№ 3 (2010)

Целью исследования являлось изучение особенностей и степени выраженности эндотелиальной дисфункции у больных нефролитиазом, подвергшихся различным видам оперативного лечения. В сыворотке крови пациентов, разделенных на 3 группы в зависимости от вида оперативного лечения, исходно, через 7-10 дней и через 1 мес после операции определяли концентрации маркеров эндотелиальной дисфункции - NO, VEGF, ЭТ-1, провоспалительного цитокина ИЛ-6 в сыворотке крови, а также NO в моче. В качестве индикатора турбулярной дисфункции был использован β2-микроглобулин. У пациентов с МКБ было выявлено достоверное повышение концентрации маркеров эндотелиальной дисфункции ЭТ-1, ИЛ-6 и VEGF в сыворотке крови (p < 0,05), что свидетельствует о наличии у больных нефролитиазом признаков эндотелиальной дисфункции. В раннем послеоперационном периоде наиболее выраженное повреждение эндотелия отмечено у пациентов на фоне многократного воздействия дистанционной ударно-волновой литотрипсии (ДУВЛ). Через 1 мес после оперативного вмешательства, несмотря на его эффективность, у больных, перенесших открытые операции и повторные сеансы ДУВЛ, полного восстановления эндотелиальной функции не происходит.

Статья посвящена экономическим аспектам рентгеноконтрастных исследований в урологической практике. Подробно описаны побочные действия различных групп рентгеноконтрастных средств, проведен сравнительный анализ частоты их встречаемости, а также экономические последствия этих побочных действий. На примере стационарного лечения больных с различными формами пиелонефрита проанализирован расход средств на рентгеноконтрастные средства в реальной клинической практике. Отмечено, что доля затрат на эту группу препаратов доходит до четверти от общей суммы, потраченной на медикаментозное лечение. Предложен путь оптимизации финансовых средств на изучаемую группу препаратов.

Цель работы - уточнить причины разрыва ортотопического кишечного мочевого резервуара, определить оперативную тактику при подобных осложнениях. С 1996 по 2009 г. в нашей клинике ортотопическая реконструкция мочевого пузыря выполнена 245 больным. Мужчин было 202 (82,4%), женщин - 43 (17,6%), средний возраст составил 62,4 ± 4,8 года. Разрывы кишечного мочевого резервуара наблюдались у 3 (1,2%) мужчин. У первого пациента 24 лет после аугментационной цистопластики по поводу микроцистиса разрыв илеонеоцистиса развился спустя 6 мес после операции. У других 2 пациентов 32 и 46 лет с инвазивным раком мочевого пузыря, которым ранее выполнялась ортотопическая илеоцистопластика, данное осложнение развилось через 10 и 22 мес соответственно. Все пациенты в экстренном порядке с диагнозом острого живота были госпитализированы в стационар и успешно оперированы. У 2 пациентов диагноз разрыва мочевого резервуара был установлен сразу после госпитализации. Выполнены лапаротомия, ушивание дефекта неоцистиса и его дренирование. Своевременная диагностика также была связана с тем, что при поступлении больные сразу сообщили о проведенной им ранее операции. Третий пациент поступил в хирургическое отделение ночью в тяжелом состоянии, не предупредил хирургов о том, что ему выполнена ортотопическая цистопластика. Во время операции при мобилизации резервуара мочеточники были случайно пересечены. Поэтому при повторной лапаротомии выполнена двусторонняя уретерокутанеостомия, а после стабилизации общего состояния больного - интестинальная пластика обоих мочеточников. В результате удалось реабилитировать всех пациентов с разрывом артифициального кишечного мочевого пузыря.

Проведен анализ результатов оперативного лечения 57 пациентов с коралловидными камнями почек со сложной стереометрической конфигурацией. Как монотерапия использовался метод перкутанной нефролитотрипсии в модификации с одномоментным дополнительным нефроскопическим доступом. По классификации коралловидных конкрементов группы больных с К3 и К4 составили 36 (63,1%) и 21 (36,9%) человек соответственно. Основная часть камня удалялась через стандартный перкутанный доступ с учетом угла ригидного нефроскопа, оставшаяся часть - через дополнительный чрескожный доступ для нефроскопа малого диаметра. Продолжительность операций составила 60-150 мин. Внутренний стент-катетер не устанавливался. Резидуальные камни при К3 обнаружены в 2 (5,6%), а при К4 - в 4 (19%) наблюдениях. Наличие резидуальных фрагментов связано со сложной стереометрической конфигурацией, высокой плотностью конкрементов, техническими сложностями при оперативном вмешательстве. В данных случаях резидуальные фрагменты были клинически значимыми, что потребовало их фрагментации и удаления по методике "second look" в раннем послеоперационном период (3-4-е сутки) через нефростомические фистулы. Все больные выписаны из стационара на 5-9-е сутки в удовлетворительном состоянии. Преимуществами данной модификации явились возможность одномоментного удаления камня, малая инвазивность и низкая травматичность.

Цель работы - оценка результатов забрюшинной лимфаденэктомии (ЗЛАЭ) при диссеминированных несеминомных герминогенных опухолях яичка (НГОЯ) после химиотерапии (ХТ) с сохранением положительных опухолевых маркеров (M+). Произведена ретроспективная оценка результатов ЗЛАЭ, выполненных с 1983 по 2007 г. 70 больным диссеминированными НГОЯ после ХТ с сохранением M+. Медиана возраста 27,0 ± 8,1 года. Категория N расценена как N1 в 4 (5,7%), N2 - в 10 (14,3%), N3 - в 35 (50,0%), Nx - в 21 (30,0%) наблюдении, категория M1 диагностирована у 23 (32,9%) пациентов. Исходный уровень опухолевых маркеров повышен во всех наблюдениях [S1 - 17 (24,3%), S2 - 19 (27,1%), S3 - 12 (17,1%), Sx - 22 (31,4%)]. К группе хорошего прогноза IGCCCG отнесены 11 (15,7%), умеренного - 19 (27,1%), плохого - 16 (22,9%) больных; группа прогноза не определена из-за отсутствия исходных данных у 24 (34,3%) пациентов, начавших лечение в других учреждениях. Всем больным после орхифуникулэктомии проведена ХТ, основанная на цисплатине [1 линия - 24 (34,3%), 2 линии и более - 46 (65,7%)]. Полный эффект не достигнут ни у одного пациента [регрессия < 50% опухоли - 7 (10,0%), 51-90% - 23 (32,9%), > 90% - 2 (2,9%), не оценена - 38 (54,3%) наблюдений]. Размер забрюшинных метастазов после ХТ < 2 см у 5 (7,1%), 2-5 см у 25 (35,7%), > 5 см у 40 (57,1%) пациентов. Во всех наблюдениях после ХТ сохранялся положительный уровень опухолевых маркеров. Дальнейшее проведение ХТ признано нецелесообразным во всех 70 наблюдениях. Всем больным выполнена ЗЛАЭ [симультанно с удалением других метастазов 4 (5,7%) больных]. ЗЛАЭ произведена радикально 59 (84,3%) больным [с резекцией смежных органов у 9 (12,9%)]. ХТ после ЗЛАЭ проводилась 27 (38,6%) пациентам. Медиана наблюдения 20,8 ± 2,5 (3-137) мес. Частота осложнений ЗЛАЭ оставила 12,9% (9/70), летальность - 1,4% (1/70). Забрюшинные ткани имели строение некроза в 20 (28,6%), тератомы - в 26 (37,1%), злокачественной герминогенной опухоли (ЗГО) - в 24 (34,3%) наблюдениях. Факторы прогноза ЗГО: категория S > S1 (p = 0,013), группа умеренного или плохого прогноза IGCCCG (p = 0,014), отсутствие эмбрионального рака (p = 0,003), хориокарцинома в опухоли яичка (p = 0,028), спасительная ХТ (p = 0,001), резидуальная опухоль > 2 см (p = 0,006). 5-летняя общая, специфическая и беспрогрессивная выживаемость 70 больных 41,0, 42,4 и 31,8% соответственно. В однофакторном анализе факторами неблагоприятного прогноза беспрогрессивной выживаемости являются: S > S1 (p = 0,015), группы умеренного или плохого прогноза IGCCCG (p = 0,01), наличие эмбрионального рака (p = 0,020) и отсутствие хориокарциномы в опухоли яичка (p = 0,029), регрессия < 50% метастазов (p < 0,0001), нерадикальность ЗЛАЭ (p = 0,012), неполная ремиссии после комбинированного лечения (p = 0,0001), ЗГО в резидуальной опухоли (p < 0,0001). В многофакторном анализе независимым фактором прогноза являлся неполный эффект комбинированного лечения (p < 0,0001). ЗЛАЭ позволяет излечить отобранных больных с НГОЯ с M+ после ХТ. Оптимальными кандидатами для оперативного лечения в данной группе являются пациенты со снижающимися или стабилизировавшимися концентрациями опухолевых маркеров, категорией S1, имеющие хороший прогноз согласно IGCCCG, с регрессией > 50% объема опухоли и ограниченным числом потенциально удалимых очагов.

Проведено популяционное исследование на основе наблюдения за 543 мужчинами, из которых 149 проживали в южном регионе России, остальные 394 - в Сибири. У 354 мужчин определяли уровень тестостерона в плазме крови. Нарушение эякуляции оценивали по субъективным ощущениям пациента. Целью исследования было определить структуру нарушений эякуляции в разных регионах России, выявить зависимость этой сексуальной дисфункции от уровня половых гормонов и сопутствующего хронического простатита. Установлены значительные колебания параметров фрикционного периода в зависимости от места проживания, возраста, уровня андрогенов в плазме крови и наличия сопутствующего простатита. Понятие "норма", следовательно, приобретает относительный характер, следует учитывать многие факторы при диагностике сексуальных дисфункций у мужчин и выборе лечебной тактики.

Представлены данные, полученные при обследовании 72 мужчин с соматотропиномой. В исследовании было установлено, что распространенность гипогонадизма у мужчин с соматотропиномой достигает 65%. При этом у мужчин с соматотропиномой гипогонадизм играет ведущую роль в патогенезе нарушений половой функции и сперматогенеза. Однако гипогонадизм у мужчин с соматотропиномой в большинстве случаев не сопровождается нарушением половой функции. Повышенная выработка соматотропного гормона и инсулиноподобного фактора роста 1 при соматотропиноме приводит к гиперплазии предстательной железы, которая не сопровождается патологическим повышением уровня общего простатспецифического антигена и симптомами инфравезикальной обструкции.