Intestinal microflora in children with secondary hyperoxaluria and allergic respiratory diseases

Anna N. Obukhova; Обухова Анна Николаевна; Olga V. Khaletskaya; Халецкая Ольга Владимировна; Natalia A. Shchelchkova; Щелчкова Наталья Александровна; Andrey N. Seliverstov; Селиверстов Андрей Николаевич; Irina Yu. Shirokova; Широкова Ирина Юрьевна; Oksana M. Chekanina; Чеканина Оксана Михайловна; Elena V. Ermolina; Ермолина Елена Вячеславовна

doi:10.17816/PED626376

Кишечная микрофлора у детей со вторичной гипероксалурией и аллергическими заболеваниями дыхательных путей

Авторы: Обухова А.Н.¹, Халецкая О.В.¹, Щелчкова Н.А.¹, Селиверстов А.Н.¹, Широкова И.Ю.¹, Чеканина О.М.¹, Ермолина Е.В.¹
Учреждения:
1. Приволжский исследовательский медицинский университет
Выпуск: Том 14, № 6 (2023)
Страницы: 15-23
Раздел: Оригинальные статьи
URL: https://journals.eco-vector.com/pediatr/article/view/626376
DOI: https://doi.org/10.17816/PED626376
ID: 626376

Цитировать

Полный текст

Открытый доступ
Доступ закрыт

Доступ предоставлен
Доступ закрыт

Доступ платный или только для подписчиков

Аннотация
Полный текст
Об авторах
Список литературы
Дополнительные файлы
Статистика

Аннотация

Актуальность. Микрофлора кишечника играет важную роль в организме человека путем воздействия на метаболические процессы. Доказано, что изменения кишечного микробиоценоза могут обусловливать развитие заболеваний. На сегодняшний день остается недостаточно изученным состояние кишечной микрофлоры у детей с нарушенным оксалатным обменом в сочетании с аллергической патологией.

Цель — изучение микрофлоры толстой кишки у детей со вторичной гипероксалурией и сопутствующими аллергическими заболеваниями дыхательных путей.

Материалы и методы. Обследовано 50 детей в возрасте от 3 до 7 лет с диагнозом вторичной гипероксалурии, находящихся на госпитализации в Детской городской клинической больнице № 1 (Н. Новгород). Дети были разделены на две группы: I группа — дети со вторичной гипероксалурией, имеющие аллергические заболевания дыхательных путей (n = 21); II группа — дети со вторичной гипероксалурией без аллергических заболеваний дыхательных путей (n = 29). У всех пациентов изучали состояние кишечной микрофлоры с помощью анализа кала методом полимеразной цепной реакции в режиме реального времени с флуоресцентной детекцией. Методом высокоэффективной жидкостной хроматографии определяли уровень короткоцепочечных жирных кислот в кале у пациентов со вторичной гипероксалурией и сопутствующими аллергическими заболеваниями дыхательных путей.

Результаты. Уровень оксалурии был выше у пациентов I группы (р = 0,018). Изменения в кишечной микрофлоре были выявлены у всех пациентов (100 %, n = 50). Однако в I группе наблюдалось более низкое содержание в кишечнике Faecalibacterium prausnitzii (р = 0,004) и Ruminococcus spp. (р = 0,017), а также присутствовали нарушения метаболической активности бактерий, проявляющиеся снижением концентрации монокарбоновых кислот — уксусной (0,18 ± 0,09), масляной (0,006 ± 0,003) и валериановой (0,003 ± 0,001).

Выводы. Вторичная гипероксалурия у детей в возрасте с 3 до 7 лет сочетается с нарушением кишечной микрофлоры, более выраженным при сопутствующих аллергических заболеваниях дыхательных путей.

Ключевые слова

вторичная гипероксалурия, аллергические заболевания дыхательных путей, кишечная микрофлора, дети

Полный текст

АКТУАЛЬНОСТЬ

Микробная флора кишечника поддерживает гомеостаз организма путем симбиотических отношений [6, 9]. Симбиоз реализуется с участием сигнальных молекул (аутоиндукторов) — аминокислот, пептидов, короткоцепочечных жирных кислот (КЦЖК) и других соединений, продуцируемых бактериальными клетками [2, 6]. Современные исследования демонстрируют связь кишечной микрофлоры с развитием аллергических заболеваний [4]. Известно, что нарушения микробиоценоза кишечника утяжеляют течение атопии [4, 5]. Патогенетическую основу многих аллергических реакций составляет сенсибилизация организма соединениями, проникающими через желудочно-кишечный тракт, что усугубляется при кишечном дисбиозе [4, 5, 7]. При нарушенном оксалатном обмене состояние кишечной микрофлоры изучено недостаточно. В зарубежных экспериментальных исследованиях была продемонстрирована возможность внутрикишечной деградации оксалата бактериями толстой кишки [14]. Главный микроорганизм, принимающий участие в метаболизме оксалата, — Oxalobacter formigenes, использующий оксалат в качестве энергетического субстрата для жизнедеятельности [12–14]. О. formigenes проявляет симбиоз с представителями кишечной нормофлоры [10]. Тем самым справедливым является предположение, что состояние кишечной микрофлоры определяет активность внутрикишечного метаболизма оксалата. В связи с чем нарушения микробной флоры кишечника могут быть связующим звеном патогенеза вторичной гипероксалурии (ВГ) и аллергических заболеваний, обусловливающим высокую коморбидность данных патологий в детском возрасте.

Цель исследования — изучить микрофлору толстой кишки у детей с ВГ и сопутствующими аллергическими заболеваниями дыхательных путей (АЗДП).

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ

Проведено проспективное одномоментное исследование с включением 50 детей с ВГ, находящихся на госпитализации в Детской городской клинической больнице № 1 (Н. Новгород). Медиана возраста — 4,2 [3, 11; 6, 7] года, средний уровень оксалурии — 25,1 [21, 9; 32, 4] мг/сут.

Критерии включения: дети с ВГ в возрасте с 3 до 7 лет включительно.

Критерии невключения: острые инфекционные заболевания; антибактериальная терапия в период 6 мес. до предполагаемого включения в исследование; сахарный диабет; аутоиммунные заболевания; онкологические заболевания; генетические заболевания с установленным диагнозом; патология желудочно-кишечного тракта, сопровождающаяся синдромом мальабсорбции.

У 21 (42 %) пациента присутствовали сопутствующие АЗДП, а именно аллергический ринит и/или бронхиальная астма. Учитывая этот факт, все пациенты (n = 50) были разделены на две группы: I группа — 21 ребенок с ВГ, имеющие АЗДП; II группа — 29 детей с ВГ без АЗДП. Пациенты I и II групп не имели статистически значимых различий по антропометрическим параметрам, полу и возрасту (табл. 1).

Таблица 1. Сравнение групп пациентов по исходным характеристикам

Table 1. Comparison of patient groups by initial characteristics

Показатель / Parameter	I группа / Group I (n = 21)		II группа / Group II (n = 29)		р
Показатель / Parameter	Ме	Q₁;Q₃	Ме	Q₁;Q₃	р
Возраст, годы / Age, years	4,8	3,6; 6,9	4,5	3,3; 6,8	0,341
Рост, см / Height, cm	112,8	102,0; 125,5	109,7	100,8; 123,9	0,672
Масса, кг / Weight, kg	18,5	14,8; 22,5	17,6	15,0; 19,8	0,078
Индекс массы тела, кг/м²/ Body mass index, kg/m²	15,6	15,6; 16,4	15,3	14,4; 16,5	0,112
Площадь поверхности тела, м²/ Body surface area, m²	0,78	0,66; 0,85	0,76	0,58; 0,82	0,286
Мальчики, абс. (%) / Boys, abs. (%)	1 (4,7)		5 (17,2)		0,412

Верификация диагноза ВГ проводилась на основании стойкой персистирующей гипероксалурии (экскреция оксалатов более 1 мг/кг/сут, либо более 88,8 мкмоль/сут — для детей до 5 лет, и более 115,0 мкмоль/сут — для детей 6–7 лет), мочевого синдрома (реакция мочи 5,0–7,0, относительная плотность мочи 1025–1030 и выше; гематурия выше 10 эритроцитов в п. зр.; лейкоцитурия выше 5 лейкоцитов в п. зр.; микропротеинурия 0,33–0,66 г/л), изменений почечной ткани по данным ультразвукового исследования почек (очаговое повышение эхогенности почечной паренхимы, уплотнение стенок лоханок почек) [1].

Биохимический анализ мочи с определением рН мочи, уровня оксалатов, уратов, фосфора, кальция проводили до начала терапии в лаборатории Детской городской клинической больницы № 1 (Н. Новгород).

Кишечную микрофлору исследовали с помощью анализа кала методом полимеразной цепной реакции в режиме реального времени (ПЦР-РВ) с флуоресцентной детекцией на амплификаторе с оптической системой Rotor-Gene 6000 (Corbett Research, Австралия) с использованием тест-системы «КОЛОНОФЛОР-16 (биоценоз)» (ООО «Альфалаб», Россия) в лаборатории ПЦР-диагностики НИИ профилактической медицины Университетской клиники ПИМУ. Определяли микробный состав, общее бактериальное число и отношение Bacteroides fragilis group / Faecalibacterium prausnitzii.

Материал для исследования методом ПЦР-РВ: первые фекальные образцы, полученные от пациентов в стационаре (1,68 ± 0,61 день госпитализации). Пробы фекалий массой 1–3 г забирали в стерильный пластиковый контейнер, который доставляли в лабораторию и хранили до начала исследования при температуре 2–8 °C. Время от взятия материала до начала исследования не превышало 48 ч.

Для определения уровня КЦЖК в кале использовали метод высокоэффективной жидкостной хроматографии с ионизацией электрораспылением и тройным квадрупольным тандемным масс-спектрометрическим детектированием (ВЭЖХ-ИЭР-МС/МС) на жидкостном хроматомасс-спектрометре с тройным квадруполем Shimadzu LCMS-8050 (Shimadzu, Япония) с жидкостным хроматографом системы Shimadzu Nexera XR (Shimadzu, Япония). Исследование выполнено в Центральной научно-исследовательской лаборатории Института фундаментальной медицины ПИМУ. Определяли концентрации продуктов микробного метаболизма: уксусную (С₂), пропионовую (С₃), масляную (С₄) и валериановую (С₅) кислоты; анаэробный индекс — отношение суммы концентраций (С) пропионовой и масляной кислот к концентрации уксусной кислоты; карбоновые кислоты (молочная кислота, альфа-гидроксиглутаровая кислота). В качестве нормативных значений использовали данные М.Д. Ардатской [2].

Материал для исследования методом ВЭЖХ-ИЭР-МС/МС: первые фекальные образцы, полученные от пациентов в стационаре (1,68 ± 0,61 день госпитализации). Перед анализом пробы хранились в морозильной камере при температуре –70 °C в контейнерах для биоматериалов. Повторное замораживание и размораживание образцов не допускалось.

Методы статистического анализа

Анализ данных выполнен с использованием пакета статистических программ SPSS Statistics, версия 23.0 (IBM SPSS, США). Размер выборки предварительно не рассчитывали. Сравниваемые совокупности оценивались на предмет соответствия закону нормального распределения с использованием критерия Шапиро – Уилка и имели распределение, отличное от нормального, в связи с чем использовались методы непараметрического анализа. Статистическую значимость различий двух независимых выборок оценивали по непараметрическому U-критерию Манна – Уитни. Описание количественных показателей выполнено с указанием медианы (25-го; 75-го процентилей) и М ± σ, где М — среднее арифметическое значение, σ — стандартное отклонение. Различия показателей считались статистически значимыми при р < 0,05.

Проведение исследования одобрено Комитетом по этике при ПИМУ (протокол № 7 от 08.05.2020). При включении в исследование получали подписанное информированное добровольное согласие родителей (законных представителей) на участие детей в исследовании.

РЕЗУЛЬТАТЫ

Оценка биохимического исследования суточной мочи позволила установить, что уровень мочевой экскреции оксалатов значимо выше у пациентов с ВГ в сочетании с АЗДП, чем у пациентов с изолированной ВГ (р = 0,018). Различий в объеме диуреза, рН мочи и другим параметрам между сравниваемыми группами детей установлено не было (табл. 2).

Таблица 2. Сравнение групп пациентов по результатам биохимического анализа мочи

Table 2. Comparison of patient groups based on the results of biochemical urine analysis

Показатель / Parameter	I группа / Group I (n = 21)		II группа / Group II (n = 29)		р
Показатель / Parameter	Ме	Q₁;Q₃	Ме	Q₁;Q₃	р
Диурез, мл/м²/ Diuresis, ml/m²	1270,5	1000,6; 1450,5	1300,8	990,8; 1420,	0,657
рH мочи / Urine pH	7,0	6,0; 7,0	7,0	6,0; 7,0	0,700
Оксалаты, мг/сут / Oxalates, mg/day	25,3	21,4; 32,8	22,6	19,8; 28,5	0,018*
Оксалаты, ммоль/(м²×сут) / Oxalates, mmol/(m²×day)	0,39	0,34; 0,46	0,37	0,33; 0,5	0,256
Оксалатно/креатининовый коэффициент, ммоль/ммоль / Oxalate/creatinine ratio, mmol/mmol	0,1	0,06; 0,12	0,1	0,07; 0,18	0,231
Ураты, ммоль/сут / Urates, mmol/day	1,26	1,13; 2,11	1,29	1,08; 2,14	0,116
Ураты, ммоль/(м²×сут)/ Urates, mmol/(m²×day)	1,64	1,45; 2,61	1,68	1,38; 2,55	0,121
Уратно/креатининовый коэффициент, ммоль/ммоль / Urate/creatinine ratio, mmol/mmol	0,46	0,41; 0,49	0,48	0,39; 0,5	0,882
Фосфор, ммоль/сут / Phosphorus, mmol/day	23,5	14,8; 38,4	21,6	14,6; 36,7	0,373
Фосфор, ммоль/(м²×сут) / Phosphorus, mmol/(m²×day)	23,6	18,5; 36,2	22,9	18,9; 37,5	0,564
Кальций, ммоль/сут / Calcium, mmol/day	1,2	0,54; 1,62	0,7	0,44; 1,46	0,071
Кальций, ммоль/(м²×сут) / Calcium, mmol/(m²×day)	1,4	0,64; 1,5	1,3	0,6; 1,43	0,162

*Различия показателей статистически значимы (p < 0,05). *Differences in parameters are statistically significant (p < 0.05)

По данным анализа кала методом ПЦР-РВ дисбиотические изменения были обнаружены у всех пациентов, включенных в исследование (табл. 3). В обеих группах зафиксирована схожая картина таксономического дисбиоза, проявляющаяся главным образом дефицитом основных представителей нормофлоры: Lactobacillus spp., Bifidobacterium spp., лактозопозитивной Escherichia coli, Eubacterium rectale и анаэробным дисбалансом (соотношение Bacteroides fragilis group / F. prausnitzii) (р > 0,005). Однако у детей с ВГ и АЗДП (I группа) отмечалось снижение содержания F. prausnitzii (р = 0,004) и бактерий рода Ruminococcus (р = 0,017).

Таблица 3. Микрофлора толстой кишки пациентов сравниваемых групп
Table 3. Intestinal microflora of patients of the compared groups

Показатель / Parameter	Норма, КОЕ/г / Standardconcentration, CFU/g	I группа / Group I (n = 21)		II группа / Group II (n = 29)		р
Показатель / Parameter	Норма, КОЕ/г / Standardconcentration, CFU/g	абс. (%) / absolute number (%)	М ± m lg КОЕ/г / CFU/g	абс.(%) / absolute number (%)	М ± m lg КОЕ/г / CFU/g	р
Общая бактериальная масса, норма / Total bacterial mass, norm	Не более 10¹² / No more than 10¹²	20 (95,2)	9,01 ± 0,53	29 (100)	8,87 ± 0,64	0,871
Lactobacillus spp. дефицит / deficit	10⁷–10⁸	21 (100)	9,23 ± 0,95	28 (96,5)	9,31 ± 0,84	0,873
Bifidobacterium spp. дефицит / deficit	10⁹–10¹⁰	20 (95,2)	5,46 ± 1,05	26 (89,6)	5,7 ± 1,03	0,849
Escherichia coli дефицит / deficit	10⁷–10⁸	21 (100)	6,4 ± 0,98	27 (93,1)	6,5 ± 1,13	0,619
Bacteroides spp. норма / norm	10⁹–10¹²	11 (52,4)	5,54 ± 0,67	14 (48,3)	5,37 ± 1,02	1,000
Faecalibacterium prausnitzii дефицит / deficit	10⁸–10¹¹	18 (85,7)	6,79 ± 0,45	12 (41,4)	6,47 ± 0,63	0,004*
Bacteroides thetaomicron выявлены / identified	Любое / Whatever	3 (14,3)	6,34 ± 0,12	1 (3,4)	7,03 ± 0,25	0,386
Akkermansia muciniphila норма / norm	Не более 10¹¹ / No more than 10¹¹	20 (95,2)	4,47 ± 0,92	22 (75,8)	4,84 ± 1,16	0,146
Enterococcus spp. выявлены / identified	Не более 10⁸ / No more than 10⁸	2 (9,5)	4,46 ± 1,29	3 (10,3)	4,5 ± 0,96	0,702
Escherichia coli enteropathogenic выявлены / identified	Не более 10⁴ / No more than 10⁴	0	–	0	–	–
Klebsiella pneumoniae норма / norm	Не более 10⁴ / No more than 10⁴	18 (85,7)	4,97 ± 1,34	29 (100)	4,55 ± 1,08	0,135
Klebsiella oxytoca норма / norm	Не более 10⁴ / No more than 10⁴	17 (80,9)	9,13 ± 1,05	29 (100)	9,25 ± 0,07	0,061
Candida spp. выявлены / identified	Не более 10⁴ / No more than 10⁴	0	–	0	–	–
Staphylococcus aureus норма / norm	Не более 10⁴ / No more than 10⁴	17 (80,9)	6,61 ± 0,09	25 (86,2)	6,19 ± 1,14	0,913
Clostridium difficile выявлены / identified	Отсутствует / absent	1 (4,7)	4,65 ± 0,36	1 (3,4)	4,57 ± 0,24	0,619
Clostridium perfringens выявлены / identified	Отсутствует / absent	5 (23,8)	6,78 ± 0,65	4 (13,8)	7,24 ± 0,69	0,591
Proteus vulgaris/mirabilis выявлены / identified	Не более 10⁴ / No more than 10⁴	0	–	0	–	–
Citrobacter spp. норма / norm	Не более 10⁴ / No more than 10⁴	20 (95,2)	5,78 ± 1,12	27 (93,1)	5,93 ± 1,17	0,772
Enterobacter spp. норма / norm	Не более 10⁴ / No more than 10⁴	16 (28,6)	6,46 ± 1,19	19 (65,5)	6,29 ± 1,24	0,617
Fusobacterium nucleatum выявлены / identified	Отсутствует / Absent	0	–	0	–	–
Parvimonas micra выявлены / identified	Отсутствует / Absent	5 (23,8)	6,72 ± 0,46	3 (10,3)	7,68 ± 0,63	0,373
Salmonella spp. выявлены / identified	Отсутствует / Absent	0	–	2 (6,9)	9,34 ± 0,82	0,619
Shigella spp., выявлены / identified	Отсутствует / Absent	3 (14,3)	5,49 ± 1,02	5 (17,2)	5,9 ± 1,18	0,913
Blautia spp. дефицит / deficit	10⁸–10¹¹	21 (100)	6,16±0,94	28 (96,5)	6,53 ± 1,52	0,872
Acinetobacter spp. норма / norm	Не более 10⁶ / No more than 10⁶	19 (90,5)	4,97 ± 0,86	29 (100)	4,67 ± 1,14	0,335
Streptococcus spp. норма / norm	Не более 10⁸ / No more than 10⁸	19 (90,5)	6,86 ± 0,64	29 (100)	7,37 ± 0,71	0,335
Eubacterium rectale дефицит / deficit	10⁸–10¹¹	19 (90,5)	9,45 ± 1,18	29 (100)	9,33 ± 0,98	0,335
Roseburia inulinivorans выявлены / identified	Не более 10¹⁰ / No more than 10¹⁰	15 (71,4)	5,76 ± 1,07	17 (58,6)	5,19 ± 1,07	0,527
Prevotella spp. выявлены / identified	Не более 10¹¹ / No more than 10¹¹	2 (9,5)	6,42 ± 1,08	2 (6,9)	6,55 ± 1,12	0,849
Methanobrevibacter smithii выявлены / identified	Не более 10¹⁰ / No more than 10¹⁰	3 (14,3)	4,85 ± 0,96	6 (20,7)	4,57 ± 1,02	0,835
Methanosphaera stadmanae норма / norm	Не более 10⁶ / No more than 10⁶	18 (85,7)	6,77 ± 0,64	29 (100)	7,31 ± 0,62	0,135
Ruminococcus spp. выявлены / identified	Не более 10¹¹ / No more than 10¹¹	5 (23,8)	5,15 ± 0,36	18 (62,1)	4,67 ± 0,84	0,017*
Отношение Bacteroides fragilis group / Faecalibacterium prausnitzii, норма / Ratio of Bacteroides fragilis group / Faecalibacterium prausnitzii, norm	0,01–100	8 (38,1)	6,87 ± 0,64	15 (51,7)	7,17 ±0,61	0,505

*Различия показателей статистически значимы (p < 0,05). *Differences in parameters are statistically significant (p < 0,05).

Учитывая особенности бактериального профиля толстой кишки при АЗДП, у пациентов с сопутствующей аллергической патологией проводилось изучение метаболитов кишечной флоры — КЦЖК, отражающих функциональную активность бактерий [8]. По данным исследования в профиле монокарбоновых кислот отмечалось низкое содержание уксусной, масляной и валериановой кислот (табл. 4).

Таблица 4. Содержание короткоцепочечных жирных кислот и карбоновых кислот в кале у пациентов со вторичной гипероксалурией и аллергическими заболеваниями дыхательных путей

Table 4. The content of short-chain fatty acids and carboxylic acids in the feces of patients with secondary hyperoxaluria and allergic respiratory diseases

Показатель / Parameter	Содержание в кале, ед. / Content in feces, units
Показатель / Parameter	I группа / Group I (n = 21)	Норма / Standard
С₂(уксусная кислота) / С₂(acetic acid)	0,18 ± 0,09	0,634 ± 0,015
С₃ (пропионовая кислота) / С₃ (propionic acid)	0,64 ± 0,45	0,189 ± 0,011
С₄(масляная кислота) / С₄(butyric acid)	0,006 ± 0,003	0,176 ± 0,011
С₅(валериановая кислота) / С₅(valerian acid)	0,003 ± 0,001	0,145 ± 0,16
Молочная кислота / Lactic acid	0,306 ± 0,1	0,378 ± 0,16
Альфа-гидроксиглутаровая кислота / Alpha-Hydroxyglutaric acid	0,136 ± 0,02	0,125 ± 9,4
Анаэробный индекс (С₂–С₄) / Anaerobic index (C₂–C₄)	–0,358 ± 0,012	–0,576 ± 0,012

ОБСУЖДЕНИЕ

По результатам исследования продемонстрированы дисбиотические изменения в кишечной флоре у всех пациентов с нарушенным оксалатным обменом (100 %, n = 50). Необходимо отметить наличие у некоторых пациентов Staphylococcus aureus (n = 8) и клостридиальной флоры (Clostridium difficile и Clostridium perfringens, n = 2 и n = 9 соответственно) при отсутствии жалоб и клинических симптомов. Данные изменения могут объясняться высокой чувствительностью метода ПЦР-РВ, способного обнаружить белковые структуры разрушенных бактериальных клеток, идентифицируя микроорганизмы по ДНК. Учитывая полное соответствие пациентов критериям включения и невключения в исследование, обнаружение в кале S. аureus, C. difficile, C. perfringens следует расценивать как транзиторное бактериальное носительство.

Анализ таксономического дисбиоза в двух группах пациентов с ВГ позволил установить, что дети с сопутствующими АЗДП имеют более выраженные изменения. Полученный результат подтверждается данными литературы: аллергические заболевания высоко ассоциированы с состоянием кишечной микрофлоры [3, 4].

Установленное снижение концентрации уксусной кислоты может объясняться дефицитом Ruminococcus spp., Lactobacillus spp. и Bifidobacterium spp., являющихся ее основными продуцентами. Наиболее низкими были показатели масляной и валериановой кислот, что обусловлено недостаточным содержанием в кишечнике бутират-продуцирующей бактерии F. prausnitzii, а также Bacteroides spp. и Eubacterium spp.

Согласно значению анаэробного индекса, отражающего окислительно-восстановительный потенциал кишечной среды, был зарегистрирован аэробный тип изменений кишечной флоры, характеризующийся смещением показателя анаэробного индекса в область слабо отрицательных значений, что, в совокупности с изменениями профиля С₂–С₅-кислот, свидетельствует о дисбалансе аэробных/анаэробных популяций микроорганизмов.

Полученные низкие показатели уровня КЦЖК, отражающие биохимическую активность бактерий кишечника, свидетельствуют о нарушении состояния и видового разнообразия кишечной микрофлоры у пациентов с ВГ и сопутствующими АЗДП, что согласуется с результатами анализа кала данных пациентов, проведенного методом ПЦР-РВ.

Что касается высокой коморбидности ВГ с АЗДП, то данный вопрос требует дальнейшего более глубокого изучения. На данный момент в литературе представлены сведения о наличии положительных корреляционных связей между уровнем оксалатов в бронхоальвеолярной жидкости и степенью обструктивных нарушений при бронхиальной астме. Тем самым предполагается способность малорастворимых фракций оксалатов участвовать в патогенезе бронхиальной обструкции [11].

ВЫВОДЫ

Вторичная гипероксалурия у детей в возрасте с 3 до 7 лет сочетается с нарушением микрофлоры кишечника. При ВГ наблюдается снижение содержания основных представителей нормофлоры: Lactobacillus spp., Bifidobacterium spp., лактозопозитивной E. coli.

Дети в возрасте с 3 до 7 лет с ВГ и сопутствующими АЗДП имеют особенности в составе кишечной микрофлоры в виде дефицита F. prausnitzii (р = 0,004) и Ruminococcus spp. (р = 0,017).

Нарушение бактериального профиля кишечной микрофлоры у пациентов с ВГ и сопутствующими АЗДП сопровождается изменениями функциональной активности бактерий кишечника: низким содержанием уксусной (0,18 ± 0,09 ед.), масляной (0,006 ± 0,003 ед.) и валериановой (0,003 ± 0,001 ед.) кислот.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

Вклад авторов. Все авторы внесли существенный вклад в разработку концепции, проведение исследования и подготовку статьи, прочли и одобрили финальную версию перед публикацией.

Источник финансирования. Авторы заявляют об отсутствии внешнего финансирования при проведении исследования.

Конфликт интересов. Авторы декларируют отсутствие явных и потенциальных конфликтов интересов, связанных с публикацией настоящей статьи.

Этический комитет. Проведение исследования одобрено Комитетом по этике при ПИМУ (протокол № 7 от 08.05.2020).

Информированное согласие на публикацию. Авторы получили письменное согласие законных представителей пациентов на публикацию медицинских данных.

ADDITIONAL INFORMATION

Authors’ contribution. Thereby, all authors made a substantial contribution to the conception of the study, acquisition, analysis, interpretation of data for the work, drafting and revising the article, final approval of the version to be published, and agree to be accountable for all aspects of the study.

Funding source. This study was not supported by any external sources of funding.

Competing interests. The authors declare that they have no competing interests.

Ethics approval. This study was approved by the Ethical Committee of Privolzhsky Research Medical University (Protocol No. 7, 2020 May 08).

Consent for publication. Written consent was obtained from the patient representatives for publication of relevant medical information within the manuscript.