Том 14, № 3 (2016)

Обзор посвящен рассмотрению вопросов повышения эффективности лечения острого инфаркта миокарда с помощью фармакологических средств, оказывающих пре- и посткондиционирующий эффект. На примере применения аденозина, ­активаторов КАТФ-каналов (диазоксид, никорандил), опиатов (фентанил, морфин) и некоторых других средств рассматриваются доказательства клинической эффективности реперфузионной терапии инфаркта миокарда. Данные анализируются с позиции современных представлений о молекулярных механизмах гипоксии, приводятся результаты объективного лабораторного и инструментального контроля терапии инфаркта в разных известных клинических исследованиях. Авторы делают вывод о перспективности исследований по фармакологическому прекондиционированию в терапии острого инфаркта миокарда как в исследованиях на животных, так и на человеке.

Методами изучение квантовомеханических характеристик и молекулярной геометрии показано, что молекула ГАМК существует в трех конформационных состояниях: линейной (ГАМК-1-конформер), циклической (ГАМК-2-конформер) и ковшеобразной (ГАМК-3-конформер). Они, по-видимому, выполняют разную функцию в нейронах мозга: циклический и ковшеобразный конформеры играют роль эндогенных медиаторов, а линейный конформер участвует в метаболизме нейронов. Теоретический конформационный анализ показывает, что в нейронах ЦНС существуют два вида рецепторов ГАМК: ГАМК-2-рецепторы, агонистом для которых является циклический конформер ГАМК, глицин и β-аланин, а антагонистами — бемегрид, пентилентетразол и стрихнин; и ГАМК-3-рецепторы, агонистом для которых является ковшеобразный конформер ГАМК, а антагонистами — пикротоксин и бикукуллин. Противосудорожный и другие поведенческие эффекты производных барбитуровой кислоты, бензазепина, бензодиазепина, гидантоина, сукцинимида и оксазолидиндиона, по-видимому, реализуются через ГАМК-2-рецепторы, для включения которых задействуются следующие активные центры его функционального скелета: α, γ и [δ-ε] для барбитуратов; β, [δ-ε] и γ для карбомазепина; β и [δ-ε] для производных бензодиазепинов, габапентина и вигабатрина; α, β, γ и [δ-ε] для производных гидантоина и оксазалидиндиона; α, β, γ для производных сукцинимида. Выраженность того или иного поведенческого эффекта, характерного для различного рода антиконвульсантов и тормозных аминокислот, вероятно, зависит от силы, локализации и числа водородных связей, образованных между активными атомами фармакофора антиконвульсанта или тормозной аминокислоты и активными центрами функционального скелета ГАМК-2-рецепторного комплекса, что, в частности, определяет отсутствие ноотропных свойств у антиконвульсантов и их наличие у тормозных аминокислот. Представляется перспективным синтез соединений, фармакофор которых по своей молекулярной геометрии и квантовомеханическим характеристикам имел бы схожесть с циклическим конформером ГАМК, β-аланином и глицином.

В экспериментальной модели дыхательной недостаточности, вызванной однократным внутрибрюшинным введением параквата в дозе 1 LD50 (24 мг/кг), исследовано изменение толерантности к физической нагрузке, параметров функции внешнего дыхания, а также гистоархитектоники такни легких. На модели дыхательной недостаточности у крыс проведено исследование анальгетической активности, токсичности и безопасности фентанила, дексмедетомидина и комбинации на их основе в сравнении с интактными животными. Показано, что на фоне патологии легких для каждого из рассматриваемых средств наблюдается снижение среднелетальных доз в среднем на 13–28 %. В отличие от монопрепаратов, применение комбинации средств не сопровождается снижением среднеэффективной обез­боливающей дозы и характеризуется сохранением широты терапевтического действия у крыс с дыхательной недостаточностью.