений 25(OH)D в сыворотке крови от насыщения организма витамином D. Так, у беременных с достаточным насыщением организма витамином D основной группы средние значения 25(OH) D в сыворотке крови были достоверно ниже (35,10 ± 1,31 нг/мл), чем в группе сравнения (45,76 ± 13,30 нг/мл) (р < 0,0001), у беременных с недостаточным насыщением организма витамином D основной группы средние значения 25(OH)D составили 23,76 ± 2,77 нг/мл, у беременных с дефицитом витамина D основной группы — 13,10 ± 4,31 нг/мл, а в группе сравнения — 28,50 ± 1,64 нг/мл (р < 0,0001).
Клеточные эффекты витамина D и его метаболитов осуществляются главным образом через внутриядерные рецепторы витамина D — VDR, при посредничестве лигандактивированного фактора транскрипции, который принадлежит к ядерным гормон-рецепторам. Регуляция экспрессии VDR является одним из основных механизмов, посредством которых клетки-мишени реагируют на кальцитриол и меняют свой режим функционирования [11, 12].
Вместе с тем сигналинг с помощью VDR также связан с экспрессией гена CYP19 (ароматазы), функционально объединяющего витамин D с семьей репродуктивных стероидных гормонов [12, 13]. Важную роль в биологическом действии витамина D играют также ферменты CYP27B1 и CYP24A1, осуществляющие регуляцию синтеза и катаболизма витамина в печени и почках.
Остается дискуссионным вопрос о значении дифференциальной экспрессии гена CYP24A1 в развитии преэклампсии. Метаболизм витамина D увеличивается в периоды беременности и лактации. После формирования плаценты метаболит витамина D 25(OH)D передается через нее [14]. Большое количество генов регулируется с помощью кальцитриола [11, 15]. VDR отвечают на воздействие кальцитриола увеличением генной экспрессии 25(OH)D — 24-гидроксилазы (CYP24А1), чтобы метаболизировать 25(OH)D и 1,25(OH)2D в биологически инертные водорастворимые неактивные формы (в том числе кальцитроевую кислоту, она растворяется в воде и выводится из организма в составе желчи и мочи) [16–18]. Кальцитриол по механизму отрицательной обратной связи подавляет свой собственный синтез и стимулирует собственное разрушение за счет индукции почечного фермента 25-гидроксивитамин D-24-гидроксилазы (CYP24A1).
Ген CYP24A1 кодирует фермент 24-гидроксилазу, который конвертирует активный витамин D1,25(ОН)2D в неактивный метаболит 1,24,25(ОН)3D. При повышении экспрессии гена CYP24А1 происходит увеличение синтеза фермента. Участие большего количества фермента 24-гидроксилазы способствует синтезу большего количества неактивного метаболита витамина D [16–18].
Существуют данные о том, что увеличение экспрессии гена CYP24А1 может служить фактором риска развития преэклампсии [16–18]. Экспериментальные исследования содержат данные о прерванном метаболическом гомеостазе витамина D в плаценте в период преэклампсии и показывают, что в нормальной плаценте экспрессия связывающего витамин D белка (белка CYP24А1) и рецепторов витамина D (VDR) локализована в основном в трофобластах, в то время как экспрессия белков CYP2R1 и CYP27B1 — в ворсистой основе сосудов эпителия плода [19]. Экспрессия белка CYP2R1 и рецепторов витамина D (VDR) была снижена, но экспрессия CYP27B1 и CYP24А1 увеличивалась в период преэклампсии по сравнению с плацентой при нормальном давлении [19].
В работе D. Fischer (2011) показано увеличение экспрессии гена CYP24А1 в плацентарной ткани у пациенток с преэклампсией по сравнению с пациентками, имеющими физиологически протекающую беременность, тогда как 25(OH)D в сыворотке крови был значительно снижен [16].
Нами было выявлено статистически достоверное увеличение относительной экспрессии и РНК гена CYP24A1 в плацентарной ткани у женщин с преэклампсией по сравнению с женщинами с физиологически протекающей беременностью (р = 0,03) (см. рис. 1). Экспрессия иРНК гена CYP24A1 в основной группе в 3 раза превышала таковую в группе сравнения.
Рис. 1. Различия экспрессии иРНК гена CYP24A1 в исследованных группах
Fig. 1. Differences of mRNA expression of CYP24A1 gene in the examined groups
Выводы
Данное исследование показало, что у женщин с преэклампсией в 5 раз чаще встречается низкий уровень витамина D в сыворотке крови (менее 30 нг/мл), поэтому низкий уровень витамина D у беременных женщин (недостаточность и дефицит) можно отнести к факторам риска развития преэклампсии.
Также в ходе исследования выявлено повышение в три раза экспрессии иРНК гена CYP24A1 в плацентарной ткани у пациенток с преэклампсией по сравнению с пациентками с физиологически протекающей беременностью. Таким образом, ген CYP24A1 может служить одним из маркерных генов преэклампсии, несмотря на большое количество факторов, влияющих на его экспрессию. Повышение экспрессии гена CYP24A1 в плацентарной ткани может быть рассмотрено как один из факторов риска развития преэклампсии.
Информация о конфликте интересов
Статья прочитана и одобрена всеми авторами; все авторы уверены, что рукопись отражает действительно проделанную работу. Данная рукопись, а также никакая часть данной работы ранее нигде не публиковалась. Конфликт интересов авторов отсутствует.
Информация о финансировании
Источник финансирования — ФГБУ «СЗФМИЦ им. В.А. Алмазова» Минздрава России.
Об авторах
Екатерина Сергеевна Шелепова
ФГБУ «СЗФМИЦ им. В.А. Алмазова» МЗ РФ
Автор, ответственный за переписку.
Email: shelepowa@gmail.com
научный сотрудник НИЛ репродукции и здоровья женщины Института перинатологии и педиатрии Россия
Ольга Александровна Фрейлихман
ФГБУ «СЗФМИЦ им. В.А. Алмазова» МЗ РФ
Email: olga1-7@mail.ru
канд. биол. наук, научный сотрудник НИЛ молекулярной кардиологии Института молекулярной биологии и генетики Россия
Никита Романович Рябоконь
ФГБУ «СЗФМИЦ им. В.А. Алмазова» МЗ РФ
Email: n-i-k-o-n@mail.ru
ассистент кафедры акушерства и гинекологии Россия
Дарья Анатольевна Жебрун
ФГБУ «СЗФМИЦ им. В.А. Алмазова» МЗ РФ
Email: shunya@inbox.ru
канд. биол. наук, младший научный сотрудник НИЛ иммунологии Института молекулярной биологии и генетики Россия
Анна Александровна Костарева
ФГБУ «СЗФМИЦ им. В.А. Алмазова» МЗ РФ
Email: akostareva@hotmail.com
канд. мед. наук, директор Института молекулярной биологии и генетики Россия
Ирина Евгеньевна Зазерская
ФГБУ «СЗФМИЦ им. В.А. Алмазова» МЗ РФ
Email: zazera@mail.ru
д-р мед. наук, зав. кафедрой акушерства и гинекологии Россия
Список литературы
- Kintiraki E, Papakatsika S, Kotronis G, et al. Pregnancy-Induced hypertension. Hormones (Athens). 2015;14(2):211-223. doi: 10.14310/horm.2002.1582.
- Сидорова И.С., Никитина Н.А. Современный взгляд на проблему преэклампсии: аргументы и факты // Акушерство и гинекология. – 2013. – № 5. – С. 10–16. [Sidorova IS, Nikitina NA. Modern view on the problem of preeclampsia: arguments and facts. Akusherstvo i ginekologija. 2013;(5):10-6. (In Russ.)]
- WHO recommendations for prevention and treatment of pre-eclampsia and eclampsia // World Health Organization, Geneva 27, Switzerland. 2011.
- Bodnar LM, Catov JM, Simhan HN. Maternal vitamin D deficiency increases the risk of preeclampsia. J Clin Endocrinol Metab. 2007;92(9):3517-3522. doi: 10.1210/jc.2007-0718.
- Parlak M, Kalay S, Kalay Z, et al. Severe vitamin D deficiency among pregnant women and their newborns in Turkey. J Matern Fetal Neonatal Med. 2015;28(5):548-551. doi: 10.3109/14767058.2014.924103.
- Haugen M, Brantsaeter AL, Trogstad L, et al. Vitamin D supplementation and reduced risk of preeclampsia in nulliparous women. Epidemiology. 2009;20(5):720-726. doi: 10.1097/EDE.0b013e3181a70f08.
- Hensel KJ, Randis TM, Gelber SE, et al. Pregnancy-specific association of vitamin D deficiency and bacterial vaginosis. Am J Obstet Gynecol. 2011;204(1):41. doi: 10.1016/j.ajog.2010.08.013.
- Zhang C, Qiu C, Hu FB, et al. Maternal plasma 25-hydroxyvitamin D concentrations and the risk for gestational diabetes mellitus. PLoS One. 2008;3(11):e3753. doi: 10.1371/journal.pone.0003753.
- Shand AW, Nassar N, Von Dadelszen P, et al. Maternal vitamin D status in pregnancy and adverse pregnancy outcomes in a group at high risk for pre-eclampsia. BJOG. 2010;117(13):1593-1598. doi: 10.1111/j.1471-0528.2010.02742.x.
- Gómez de Tejada Romero MJ, Sosa Henríquez M, Del Pino Montes J, et al. Position document on the requirements and optimum levels of vitamin D. Rev Osteoporos Metab Miner. 2011;1:53-64.
- Holick MF. Vitamin D deficiency. N Engl J Med. 2007;357(3):266-281. doi: 10.1056/NEJMra070553.
- Christakos S, Barletta F, Huening M, et al. Vitamin D target proteins: function and regulation. J Cell Biochem. 2003;88(2):238-44. doi: 10.1002/jcb.10349.
- Kinuta K, Tanaka H, Moriwake T, et al. Vitamin D is an important factor in estrogen biosynthesis of both female and male gonads. Endocrinology. 2000;141(4):1317-1324. doi: 10.1210/endo.141.4.7403.
- Hossein-nezhad A, Holick MF. Optimize dietary intake of vitamin D: an epigenetic perspective. Curr Opin Clin Nutr Metab Care. 2012;15(6):567-579. doi: 10.1097/MCO.0b013e3283594978.
- Hossein-nezhad A, Spira A, Holick MF. Influence of vitamin D status and vitamin D3 supplementation on genome wide expression of white blood cells: a randomized double-blind clinical trial. PLoSOne. 2013;8(3): e58725. doi: 10.1371/journal.pone.0058725.
- Fischer D, Schroer A, Lüdders D, et al. Metabolism of vitamin D3 in the placental tissue of normal and preeclampsia complicated pregnancies and premature births. Clin Exp Obstet Gynecol. 2007;34(2):80-84.
- Konno Y, Kodama S, Moore R, et al. Nuclear xenobiotic receptor pregnane X receptor locks corepressor silencing mediator for retinoid and thyroid hormone receptors (SMRT) onto the CYP24A1 promoter to attenuate Vitamin D3 aсtivation. Mol Pharmacol. 2009;75(2):265-271. doi: doi.org/10.1124/mol.108.051904.
- Lechtermann C, Hauffa BP, Herrmann R, et al. Maternal vitamin D status in preeclampsia: seasonal changes are not influenced by placental gene expression of vitamin D metabolizing enzymes. PLoS One. 2014Aug22;9(8):e105558. doi: 10.1371/journal.pone.0105558.
- Ma R, Gu Y, Zhao S, et al. Expressions of vitamin D metabolic components VDBP, CYP2R1, CYP27B1, CYP24A1, and VDR in placentas from normal and preeclamptic pregnancies. Am J Physiol Endocrinol Metab. 2012;303(7):E928-935. doi: 10.1152/ajpendo.00279.2012.
Дополнительные файлы
