MODERNIZATION PARADIGM IN STUDYING THE HISTORY OF RUSSIA: PROBLEMS AND DISCUSSIONS

Texto integral

ВВЕДЕНИЕ Начиная со второй половины XX в. особый исследо- вательский интерес стал проявляться в изучении круп- номастштабных исторических изменений, составляю- щих наиболее значительные этапы движения истории человечества. Одним из таких всеобъемлющих истори- ческих процессов, последствия которого определяют развитие всего человеческого социума является модер- низация. image Сформировавшаяся на базе этого научного инте- реса теория модернизации, стала одной из самых ав- торитетных и признаваемых во всем научном мире исторических маркротеорий, объясняющих ход, раз- витие, закономерности и особенности исторического процесса в целом и каждого его этапов в частности. Практически за полвека своего существования она прошла качественный путь развития от своей «класси- ческой» парадигмы, представляемой в виде довольно пространных концепций, признающих существование единого глобального модернизационного процесса об- щечеловеческой модернизации до современных трак- товок, базирующихся на многолинеарных концепциях, предполагающих позитивный синтез внешних диффу- зий и внутреннего традиционализма. На рубеже XVII-XVIII вв. российское государство оказалось вовлечено в процессы глобальных модер- низационных изменений, кардинально повлиявших на развитие всех сфер его жизнедеятельности. Поэтому, вполне естественно, что модернизационный переход в России, растянувшийся на несколько столетий и пред- ставлявший собой внедрение экзогенного (внешнего) опыта и аккумуляцию эндогенных (внутренних) инно- ваций с последующей их инкорпорацией в российскую социальную действительность, привлекал и привлека- ет самое пристальное внимание многочисленных адеп- тов теории модернизациикак зарубежного так и отече- ственного происхождения. МОДЕРНИЗАЦИЯ В РОССИИ: ВЗГЛЯД С ЗАПАДА Большинство адептов модернизационной пара- дигмы рассматривают процесс перехода человеческой цивилизации от традиционного к современному обще- ству на интегративной основе, пытаясь осмыслить все стороны этой глобальной эволюции. Пример россий- ской национальной истории всегда находился в поле зрения сторонников модернизационной парадигмы и проблема российских модернизационных преобра- зований неоднократно поднималась в работах запад- ных исследователей таких как С. Блэк, А. Гершенкрон, Б. Мур, Г. Тернборн и др. [21-24]. Весьма интересными представляются взгляды на российское модернизационное развитие одного из отцов-основателей теории модернизации, пред- ставителя школы «классической модернизации» - известного американского историка и социолога С. Блэка. В своем фундаментальном труде «Динамика модернизации: сравнительное исследование истории» [21] он выделил основные критерии модернизацион- ного перехода, определяющие специфику участвую- щих в нем стран: длительность модернизационнного перехода; соотношение эндогеных и экзогенных пе- ременных; линеарность или парциальность характера модернизации. Применяя указанные критерии к кон- кретно-историческим примерам модернизационного развития различных обществ, Блэк и его последова- тели выделили «семь типов политической модерни- зации». От стран ранней самостоятельной стабильной и непрерывной модернизации, к коим были отнесены Англия и Франция до обществ, ореол обитания которых локализован к югу от Сахары. Причем отличительной чертой последних, как считает американский ученый, является крайне низкий уровень цивилизационного развития и отсутствие прочного культурного базиса, что априори определило исключительное влияние эк- зогенного фактора на их развитие. Россия, наряду с такими «периферийными» соци- умами как японский, китайский, турецкий и иран- ский, была отнесена Блэком к пятому типу модерни- зационного перехода. По мнению ученого, она, вместе с перечисленными выше странами, никогда не входи- ла в когорту лидеров модернизационного процесса, но смогла сохранить свой политический суверенитет, базируясь на основе эффективного функционирова- ния традиционалистских правительств, опиравшихся на длительный опыт бюрократического, централизо- ванного управления и относительную стабильность территориально-демографического фактора. Модер- низация в России базировалась в основном на эндо- генной основе и проходила под эгидой национальных традиционалистких элит. С точки зрения американско- го исследователя, это обуславливало невысокие темпы модернизационного процесса в нашей стране, проте- кавшего под большим влиянием западных цивилиза- ций [11; 17]. image Интересный подход к проблемам российских мо- дернизаций можно увидеть в труде американского исследователя А. Гершенкрона «Экономическая отста- лость в исторической перспективе». В данной работе он создает собственную типологию модернизирующих- ся обществ и выделяет три основных эшелона развития мирового капитализма. К первому эшелону он ожидае- мо относит наиболее развитые страны Западной Евро- пы и Северной Америки, а Россия, вместе со странами Восточной Европы, Турцией и Японией, с точки зрения исследователя, составляют лишь второй эшелон капи- талистического развития. Ученый уверен, что в связи с рядом исторических особенностей, данные страны оказались в роли отстающих и вынуждены были фор- сированными темпами догонять ушедших вперед ли- деров. В экономических отношениях стран второго модернизационного типа огромная роль, по мнению Гершенкрона, принадлежала государству. Рыночная же экономика получила в них развитие только благодаря экзогенному воздействию стран западной цивилиза- ции, занимавших ведущее положение в мире [22]. Также А. Гершенкрон делает интересное предпо- ложение о возможности замещения в странах второго эшелона недостающих предпосылок модернизации искусственными заменителями. В частности, объ- ясняя индустриальный рост, имевший место в ряде «периферийных» стран, в условиях незавершенности преобразований аграрного сектора и при нехватке протоиндустриальных накоплений, ученый указывает на значительную роль «субинститутов», заменявших недостающие звенья модернизационной цепи. По мне- нию Гершенкрона, в России основным заменителем недостающих предпосылок индустриального развития стало государство, являвшееся главным и ведущим ак- тором российских модернизаций [12: 206, 207]. Другой американский исследователь - Б. Мур в ра- боте «Социальные истоки диктатуры и демократии», анализируя модернизационные трансформации, про- ходившие в разных странах, акцентирует особое вни- мание на лидерстве конкретных социальных страт в процессе модернизации и формировании ими альян- сов для успешного модернизирования того или иного общества. Основополагающим элементом его теории представляется выявление сотрудничества или проти- воборства между различными социальными группами, которое проявляется в ходе модернизационных пре- образований. По мнению ученого, социальный статус сотрудничающих групп и степень их взаимодействия во многом определяют характер модернизационно- го развития. В качестве основных акторов, играющих основополагающую роль в процессе модернизации, Б. Мур выделяет вступающих между собой в различные коллаборации буржуазию, крестьянство, дворянство и монарха. Стоит отметить, что концепция Б. Мура в корне от- личается от научных построений многих его коллег, отмечающих исключительно «верхушечный» характер российских преобразований и считающих российские модернизации только продуктом деятельности госу- дарственных элит. Исследователь приходит к выводу, что траектория перехода России от традиционного уклада к современному была задана лидирующей ро- лью ее самой многочисленной социальной страты - крестьянством, являвшимся основной движущей силой модернизации [23; 12: 203]. Определенный интерес для понимания сути модер- низационных преобразований в России представляют исследования шведского ученого Г. Терборна. Выделяя четыре «двери» или «пути в/через модернизацию», он отмечает, что импульс к началу модернизационных изменений может иметь только две природы - эндо- генную и экзогенную. По его мнению, Россия прошла путь через модернизацию, навязанную извне. Являясь по своему характеру запоздалой и догоняющей, она проходила стадии своего развития исключительно под влиянием стран Запада, относительно вестернизируясь. То есть Терборн, как и большинство западных адептов модернизационной теории, высказывается за экзоген- ную природу трансформаций, которые претерпевала Россия на протяжении XVIII-XX вв. [24: 5-7; 12: 209]. Таким образом, по разному понимая сущность рос- сийского модернизационного движения, его перио- дизацию, значение и перспективы, представители за- падной модернизационной историософии, признают дуацикличность исторического процесса происходив- шего в России и совершение в нашей стране перехода от традиционного к модерному обществу. Россия от- носится зарубежными исследователями к вторичным волнам модернизации, для которых характерны опре- деленные специфические черты, такие как: большое влияние экзогенного фактора и одновременное про- текание процессов модернизации и вестернизации, крепость эндогенной традиционалистской основы, отторгавшей привнесенные «извне» инновации, пар- циальный характер модернизационного процесса, а также «консервативный» или «охранительный» тип российских модернизационных преобразований. Подобная модернизационная «консервативность» заключалась, по мнению западных ученых, в том, что модернизационные процессы, проходившие еще в ус- ловиях имперского строя, практически не затронули аграрный сектор и 4/5 населения страны продолжало жить в условиях патриархального социокультурного уклада и традиционализма. Элита традиционного об- щества, представленная в России дворянским сосло- вием, сохранила все свои привилегии и более того, именно она возглавила модернизационный переход, объективно отстаивая в нем свои интересы, что шло вразрез с европейском модернизационным опытом. Подобные явления наблюдались и в других традицио- налистских странах, относимых ко вторичным эшело- нам модернизации, будь то Япония, Китай, Иран или Турция [19]. По мнению западных исследователей, важнейшим модернизационным импульсом России в имперский период ее развития стали петровские преобразова- ния и «Великие реформы» второй трети XIX в. Прове- денные «сверху», они на некоторое время сохранили, укоренившиеся за несколько веков, ведущие позиции российской традиционалистской элиты в процессе но- вых социальных трансформаций. Однако в 1917 г. Рос- сия пережила переломный момент, определивший ход ее дальнейшего исторического развития. Традицион- ная элита вместе с рухнувшим самодержавием, не вы- держав революционного напора, уступила свое место в авангарде продолжающейся модернизации больше- вистскому режиму [Там же]. ПЕССИМИСТИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ ОСМЫСЛЕНИЯ РОССИЙСКИХ МОДЕРНИЗАЦИЙ image Российские историки обратились к теории модер- низации гораздо позже, чем это сделали их западные коллеги. В отечественной науке модернизационная па- радигма стала активно применяться в качестве инстру- мента познания лишь с начала 1990-х гг. Несомненно, основные положения данной исторической макроте- ории были известны отечественным ученым и рань- ше, но в силу идеологических и политических причин они могли рассматриваться лишь как объект критики со стороны официальной историко-материалисти- ческой парадигмы. И только после утраты марксиз- мом-ленинизмом лидирующих позиций в поле исто- рической теории и методологии, модернизационная парадигма стала применяться в качестве нового ме- тодологического инструмента познания исторической реальности [18: 64]. Мощным толчком к развитию модернизационных представлений о российской национальной истории стала публикация в 1993 г. в журнале «Вопросы фило- софии» материалов круглого стола «Российская модер- низация: проблемы и перспективы» [14]. Дискуссия, положившая начало российскому модернизационному дискурсу, ярко продемонстрировала особенности ос- воения модернизационной концепции российскими историками, социологами и философами. Стоит от- метить, что практически всеми участниками диспута выдвигались теоретическо-методологические кон- струкции, которые во многом были отражением опре- деленных идейно-политических течений, чаще всего, антикоммунистических. Однако в итоге дискуссии от- ечественными интеллектуалами все же был признан главный тезис теории модернизации, используемый историками-модернизационщиками по всему миру: дуацикличность исторического процесса, заключаю- щаяся в переходе абсолютно любого общества на опре- деленной стадии его развития от аграрной стадии к ин- дустриальной. Отметим также, что в ходе дискуссии были выде- лены и особенные черты, отличающие отечественный модернизационный процесс от западного: ведущая роль экзогенных факторов; догоняющий и форсированный тип российских мо- дернизаций; крепость традиционалистской основы, вступающей в ходе модернизации в конфликт с инновациями, принесенными «извне»; парциальный характер российского модернизацион- ного процесса [18]. В целом, данные положения полностью соотноси- лись с идеями, высказанными ранее представителями западной школы модернизации и особой научной но- визны не несли. Идейный плюрализм, возникший в России в нача- ле 90-х гг. XX в., позволил теории модернизации стать определенной альтернативой еще недавно повсемест- но господствующей марксистской методологии. Од- нако на первых парах модернизационная парадигма в трудах отечественных обществоведов представля- лась, как некая составляющая цивилизационного под- хода, не имеющая самостоятельного значения. Дис- курс, начатый в сфере российской гуманитарной науки в 1993 г. вывел концепцию модернизации из области синкретического смешения с цивилизационным под- ходом и открыл ей двери самобытного развития в поле российской исторической теории и методологии. Однако акцентирование большинством россий- ских адептов данной концепции специфических черт российской модернизации, признание России тради- ционалистской страной, мало поддающейся вестер- низации, сохранила в ней некоторые цивилизаци- онные мотивы, обусловив тем самым определенную «пограничность» с цивилизационным подходом. Так основные цивилизационные особенности российских модернизаций были довольно ярко сформированы представителем так называемой пессимистической интерпретационной модификации теории модерни- зации А.С. Ахиезером в работе «Россия: критика исто- рического опыта». По мнению автора, Россия является «промежуточной», развивающейся преимущественно пульсационными рывками цивилизацией, оказавшей- ся в подвешенном состоянии между либерально- демократическим миром запада и теократически- деспотическим востоком. Точка зрения ученого относительно российских мо- дернизационных преобразований сводится к тому, что абсолютно все «особенности» развития российского исторического процесса являются сугубо отрицатель- ными и губительными для России моментами, посто- янно тормозящими ее развитие в западном направле- нии. Согласно Ахиезеру, модернизация, проходившая в России, имеет приставку «псевдо», и является некой субоптимальной попыткой властей направить Россию по западному вектору развития, что обернулось в ито- ге вступлением страны на ложный исторический путь. Ахиезер доказывает, что подобная «псевдомодерни- зация» в первую очередь объяснятся тем, что России присущи черты расколотой цивилизации: традициона- листкие элиты хотели проведения модернизационных преобразований, видя в них только лишь средства до- стижения дефицитных благ для самих себя, а народные массы в противовес этому отторгали любые западные новации, видя в них угрозу для привычного уклада и образа жизни [3]. Большой исследовательский интерес вызывает и теория так называемой «имперской модернизации», выдвинутая в 1990-е гг. В.Г. Хоросом в монографии «Русская история в сравнительном освещении». Со- гласно данной концепции, модернизационные про- цессы, начавшиеся в России с рубежа XVII-XVIII вв. изначально обусловливались широкой диффузией за- падных инноваций и трансфером европейских куль- турных ценностей. Однако, несмотря на значительное влияние экзогенных факторов на российские модер- низации, не менее крепка была и национальная тра- диционалистская эндогенная основа, несущая в себе, по мнению автора, лишь негативный и тормозящий инновационное развитие элемент. Катастрофичность российских модернизаций выражалась укреплени- ем бюрократической вертикали центральной власти, усилением крепостного гнета, понижением уровня жизни большинства населения и упрочнением немо- дерных черт российского общества. Модернизаторское реформирование, осуществляемое исключительно методом «сверху» под полным контролем правящих элит, а также социокультурная неоднородность рос- сийского общества не способствовали утверждению в России таких важнейших столпов модернизации как частная собственность, гражданское общество и право- вое государство, что позволило Хоросу сделать вывод о том, что Россия проводила «запоздалую» модерни- зацию, быстро и насильственно разрушавшую старое, но и не утверждавшую новых социальных структур и институтов [20]. image Продолжается развитие пессимистической интер- претации в рамках российского модернизационного дискурса и в научной концепции С.Я. Матвеевой. Наря- ду с «классическими» негативным особенностями от- ечественной модернизации, такими как ее «догоняю- щий» характер, социокультурный раскол и отторжение вестернизационных веяний, автор обращает внимание на то, что если на Западе главным актороммодерни- зационного процесса было третье сословие, то в Рос- сии «двигателем прогресса» был чиновник. Подоб- ная уникальность российской модели модернизации обременяла все модернизационные трансформации гипертрофированной ролью бюрократии. Более того, как утверждает Матвеева, постоянно бросаясь «вдо- гонку за Западом», наша страна беспорядочно мета- лась по ступеням модернизационного развития от од- ного этапа к другому, оставляя при этом огромное количество не решенных проблем, что несомненно было фактором, значительно тормозившим развитие страны [14]. Активно синтезирует теоретические наработки своих предшественников, разработавших концепции контр- и псевдомодернизации В.А. Красильщиков. В монографии «Вдогонку за прошедшим веком. Разви- тие России в XX в. с точки зрения мировых модерни- заций» он стремится показать особенности российской модернизационной модели развития на фоне глобаль- ного всемирного процесса перехода от традиции к мо- дерну. Как и многие другие российские исследователи, автор акцентирует внимание на отрицательные черты российского варианта модернизации, такие как эк- зогенность, непоследовательность, поверхностность и бюрократичность, а также подчеркивает негативное влияние фактора социокультурной расколотости рос- сийской цивилизации. Исследователь считает, что все подобные неотъемлемые черты российского модер- низационного процесса несут в себе исключительно отрицательные коннотации, что значительно снижает его эффективность. По мнению Красильщикова, про- тиворечивая российская модернизация «стремится в будущее, пытаясь остаться в прошлом и уйти от на- стоящего» [6]. Пессимистическая оценка российских модерниза- ций достаточно явственно прослеживается в рассужде- ниях Н.Ф. Наумовой. В своем исследовании «Рецидиви- рующая модернизация в России: вина, беда или ресурс человечества?», написанном в рамках социологии истории, она обращает внимание на то, каким обра- зом процессы «запаздывающих» и «рецидивирующих» российских модернизаций влияют на российское об- щество. По мнению автора, серии непоследовательных и неудачных российских модернизаций несли за собой тяжелые социальные последствия и негативно влияли на развитие социума. Высокая социальная цена мо- дернизации, согласно Наумовой, объясняется тем, что «большой скачок», который был призван преодолеть запоздание от стран Запада, осуществлялся в России исключительно путем «шоковой терапии», что вело к целой совокупности проблем, главной из которых стали радикальные антимодернизационные настрое- ния российского общества [9]. Определенный негатив в результатах российских модернизаций видит и О.Н. Мухин. Рассматривая в сво- их трудах феномен российского модернизационного развития он отмечает, что процессы модернизации в России XVIII-XX вв. носили догоняющий и неорга- нический характер. Российская модернизация, с точ- ки зрения исследователя, носила частичный характер и в ее ходе не были реализованы три основополагающих компонента базовой модели модернизации - индустри- ализация, демократизация, рационализация. Более того, автор уверен, что после 1917 г. Россия свернула с обще- мирового пути модернизационного развития и встала на альтернативный путь контрмодернизации [8]. Н.А. Проскурякова, характеризуя особенности рос- сийских имперских модернизаций, главное внимание тоже акцентирует на их отставании от европейского модернизационного «ядра». По ее мнению, все они проходили в сжатые строки, а их единственным и глав- ным инициатором была власть предержащая элита. Как считает ученый, огромное значение имела слабая развитость социокультурных предпосылок, что нега- тивным образом сказывалось на эффективности рос- сийских модернизаций [13]. Рассматривая роль элит в модернизации стран «не- западного» мира, к коим относится и Россия, Л.Б. Ала- ев, отходя от концепта его предшественников, о том, что российские национальные элиты проводили мо- дернизационные преобразования исключительно в це- лях личного обогащения, отмечает, что правящие круги были непосредственно заинтересованы в проведении модернизации для развития своих стран. Однако обще- ственные институты и структуры, а также коллектив- ная традиционалистская ментальность большей части населения оказывались в антагонистическом противо- стоянии задачам модернизации, что заметно тормози- ло процесс российских модернизаций и придавало ему некоторые отрицательные черты [1: 32-33]. К разновидности пессимистической интерпре- тации модернизационной точки зрения на русскую историю можно отнести и теорию известного рос- сийского правоведа А.В. Оболонского. Представляя в своем труде Россию в качестве обособленной и са- мобытной цивилизации, исследователь выделяет две основные тенденции, являющиеся основой ее истори- ческого прогресса: определенный системоцентризм, предполагающий супрематию государства в обще- ственной эволюции, и персоноцентризм, основыва- ющийся на примате личности. Данные тенденции, с точки зрения автора, в российской национальной истории всегда были склонны к сближению, что при- водило к определенным перегибам в сторону гипер- болизации роли личности и государства в российской истории [10]. image С нашей точки зрения концепции, созданные в рамках теоретических построений пессимистиче- ской интерпретационной модели российских модер- низаций представляются однобокими и не в полной мере отражающими историческую действительность. Представление о российской модернизации как о не- кой антирациональной попытке выйти на путь разви- тия передовых европейских обществ и сведение ее до уровня абсолютно неэффективной контрмодерниза- ции не соответствуют исторической действительно- сти. Даже в условиях «запоздалости» и «вторичности» модернизационного процесса, а также его догоня- ющего характера нельзя отрицать тот факт, что все проводимые в России модернизационные преобразо- вания во многом давали положительные результаты. Несмотря на некоторые негативные явления, ставшие закономерными последствиями модернизации, дан- ный процесс стимулировал развитие капиталисти- ческих и рыночных отношений в имперской России. Он позитивно влиял на зарождение в недрах россий- ского социума форм частной собственности, основ гражданского общества и институтов правового госу- дарства. ОПТИМИСТИЧЕСКИЙ ПОДХОД В ОЦЕНКЕ МОДЕРНИЗАЦИИ РОССИИ Ко второй половине 90-х гг. ХХ - началу XXI в. рос- сийские историки-модернизационщики достаточно глубоко изучили воззрения своих западных коллег и выработали свой собственный методологический инструментарий, что во многом усилило позиции те- ории модернизации в поле методологии истории Рос- сии. В последнее время мы можем наблюдать заметное увеличение числа теоретико-методологических тру- дов, касающихся как общих вопросов российского мо- дернизационного развития, так и отдельных аспектов перехода от традиции к модерну. Вместе с этим, рос- сийские адепты теории модернизации проделали схо- жий со своими западными визави эволюционный путь в понимании сущности модернизационных процессов и наряду с классическим пониманием двух возможных векторов модернизационного перехода, сегодня в рос- сийской науке активно разрабатываются и теорети- ко-методологические основы так называемой неомо- дернизационной модели социальных трансформаций, основывающейся на многолинеарном понимании про- цесса модернизации. В настоящее время среди российских исследовате- лей наблюдается постепенный отказ от довольно од- ностороннего пессимистического измерения модер- денизационного процесса в пользу равного признания как негативных, так и позитивных последствий рос- сийских модернизаций. Подобными исследовательски- ми установками отличается работа Л.И. Семенниковой «Россия в мировом сообществе цивилизаций», напи- санная на синтезе модернизационного и цивилизаци- онного подходов. Выдвигая смыслообразующую гипо- тезу о цивилизационной неоднородности российского социума, исследователь, также как и многие ее коллеги отмечает противоречивость и непоследовательность пяти, прошедших в России модернизаций: «петров- ской», «александровской», «столыпинской», «сталин- ской», и «ельцинской». По мнению Семенниковой, для всех этих пяти попыток модернизационного реформи- рования было характерно гипертрофированное значе- ние личностного фактора, но с каждой новой попыткой его эффективность и положительное влияние лишь увеличивалось. Среди всех проходивших в России мо- дернизаций, по мнению автора, наиболее последова- тельным, комплексным и эффективным был советский вариант модернизационного развития [15: 137]. Подобную двоякость российского модернизацион- ного процесса отмечает и С.Н. Гавров в монографии «Модернизация во имя империи: Cоциокультурные аспекты модернизационных процессов в России». Об- щий процесс российских модернизационных измене- ний ученый рассматривает как чередование моделей имперской и либеральной модернизации при общем магистральном и доминирующем имперском консер- вативном охранительном варианте, главенство кото- рого оставляет за либеральной модернизацией лишь дополнительную компенсаторную роль. Исследова- тель отмечает, что главная проблема российских мо- дернизаций заключается в том, что они способствуют не столько реальному переходу России от традицион- ного к модерному состоянию, сколько укреплению феодально-имперских социокультурных основ рос- сийской цивилизационной системы, что выражается в идее перманентного служения общества имперской идее [4]. Окончательное утверждение оптимистической ин- терпретационной модификации теории модернизации наиболее тесным образом связано с Б.Н. Мироновым. Его трактовка российских модернизаций заключается в представлении истории России в виде повторения исторического развития западного мира. Миронов считает, что Россия, имея исключительно «европей- ское происхождение» с несущественным опозданием движется по пути, уже пройденном Западной Евро- пой и Северной Америкой. Российские модернизации, по мнению историка, протекали весьма органично и не имели никаких исключительных и специфических особенностей. Более того, Б.Н. Миронов делает ориги- нальное предположение о том, что желание России син- хронизироваться с темпами западного развития иногда становилось главной причиной проведения властями опережающих свое время реформ, которые, в условиях существования сильных общественных традициона- листских связей, не могли принести должного резуль- тата. Это обстоятельство вызывало объективное оттор- жение западных новаций и, по мнению автора, к 1917 г. модернизация в России была еще не завершена. Однако, несмотря на то, что основообразующим тезисом концепции Миронова является идея европей- ского вектора генезиса и развития основ российской государственности, быта и менталитета в ней также выделяется и важный фактор национальной специфи- ки России, заключающейся в природно-климатических и этно-конфессиональных особенностях российской цивилизации. В России, по мнению Б.Н. Миронова, мо- дернизаторским интенциям во многом противостоит социокультурный раскол российского общества, а так- же слабая секуляризация массового сознания [7]. Следует отметить, что концепция Б.Н. Миронова встречает довольно резкую критику со стороны оппо- нентов. В частности, В.В. Согрин встатье «Клиотерапия и историческая реальность: тест на современность» отмечает, что между Россией и ведущими западными странами существует значительно больше отличий, чем указывает в своем труде Миронов. По мнению критика, эти отличия уходят корнями, в более далекие эпохи, чем определенный Мироновым XVIII в. Согрин, демонстрируя явно пессимистический взгляд в отно- шении успехов российских модернизаций, указывает, что истоки западной цивилизации имеют базис в виде античной традиции, в то время как российская цивили- зация изначально имела только лишь византийско-ор- дынский фундамент, что в дальнейшем негативно сказалось на развитие всех сторон жизни российского общества [16]. image В противовес пессимистически оценивающим ре- зультаты российских модернизаций исследователям, довольно оптимистический и оригинальный подход продемонстрировал, на наш взгляд, В.В. Керов. В моно- графии «Се человек и дело его… Конфессионально-эти- ческие факторы старообрядческого предприниматель- ства в России» он провел концептуализацию проблем старообрядческого общества и его хозяйственной де- ятельности, встроив их в макроисторическую модель модернизационного развития России. Характеризуя деятельность русских предпринимателей-старообряд- цев в период XVII-XIX вв., автор подчеркнул важность социокультурного фактора в развитии модернизаци- онного процесса. Теоретический базис концепции Ке- рова строится на известном в социологии религии еще со времен М. Вебера положении о том, что в начальный период модернизации, в обществе происходят неиз- бежные изменения, связанные с неким духовно-рели- гиозным обновлением. Формирование типа личности Нового времени происходит на основе трансформации религиозно-этических ценностей и выработке особого духа, «духа предпринимательства», что способствует быстрому генезису капитализма. По мнению В.В. Керо- ва, в российской истории проводниками капитализма, подобно протестантам на Западе, были старообрядцы, обладающие, как и их западноевропейские визави, особой духовно-религиозной этикой и духом капита- лизма [5]. Особое место в историографическом осмыслении концептуально-методологических идей отечествен- ных ученых-модернизационщиков занимает «ураль- ская модернизационная школа», активно работающая под руководством академика В.В. Алексеева. Ее пред- ставители занимаются разработкой конкретно-про- блемной методологии изучения особенностей россий- ских модернизаций, основываясь на теоретических положениях концепции диффузионизма (культурного трансфера) и неомодернизационного анализа. Наиболее яркими представителями данной ис- следовательской парадигмы являются Е.В. Алексее- ва и И.В. Побережников. Так в своих исследованиях Е.В. Алексеева доказывает, что изменения российской цивилизации, происходившие под непосредственным воздействием со стороны высокоразвитых стран За- падной Европы были, ярким примером процесса рас- пространения и эффективного синтеза различного рода инноваций из так называемых «очагов» модерни- зации с традиционной культурой менее развитой «пе- риферии» [2]. Научная концепция И.В. Побережникова, трактует российские модернизационные трансформации как многомерный и многолинеарный процесс не сводя- щийся только к процессам вестернизации. По мнению ученого, российское государство, базируясь на тра- диционалистской основе, проводило модернизацию, используя с разной степенью эффективности как эк- зогенную диффузию, так и эндогенные новации, в чем проявлялось непосредственное цивилизационное сво- еобразие российских модернизаций [11]. ВЫВОДЫ Подводя итоги концептуально-историографиче- скому обзору применения положений теории модер- низации в процессе изучения истории России, следует отметить многогранность и плюралистичность воспри- ятия отечественными учеными этой методологической парадигмы. Активное применение российскими ис- следователями наработок западной модернизацион- ной историософии привело к созданию двух основных интерпретационных моделей теории модернизации - «пессимистической» и «оптимистической», а также дало импульс к развитию неомодернизационного анализа, особенно успешно применяемого «уральской школой модернизации». В рамках вышеуказанных интерпретационных моделей, исследователями было создано несколько оригинальных, но довольно неод- нозначных и противоречивых толкований россий- ских модернизаций, таких как«псевдомодернизация», «имперская», «догоняющая», «запоздалая», «вторич- ная» модернизация, «постмодернизационная» модель и тому подобное. Отметим также, что большинство проанализиро- ванных нами концепций весьма подробно рассматри- вают различные аспекты модернизационных преобра- зований и представляют достаточно конструктивный анализ модернизационных процессов, протекавших в России. Однако модернизационный дискурс продол- жает существовать в поле зарубежной и отечествен- ной исторической методологии и по сей день, а имев- шие место в поле исторической науки дискуссии так и не пришли к какому-либо единому знаменателю. Это дает возможность современным исследователям про- должить работу по изучению обозначенных проблем, провести более скрупулезный анализ накопленного материала, осуществить всестороннюю историческую реконструкцию российских модернизаций.

Sobre autores

Andrey Speransky

Institute of History and Archaeology, Ural Branch of RAS

Email: avsperansky@mail.ru
doctor of Sciences (History), professor; head of Department of Political and Socio-Cultural History Yekaterinburg, Russian Federation

Petr Speransky

Ural Federal University named after First President of Russia B.N. Yeltsin

Email: pasperanskiy@mail.ru
undergraduate, Historical Department Yekaterinburg, Russian Federation

Bibliografia

Arquivos suplementares