Chronic hepatitis С and non-alcoholic fatty liver disease. Main aspects of pathogenesis
- Authors: Zhdanov KV1, Karyakin SS1, Kozlov KV1, Gusev DA1, Sukachev VS1, Saulevich AV1, Yaremenko MV1, Kizhlo SN1, Shahmanov DM1, Lobzin DY.1, Kurtukov MV1, Dzheriev MA1
-
Affiliations:
- Issue: Vol 20, No 1 (2018)
- Pages: 216-221
- Section: Articles
- URL: https://journals.eco-vector.com/1682-7392/article/view/12326
- DOI: https://doi.org/10.17816/brmma12326
- ID: 12326
Cite item
Full Text
Abstract
Full Text
Во всем мире хроническим вирусным гепатитом С (ХГС) страдает до 200 млн человек - это состав- ляет около 3% от человеческой популяции на всем земном шаре [24]. Неалкогольная жировая болезнь печени (НАЖБП) также вносит существенный вклад в общее число хронических заболеваний печени из- за стремительного распространения ожирения во всем мире. Так, НАЖБП страдают до 46% населения Соединенных Штатов Америки, и она считается наи- более распространенным хроническим заболеванием печени в Северной Америке [40]. В связи с высокой распространенностью НАЖБП и ХГС по разным оценкам ожидается, что эти две нозологические формы будут протекать совместно у значительной части пациентов. Средняя частота встречаемости НАЖБП, ассоциированной с ХГС, со- ставляет около 55% в зависимости от генотипа вируса и метаболического синдрома [7]. Взаимодействие между ХГС и стеатозом печени имеет важное значение при проведении противо- вирусной терапии, прогнозировании скорости про- грессирования фибротического процесса и оценке риска развития гепатоцеллюлярной карциномы [28]. В 2003 г. Конференция Американской ассоциации по изучению болезней печени определила НАЖБП как заболевание, связанное с накоплением липидов в печени (преимущественно триглицеридов) сверх 5-10% ее массы или наличием при гистологическом исследовании более чем 5% гепатоцитов, содержа- щих депозиты липидов. Морфологическая картина может варьировать от простого макровезикулярного стеатоза, который определяется ультразвуковым методом, протонной магнитно-резонансной спек- троскопией или лабораторными исследованиями, до стеатогепатита, фиброза и цирроза печени [4, 14]. При этом необходимо исключить вторичные причины, а также употребление алкоголя (более 30 г этанола в сутки для мужчин и 20 г - для женщин) [14]. Обязательными факторами в патогенезе НАЖБП являются инсулинорезистентность и оксидативный стресс, ведущие к сериям последовательных цитоки- новых воспалительных реакций [10]. Инсулинорези- стентность как результат хронического воспаления, обусловленного ожирением и изменением коли- чественного и качественного состава микрофлоры кишечника, способствует повышению активности гормон-чувствительной липазы, которая усиливает процессы липолиза жировой ткани, что приводит к вы- делению свободных жирных кислот (СЖК). Они, в свою очередь, преимущественно преобразуются в триглице- 216 1 (61) - 2018 ВЕСТНИК РОССИЙСКОЙ ВОЕННО-МЕДИЦИНСКОЙ АКАДЕМИИ Обзоры риды (ТГ) путем эстерификации в гепатоцитах или же в процессе окисления в митохондриях гепатоцитов. ТГ, связываясь с аполипопротеинами, транспортируются в виде липопротеинов очень низкой плотности (ЛПОНП). Окисление ТГ и увеличение нагрузки СЖК приводит к жировой дистрофии печени. В последующем через окисление побочных продуктов происходит появление и прогрессирование фиброза [28]. Синтез СЖК в самой печени играет существенную роль в развитии стеатоза. Инсулинорезистентность ведет к гиперинсулинемии, которая стимулирует экспрессию протеина, связывающегося со стерол- чувствительным элементом (SREBP-1), вследствие этого повышается уровень СЖК и как результат фор- мируется избыточное накопление жировых молекул в гепатоците. Дальнейшее усиление липогенеза проис- ходит из-за усиления экспрессии белка, связывающе- гося с углевод-чувствительным элементом (СhREBP) и является вторичным по отношению к гипергликемии. Итак, развивающаяся липотоксичность приводит к дисфункции и гибели клеток печени. Наибольший вклад в развитие стеатоза вносит избыточное про- никновение СЖК в печень (60%) и липогенез (DNL) - 26% [28]. При частичном окислении СЖК продуцируются активные формы кислорода (АФК), активизируя другие пути воспалительных реакций. Избыток СЖК оказывает влияние на эндоплазматический ретику- лум (ЭПР), и в результате накопления «развернутых» белков гепатоциты подвергаются апоптозу [18, 22]. Также СЖК путем прямого липосомного воздействия нарушают адекватное функционирование митохон- дрий, запуская реакции оксидативного стресса [28]. Недавно предложенная современная концепция включает в себя «ось кишечник-печень» как важней- ший фактор ожирения и патогенеза НАЖБП. Послед- ние достижения в этой области свидетельствуют о том, что повышенное потребление предрасполагаю- щих к ожирению продуктов питания (особенно обо- гащенных жиром и фруктозой) может изменить ки- шечную флору и барьерную функцию кишечника [23]. Ожирение и НАЖБП тесно связаны с нарушением целостности кишечного барьера, метаболическим эндотоксикозом и неспецифическим воспалением, опосредованным через толл-подобные рецепторы (TLRs) [23]. Увеличение количества липополисахари- дов (ЛПС) бактерий в крови, индуцируемое питанием, называется метаболической эндотоксемией. Наруше- ние структуры белков плотных кишечных контактов (TJ-белков), главным образом плотного контакта-1 (ZO-1) и окклюдина, способствует усилению прони- цаемости кишечника. Диета с избыточным содержа- нием жиров может спровоцировать воспалительный процесс в кишечнике [11], что, в свою очередь, может привести к нарушению структуры плотных контактов (TJs) и повышенной кишечной проницаемости. Пред- полагается, что специфический «ненормальный» кишечный микробиом играет потенциальную роль в патогенезе НАЖБП [8]. Кишечная микрофлора продуцирует ферменты, которые перерабатывают пищевой холин, компонент клеточной мембраны, регулирующий транспорт липи- дов в печени, в метиламины - токсические вещества, ответственные за воспаление и повреждение печени. Аберрантная микробиота может вызывать накопление ТГ и спровоцировать развитие неалкогольного стеа- тогепатита (НАСГ) путем уменьшения содержания хо- лина и увеличения концентрации метиламинов. ЛПС, активный компонент эндотоксинов, взаимодействует с ЛПС-связывающим белком и рецептором СD14, ак- тивируя ТLRs и, как следствие, цепочку воспалитель- ных реакций, которая включает стресс-активируемые протеинкиназы, с-Jun N-терминальную киназу (JNK), р38, фактор регулирования интерферона 3 (IRF-3) и ядерный фактор каппа-B (NF-kB), т. е. патологиче- ские пути, связанные с инсулинорезистентностью и синтезом ТГ [8]. В ходе развития НАЖБП отмечаются изменения процесса метаболизма желчных кислот. Кишечные бактерии могут изменять состав желчных кислот пу- тем преобразования холевой и хенодезоксихолевой кислоты во вторичные желчные кислоты, влияющие на гомеостаз липидов и глюкозы. Кроме того, пато- логическая микробиота может повредить механизм сигнализации рецепторов желчных кислот, например фарнезоидный X-рецептор (FXR) и активируемый желчными кислотами рецептор, сопряженный с G-белком связывающий желчные кислоты-активиро- ванный рецептор TGR-5 [8], затрагивая таким образом DNL в печени и экспорт липопротеинов очень низкой плотности [37], а также метаболизм глюкозы [29]. Наконец, в клинических и экспериментальных исследованиях наблюдалась корреляция между из- быточным бактериальным ростом в тонкой кишке (SIBO) и НАЖБП [8]. В.К. Жданов и др. [3], В.С. Сукачев [5] при исследовании дисбиотических изменений в тонкой кишке у больных ХГС выявили прямую корре- ляцию между SIBO, воспалительной активностью и выраженностью фиброза в печени на ранних стадиях заболевания. Избыточный бактериальный рост в тонкой кишке, а также качественные отклонения кишечной флоры мо- гут нарушить барьерные функции слизистой оболочки кишечника, что приведет к повышенной проницаемо- сти слизистой оболочки и последующей транслокации эндотоксина в кровоток [15, 26]. Таким образом, увеличение проницаемости кишечника представ- ляет собой дополнительный механизм патогенеза НАСГ, действуя через накопление эндотоксинов и бактериальных метаболитов в печени и последующую индукцию воспалительной реакции путем активации рецепторов распознавания патоген-ассоциированных молекулярных структур (PAMP) [8]. Из-за высокой чувствительности печени к сигналам патогенных молекул TLRs через систему воротной вены запуска- ются патологические метаболические пути, активируя клетки печени, в первую очередь клетки Купфера, а также гепатоциты и клетки Ито. Как рецепторы рас- ВЕСТНИК РОССИЙСКОЙ ВОЕННО-МЕДИЦИНСКОЙ АКАДЕМИИ 1 (61) - 2018 217 Обзоры познавания структур (PRR), TLRs выполняют защитную функцию, а также участвуют в патогенезе НАСГ. Среди связанных с НАЖБП толл-подобных рецепторов TLR-2 взаимодействует с рядом PAMP, в том числе пептидо- гликаном, компонентом грамположительных бактерий [8], концентрация которого увеличивается при НАЖБП [30]. У мышей, рацион которых содержал повышенное количество жиров, блокирование сигналов от TLR-2 предотвращало развитие инсулинорезистентности, наблюдалось снижение уровня воспалительных ци- токинов и регресс НАСГ [13]. Внутриклеточный рецептор TLR-9 активируется не- метилированной дезоксирибонуклеиновой кислотой (ДНК) и, как правило, экспрессируется в вирусах и бактериях, реже - в клетках млекопитающих. Нисхо- дящие сигналы от TLR-9 включают в себя выработку интерлейкина-1(IL-1) и ассоциируются со степенью тяжести НАСГ и прогрессированием фиброза [27]. Результаты исследования, проведенного на экспери- ментальных моделях колита с высоким уровнем ЛПС в воротной вене, показали повышенную экспрессию TLR-9 в печени, что приводило к возникновению сте- атоза, воспалительной реакции и фиброза [8]. Участие TLR-4 в патогенезе НАЖБП было про- демонстрировано на TLR-4-дефицитных мышах, у которых отмечался более низкий уровень вос- палительных медиаторов, отсутствие НАЖБП или инсулинорезистентности. TLR-4 экспрессируются клетками Купфера, клетками Ито, гепатоцитами и холангиоцитами. Взаимодействие ЛПС и TLR-4 игра- ет важную роль в патогенезе и прогрессировании жировых заболеваний печени, что подтверждается повышенным уровнем эндотоксинов в воротной вене и экспрессией TLR-4 печенью при экспериментальном НАСГ. Согласно этой гипотезе, экспрессия хемокинов и адгезивных молекул, а также TGF-β-опосредованная сигнализация положительно модулируется TLR-4, в то время как два подтипа TLR-4, которые выполняют защитную функцию (предотвращая развитие фибро- за), ассоциируются с более низким апоптотическим пороговым значением для клеток Ито [8]. Важную роль в патогенезе НАСГ играют рецепторы, схожие с нуклеотид-связывающими олигомеризу- ющими доменными рецепторами (NLR). Активация NLR в качестве реакции на молекулярные структуры клеточного повреждения (DAMP) или PAMP приводит к формированию инфламмасомы - мультибелкового комплекса, необходимого для активации каспазы-1 и инициации воспалительных сигналов. Полная ак- тивация инфламмасомы, опосредованная PRR че- рез NF-kB, может быть вызвана широким спектром сигналов - мочевой кислотой, АФК, аденозинтри- фосфатом (ATФ) [8] и митохондриальной ДНК [34], а результатом является секреция IL-1 и IL-18 [36]. Эти цитокины, действуя на различные типы клеток, вы- зывают воспалительные сигналы в печени, а также в жировой ткани и кишечнике, приводя к развитию стеатоза, инсулинорезистентности, воспалению и гибели клеток [12]. Роль инфламмасом в развитии и прогрессировании НАЖБП до НАСГ была рассмотре- на у пациентов и на примере лабораторных моделей животных [8]. Отмечается активация инфламмасомы NOD-подобного рецептора 3 (NLRP3) при развитии стеатогепатита ввиду особенностей рациона [9], а также после продолжительного употребления жиров, холестерина и сахарозы в значительных количествах [16]. Кроме того, экспрессия NLRP3-рецептора корре- лирует с фиброзом печени, а при отсутствии данного рецептора улучшается метаболическая активность [38] и подавляется развитие стеатогепатита, вызван- ного особенностями рациона [41], хотя исследования J. Henao-Mejia et al. [19] показали, что отсутствие NLRP3 способствует развитию дисбактериоза и хро- нического воспаления. Активация же инфламмасомы NLRP3 коррелировала с пироптозом гепатоцитов - механизмом инфламмасом-опосредованной гибели клеток [41]. Повреждение гепатоцитов приводит к выделению внутриклеточных молекул-DAMP, которые действуют как сигналы опасности, стимулируя накопление и активацию иммуноцитов и инициируя воспалитель- ную реакцию при отсутствии возбудителей. Данный механизм именуется асептической воспалительной реакцией [8]. Было выделено несколько типов DAMP, в том числе ядерные ДНК, пуриновые нуклеотиды (АТФ, УТФ), ядерные факторы (например, белок с вы- сокой подвижностью-1 (HMGB-1) и мочевая кислота) [20]. Кроме того, митохондриальная ДНК, которая активирует TLR-9, и некоторые митохондриальные компоненты также играют роль в инициировании асептической воспалительной реакции: формил- пептиды, АТФ и АФК, которые индуцируют активацию инфламмасомы. Высокие концентрации внеклеточной АТФ как следствие гибели клеток приводят к актива- ции инфламмасомы и выработке IL-1β через рецептор P2X7. Связывание АТФ с P2X7 провоцирует образова- ние пор в плазматической мембране, что позволяет бактериальным продуктам проникать в клетки. Следо- вательно, АТФ играет важную роль в воспалительной реакции, индуцированной PAMP [8]. У пациентов с хронической инфекцией, вызванной вирусом гепатита С (HCV-инфекцией), выделяют в основном два типа стеатоза. Первый - «метаболи- ческий» стеатоз, тесно связанный с метаболическим синдромом. Второй - «вирусный» стеатоз, который непосредственно связан с прямым цитопатическим воздействием самого вируса. L.Abenavoli et al. [6] выделяют третий тип, который можно рассматривать как «промежуточный» между первым и вторым - его развитие можно определить как комбинацию вирус- ных и метаболических факторов (нарушений), хотя данные воздействия в большей или меньшей мере могут иметь место в развитии как метаболического, так и вирусного стеатоза. Развитие метаболического стеатоза характерно для пациентов, инфицированных не третьим гено- типом НСV. Его средняя распространенность среди пациентов с генотипами 1 и 2 составляет около 40 и 218 1 (61) - 2018 ВЕСТНИК РОССИЙСКОЙ ВОЕННО-МЕДИЦИНСКОЙ АКАДЕМИИ Обзоры Рис. Факторы риска прогрессирования фиброза печени у пациентов, страдающих ХГС 50% соответственно. Патогенез определяется, пре- жде всего, наличием таких коморбидных факторов, как повышенный индекс массы тела, висцеральное ожирение, инсулинорезистентность (ИР) и сахарный диабет II типа [7]. Показано, что ожирение играет важную роль в развитии стеатоза печени на фоне течения HCV- инфекции, особенно у пациентов с генотипом 1. На- личие абдоминального ожирения у пациентов с ХГС является определяющим фактором риска в развитии инсулинорезистентности и НАЖБП. У лиц, страда- ющих ХГС с абдоминальным ожирением, стеатоз встречался более чем в 50% случаев по сравнению с 43% у пациентов с периферическим ожирением [7]. Инсулинорезистентность чаще встречалась среди пациентов, страдающих ХГС, чем у неинфи- цированных субъектов. M. Shaheen et al. [32] по- казали, что ХГС чаще ассоциировался с сахарным диабетом II типа (в 32-70% случаев). На когорте из 1084 человек S.H. Mehta et al. [25] показали, что больные хроническим гепатитом С в два раза боль- ше склонны к развитию сахарного диабета II типа независимо от других факторов. Механизмы, ле- жащие в основе развития инсулинорезистентности, связаны с вирусным воздействием на инсулиновые рецепторы (IRS ½), через которые реализуется ин- сулиновый сигнальный путь (путь фосфоинозитид- 3-киназы (PI3K)). HCV-core-протеин стимулирует экспрессию фактора некроза опухоли-α (TNF-α) и супрессора сигнализации цитокина-3 (SOCS-3), по- давляя регуляторную активность IRS ½. Нарастает глюконеогенез и гипергликемия [1, 28]. G. Waris et al. [39], изучая инфицированные клети 2а генотипом, выявили взаимосвязь HCV и ИР через активацию SREBP1 в PI3K-пути. A. Sabile et al. [31] показали, что 1-й генотип вируса гепатита С непосредственно подавляет ак- тивность микросомального транспортного белка (МТР - Microsomal Triglyceride Transfer Protein) через взаимодействие его core протеина с аполипопроте- ином A2. Неструктурный белок NS5A, взаимодействуя с аполипопротеином А1 и А2, приводит к нарушению транспорта холестерина в гепатоцитах [33]. В итоге нарушается секреция ЛПОНП, транспорт холестери- на, в гепатоцитах накапливаются ТГ, что способствует развитию гепатоцеллюлярного стеатоза [1, 28]. Развитие НАЖБП тесно связано с 3-м генотипом HCV и не зависит от инсулинорезистентности. Степень стеатоза печени у таких пациентов напрямую связана с вирусной нагрузкой, а при достижении устойчивого вирусологического ответа (УВО) наблюдается регресс жировой инфильтрации. Генотип 3 вируса меняет липидный обмен через три различных усиливающих друг друга механизма. HCV- core-протеин и NS4B белок 3а генотипа напрямую стимулирует активность SREBP-1, что способствует избыточному синтезу жирных кислот. Как раз этот механизм является ключевым моментом в наруше- нии липидного обмена по сравнению с 1b генотипом [28]. Ингибирование НСV-core-протеином активности МТР приводит к дефициту аполипопротеина B (АpoB), избыточному накоплению триглицеридов и в итоге к развитию стеатоза. Кроме того, было показано, что у пациентов, инфицированных генотипом 3, по- нижен уровень матричной рибонуклеиновой кислоты (мРНК) рецептора активированного пролифиратора пироксисом (РРАR) по сравнению с пациентами, инфицированными другими генотипами. РРАR-α, в свою очередь, выступает в качестве важного фактора транскрипции в регуляции работы генов, ответствен- ВЕСТНИК РОССИЙСКОЙ ВОЕННО-МЕДИЦИНСКОЙ АКАДЕМИИ 1 (61) - 2018 219 Обзоры ных за митохондриальное β-окисление жирных кислот [6]. НСV-core-протеин, взаимодействуя с митохон- дриями и эндоплазматическим ретикулумом (ЭПР), приводит к образованию активных форм кислорода. Они же вызывают повреждение митохондрий и пере- кисное окисление мембранных липидов и структурных белков, которые, в свою очередь, активно вовлечены в обмен и секрецию ЛПОНП, что приводит также к развитию стеатоза [21]. Взаимосвязь HCV-инфекции, неалкогольной жировой болезни печени и прочих факторов риска можно схематично представить следующим образом (рис.). НАЖБП выступает в качестве основного комор- бидного фактора при развитии повреждения печени, вызываемого ХГС. Итогом этого взаимодействия является появление и прогрессирование фиброза от начальных до продвинутых стадий в более ко- роткие сроки. С одной стороны, сам вирус гепатита С может цитотоксически вести к прямому повреж- дению печени, запускать генотип-специфическим образом или опосредованно через инсулиновый путь развитие жирового повреждения печени. С другой стороны, наличие таких факторов риска, как инсулинорезистентность, сахарный диабет, ожире- ние, дисбиоз кишечника и эпигеномные поломки, ведёт к самостоятельному формированию НАЖБП, которая усугубляет течение некробиотического процесса в печеночной ткани и прогрессирование фиброза, оставаясь актуальным даже у пациентов, достигших УВО. В этой связи не только использование противо- вирусной терапии, но и формирование правильного образа питания у пациентов, разработка лекарствен- ных препаратов, воздействующих на определенные эпигеномные патологические звенья, существенно снизят риски прогрессирования фиброза и развития гепатоцеллюлярной карциномы у данной категории больных.About the authors
K V Zhdanov
Email: vmed-2007@yandex.ru
S S Karyakin
K V Kozlov
D A Gusev
V S Sukachev
A V Saulevich
M V Yaremenko
S N Kizhlo
D M Shahmanov
D Yu Lobzin
M V Kurtukov
M A Dzheriev
References
- Жданов, К.В. Гепатит С и неалкогольная жировая болезнь печени у пациентов с ВИЧ-инфекцией / К.В. Жданов, К.В. Козлов, В.С. Сукачев // ВИЧ-инфекция и иммуносупрессии. - 2017. - № 1 (9). - С. 36-42.
- Жданов, К.В. Вирусные гепатиты / К.В. Жданов [и др.] - СПб.: Фолиант, 2011. - 304 c.
- Жданов, К.В. Водородный дыхательный тест в комплексной диагностике хронических вирусных гепатитов В и С / К.В. Жданов [и др.] // Лечение и профилактика. - 2014. - № 4 (12). - С. 18-26.
- Новикова, В.П. Неалкогольная жировая болезнь у детей: учеб- ное пособие для врачей. - СПб.: Информ-Мед, 2013. - 148 c.
- Сукачев, В.С. Оценка морфофункционального состояния тонкой кишки у больных хроническим гепатитом С: дис.. канд. мед. наук / В.С. Сукачев. - СПб.: ВМА, 2012. - 106 с.
- Abenavoli, L. Insulin resistance and liver steatosis in chronic hepatitis C infection genotype 3 / L. Abenavoli [et al.] // World Journal of Gastroenterology. - 2014. - № 41 (20). - P. 15233-15240.
- Adinolfi, L.E. NAFLD and NASH in HCV Infection: Prevalence and Significance in Hepatic and Extrahepatic Manifestations / L.E. Adinolfi [et al.] // International Journal of Molecular Sciences. - 2016. - № 6 (17). - P. 803.
- Caligiuri, A. Molecular pathogenesis of NASH / A. Caligiuri, A. Gentilini, F. Marra // International Journal of Molecular Sciences. - 2016. - № 9 (17). - P. 1575.
- Csak, T. Both bone marrow-derived and non-bone marrow-derived cells contribute to AIM2 and NLRP3 inflammasome activation in a MyD88-dependent manner in dietary steatohepatitis / T. Csak [et al.] // Liver Int. - 2014. - № 34. - P. 1402-1413.
- Day, C.P. Steatohepatitis: A tale of two «hits»? / C.P. Day, O.F. James. // Gastroenterology. - 1998. - № 114. - P. 842-845.
- Ding, S. High-fat diet: bacteria interactions promote intestinal inflammation which precedes and correlates with obesity and insulin resistance in mouse / S. Ding [et al.] // PLoS One. - 2010. - № 5 (8). - P. 12191.
- Dixon, L.J. Caspase-1 as a central regulator of high fat diet- induced non-alcoholic steatohepatitis / L.J. Dixon [et al.] // PLoS One. - 2013. - № 8. - P. 56100.
- Douhara, A. Reduction of endotoxin attenuates liver fibrosis through suppression of hepatic stellate cell activation and remission of intestinal permeability in a rat non-alcoholic steatohepatitis model / A. Douhara [et al.] // Mol. Med. Rep. - 2015. - № 11. - P. 1693-1700.
- EASL-EASD-EASO Clinical Practice Guidelines for the management of non-alcoholic fatty liver disease // J. Hepatol. - 2016. - № 64. - P. 1388-1402.
- Fukui, H. Gut-liver axis in liver cirrhosis: How to manage leaky gut and endotoxemia / H. Fukui // World J. Hepatol. - 2015. - № 7. - P. 425-442.
- Ganz, M. Immune and inflammatory pathways in NASH / M. Ganz, G. Szabo // Hepatol. Int. - 2013. - № 7. - P. 771-781.
- Ganz, M. Progression of non-alcoholic steatosis to steatohepatitis and fibrosis parallels cumulative accumulation of danger signals that promote inflammation and liver tumors in a high fat-cholesterol-sugar diet model in mice / M. Ganz [et al.] // J. Transl. Med. - 2015. - № 13. - P. 193.
- Gentile, C.L. The role of fatty acids in the development and progression of non-alcoholic fatty liver disease / C.L. Gentile, M.J. Pagliassotti // J. Nutr. Biochem. - 2008. - № 19. - P. 567-576.
- Henao-Mejia, J. Inflammasome-mediated dysbiosis regulates progression of NAFLD and obesity / J. Henao-Mejia [et al.] // Nature. - 2012. - № 482. - P. 179-185.
- Huebener, P. The HMGB1/RAGE axis triggers neutrophil- mediated injury amplification following necrosis / P. Huebener [et al.] // J. Clin. Investig. - 2015. - № 125. - С. 539-550.
- Ivanov, A.V. HCV and oxidative stress in the liver / A.V. Ivanov [et al.] // Viruses. - 2013. - № 5. - P. 439-469.
- Kapoor, A. Endoplasmic reticulum stress and the unfolded protein response / A. Kapoor, A.J. Sanyal // Clin. Liver Dis. - 2009. - № 13. - P. 581-590.
- Kirpich, I.A. Gut-liver axis, nutrition, and non-alcoholic fatty liver disease / I.A. Kirpich, L.S. Marsano, C.J. McClain. // Clinical Biochemistry. - 2015. - № 13 - 14 (48). - P. 923-930.
- Liang, T.J. Pathogenesis, natural history, treatment, and prevention of hepatitis / T.J. Liang [et al.] // Am J Gastroenterol. - 2005. - № 100. - P. 1091-1098.
- Mehta, S. H. Hepatitis C virus infection and incident type 2 diabetes / S.H. Mehta [et al] // Hepatology. - 2003. - № 38. - P. 50-56.
- Minemura, M. Gut microbiota and liver diseases / M. Minemura [et al.] // World J. Gastroenterol. - 2015. - № 21. - P. 1691-1702.
- Miura, K. Toll-like receptor 9 promotes steatohepatitis by induction of interleukin-1 in mice / K. Miura [et al.] // Gastroenterology. - 2010. - № 139. - P. 323-334.
- Patel, A. Hepatitis C virus infection and nonalcoholic steatohepatitis / A. Patel, S.A. Harrison // Gastroenterology & Hepatology. - 2012. - № 5 (8). - P. 305-312. 220
- Prawitt, J. Farnesoid X receptor deficiency improves glucose homeostasis in mouse models of obesity / J. Prawitt [et al.] // Diabetes. - 2011. - № 60. - P. 1861-1871.
- Raman, M. Fecal microbiome and volatile organic compound metabolome in obese humans with nonalcoholic fatty liver disease / M. Raman [et al.] // Clin. Gastroenterol. Hepatol. - 2013. - № 11. - P. 868-875
- Sabile, A. Hepatitis C virus core protein binds to apolipoprotein AII and its secretion is modulated by fibrates / A. Sabile [et al.] // Hepatology. - 1999. - № 30. - P. 1064-1076.
- Shaheen, M. Hepatitis C, metabolic syndrome, and inflammatory markers: results from the third national health and nutrition examination survey [NHANES III] / M. Shaheen [et al.] // Diabetes Res Clin Pract. - 2007. № 75. - P. 320-326.
- Shi, S.T. Hepatitis C virus NS5A co-localizes with the core protein on lipid droplets and interacts with apolipoproteins / S.T. Shi [et al.] // Virology. - 2002. - № 292. - P. 198-210.
- Shimada, K. Oxidized mitochondrial DNA activates the NLRP3 inflammasome during apoptosis / K. Shimada [et al.] // Immunity. - 2012. - № 36. - P. 401-414.
- Spencer, M.D. Association between composition of the human gastrointestinal microbiome and development of fatty liver with choline deficiency / M.D. Spencer [et al.] // Gastroenterology. - 2011. - № 140. - P. 976-986.
- Szabo, G. Inflammasomes in liver diseases / G. Szabo, T. Csak // J. Hepatol. - 2012. - № 57. - P. 642-654.
- Tremaroli, V. Functional interactions between the gut microbiota and host metabolism / V. Tremaroli, F. Backhed // Nature. - 2012. - № 489. - P. 242-249.
- Vandanmagsar, B. The NLRP3 inflammasome instigates obesity- induced inflammation and insulin resistance / B. Vandanmagsar [et al.] // Nat. Med. - 2011. - № 17. - P. 179-188.
- Waris, G. Hepatitis C virus induces proteolytic cleavage of sterol regulatory element binding proteins and stimulates their phosphorylation via oxidative stress / G. Waris [et al.] // J Virol. - 2007. - № 81. - P. 8122-8130.
- Williams, C.D. Prevalence of nonalcoholic fatty liver disease and nonalcoholic steatohepatitis among a largely middle-aged population utilizing ultrasound and liver biopsy: a prospective study / C.D. Williams [et al.] // Gastroenterology. - 2011. - № 140. - P. 124-131.
- Wree, A. NLRP3 inflammasome activation is required for fibrosis development in NAFLD / A. Wree [et al.] // J. Mol. Med. - 2014. - № 92. - P. 1069-1082.